Три звёздочки

— Нет, никто не обижал меня. И не приставал… я…это… не знаю, как сказать…, — замялся Чимин.       Юнги на секунду выдохнул, но затем сердце снова сжалось. — Ты мне нравишься, Юнги. — Прекрати сводить меня с ума, Чимин, — крикнул омеге Юнги, и только потом до сознания дошли сказанные слова. — Что? — Что? — не понял омега. Причем тут Юнги, если это он сам свихнулся и по вполне объяснимым причинам. — Что ты сказал, Чимин? — попросил повторить Юнги. Он подумал, что ему послышалось. Это галлюцинации, помешательство на нервной почве. Чимин просто не мог этого сказать. Сердце замерло в ожидании ответа, а владелец бонусом лишился рассудка. — Ничего, я молчал. Ничего не говорил, — Чимин скинул куртку и сел за кухонный стол. Он отворачивался и старался не смотреть на альфу. Такое неожиданное признание от «друга», вероятно, застало Юнги врасплох. — Мне ведь не послышалось, правда, же? — Юнги молился всем Богам, чтобы это оказалось правдой. Или он точно спятил. Самому казалось, что второе было ближе к истине.       Альфа подошел к Чимину и обнял со спины, носом вдыхая сладкий карамельный аромат омеги. Порядком вымученное сознание просто отказалось бы принимать другой исход. Юнги наклонил голову к Чимину и нежно поцеловал в щечку. — Скажи мне. Пожалуйста, — прошептал альфа на ушко, заставляя мурашки, словно электрические разряды, пробежать по телу смущенного крошки. — Щекотно, — звонко засмеялся Чимин, отворачивая голову и доводя Юнги до состояния полнейшего смятения.       «Чимин смеется? Чимин умеет смеяться?», думал альфа и не прекращал что-то шептать на ухо, иногда легонько прикасаясь губами к мочке. — Я сказал, что ты мне нравишься, — совсем тихо произнес Чимин, вырываясь из объятий и отходя к холодильнику так, будто тот спасет его от «неминуемого позора».       Юнги замер. Пришлось осознавать этот факт еще раз. Если первый раз можно было списать на неожиданность, плохой слух или другие неведомые силы, то сейчас ему прямо сказали об этом.       Удивительно волшебное чувство — признание любимого человека, его маленького драгоценного Чимина.       Юнги всегда думал, что он будет тем, кто первый откроет свои чувства, признается в симпатии, в безграничной любви к крошке-омеге. Когда-нибудь альфа точно не сдержался бы, сразу бы выплеснул всю ту страсть, все желание, то отчаянное ожидание, которое так давно копилось в душе.       Но Юнги никогда не предполагал, что все будет наоборот. Чем он заслужил такое благословение свыше?       Так они и стояли, ожидая пока кто-нибудь из них начнет говорить. Но никто не решался нарушить тишину. Один боялся потерять все, второй боялся поспешить, испортить только зарождающееся доверие.       Чимин не знал, куда себя деть, переминался с ноги на ногу и нервно дергал ручку холодильника. Юнги собирался с мыслями, водя пальцами по спинке стула, где совсем недавно сидел омега. — Почему? Ты же никого не подпускаешь к себе? — спросил Юнги, снимая ботинки и куртку и бросая все на пол. Запах Чимина не перестал волновать, ведь тот был рядом, в безопасности и вдалеке от безумных альф, шатающихся ночью по улице. Но теперь он определенно начал околдовывать, еще больше пленять — Юнги все больше и больше влюблялся.       Хотя дело было даже не в самом запахе, а той искренности, которой обладал Чимин, той нежности и теплоте, которая исходила от него. — Ты не все! — смущенно крикнул Чимин, готовый в любой момент спрятаться в холодильнике и не вылезать оттуда. — Я знаю, что я друг. Мне не стоило этого говорить, прости. Я только напрягаю, но я не могу больше скрывать, — малыш совсем сжался и сел на пол, закрывая лицо руками.       На что он рассчитывал, придя сюда? Что его примут? — Да, я твой друг, Чимин. Я хочу, чтобы ты им остался, чтобы ты всегда мог прийти ко мне и поговорить о своих проблемах, — признался Юнги. — Но я хочу быть не только другом, дурачок, — Юнги подошел и сел рядом, притягивая к себе ничего не понимающего Чимина, готового заплакать в любую секунду. Он ведь только что сказал, что хочет быть другом? — Как? Ты… я… не просто друг? Я разве… Я тебе не безразличен? — слова Юнги непонятным образом отказывались оседать в голове. — Чимин, ты такой глупенький! Да любой бы на твоем месте уже раз сто догадался, что я отношусь к тебе не по-дружески. Такой глупенький малыш! — Юнги потрепал Чимина по макушке. Альфа погладил по щечкам и скулам, а затем прижал к себе, заставляя Чимина поверить признанию. — Ты меня примешь такого? — спросил Чимин. Он еще не осознал, что значат слова Юнги.       «Я не просто друг? Я могу быть кем-то большим для него? Как? Когда?», снова вопросы, на которых пока не было ответов. — Что значит примешь? Я люблю тебя, Чимин. Ты мне нужен, я жить без тебя не могу, а ты задаешь какие-то ужасные примитивные вопросы. Ты даже не знаешь себе цены, глупенький, — не выдержал Юнги. — Почему? Я не понимаю, — с грустью прошептал малыш, пряча носик в шее Юнги. — Потому что мне плохо без тебя, вот почему! Потому что сердце все время болит, когда смотрю на тебя и не могу дотронуться. Потому что как только увидел тебя, сразу влюбился. И мне было все равно, кто ты, есть ли у тебя запах или нет. Потому что не ты должен задавать такие вопросы, Чимин. В конце концов, ты же принял меня такого… с моими шрамами!       Юнги не мог больше медлить. Он должен доказать, объяснить все более понятным языком. Альфа подвинулся к Чимину еще ближе, приложил холодные ладони к теплым пухленьким щечкам, осторожно погладил их большими пальцами, а затем прикоснулся к сладким, слишком желанным губам.       Чимин пропитался карамелью. Юнги целовал страстно, напористо, иногда вырывая слабые стоны и горячее прерывистое дыхание. Руки уже гладили шею, а сам Юнги медленно с губ перемещался на ключицы, выцеловывая каждый миллиметр гладкой приятной кожи. Чимин задрожал, не имея возможности сдержаться под такими ласками. — Любишь меня? — спросил Чимин, цепляясь за волосы Юнги и вплетая в них маленькие пальчики. Юнги готов был умереть раньше времени от этих действий — ему хотелось больше таких бархатных прикосновений Чимина. — Очень, — Чимин снова улыбнулся. Наконец-то Юнги может сказать, что он счастлив — счастлив видеть сияющую улыбку и держать в своих объятиях такую хрупкую крошку, чувствовать дыхание на шее, губы на своих губах.       Чимин расслабился. Ему очень нравился Юнги, нравились его прикосновения, его холодные пальцы на коже, его запах, проникающий в легкие. Он уже заполнил сердце и душу, затуманил разум, влюбил в себя настолько, что жизнь без него не имела дальнейшего смысла. Чимин наслаждался теплом, которое дарил альфа. Но что-то стало его беспокоить. Тело пронзали слабые электрические удары — было не больно, скорее чувствовалось какое-то наслаждение, блаженство, умиротворение. Все это был Юнги.       Чимин схватился за руки альфы, не понимая, что с ним происходит, почему тело так реагирует на прикосновения. — Юнги… — Чимин неровно дышал и пытался что-то сказать, но получалось с трудом. — Я… не знаю… мои штаны. Помоги мне встать, — Юнги чувствовал неладное. Он быстро вскочил с пола и поднял Чимина, усаживая того на стул. Омега проверил джинсы, которые почему-то стали мокрые. — Чимин, у тебя течка? — Юнги беспокоился за маленькую омежку. Он не хотел, чтобы Чимину было больно, но не знал, чем помочь. Никаких таблеток дома не было. — Откуда я знаю? У меня ее никогда не было, — пожал плечами Чимин. — В смысле не было? — В прямом. Я не знаю, мой доктор сказал, что такое случается очень редко. Раз запаха нет, то и течки быть не может, — Чимин был в смятении. — Но запах-то есть... — констатировал факт альфа. — Я не чувствую боли, только легкое жжение там… штаны… я не знаю, что делать… Он мне никогда не говорил, что надо делать. Не было повода, — Чимин загрустил и снова опустился на пол, не желая вставать и что-либо предпринимать. — Пойдем, примем ванну, — Юнги поднял Чимина с пола, отнес в ванну и посадил на стиральную машинку. — Вместе? Ты будешь тут? Со мной? — спросил удивленный неожиданным предложением принять ванну малыш. — Не думаю, что мне стоит остаться, — деликатно заметил альфа.       Чимин и так скромный. Не хотелось смущать его еще больше. Юнги включил кран и налил пену для ванны в воду.       Чимин хотел, чтобы Юнги остался, но не знал, как признаться в этом. Боялся показывать свое тело, изуродованное огромным шрамом. Не хотел, чтобы тот видел его в таком неприглядном виде. Ему нравился этот шрам, который слегка напоминал падающую с неба звезду, но что подумает про него альфа?       Что, если он не захочет принимать его таким? Ведь тот действительно может найти себе идеальную пару, с гладкой кожей и нетронутым телом? Но так хотелось, чтобы Юнги был рядом. Его запах успокаивал, заполнял изнутри теплом… — Помоемся в одежде? — Чимин сам не понял, что сказал, сразу смущаясь и краснея. — Ладно! Если ты уверен. Я принесу одежду, а твою постираю, — произнес Юнги и вышел за дверь, а вернулся уже переодетый в свободную домашнюю майку и легкие шорты. Он отдал Чимину его вещи, вещи для мытья и пижаму, и снова ушел. Чимин быстро переоделся и залез в горячую ванну, уже до краев заполненную пеной.       Юнги зашел, закинул вещи омеги в машинку и присоединился к веселью. Крошка Чимин баловался с пеной, делая на голове рожки.       «Он прекрасен!», снова подумал Юнги и окунулся в воду. Места в ванне было совсем мало, поэтому альфа посадил ошарашенного Чимина себе на ноги, а руки обвил вокруг талии.       Омеге еще незнакомы были такие ласки — губы Юнги касались шеи и скул, оставляя невидимые ожоги, руки водили по спине, иногда поглаживая талию и даже бедра, отчего малыш дергался, дрожал и выгибался в руках альфы, первый раз ощущая их на себе. — Юнги, ты можешь сделать это?