changlix//драбблы

/ changlix as evak — skam season 3 episode 4 time : 15:42 – 20:13 Велосипед резко останавливается, и Феликс буквально впечатывается носом в широкую спину впереди сидящего парня в белой рубашке. Удивленно поднимает взгляд, намереваясь выяснить внезапную причину остановки и нарушения комфорта своих рук, которые буквально пару секунд назад обвивали не по-мальчишески тонкую талию Чанбина. Темноволосый вскидывает голову и уверенно выдаёт : – Хочу поплавать. А ты ? – Поплавать? – С недоумением спрашивает Фел, сверля искрящимся любопытной искринкой взглядом хена, который быстро соскочил с велосипеда и направился к окну постройки, около которой произошла внезапная остановка. Месяц мягкими лучами оглаживает щеку старшего, отбеливая её до оттенков бежевых лилий. – Мм.. Да. – Кинул через плечо Бин, старательно проигнорировав внимательный взгляд младшего.  Феликсу  не оставалось ничего, кроме как бросить старое двухколёсное транспортное средство валяться среди тротуара и поспешить за Чанбин-хеном. На дворе давно ночь, играющая песнями сверчков и шелестом темно-зеленой травы. Поздно, многие уже спят, и редко в каком доме сейчас можно заметить яркий огонёк лампы, освещающей комнату. Все получилось так внезапно: вечеринка, выпивка, Чанбин, снова выпивка, Чанбин который кажется очень милым, глоток соджу, Чанбин, приглашающий к себе на дополнительную порцию выпивки. Дорогу к дому хена он, естественно не помнит, дом тоже, да и вообще, все мысли были заняты только аккуратными ямочками-созвездиями и блужданием взглядом по острым скулам Бина. Внезапное «поехали проветримся», и руки Феликса отхватывают ту самую талию. Тогда светловолосому показалось, что такие талии буквально созданы для объятий чьих-то нежных рук и прикосновений кончиками пальцев. – Кто здесь живет ? – Спрашивает младший, выгибая бровь, и решает пока бездействовать, потому что Чанбин, видимо, решил вломится в жилой дом через окно с белой рамкой. – Моя тетя, –  буквально на секунду отрывается от колупание в замочной скважине хен, мельком заглядывает Феликсу в глаза, переворачивая все озорной искоркой. – Аэ.. Она не против ? – Начинает сомневается светловолосый, потому что хен все ещё ковыряется чертовой шпилькой в ржавой скважине. Зачем закрывать окно подвала на замок ? – Нет, без проблем. Хорошо, ситуация все равно странная. – А где твоя тётя ? – В ответном взгляде Чанбина читается «боже, Фел, почему ты как ребёнок». Феликс и вправду как ребёнок: почти во всем слушается родителей, задаёт много бесящих вопросов, ужасно мило зевает и улыбается только так, как малыш, который ещё не знает всех тягостей мира и в данный момент получил большой кусок праздничного пирога. – Она в отпуске. Феликс не выдерживает и смеётся, расстилая своё хихикание мурашками на коже черноволосого. – Ну она же в отпуске ! – Не унимается хен, и Феликс замечает и у него в уголочке глаза нотку пьяного озорства. – Это ответ на все ? – Да не волнуйся ты таак, – быстро бормочет Бин, и наконец-то отворяет довольно большое окно. – Тадам. Бассейн большой, с безупречно чистой бирюзовой, а так же чрезмерно хлорированной водой. Пахнет сыростью и сладкими ароматами яблочных шампуней вперемешку со свежим ночным воздухом. Младший бегает увлечённо взглядом по стенам, поглядывая периодически на отражение лазури в разных уголках помещения. Бин опускается на холодную плитку, не волнуясь о том, что мог бы запачкать белые брюки, и подушечками пальцев проводит по небесно-голубой поверхности воды. — Итак...– Старший ловкими движениями пальцев расстёгивает ремень брюк, позволяя ему небрежно приземлится на кафель. Переводит взгляд в глаза напротив, улавливает лёгкий румянец на щечках младшего и смущенный взгляд, перескакивающий с Чанбина на воду, затем на ремень, снова на Чанбина и по кругу. — Боишься? — Я не боюсь, — запинается младший, снова отводя темные глаза от продолжающего раздеваться хена, — просто странно, что мы пришли поплавать. — Так что..Боишься плавать? — Не унимается черноволосый и снова ухмыляется этой ухмылкой, заставляющей все внутри Феликса переворачиваться вверх дном и нести ерунду. — Боюсь плавать? — Боишься, да! — Чанбин улыбается ещё шире, оголяя ряд зубов, и Феликс мимолётно отмечает, что у хена все же замечательная улыбка, красиво подчёркнутая ровными и, скорее всего очень острыми, клыками. — Нет! Здесь же живет не моя тетя.. – Феликс тоже решает не отставать, и скидывает первый элемент одежды – красную накидку. — Боишься что прическа испортится? — Младший всегда выглядел так, будто сошел с какой-либо обложки журнала, либо же вышел из комнаты, где только что была фотосессия для журнала « Vogue ». Безусловно, бросалось в глаза то, как он следил за собой, что играло огромный плюс в его характере. — Думаешь мне не все равно? – Пытается отрицать Ликс, но в карих глазах напротив улавливает хитринку и понимает, что его снова читают, снова замечают плохо скрытую нотку лжи. — Откуда мне знать? Похоже что нет. — Похоже, что меня волнует моя прическа? — Феликс указывает на ровно уложенные пряди, собираясь вновь отрицать очевидное. — Сейчас нет, но обычно да, — сдаётся Чанбин, решив не продолжать тему о блоднинистых волосах и их укладке. Хитринка все ещё блестит в радужках глаз Бина. Младший понимает, что с ним просто согласились дабы не спорить попусту, четко видно : старший остался при своём мнении. Один ловкий толчок в спину, и лазурная вода заключает в свои объятия Чанбина, отпуская тысячи брызгов. Феликс понимает что потом ему, скорее всего, отплатят, но сейчас он видит только мокрую растерянную мордашку хена, и ему кажется, что это того стоит. Он прыгает за ним, полночью погружается в воду, вновь нарушая блестящую гладь. Феликс выныривает первым. Его тень переплетается с лазурными откликами на стене, что так чётко отбивает каждый всплеск воды. Чанбина долго нет. Ликс снова метает беспокойные взгляды, вглядываясь в воду, но через пару секунд повод для волнений исчезает : знакомая голова Бина появляется напротив его собственной. Нужно отдать должное — Чанбин изумительно красив, особенно при тусклом лунном свете в подвале, мокрый, когда чёрные, словно уголь, пряди волос рисуют свои узоры на широком лбу ; красив, когда блестящие капельки прокладывают себе дорожку от крупного носа до уголков губ; когда реснички моргают чаще из-за небольшой тяжести дождинок на них. — Думал я умер? — Чанбин по-ребячески улыбается. — Да, я испугался! — Обе улыбки обращаются в смех, что звонко отлунивает от кончиков маленьких волн. — Не умеешь дыхание задерживать? — Ты сам попробуй! — С губ старшего даже и не думал слезать красивый изгиб улыбки, позволяя младшему наслаждаться этой картиной. — Это вызов? — Я могу долго не дышать. — Ну так покажи, — не унимается старший, снова провоцируя блондина на нетипичные для него действия. — Показывай давай! — Хорошо! — Феликс коротко кивает и, закрыв нос рукой, словно маленький ребёнок, опускается под воду, наконец-то позволяя ей запутать волны в волосах. Через пару секунд смех Чанбина снова заглушает плески воды, потому что, как и ожидалось, Феликс не протянул и трёх секунд. — Вау, не перестаёшь удивлять, — подтрунивает он. — Я воды глотнул! – Не отводя возмущенно-стыдливого взгляда отвечает Фел, продолжая поправлять волосы, укладывая их назад. — Ага, как же. — Да я воду проглотил! Я ещё попробую... — Теперь вместе, — командует Бин. — На счёт три. — Кто дольше – тот выиграл,— слетает с языка младшего и он, секунду спустя, жалеет об этом. — Готов? — Чанбин изгибает бровь, младший утвердительно кивает. — Обратный отсчёт! Три, два, один! Оба опускаются ниже под воду, встречаются глазами уже между голубых волн. Рубашка Феликса по инерции скользит вверх, оголяя торс и он быстро поправляет ее. Чанбин тянет к нему руки, желая смухлевать, но младший успешно отбивается, по-смешному кривляясь. Но Чанбину все же удаётся добраться до младшего, когда тот ослабил хватку: раздвигая лазурь руками он подплывает ещё ближе, сокращая до минимума расстояние между ними и целует. Отдаёт свои последнии капли задержанного дыхания, вжимаясь в мягкую ткань губ Феликса, разглаживает кончиками пальцев веснушки, что появились из-под смытого макияжа. Феликса словно ударяет током : губы хена похожи на мягкие лепестки свежесорванной речной лилии, и именно они сейчас накрывают его маленькие бантики. Всего одна секунда. Феликс выныривает, сразу же за ним – Бин. — Да! — Победно возглашает старший, убирая чёрные волосы со лба. — Что «да»? — Ликс теряется, на губах все ещё вкус чужих лепестков, взгляд встречается со взглядом хена. — Я победил! — Чанбин заливается смехом. — Серьезно? Ты жульничал!— Феликса рвёт, потому что так не честно, потому что как можно так просто смотреть в глаза после поцелуя, потому что Чанбин просто хотел выиграть и это ничего не значит, а Феликсу просто понравилось. — А у нас есть правила? — Да! – Ликс повышает тон дабы скрыть смятение, волнение и перевёрнутую вселенную внутри. — А ты как думал?— Хохочет старший, не унимаясь, брызгаясь, словно пятилетка. — Это было нечестно, я не принимаю твой выигрыш! — Тогда давай ещё раз! – Черноволосый снова выгибает бровь, примешивая заманчивость в карий цвет глаз. И они в который раз за этот вечер окунаются в лазурный омут волн. Глаза старшего вновь упиваются во взгляд Ликса; цветная оболочка вокруг глаз меняет свои оттенки, переливаясь в воде от медового до бледного серого. У Чанбина взгляд уверенный, ясный. Он редко сомневается в своих действиях, всегда добивается своего. Феликс переводит взгляд на тонкие губы и внутри что-то сжимается от осознания того, что он уже знает их вкус. Он моргает пару раз, и решается взять от торта ещё один небольшой лакомый кусочек. Он первый припадает к мягким изгибам губ старшего, аккуратно скользя подушечками пальцев по щеке. Бин отвечает сразу же, запуская руки в волосы, путаясь между невесомыми в воде песочными прядями. Старшему кажется, что нет ничего лучше чем аккуратно передавать друг другу остатки кислорода под водой, аккуратно вкладывая свои складочки губ в чужие. Он углубляет поцелуй, полностью сливаясь с младшим в одно целое, они делят все перевернутые вселенные вместе. Напополам. Кислорода с каждым движением меньше и меньше, Чанбин первым вырывается из объятий пресной воды, тянет за собой Ликса. Младший выныривает сразу за черноволосым, и второй, не медля, вновь припадает к его мягким бантикам, впиваясь в губы с новой силой. Вода с его челки мелкими капельками стекает вниз, очерчивает контур носа, ускользает от света, бежит далее, куда-то вниз, и, наконец-то, падает на губы Феликса, разделяясь на две маленькие капельки. Ликс распахивает глаза, устремляя взор куда-то вверх, обхватывает старшего за полюбившуюся тонкую талию. Руки Чанбина вновь и вновь исследуют веснушчатые созвездия на щеках младшего, в то время как язык цепляет верхнюю губу, а зубы прикусывают мягкую розовую ткань. Феликс вздрагивает от неожиданности, и замечает в углу маленькую девочку, во все глаза наблюдавшую за ними. Он переводит взгляд в смеющиеся глаза хена, и сказки о «тёте в отпуске» рассеиваются в ночном тумане.