Прошлое не вернуть

– Всем привет! – жизнерадостно поздоровался Такао. Касамацу приветливо кивнул, Химуро улыбнулся, здороваясь в ответ. – Простите, я опоздал! – к ним подбежал запыхавшийся Сакурай. Парни хохотнули. – Не извиняйся, Сакурай-кун, ты не опоздал, – от внезапно появившегося Куроко с криками отшатнулись все, кроме Такао, само собой. – А вот остальные опаздывают... Они огляделись. На их излюбленной уединенной площадке с надписью на стене "Давайте играть в баскетбол!" были только они и ни следа Поколения Чудес. Вот уже на протяжении двух лет все ребята собирались здесь каждый выходной, а то и чаще, чтобы поиграть в стритбол и вообще весело провести время. Ну, когда не были заняты друг другом, разумеется... – Шин-чан сегодня ночевал не дома, а у родителей, сказал, что поедет прямо от них, – пожал плечами Такао. – Ацуши тоже был у родителей, – Химуро удивился такому совпадению. Касамацу нахмурился: – Рёта не звонил, но я подумал, что он просто проспал и торопится. Они посмотрели на Сакурая и Куроко. Те переглянулись. – Дайки сам вообще никогда первым не звонит... А я не стал... – Сей обычно сообщает только, если не мог приехать, а так всегда дожидается прямо на месте. Но сегодня что-то пошло не так, потому что ни одного из их парней, да-да, парней, с которыми они встречаются уже как раз те самые два года, с ними не было. – И Момои-сан нет, – растерялся Сакурай. – А она всегда приходила заранее... Их охватило какое-то нехорошее предчувствие, от которого они постарались поскорее отмахнуться. Куроко достал телефон, набирая номер Сейджуро. Равнодушный женский голос сообщил, что "аппарат абонента выключен или...", и Тецуя похолодел. Акаши никогда не отключал телефон и всегда следил за уровнем заряда... – Выключен, – пробормотал он, сталкиваясь с такими же растерянными взглядами. Парни полезли за своими мобильниками. Один за другим они выслушивали, что аппарат абонента выключен, и пугались все сильнее. – Как же так? – прошептал Рё, трясущейся рукой вновь набирая Дайки. Все с тем же результатом... – Не могло же что-то случиться? – Тацуя облизнул пересохшие от волнения губы. – Со всеми сразу? Они же не вместе ехали, чтобы там авария или... – Казунари махнул рукой и вновь принялся терзать телефон. Юкио сглотнул. Предчувствие нарастало, под ложечкой засосало... – Я позвоню его родителям, может, они скажут что-нибудь, – решился он. – В конце концов, завтра первый учебный день в университете, они не... Не договорив, он приложил трубку к уху. Бесконечно тянущиеся гудки били по нервам, но вот наконец ответил звонкий женский голос. – Кисе-сан, здравствуйте, – поздоровался он. – О, Юкио-кун, привет, – мама Рёты улыбнулась, судя по всему. Она хорошо относилась к парню своего сына, покоренная его серьезностью и ответственностью. – Что такое? – Я хотел спросить, Рёта дома? – Нет, он же... Постой, ты не знаешь?! Сердце замерло. – Чего не знаю? Увидев его лицо, парни подошли вплотную. Такао прошептал: – Включи громкую связь. Касамацу быстро отнял от уха мобильник и ткнул нужную кнопку. Площадку залили причитания Кисе-сан. – Как же так, он же говорил, что все тебе рассказал! И что ты нормально к этому отнесся! Неужели он действительно мог скрыть это? У него же целых полгода было, как же так?.. Юкио сглотнул, пытаясь смочить пересохшее горло. – О чем он должен был мне сказать? Слова Кисе-сан острыми ножами вонзились в парней: – Полгода назад Поколению Чудес предложили трехгодичный контракт со сборной Америки. Они согласились и сегодня улетели туда, уже с час как... – Нет... – прошелестел Куроко. – Не может быть... – Химуро выглядел не лучше. Остальные просто смотрели в никуда помертвевшими глазами и не в силах были выдавить хоть слово. – Юкио-кун? Ты как? Скажи что-нибудь! – Все в порядке, Кисе-сан, – прохрипел Касамацу, дергая душащий воротник рубашки. – Я в порядке... Спасибо, что сказали. Мне пора, пожалуй, всего доброго. – Юкио-ку... – но он уже сбросил. – Нет, они не могли так поступить с нами, – замотал головой Такао. – Шин-чан не мог, мы же... мы же вместе поступили в этот чертов универ, вместе живем... жили... мы... – Почему они ничего не сказали? – безразлично произнес Куроко, только маленькая капелька скатилась по щеке. – Неужели думали, что мы будем их отговаривать или напрашиваться с ними? – Почему они не взяли тебя? – внезапно переключился Химуро. – Ты же один из Поколения. – Видимо, они так не считают. – Как и не считают нас достойными их доверия, – выдавил Касамацу. – Может, они просто, ну, не решались? – Сакурай цеплялся за любую призрачную соломинку, чтобы не дать рваной ране в сердце разрастись. – Не хотели омрачать последние дни перед расставанием... Или слишком замотались и забыли... – Забыли рассказать то, о чем полгода молчали? – резко спросил Такао. – Это как? – Такао... – Химуро сжал его плечо. Непонятно, кого он пытался сдержать таким образом – его или себя? – Н-нет, я... – глаза Сакурая были полны слез, которые он отчаянно сдерживал. – Они молчали полгода, да, но вот про сегодняшний отъезд... может, просто... – Они... некоторые из них специально уехали из дома, видимо, чтобы не было неудобных вопросов, куда они собираются, – возразил Казу, сжимая кулаки. Хотелось ломать и крушить, а потом просто упасть, где стоял, и больше никогда не вставать, да вот только рядом нет ничего, что можно было бы пустить в расход. – Может, они еще позвонят? – тихо предположил Тецуя. – Позже, может, они позвонят и скажут, почему молчали, извинятся? – Если... если это действительно случайно, Рёта обязательно позвонит, – Юкио криво улыбнулся, пытаясь подбодрить его. – Хотя бы от него услышать объяснения... Парни постояли, пытаясь не сорваться, а потом, договорившись обязательно звонить друг другу, разошлись. Ни о какой игре и речи не шло... *** На следующий день они кое-как взяли себя в руки, попытались привести в порядок опухшие за ночь от слез лица и поплелись в университеты. Как-никак первый учебный день... Он проплыл как в тумане, они не запомнили никого из учеников и преподавателей. Сами лекции словно вообще кто-то стер из памяти. Только не отпускала печаль, ведь большинство должны были вместе учиться, а теперь им приходилось возвращаться в одиночестве в опустевший дом. И в этом доме было не лучше... Тоска, боль и горечь разъедали кислотой, любимого человека остро не хватало. Но они терпели, терпели и ждали, надеялись на хоть один-единственный звонок. Электронная почта проверялась каждые десять минут, спортивный канал не замолкал ни на минуту. Даже уроки они делали вполглаза наблюдая за новостями. И иногда сердце замирало – мельком показывали разноцветные макушки, но до интервью дело не доходило, им давали время влиться в команду. Время тянулось, как патока. Парни теряли надежду, ведь ни одного звонка, ни одного сообщения... Они уже больше напоминали тени, чем прежних себя. Друзья и бывшие сокомандники, случайно встретив, тревожно спрашивали, в чем дело, но ответа не получали. Родители атаковали Куроко и Сакурая вопросами, на которые тоже не было никакой реакции. Они жили от новостей до новостей, в надежде хоть что-то услышать. И спустя месяц услышали, но... Закончив разговаривать друг с другом по скайпу, как делали регулярно, сильно сблизившись, парни привычно уставились в телевизор, где начинались очередные вечерние новости. И им повезло, там как раз брали интервью у выигравших отборочный матч турнира Америки чудесатых! Сперва симпатичная репортерша опрашивала тренера, капитана, бессменного менеджера в лице Момои, а потом добралась и до самих игроков. Стандартные вопросы, стандартные ответы... Но вскоре она перешла к более личному. "– Наверное, нелегко было решиться и бросить все: страну, родных, друзей... Вам тяжело это далось? Аомине пожал плечами, Мурасакибара вообще никак не отреагировал, пялясь куда-то в сторону, видимо, мечтал о вкусняшках, которые, к слову, за все интервью ни разу не появились в его руках. Мидорима равнодушно поправил очки, Кисе как-то натянуто улыбнулся и лишь Акаши состроил профессионально дружелюбное лицо. – Я бы не сказал. Ведь мы знали, что они нас поддерживали с самого начала, как только нам предложили контракт. – А как же возлюбленные? Ведь все вы видные, красивые парни, спортсмены, наверняка у вас были... – Нет, у нас нет возлюбленных. Все наше время было посвящено баскетболу и учебе, так что мы не успели обзавестись парами. – О, значит, у американских девушек есть шанс завоевать сердце кого-нибудь из вас? Ребята улыбнулись. – Все возможно..." Вакуум... ничто, пустота... Все эмоции канули словно в черную дыру. В голове без конца прокручивалось, как старая заевшая пластинка – "У нас нет возлюбленных...", "Не успели обзавестись парами...", "Все возможно". Их нет, оказывается... Они не были парами, не были возлюбленными... Чудеса говорили до отвращения, до боли искренно, не так, словно просто скрывали их наличие. Да и врать в таком случае не было необходимости, не обязательно же говорить, какого пола их партнеры или их имена. И ни звонка, ни сообщения за целый месяц... Для чудесатых их парней просто не было... Куроко сам не помнил, как ушел в свою спальню, как достал скрипку, как полилась тоскливая, словно волчий вой по далекой луне, мелодия. Родители, видевшие новости, его не тревожили, и он играл. Играл, не замечая, как по щекам катятся слезы, как дрожат руки, как неистово бьется изорванное в лоскуты сердце... Он не помнил, сколько так провел, полностью погруженный в воспоминания об Акаши. Как они сошлись после той памятной победы Сейрин, как осторожно сближались, первый неловкий поцелуй, признание, первая ночь... Как стали проводить вместе все больше времени, играя в баскетбол, сеги... Как Сей начал учить Тецую играть на скрипке, и это на удивление хорошо и быстро получилось. Так что подарком для Тецу на Новый Год стала великолепная скрипка, сделанная по спецзаказу Акаши. Это сблизило их еще сильнее... И все же... все же где-то в самом укромном уголке души он не был удивлен. Он чувствовал, что предавший однажды, предаст и второй раз. И больше не так сильно доверял Поколению. Даже тому, кого так любил... Поэтому сейчас он оплакивал именно их чувства, а не уже когда-то предавших друзей. Только выплеснув все, он под утро рухнул на постель и забылся тяжелым сном, судорожно сжимая скрипку. А когда проснулся, оказалось, что прошло уже больше суток... Ничего не хотелось, но мама насильно втиснула в него завтрак, а потом прижала к груди, баюкая, когда по красному опухшему лицу вновь потекли слезы. – Ничего, сынок, все пройдет, – шептала она. – Ты справишься, ты сильный. Куда сильнее, чем в прошлый раз... – Я знал... знал, что нельзя доверять... – выдавил Тецу. – Но Сей... Акаши-кун... – Чш-ш-ш... все будет хорошо. Со временем раны зарастут. И подумай о том, что тебе больно, хотя ты знал об их ненадежности, а каково парням остальных? Для них это впервые, они ведь верили, доверяли, любили... Минори знала о них. У Тецуи не было секретов от матери, и она принимала сына безоговорочно. И хорошо относилась к его друзьям, в число которых вошли и остальные парни чудесатых. Тецуя замер. Он совершенно не подумал о Касамацу, Химуро, Такао и Сакурае... Если уж ему самому было больно от предательства, которое он подспудно допускал, то что же с остальными? Мама права, для них это впервые, от людей, которых они любили, дышали, жили ими, от друзей... Он вскочил, с неохотой выбираясь из материнских объятий. Минори понимающе улыбнулась. – Иди, Тецу, возможно, сейчас только ты сможешь удержать их на краю, стать им опорой. Как и они для тебя. Поцеловав мать в щеку, он помчался в ванную, с трудом разминая затекшие от практически двухдневного забытья мышцы. Как хорошо, что родители позаботились об объяснении для университета... Молясь, чтобы не было слишком поздно, он бежал в сторону дома Сакурая. На звонки ответил только Касамацу, сказал, что только закончились лекции, и согласился пойти к Химуро. Так что перед Тецу встал выбор между Такао и Сакураем, но первый всегда казался ему очень сильным духом, тогда как второй был довольно уязвимым. Показался уютный небольшой двухэтажный дом, и Куроко припустил быстрее. Но дверь никто не открыл, хотя он не отрывал пальца от звонка никак не меньше пяти минут. – Сакурай-кун! – хрипловато выкрикнул он. – Открой, пожалуйста! После звонков общим знакомым, которые учились вместе с остальными, выяснилось, что только Юкио смог пересилить себя и пошел в университет, значит, Сакурай должен быть дома. Именно поэтому Тецу сразу пошел сюда, к тому же ему все сильнее казалось, что время стремительно утекает, что как бы не было поздно... Поздно для чего?.. Еще немного позвонив и не дождавшись ответа, он отошел от двери, разглядывая дом. Ему повезло, на первом этаже в гостиной, судя по всему, было открыто нараспашку окно! Он поспешил туда, как никогда радуясь своей незаметности – никто ничего не увидит и не решит, что он вор. Подтянувшись, скребя ногами стену, Куроко взобрался на подоконник, запрыгнул в комнату и осмотрелся. В доме не раздавалось ни звука, но ведь окно открыто! Его бы не оставили, если бы все ушли... – Сакурай-кун! – снова позвал он, заторопившись. В коридоре было пусто, а на второй этаж даже заглядывать не пришлось. На кухне пропажа нашлась, но в таком состоянии... Увидев разлетевшиеся по полу осколки, лужу крови и сидевшего в ней Сакурая с абсолютно пустыми глазами и порезанными запястьями, Тецуя задохнулся. – Господи, Сакурай! – он кинулся к бледному, как мел, Рё. Тот моргнул, заторможенно перевел взгляд на Тецу и покачнулся. – Что ты наделал? Где аптечка?! – В... ванной... – выдохнул Сакурай и окончательно обмяк. Тецуя застыл. Но пульс еще бился, поэтому он, не теряя времени, притащил аптечку, наложил тугие повязки на руки, попутно вызывая скорую. Теперь только ждать... Страх за робкого, хрупкого Сакурая начал утихать. Так что Тецу постарался взять себя в руки и, не позволяя боли от потери вновь охватить себя, усиленно думал, что делать дальше. В результате он быстро пробежался по комнатам в поисках мобильника Рё, а заодно и зарядку прихватил. Все-таки у него нет номеров родителей Сакурая, а те наверняка перепугаются, когда увидят на кухне кровь и не найдут сына дома. Послышалась сирена скорой, так что встречал ее Куроко на пороге. Коротко объяснив ситуацию, он поехал вместе с ними. Пока ждал результатов, успел позвонить родителям Рё с его же телефона и тихо рассказал, что случилось. Мама Рё расплакалась, а отец выругался, что ему никогда не нравился этот Аомине. Они поблагодарили и сказали, что приедут так быстро, как только смогут, и Тецуя отключился. Следующим стал звонок от Касамацу. – Химуро нет дома, соседка сказала, что он с того самого вечера уходит и возвращается под утро абсолютно никакой. – Никакой? – Пьяный в хлам. Куроко тихо вздохнул. Нельзя позволять Химуро-сану скатываться в пьянку, это ни к чему хорошему не приведет, а алкоголь лишь ненадолго притупит боль. Ту самую, что охватывала каждого из них... Его лицо исказилось, но все же он постарался вернуться к насущному, пояснив, где он и что произошло. Юкио выругался и сказал, что тоже постарается поскорее приехать, но это займет немало времени – он на другом конце города. Вскоре появились родители Рё в сопровождении – Тецуя очень удивился – Имаеши-сана. Оказалось, что они решили обратиться к юристу, узнать, можно ли привлечь Аомине за доведение до самоубийства, и встретили там проходящего практику Имаеши, который учился на юридическом. И, конечно же, заинтересовался тем, что случилось с его кохаем. К сожалению, Аомине ничего не грозило, так что Сакурай-сан лишь злобно ворчал под нос, что набьет наглую морду, как только та появится в поле зрения, пока мать Рё тихо плакала на его плече. Вышел врач и сказал, что все будет в порядке, они сделали переливание и теперь Рё спит. Так что навестить его можно будет завтра. – Пожалуй, загляну, – протянул Имаеши. – Слушай, Куроко, а что там с остальными? Вы как, держитесь? Он тоже видел новости, равно как и был в курсе отношений чудесатых. Об этом вообще знали все их сокомандники... – Держимся, Имаеши-сан, – ответил Тецуя. – Но сейчас мне надо к Такао-куну. Надеюсь, он не сделает того же... – Пойти с тобой? – Да нет, я справлюсь, думаю. – Ладно, но если что, звони, – Имаеши продиктовал свой номер и попрощался. Куроко предупредил Касамацу и последовал примеру Имаеши. Только теперь его путь пролегал к дому Такао. В квартире, где жили Такао и Мидорима, было тихо и не горели окна. Куроко звонил-звонил, но никто не открывал. Наконец в подъезд выглянула соседка, моложавая женщина. – Что такое? – Простите, пожалуйста, – извинился Тецуя, снова ощущая необъяснимую тревогу, – просто я пришел к другу, но он не открывает, хотя должен быть дома. – Ох, может, он уехал? Пару дней назад из их квартиры раздался дикий грохот, словно ураган пронесся, потом все стихло, и больше я не слышала ни звука, – поделилась женщина. – И не видела, но днем я работаю, а возможно, именно тогда он выходил. Ведь надо же что-то есть парню... Она скрылась в квартире, а Тецуя снова заколотил в дверь. Почему-то его очень насторожили слова соседки о том, что надо есть, а Такао не выходил. – Такао-кун! – прямо дежавю какое-то... Попытка выбить дверь ни к чему не привела, силенок у него явно маловато. Он позвонил Касамацу, но у того, видимо, села зарядка, потому что телефон был отключен. Подумав немного, Тецу выскочил на улицу, снова разглядывая окна нужной квартиры. Нет, не горят... Черт, что же делать?! Может, Такао действительно ушел куда-то? Но почему тогда упорно кажется, что он дома? Мимо дома в довольно оживленном районе целеустремленно сновали люди, и внезапно Куроко выхватил из толпы знакомое лицо. Это же... – Хорошо, что я тебя встретил, – Тецу кинулся к нему. Тот подскочил. – Твою ж!.. Куроко? – Да. Пожалуйста, помоги! Такао-кун не открывает, боюсь, как бы он не... Тот моментально посерьезнел. – Идем. Уже вместе они вернулись к квартире Такао. Попытки дозвониться так ни к чему и не привели, поэтому они попросту выбили дверь. Хорошо, что спутник Куроко был сильным, он с разбега высадил дверь и влетел в квартиру. Щелкнул выключателем и выматерился. В распахнутой настежь спальне все было усеяно осколками и обломками. В комнате практически не осталось ничего целого, поразительно, как сравнительно мелкий Такао сумел так все расколотить. Но не это привлекло внимание парней – прямо посреди этих обломков лежал Такао, скрутившись в клубочек и бережно прижав к груди фигурку ястреба. – Такао-кун! – кинулся к нему Куроко, испугавшись, что он тоже, как и Сакурай... Нет, крови не было, но вид у Такао был плачевный. Очень худой, с похожей на пергамент кожей, ввалившимися щеками и запавшими глазами... И он был без сознания. – Такао-кун, очнись. – Похоже, он не ел и не пил... сколько? – Два дня, – выдохнул Тецуя. – Надо звонить в скорую... Его спутник покачал головой: – Не надо. Давай вызовем такси, я отвезу его к себе. – Но он в таком состоянии... – У меня мама врач, она все сделает. А я вправлю ему мозги потом, чтобы больше не вздумал себя до такого состояния доводить. Тецуя слабо улыбнулся. Да, он может... Они вызвали такси, и его спутник с по-прежнему бессознательным Такао уехали. Тецу посмотрел им вслед. Что ж, осталось только разобраться с Химуро-саном...