Прошлое не вернуть

Казу замолчал, переводя дыхание и погружаясь в воспоминания. Нет, интимные подробности остались неприкосновенны, но Мидорима по его глазам понял, как именно прошла та ночь после признания. Больно... – Потом, через год, Киеши и Юкио сделали нам с Тецу предложения, – продолжал Казунари. – Блин, я до конца жизни буду вспоминать, с каким выражением лица и какими словами Киеши делал это предложение, я чуть живот не надорвал от смеха, после того как согласился, конечно же. Он разорался, я в очередной раз разгромил всю спальню, но в итоге все обошлось. Мы вообще частенько так ругались, перед каждым моим участием в гонках. Но зато потом заканчивали очень даже горячо. Лицо Шинтаро исказилось. – Больно, да? – едко спросил Казу. – Мне тоже было больно, когда ты отказался от меня, словно я мусор какой. Нет, не так, когда сказал, что ничего и не было, что я был никем для тебя. – Казунари... – Мидорима протянул к нему руку, сам не зная зачем. Тот руку отбросил, гневно щурясь. – Говорил же, по фамилии, Мидорима! Неужели так трудно – Мияджи, ну!.. – Ты до сих пор злишься, вот что. – Конечно, злюсь! Кому приятно чувствовать себя пустым местом? Уж точно не мне. – Ты никогда не был для меня пустым местом, – Шинтаро неловко поправил очки. – Ты... по-прежнему мне небезразличен. – Да неужели?! Настолько небезразличен, что не стою даже коротенькой смс-ки? Простого звонка? Хотя бы признания, что я вообще существую в твоей жизни?! – Казу зло треснул кулаком в его плечо и попытался вырваться из хватки перехватившего его Шинтаро. – Вы нас послали, мы посыл приняли, отправились в далекое пешее, а теперь вы возвращаетесь – вот они мы, герои, целуйте нас, обнимайте! А не пойти бы теперь вам?! Мы справились с потерей, мы изменились, я изменился! Так что же вам еще-то надо, нахрена вы нас преследуете и пытаетесь вернуть то, что уже давно отмерло? Зачем, Шин-чан?.. Серо-голубые глаза переполнились слезами, и Шин притянул к себе всхлипнувшего Казу. Как же больно... Но еще хуже пришлось тем, кого они любили, но все равно обидели и причинили еще большую боль. Не хочется даже представлять, что пришлось испытать Казу, который так горько плакал в его плечо, комкая в кулаке кофту. Шинтаро не знал, сколько времени они просидели в обнимку, очнулся только тогда, когда Казу тихо прохрипел: – Все кончено, Шин-чан... Все осталось в прошлом, – он вскинул глаза, в которых больше не было былых чувств. – "Нас" с тобой нет, теперь есть только "мы" с Киеши. Словно в подтверждение его слов зазвонил телефон Казу, и на весьма откровенной фотографии Мидорима увидел прикрытого по пояс простыней Мияджи с голым торсом и тем самым браслетом. Казунари, увидев имя звонившего, буквально засветился. С горечью Мидорима понял, что вот теперь действительно все... Он сухо кивнул, попрощался и, выпустив Казу из рук, уже навсегда, ушел. В отличие от остальных Акаши и Мидорима гораздо тяжелее приняли потерю любимых, так что к певцам присоединялись только Аомине, Мурасакибара, Кисе с Кагами и Момои. Им было немного проще, они практически с самого приезда узнали о новой жизни своих бывших, тогда как Сей и Шин всего лишь день назад. Естественно, им пока трудно смириться... Хотя уроки и тренировки они посещали, стараясь не сталкиваться с певцами. Вот только сразу после трудного разговора в больнице парням пришлось разнимать Мияджи и Мидориму. Кто там что кому сказал, никто выяснять не стал, только растащили, наградили подзатыльниками – Юкио всегда был скор на расправу – и напомнили, что они люди, вообще-то, и рот им дан не только для того, чтобы им есть. Можно же просто поговорить. – Никогда не думал, что Мидорима ввяжется в драку, – неверяще качал головой Фурихата, снова присоединившись к друзьям в столовой. – Как у вас там интересно... – Да уж, – фыркнул Сакурай. – В следующий раз пойдешь с нами играть, вживую посмотришь на этот дурдом. – Не-не, ты что! – перепугался Коки. – Я там только мешаться буду, да и вообще... там же Акаши... Под конец он едва шептал, и ребятам пришлось напрячься, чтобы расслышать. – При чем тут Акаши? – не понял Кагами. – Или ты его еще со школы боишься? Так он вроде нормальным стал давно. Фурихата отчаянно замотал головой. – Тогда что? – продолжал терзать его вопросами Химуро. – Ну же, Фури, признавайся! – Сдается мне, дело тут совсем не в страхе, – Тецуя внимательно следил за реакцией на свои слова и довольно улыбнулся, когда Коки вспыхнул. – О-о-о... – протянули хором ребята. – Л-ладно, я пойду... – Сидеть! – Юкио пригвоздил его к стулу железной ладонью, отсекая возможность сбежать. – Ну же, Фури-кун, скажи нам, неужели ты неравнодушен к Акаши-чи? – Кисе аж подпрыгивал от нетерпения, заставляя друзей посмеиваться. – Ну... я... прости, Касамацу, – обратился он внезапно к Тецуе, – я знал, что вы раньше были вместе, но все равно... Тецу удовлетворенно кивнул на фамилию, к которой друзья, присутствующие на свадьбе, на удивление быстро привыкли, и успокаивающе произнес: – Не волнуйся так, Фури. Значит, ты уже тогда симпатизировал Акаши? И до сих пор?.. Тот несчастно поник под сочувствующими взглядами. А вот Момои уже пыталась сообразить, как бы обратить внимание Акаши на этого миленького паренька. Ну, надо же будет рано или поздно начинать новую жизнь, так чем плох Фури? Вдруг у них сложится? – Ака-чин одинок, так что ты рано сдался, – неожиданно сказал Мурасакибара. – Действительно, к тому же, в принципе, ты в его вкусе, – лениво добавил Аомине, оценивающе смерив взглядом паренька. Коки снова вспыхнул, радуясь, что хоть самого Акаши поблизости нет, впрочем, как и Мидоримы. Мияджи словно мысли его прочитал. – Неплохо было бы, если б и Мидорима переключился на кого-нибудь. – Не, с этим глухо, как в танке, – протянул Аомине. Кисе согласно закивал. – У Мидоримы-чи всегда был только Такао-чи. Ой... в смысле, теперь уже Мияджи-чи... Киеши поморщился: – Ладно, не будем об этом. – Сам же начал, – фыркнул Юкио. – И вообще, мне кажется или мы окончательно потеряли смысл разговора? Парни переглянулись и расхохотались. – Ну, в общем, да, – признала Момои. – Так что пора расходиться, лекции начнутся уже через пять минут, а мы даже до кабинетов не дошли. Пребывая в удивительно хорошем настроении (еще бы, в личной жизни все чудесно, Казу идет на поправку – жизнь прекрасна!), они разошлись по аудиториям. После лекций певцы, прихватив отнекивающегося Фурихату, отправились на излюбленную площадку, где к ним присоединились Имаеши и Ханамия, а позже подошли и измотанные тренировкой чудесатые. Мияджи сразу отправился к Казу в больницу, и после нескольких коротеньких игр остальные поспешили туда же. Тот уже ждал их, все время сокрушаясь, что дети вернулись пока в детдом. Суга настоял из-за каких-то там проверок, и две супружеские пары теперь скучали по детям. Но ничего, вроде там удалось ускорить процесс, так что осталось совсем немного подождать... – И через пару недель наши семьи пополнятся! – бодро возвестил Казу. Тецуя улыбнулся Юкио, сжимая его ладонь. Он тоже с нетерпением ждал этого момента. – Вот только не знаю даже, что делать с их тягой к волейболу, – внезапно поморщился Казунари. – А что с волейболом? – встрепенулся Кисе. – Ну, это все влияние Суги, он фанат волейбола и сам когда-то играл, вот и детей приучил, – пояснил Сакурай. – Теперь они ни в какую о баскетболе и слышать не хотят, им только волейбол подавай. – Чикара даже вступил в волейбольный клуб их школы, – вздохнул Тецу. – Конечно, пока ничем серьезным они особо не занимаются, всего лишь изучают основы и матчасть, но настроен он серьезно. – А Тадаши тоже собирается вступить в следующем году, – подхватил Казу. – Я могу помочь? Ну, даже с волейболом... – Момои закусила губу, боясь, что ей не доверят детей, но парни признательно улыбнулись. – Будем только рады, Момои-сан. Рико-сан тоже предложила свою помощь, чтобы оценить потенциал мальчиков и разработать для них наилучший режим. – Тогда я обязательно созвонюсь с ней и договорюсь, – Сацуки записала название младшей школы, куда ходили мальчики. Ребята сидели до самого конца часов посещения, болтали и даже смеялись. Мидорима и Акаши натянуто улыбались, видя нежное, романтичное взаимодействие Казу и Тецу с их мужьями. Что поделать, они упустили свои шансы... Время снова ускорило бег, не успели ребята оглянуться, как из больницы выписался Казу со стонами "не могу там больше". Сидя в одиночестве, хотелось аж волком выть, поэтому он уперся рогом, что возвращается домой. Врачи категорически не желали его отпускать, но сотрясение прошло, ссадины и ушибы тоже, а переломы срастаться спокойно могут и дома, им же вообще нет разницы, где заживать. Так что Казу, с комфортом устроившись на руках мужа, покинул опостылевшую больницу, многозначительно помахав фанаткам и репортерам, все так же бдящим. Поклонники, надо заметить, все-таки не раз пробирались к певцу, уворачиваясь от охраны, но Казу только смеялся и никого не выгонял. А то, что его палата после их нашествия была похожа на склад игрушек, шоколадок и домашней выпечки... Что ж, дети Суги были только рады подаркам. Триумфальный выезд репортеры не пропустили, и после этого вся Япония узнала, кто именно является партнерами Казу и Тецу, солистов популярной группы "Darkness". Бедного Мияджи задергали так, что он рычал и огрызался на каждого, кто даже просто смотрел в его сторону, а Касамацу было немного проще – он так и так член группы. Так что какая-то часть фанатов оказалась права в своих предположениях о том, кто там с кем встречается. После этого, пока шумиха не утихла, Хитоми-сан, точно так же регулярно навещавшая Казу вместе с группой девушек, организовала им череду интервью, различных шоу и фотосессий. Правда, к последним Казу не допустили, но обязались восполнить это, когда он окончательно вылечится. Так что в эти две недели чудесатые практически не видели певцов и их партнеров, в том числе и капитана, чье место временно занял Акаши. Может, оно и к лучшему, так смириться с окончательной потерей все же легче. И когда певцам удалось вырваться из тисков менеджера, Акаши перестал гонять сокомандников до состояния полутрупов, а Мидорима хоть и вернулся к своему обычному цундерешному поведению, не отдалился от друзей. Аомине с Мурасакибарой изначально было проще, а Кисе еще крепче сошелся с Кагами. Они даже жить вместе стали и завели милого котенка, потому что от собачки Кагами отказался наотрез. Кисе подулся, пожаловался семпаю и "Касамацу-чи" на вредного "Тай-чи", но увидев симпатичного котенка светло-персикового окраса, моментально растаял и накинулся на своего парня с обнимашками. Аомине пытался было вернуться к прежнему стилю жизни, но получил ананасом в лоб и выученный у Рико "бостонский краб", помянул почему-то Ниджимуру-семпая и прекратил пропускать тренировки и лекции. А с Сакураем и Имаеши они вполне спокойно общались, можно даже сказать – подружились снова. Как и Мурасакибара с Химуро и Ханамией. Правда, последний ему не нравился категорически и он постоянно приглядывался к их паре, но вскоре успокоился, с грустью окончательно приняв тот факт, что Муро-чин вполне счастлив с таким неоднозначным партнером. Партнером, который устроил райскую жизнь Скарабеям... О да, все чудесатые и певцы прекрасно поняли, чьих рук избиение неизвестными двоих мотогонщиков, отправивших одного из соперников в больницу. Преступников так и не нашли, а если учитывать мозги Ханамии, то и не найдут. Имаеши загадочно сверкал очками на все вопросы, Мияджи мрачно ухмылялся, а Ханамия строил невинный вид, которому никто не поверил. Все с ними ясно, наверняка сговорились, распланировали, а бывшие кирисаковцы довершили дело. И на этом удовлетворенные ребята отстали от троицы. Казу же вообще не вникал в эти дела, полностью поглощенный обустройством детской комнаты для Тадаши. Избили тех ублюдков – туда им и дорога, а ему нужно решить, какую мебель покупать для ребенка. В итоге, после долгих споров с Киеши и обсуждения с четой Касамацу, он оставил пока все как есть, дожидаясь приезда малыша, уже навсегда. И через несколько дней парни закатили пышную вечеринку, когда приехал Суга с сестрой, детьми и всеми нужными документами. Отныне их семьи пополнились двумя мальчиками – Мияджи Тадаши и Касамацу Чикарой. Гуляли в доме Мияджи, потому что Казу не мог пока передвигаться без костылей, а на машине ехать куда-то не хотелось, и чудесатые впервые оказались в красивом, просторном двухэтажном коттедже на европейский манер. Они с интересом бродили по семейному гнездышку, разглядывая красивый воздушный колокольчик с подвесками-перышками в прихожей, мелодично звонивший каждый раз, как открывалась входная дверь, увешанные фотографиями стены, разные безделушки в гостиной... Только Мидорима судорожно вздохнул, увидев на полке среди рамок с изображениями счастливых обнимающихся и целующихся супругов Мияджи знакомую статуэтку ястреба. – Я не смог от нее избавиться, – тихо произнес подковылявший Казу. – Сколько раз руки тянулись разбить и ее, но не смог. Это единственное, что осталось от прошлого, как напоминание. – Казу... – Я же... а, хрен с тобой, зови, как хочешь, Шин-чан, – махнул рукой Казунари. Можно сказать, что друзьями они все-таки остались... Начали прибывать приглашенные. Рико потрепала смущенных таким вниманием, но очень довольных мальчишек по волосам, сурово поинтересовалась их достижениями на поприще волейбола и прибилась к Момои, обсуждая наилучший способ подтянуть детей. К ним присоединились Хитоми-сан, приехавшая пару минут назад, и Коя. Хьюга и Теппей пришли вместе, отчего Кагами удивленно уставился на Тецую. Тот улыбнулся и кивнул, подтверждая его подозрения насчет бывшего капитана и центрового. Изуки был тоже не один – с ним примчался буйный Хаяма, моментально закидавший Акаши вопросами. Сейриновцы перемешались с членами остальных команд, но все равно чудесатые смогли сообразить, кто с кем пришел. Кисе аж икнул, увидев Кобори-семпая в компании... Сусы из Тоо. – У меня в глазах двоится? – прошептал он, яростно моргая. Ребята расхохотались. – Нет, Кисе, не двоится, – спокойно ответил Кобори и поздоровался. Хаякава оглушил всех, пока не словил пенделя от Юкио, чтобы не пугал детей своими воплями. А вот дальше едва не сломал глаза Аомине, завидев Вакамацу с Мияджи Юей. Один Морияма вздыхал и сокрушался, что вокруг сплошь парочки, да и те однополые, только он один как перст. Оцубо с Кимурой выгнули брови, услышав этот пассаж, и иронично заметили, что они тоже как бы одинокие и без девушек. Наговорившись, ребята устроились за столом, где были небольшие тортики и многочисленные стаканы с лимонадом. Ну, это же не чья-то днюха, а вечеринка в честь детей... Было шумно, весело, и даже Акаши с Мидоримой слегка оттаяли. Первый разговорился с Фурихатой, удивленно поглядывая на его смущенный румянец, а Мидориму втянули в какое-то детское соревнование. Напоследок все высыпали на задний двор, где оказалась небольшая баскетбольная площадка, и не просто, а с сеткой посередине, специально для Тадаши. Впрочем, сетка легко убиралась, так что ни капли не мешала тем, кто хотел поиграть в баскет. Разбившись на команды, парни устроили показательную игру для детей, а потом натянули сетку и втащили мальчиков на площадку. В общем, вечер прошел великолепно... *** После этого напряжение, все еще сохранявшееся между чудесатыми и певцами, окончательно пропало. Они вновь начали активно общаться, проводить вместе время, словом, им удалось вернуть дружбу. Момои и вовсе на этом не остановилась, посетив школу мальчиков и лично проверив эффективность тренировок. Что сказать... дети были в шоке, их тренер – в блаженном обмороке, но все остались довольны. Зато Чикаре и Тадаши вручили индивидуальные списки со всеми необходимыми упражнениями и режимом тренировок. Также парни с детьми, как только Казу окончательно встал на ноги, посетили родителей, с которыми старались видеться как можно чаще, чтобы "познакомить" их с официально новоявленными внуками. А следом проехались по магазинам, докупая все необходимое, и, понимая, что шила в мешке не утаить, обсуждали, что говорить наверняка засекшим их репортерам. Как в воду глядели – на следующий же день их закидали звонками и просьбами об интервью. Хитоми-сан прищурилась, задумалась и организовала им сперва концерт, невероятный по масштабам, а затем уже согласилась на интервью. – Если потом популярность и упадет, то мы успели ухватить самую кульминацию, – пояснила она. И тогда-то парни признались, что они семейные люди с детьми. Конечно, сперва все поклонники были в шоке, какое-то время действительно наступило затишье, а потом незаметно популярность группы вернулась на прежнее место. Так что откосить от шоу-бизнеса у них не вышло. Поэтому их дни так и остались наполненными музыкой, репетициями, концертами, баскетболом, учебой и тихими семейными вечерами... А спустя какое-то время чудесатые, оправившись от потери, начали искать свое счастье. Ну, просто смотреть на сияющих друзей как-то... Тем более что Имаеши совершенно неожиданно сделал предложение Рё, который онемел, прослезился, а потом громко завопил "Да!". Парни, как раз игравшие в редкий выходной, открывали и закрывали рты, как рыбы, но после бурно принялись поздравлять друзей. Аомине хмыкнул и присоединился. Дайки снова принялся менять партнеров как перчатки, не находя то, что искал. Уж как ругалась Сацуки, все глохли от ее выговоров. В противовес ему Кисе с Кагами жили душа в душу, пока Тайге не надоело, что периодически Кисе как-то слегка тоскливо поглядывает в сторону Юкио, как ему казалось. И просто подошел к Рёте во время очередной встречи всех друзей. – Рёта... – тот оторвался от созерцания Тецуи и Юкио, учивших Чикару забрасывать мяч в кольцо. Они не оставляли попыток привить сыну любовь к баскетболу. – Что такое, Тай-чи? Кагами неловко достал что-то из кармана и протянул удивленному парню. Под охреневшими взглядами Кисе неожиданно затрясшимися руками принял бархатную коробочку. – Рёта, ты... станешь моим мужем? Кисе завизжал от счастья, оглушив всех присутствующих, и запрыгнул на пошатнувшегося Кагами, вереща что-то неразборчивое, но определенно довольное. Отойдя от шока, ребята облепили их со всех сторон, тиская, обнимая и похлопывая по спинам. А Юкио искренне улыбнулся, показав большой палец Кагами. А потом от Рёты последовало предложение об... усыновлении. Вот почему он так смотрел не на Юкио, а на все семейство Касамацу. Суга моментально отреагировал, пригласив посетить его детский дом, познакомиться с детьми, а там, кто знает... Мурасакибара вполне спокойно жил один, не беспокоясь о том, что его по-прежнему боятся из-за роста и потому он никак не мог найти себе партнера. Пока не встретил на каком-то фестивале Фукуи... – О, Мурасакибара! Надо же, неожиданно видеть тебя здесь, – семпай вынырнул откуда-то из толпы, внезапно налетев на Ацуши. Тот слегка удивился, но поздоровался. – Ты один или с компанией? – Со мной сокомандники и Муро-чин с остальными из группы, но они все разбились по парочкам и где-то бродят, – нехотя ответил Ацуши. – А тебя одного оставили? – Фукуи забавно поморщился. – Непорядок... О, сейчас салюты будут! Эх... ничерта не видно... Хорошо тебе с твоим ростом... Хм, Мурасакибара, ты же сильный очень, может, не откажешься... Он подкрался поближе, недвусмысленно показывая на шею Ацуши. Подумав немного, тот без предупреждения подхватил семпая, так что когда по всему небу расцвели фейерверки, Фукуи уже уверенно восседал на широких плечах, что-то периодически говоря Мурасакибаре на ухо. Ацуши, придерживая его за напряженные бедра, подумал, что семпай, оказывается, очень интересный. И в конце концов на регулярные встречи огромной компании начал приходить и Фукуи, как партнер Мурасакибары. Мидорима же так и остался один, равнодушно отвечая, что ему как-то все равно. Но если когда-нибудь встретит кого, то, как сказал Казу, ему не позволят тормозить. А Акаши отколол финт ушами, начав встречаться с Фурихатой. – Скажи честно, Акаши, почему именно Фури? – не выдержал Тецу. – Ты же ведь серьезен с ним, не обманешь? – Нет, Тецуя, не обману. Пожалуй, я и сам не ожидал, что с ним будет так... хорошо, душевно, – признался Акаши. – Знаешь, он робкий и мягкий, но иногда бывает таким упрямым... так и хочется зацеловать... Глядя в малиновые глаза, искренне засветившиеся при упоминании Коки, Тецуя облегченно вздохнул. Ну слава богу, Сейджуро серьезен по отношению к Фури, и того не терзает больше безответная любовь. Его любовь ответила взаимностью, так что и у них все теперь будет хорошо. Да, прошлое не вернуть, но жить надо настоящим, а оно прекрасно!