Demons – Jacob Lee
Дина сидела в опустевшем парке и наблюдала, как на город постепенно опускаются сумерки. Она всегда думала, что встреча соулмейта – это билет в сказку. Ведь все кругом боготворили эту связь. Как же: человек, рожденный только для тебя. Никогда не предаст, не причинит боль. Всегда встанет на твою сторону. Как глупо и идеалистично было в это верить. А что делать тем, чей соулмейт вдохнул газ безумия и упал в пучину сумасшествия? Или тем, чей соулмейт серийный убийца, киллер, насильник? Это было чрезвычайно жестоко связывать кого-то с таким человеком. Чтобы наказать человека, бог забирает разум его соулмейта. Прохладный ветер взъерошил темные волосы, и Дина поежилась. – Пора домой, Дина, – Джеремайя сел рядом так тихо, что она и не заметила. – Мне… жаль, что ты не можешь принять мою правду, но я не могу отступиться. Может быть, в следующей жизни нам повезет больше. Дина усмехнулась и покачала головой. – В следующей жизни придется отвечать за все, что наворотили в этой. Она почувствовала, как Валеска погладил ее костяшками пальцев по щеке. Вспомнила разбитый стол и вздрогнула. Джеремайя взял ее за руку и повел домой. – Значит, ты встречалась с Экко? Дина лежала на животе, читая книгу, когда Джеремайя опустился рядом на кровать и задал вопрос. – Мгм, крайне милая девушка, – ответила она, не отрываясь от чтения. – И очень тебе предана. Дина услышала смешок Валески и задумалась, знает ли он суть их с Экко разговора. Вряд ли бы девушка пошла жаловаться ему. "Если только за вами обеими не следил кто-то третий", – зашептала паранойя. Внезапно она почувствовала, как Джеремайя поцеловал ее плечо сквозь футболку, затем оставил поцелуй на шее и поочередно на обеих лопатках, двигаясь дальше. Дина выдохнула и уткнулась лбом в книгу. Валеска продолжал покрывать ее легкими поцелуями, и она прикрыла глаза, отдаваясь наслаждению. Однако в следующий миг парень сел на ее ноги и проскользнул руками под ее футболку, очерчивая шрамы. Дина дернулась, но сбросить своего соулмейта или перевернуться не получалось. Джеремайя и вовсе дернул футболку, разрывая ткань и начал водить руками по исполосованной спине. – Не прячь их, они прекрасны, – пробормотал он между поцелуями. – Не тронь их! Джеремайя, хватит! Дина почувствовала, как он провел языком вдоль позвоночника. Заведя руку за спину, попыталась ударить его, но парень перехватил ее руки и прижал к кровати. – Твое тело – холст, а эти шрамы – мазки краской. Они помогли тебе стать той, кто ты есть, почему ты не хочешь принять их? – Херовая, значит, это картина. Я не хочу, чтоб ты смотрел на них, а уж тем более касался, – Дина чувствовала, как дрожит ее голос. – Они уродливые. Она услышала его вдох, а в следующую секунду он перевернул ее на спину, нависая над ней. – Они не отпугнут меня. В тебе нет ничего уродливого. Джеремайя смотрел на нее, словно верил в то, что говорил. Но Дина знала, что следы на ее спине отвратительны и несут за собой мерзкую историю. Она обхватила лицо Джеремайи. – Не пытайся заставить меня полюбить и принять их. Это невозможно, – Дина увлекла его в поцелуй, прежде чем он успел возразить.***
Утро началось вполне мирно. Дина с Джеремайей говорили о разной ерунде, и это напомнило ей те времена, когда он еще был Зандером Уайлдом. Казалось, это было так давно. Но когда Валеска снимал свою безэмоциональную маску и принимал обсуждение в чем-либо, у Дины возникало ощущение, будто ничего особенно-то и не изменилось. Временная идиллия разлетелась, когда в квартиру вошла Экко. Дина сдержала свои порывы показать девушке средний палец, лишь улыбнулась краешком губ и махнула рукой. Блондинка же одарила ее натянутой улыбкой и поприветствовала в ответ. Она повернулась к Джеремайе и что-то прошептала тому на ухо. Сейчас ее выставят. Ну конечно, она и сама так делала. Дина прихватила свою чашку и пошла в спальню, не дожидаясь просьбы. – Прошу меня извинить, мне звонит президент Франции, – она успела заметить, как ее соулмейт проводил ее взглядом и подмигнула, скрываясь за поворотом. Поставив чашку на подоконник, Дина приложила рядом кулаком по стене. Злость никуда не ушла, но теперь вдобавок ко всему еще и болела рука. Вся эта ситуация будто возвращала ее в прежние времена, когда Дина ничего не значила, когда ее просили выйти во время важных разговоров. Возможно, она уже слишком привыкла быть в центре, решать все вопросы, что сейчас, когда ее оставляли в стороне, поднималась волна гнева и раздражения. Она услышала тихие шаги и повернулась, Джеремайя остановился рядом. – Слушай, – начала Дина. – Я кое-что вспомнила. В тот день, когда я впервые попала в твое убежище, это ты провожал меня до выхода на обратном пути? На секунду ей показалось, что за его холодными глазами промелькнула искорка теплоты, и Джеремайя кивнул. – Ты так тихо шагал, – она улыбнулась. – А я просто топала как слон. На этот раз парень все-таки засмеялся. – Да, все так и было, – но в следующую секунду Валеска посерьезнел. – Мне нужно уйти по делам: кое-кто не выполнил обещание. – Я хочу пойти с тобой, – сказала Дина и тут же добавила, будто объясняя. – Я же не принцесса в башне. Джеремайя нахмурился и сделал пару шагов назад. – Нет. На этот раз ты останешься здесь, – Дина хотела было возразить, но он повернулся и пошагал к выходу. – Не скучай. – Нет уж, подожди, – Дина выскочила за ним, наткнулась на довольный взгляд Экко и остановилась, не желая, чтобы девушка стала свидетельницей их ссоры. Вскоре они оба вышли и дверь за ними закрылась. Дина пнула стеклянный стол, тот покачнулся и упал на бок, однако, не разбился. – Блядство, – Дина выругалась и пнула упавшие на пол стаканы, которые покатились к стене и разлетелись на осколки. Вот это ирония: она в свое время боялась, что Зандер закроет ее в своем бункере, но в итоге оказалась пленницей в обычной высотке. Она подошла к стене с окном от пола до потолка. На такой высоте даже нет смысла пытаться выбраться через него. Дина несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Нельзя давать эмоциям рулить мозгом. Вдох-выдох. Спокойно. Наконец, очистившись от гнева, она ухмыльнулась: ведь это время можно провести с пользой. Девушка двинулась в гостиную, открыла несколько ящичков в тумбе. Бумаги, проектные чертежи, договоры. Ничего интересного. Осматривая ящик за ящиком, она двинулась к книжному шкафу. На первый взгляд, все так, как и должно быть. Дина начала быстро вытаскивать каждую книгу, осматривать и встряхивать, в надежде, что что-то найдется. Наконец, она добралась до какого-то блокнота. Сначала она подумала, что он принадлежит Джеремайе, но наткнувшись на первой же страничке на слова угрозы в его сторону и на картинку где один человечек с припиской «Джером» убивает другого, названного «Джеремайя», она поняла, что блокнот принадлежит его брату-близнецу. Дальше на страницах так же убивались другие члены семьи, со списком различных безумных способов. Несколько страниц посвящалось Брюсу Уэйну. – Безумие, – пробормотала Дина, листая дальше. Некоторые страницы были исписаны одним именем «Мэлори». Кто это? Неужели, у этого психа был соулмейт? Дина мысленно посочувствовала неизвестной девушке и вернула блокнот на место, чтобы продолжить дальше поиски. На другой полке, с краю, она обнаружила папку, полностью посвященную ей. Фотографии, сделанные на улице, в пекарне, в окне ее дома. Девушка нахмурилась. Первые страницы содержали общую информацию, ту, что была в свободном доступе. Однако на одной из них было выведено ручкой «Преступница?». Дальше в папке были фото и биографии ближайших к ней людей. Билл Хансен. Его фото в полный рост в доках, фото лица сбоку. Отдельной страницей идет фотка, где Дина смеется, держась за его плечо. Она улыбнулась, вспоминая этот момент. Рядом с этой фотографией было выведено «???». На следующей странице приписки: верен Дине, опасен, чувства (?). Также был указан адрес местонахождения после эвакуации из Готэма. Ирландец. Имя неизвестно. Соулмейт: Алиса Лэнгдон. Их фотографии. Адреса в Готэме, адреса в новом месте, телефоны. Следом шла информация и на саму Алису. Дальше – на Франца и Маркуса. Дина подавила новое ругательство. Нельзя оставлять здесь эту папку. Она бросилась к раковине, кинула туда все листы, опустошив папку, и подожгла их. Проследив, чтобы от информации остался лишь пепел, она собрала его и выкинула в окно, которое оставила открытым, чтобы выветрить запах гари. Затем Дина аккуратно вернула пустую папку на место, проверяя, чтобы все лежало на своих местах. Она ходила туда-сюда. Металась, как тигр в клетке, размышляя, что теперь делать со всем этим. Непременно нужно предупредить своих. Дина достала телефон и включила. Несколько непринятых от Билла. Нет, ему писать не стоит. Она набрала номер Ирландца. «За тобой, Биллом, Францем следят. Вам необходимо без шума сменить жилье. Фабер». Она решила подписаться именем ревизора. Вряд ли они найдут его и расспросят. Отправив сообщение, она снова выключила телефон: заряда оставалось меньше половины, и закинула в рюкзак. Оставалось надеяться, что информация хранилась только в этой папке. Джеремайя вернулся только к концу дня. Все это время Дине пришлось сидеть с закрытыми глазами и медитировать. Однако, как только она увидела своего соулмейта, вся духовная практика и обретенное спокойствие полетели к чертям: он был весь в крови. Дина подскочила к Валеске. – Ты ранен? Что случилось? – Это не моя, – Джеремайя широко улыбнулся, так что засохшая на лице кровь слегка треснула. Он взял ее за подбородок липкими пальцами. – Волновалась? – выдохнул он ей в губы. Дина старалась не отстраняться, но ощущение чужой крови на лице было мерзким. Она вздрогнула. Ее было так много, можно только представить, что он сделал с не угодившим ему человеком. Джеремайя начал покрывать ее шею, ключицы поцелуями. Лицо Дины дернулось, но она осталась стоять на месте, держась за его плечи. Валеска с силой прижал ее к себе, а затем зарычал, поглаживая ее шрамы. – Произведение искусства, – бормотал он, выводя узоры на спине. Дина просунула руки между ними, оттолкнула Джеремайю и шагнула назад. – Я ведь просила тебя не трогать их, – она сказала спокойным голосом, стараясь не вывести парня из себя. Но, очевидно, сегодняшняя экзекуция пробудила в нем темные силы, которые тут же вырвались под напором гнева. – Да когда же ты поймешь, что мне плевать на них! – Валеска смотрел на нее расширенными глазами и взмахнул рукой. – Разве ты отвернешься от меня из-за парочки шрамов?! – Нет, конечно. Но это другое, – пробормотала Дина. – Это. Не. Другое! Ты бросишь меня, отвернешься? Отвечай! – заревел он, возвышаясь над ней. – Нет. На лице Джеремайи расползлась маниакальная улыбка. – Сейчас мы это проверим, – он достал из кармана складной нож и щелкнул им. Дина сделала аккуратный шаг назад, но парень и не собирался идти к ней. Он облизал губы, и вложил в свой рот нож. Саттар застыла, а Джеремайя подмигнул ей и провел лезвием вверх от уголка губ до скулы, прорезая щеку. Дина вскрикнула и бросилась к нему, стараясь выбить из руки нож. – Нет! Не подходи ко мне! – Джеремайя сделал подсечку, и девушка упала на пол. Сделав рывок, она села, но ее соулмейт тут же резко провел рукой вверх и разрезал вторую сторону лица, оставляя кривую рану. Он опустился рядом с ней на колени и взял ее лицо в свои руки. Его кровь смешалась с чужой, а взгляд горел безумием и торжеством. – Теперь ты любишь меня меньше? Любишь? – он заглянул в ее лицо. – Ты любишь меня, Дина? Она почувствовала, как по ее щекам текут слезы, но не могла даже поднять руки, чтобы вытереть их. Джеремайя же лег на пол и уставился в потолок. – Любишь? Собрав последние силы, Дина встала, принесла аптечку и снова села рядом с Валеской. – Важны шрамы? – он смотрел на нее и улыбался. – Боже, пожалуйста, прекрати говорить, – Дина очищала лицо от крови и готовилась зашить порезы. Послышался хохот, края раны разошлись, образуя кровавую улыбку. И Дина прикрыла кулаком свой рот, чтобы не закричать. Теперь можно было с уверенностью сказать: газ безумия сработал. Раньше Джеремайя хоть как-то контролировал себя, но, очевидно, с каждым днем все становилось только хуже. – Люблю, люблю. Пожалуйста, дай мне зашить их, – Дина умоляюще посмотрела в его глаза и Валеска прекратил смеяться, мгновенно переключая эмоцию. – Видишь, шрамы совсем не важны. Она аккуратно зашила порезы, а Джеремайя молча перенес «операцию». Только завершив все, Дина дала волю чувствам: обхватила голову парня и беззвучно заплакала. Так, обнимая друг друга, они пролежали на полу всю долгую ночь. «У меня была жена. Красивая, как ты. Она говорила мне, что я слишком грустный, что мне нужно больше улыбаться! Она была игроком и крупно задолжала этим акулам. Однажды они ей порезали лицо. У нас не было денег на операцию, и её это убивало. Я лишь хотел, чтобы она снова улыбнулась. Я хотел, чтобы она знала, что мне плевать на шрамы. Поэтому я вставил лезвие себе в рот и сделал это. Сам с собой! И знаешь что? Она не могла видеть меня! Она ушла... Теперь я вижу всю иронию. Теперь я всегда улыбаюсь!».