Satiriazis

Я пробирался сквозь хмельную толпу пирующих, обходя погружённые в полумраке колонны, кое-где озарённые светом факелов. Отовсюду слышались обрывки шумных разговоров, песен, перемежающиеся звоном кубков и всеми прочими звуками, заполняющими залы до самых сводов в моменты дружного веселья. Казалось, сами каменные стены дрожат и движутся в согласии с неутомимым сборищем, которое, точно как потревоженный улей, производило мерное звенящее жужжание. Пройдя вдоль очередного стола, я, к своей радости и удовольствию, различил знакомый голос средь остальных и направился туда, откуда он доносился. На долю мгновения, пока преодолевал я эти несколько шагов, в голову мне пришли вдруг воспоминания прошлого, о том, как мой брат был раньше неразборчив, и что он мог в таком же, как это, месте начать спокойно флиртовать с кем попало. Эта мысль неприятно царапнула меня изнутри сердца, но боль была недолгой, и недоверие было сломлено представшей перед моим взором картиной. Я увидел Локи, он с кем-то говорил, точнее, слушал и даже смеялся, но в руке у него не было бокала, что отличало его от остальных, кто говорил с ним. Увидев меня, на секунду в его взгляде мелькнула хитрая искра — мне показалось, никто, кроме меня, не заметил этого — и, вновь став прежним, подождал, пока я приближусь, сейчас же наклонился ко мне и незаметно для остальных шепнул: «Уведи меня отсюда». И он вновь повернулся к своим собеседникам, приобретая заинтересованный вид. Я окинул его таким взглядом, каким обычно глядят на недавно приобретённую и оттого очень желаемую собственность. Я был доволен его просьбой и немного горд от осознания своей власти, и да, подумал я, я уведу его, конечно, уведу, за тем я и пришёл. — Не хочешь немного выпить? — спросил я, когда он вновь повернулся ко мне. — Пожалуй, можно, — он кивнул, — Только давай пойдём в другое место. Допустим, туда, — он указал взглядом на стол, ближайший к выходу. — Здесь кто-то, кого ты не хочешь видеть? — соглашаясь с ним, поинтересовался я, пытаясь продемонстрировать, что не так уж заинтересован в ответе. Локи усмехнулся, он положил руку мне на плечо, подталкивая, чтоб я шёл вперёд и вёл его, и сказал: — Здесь кто-то, на кого мне хочется смотреть, надеюсь, он будет там же, где я. Это прозвучало так ласково, — пришло мне в голову, и, несмотря на всё, что было с нами в прошлом, мне хотелось ему верить и хотелось, чтобы он продолжал говорить. — Хотя, ты прав, — заметил он, следуя за мной и слегка ко мне пригибаясь, чтобы мне было лучше слышно в окружающем шуме, — Здесь есть, кого бы сейчас я не хотел видеть. — И много их?.. — Очень. Все остальные, кроме нас с тобой. Он, как будто слышал мои мысли, продолжал, я же ощутил новый прилив удовольствия и радости, что в этот вечер он так щедро одаривал меня приятными, хоть и шутливыми, словами. Пусть сгинут в самую глубокую и тёмную пропасть все призраки, занимавшие его в моё отсутствие. Пусть это останется пройденным отрезком пути, который вёл нас друг к другу. Я сжал его руку на своём плече. — Уйдём прямо сейчас, — проговорил я. — Ты собирался немного выпить, — напомнил он, — Это не слишком нас задержит. Отогнав сиюминутное желание немедленно покинуть залу, я согласился с ним. Мы отошли к столу, и Локи, глотнув вина, взглянул на меня прямо, слегка смущаясь того, что только что наговорил. Пока мы переглядывались и пили, он, случайно оттесненный кем-то из проходящих мимо, опёрся на стол и, оценив удобство, сел на его край. Случайно же позади стоял чей-то полный кубок, и, с размаху рухнув на бок, он окатил стол и своего хозяина вином. И воин, обращаясь к спине того, кто это сделал, заявил: — Пусть Ангрбода тебя пожрёт, если не научишься сначала смотреть, куда садишься, а потом уже громоздить свой зад! Локи в изумлении поднял брови. Вокруг все заметно приумолкли, заметив, что происходит что-то странное. Локи обернулся через плечо на дерзящего ему парня, и тот, узнав младшего принца, прикусил язык. Принц же поднялся со стола, повернулся и молча взглянул на громкоголосого. Я дотронулся до руки Локи, делая попытку остановить его, что бы тот ни собирался сделать, но брат не обратил на меня внимания. Он поставил бокал, поднял опрокинутый им кубок со стола, встряхнул и, взяв кувшин с вином, наполнил его, как и было до этого. Все вокруг молча наблюдали за его действиями. Локи поднял кубок и протянул его оторопевшему парню. — Возьми, — поторопил его Локи, и тот принял кубок, — И пей. Воин неуверенно и хмуро взглянул на младшего принца, потом на свой бокал — уж не случится ли вину обратиться в жуков или змей, потом на всех вокруг — все ждали, что будет и чем всё кончится. Воин поколебался, но, вдруг, как будто ругая себя за промедление, вскочил на ноги, и, выкрикнув «во славу Асгарда!», опрокинул выпивку в глотку. Прикончив всю её, он крякнул и вытер усы рукавом, а Локи простодушно усмехнулся. Стоило этому случиться, как всё вокруг грянуло смехом и криком, и шутливая болтовня вновь охватила пространство вокруг стола. Я спокойно выдохнул, и Локи посмотрел на меня, одёргивая моё волнение безнадёжной улыбкой. — Теперь и вы пейте, — велел развеселившийся парень. Локи поднял ладонь, качая головой и заведомо признавая поражение. — Я так не сумею, — честно признался брат, — Вот, разве, Тор! Он никому бы не уступил в состязании, когда бы дело касалось выпивки. Вокруг просмеивались и болтали, а я, вполне согласный с Локи, тем не менее, не собирался никому доказывать свою стойкость, предпочитая общество брата развесёлой пьянке. — Я уже достаточно состязался сегодня, — сказал я, — Настолько, что готов оставить поле боя. Кто-то попытался отговорить меня, но больше в шутку, однако, меня слегка тревожил тот факт, что на меня и Локи обратилось всеобщее внимание. Брат, видимо, думая о том же, сказал мне тихо: — Иди. Я приду следом. — Я должен увести тебя. — Иди, — он усмехнулся, — Через минуту я приду. Отведёшь меня куда-нибудь после этого, и пусть никто об этом не узнает. Я недоверчиво посмотрел ему в глаза. — Иди, — взмолился он шёпотом, — Иди уже. Думай об этом, как о нашей маленькой тайне. Только после этого я всё-таки ушёл, оставив его на время в компании пьяниц. Пока я ждал брата, я успел немного заскучать, а позже — заволноваться. В течение этих мучительно долгих пары минут я раз двадцать успел подумать о том, что или кто могло его задержать. Однако, вскоре я услышал его тихие шаги, а после увидел и его самого, спешно идущего ко мне, и мои опасения были развенчаны. — Мог уйти куда-нибудь подальше от… — он кивнул в ту сторону, откуда доносились отголоски шумного веселья. Я выслушал его, но смысла сказанного не понял, поскольку после своего волнения, был слишком рад видеть его рядом с собой, поэтому я только сделал попытку ответить, но вместо слов всего лишь открыл и сразу же закрыл рот, и взглянул на него преданным взглядом. Он снисходительно усмехнулся моей заторможенной реакции, и, верно расценив её причиной своё появление, приблизился ко мне и поцеловал. Недолго и неглубоко, но очень тепло и приятно. — Идём, — он взял меня за руку, воровато оглядевшись, и направился дальше по коридору. Я пошёл за ним следом. — Куда мы? — спросил я. — По-моему, вариантов немного. Ты так не считаешь? Прикинув в голове возможные маршруты, я вынужден был с ним согласиться. — Куда хочешь ты? — поинтересовался он. — Я бы… — задумчиво начал я, приостанавливаясь: я хотел бы пойти в его комнату, но почему-то боялся показаться навязчивым. — Ну же? — он подтянул меня к себе, подхватывая под локоть, — Не против, если пойдём ко мне? — Нет, вовсе нет, — сказал я, любовно на него взирая. — Можно я задам один вопрос? — спросил он вкрадчиво, — Тебе он может показаться странным, возможно. — Мне сложно оценить, пока ты его не задал. — Так можно? — Ты ведь уже всё равно начал. Задавай, конечно. Он немного помолчал, обдумывая, как лучше сказать. — Если как-нибудь однажды ночью к тебе в комнату войдёт красивая обнажённая девушка, ты займёшься с ней любовью? — и он скосил на меня глаза. — С чего бы это?.. — слегка опешил я. — Если она тебя об этом попросит, — уточнил он. Я собирался ответить утвердительно, но на мгновение задумался, приходя к выводу, что, если быть честным, то не знаю, что бы я сделал, случить такое на самом деле. — Нет… — сказал я с некоторым опозданием и не так однозначно, как собирался, но всё же это было «нет», и я поздравил самого себя с тем, что хватило ума хотя бы не ляпнуть какую-нибудь глупость. — Почему же — нет? — спросил Локи. — Ну… Я же её не знаю… — А зачем тебе её знать? Она ведь не жить вместе до скончания веков предлагает, а приятно провести время. Почему бы не согласиться? Ну? Скажи честно, разве можно от такого отказываться? — Зачем мне женщина, которую я даже не знаю… — пробормотал я. — Да что же тебе всех знать-то нужно? — с досадой вздохнул Локи, — Хорошо, ты её знаешь и считаешь привлекательной. — Ты насчёт Сиф? — робко поинтересовался я, — Не такая уж она и привлекательная. Для меня, в смысле. Ей этого не говори только, иначе мне несдобровать… — Причём тут Сиф? — искренне удивился младший принц, — Я тебя об абстрактной девушке говорю. Вообще, в принципе. — Какая разница? — Большая. У абстрактной девушки нет родственников и друзей в Асгарде, а, если и есть, ты не обязан перед ними отчитываться. — Как же это — не обязан… — Вот так — не обязан. — Подожди. В смысле? — В смысле ты никому ничего не должен. Кажется, в какой-то момент мы с Локи начали играть в странную игру, в которой он пытался вызвать меня на откровенность, а я изо всех сил продолжал прикидываться дурачком, пытаясь этой откровенности избежать. До сих пор периодически мне вдруг приходило в голову, что Локи ещё слишком юн, чтобы обсуждать со мной такое, и мне приходилось каждый раз одёргивать себя, напоминая, как всё обстоит на самом деле. В конце концов, решив прервать наш обмен провокациями, я ответил ему куда более честно: — Если бы даже и был должен, — сказал я, — Не знаю, как бы я поступил. — Твоя серьёзность меня пугает, — тихо произнёс Локи. — Зачем же ты спрашивал? — Хотел вызвать приятные ассоциации. — Я могу обойтись и без ассоциаций, когда ты со мной, — сказал я, — Этого более чем достаточно. — Чрезвычайно приятно слышать, — с благодарностью отозвался брат, — Но девушек ты тоже любишь? Я выдохнул, хмурясь. — Ну любишь ведь, — он остановился посреди полутёмного коридора и обнял меня за шею, — Что в этом такого? Я вот люблю. Они потрясающие. Ну? Скажи же, я прекрасно об этом знаю, но просто скажи вслух. — Ладно, хорошо, — сдался я. — Ты не против девушек, ты любишь их. — Да, да, всё, люблю, да, и люблю тебя. — Это просто великолепно, — проговорил он медленно и ласково. Он выглядел очень довольным, как человек добившийся своей цели. Он отпустил меня, скользнув пальцами по моей шее, прошёл чуть дальше и, толкнув двери, открыл их, многозначительно на меня посмотрев, и исчезая в комнате. Я последовал за ним. Я сразу понял, что значили его странные вопросы, которыми он мучил меня в пути, когда увидел сразу трёх пышногрудых девиц, как только вошёл в спальню. При виде младшего принца девушки как три ласковые кошки соскользнули с кровати на пол и, подойдя к Локи, облепили его со всех сторон, ласкаясь и, видимо, таким образом, приветствуя. — Я бы закрыл дверь на твоём месте, — посоветовал Локи обстоятельно, и я чисто автоматически захлопнул её, на ощупь закрывая замок, — Что скажешь? — он, продолжая подтверждать мои мысли о кошках, погладил одну из девушек по шее, приподнимая её лицо. Что я мог сказать? У меня не было адекватных слов для того, чтобы описать происходящее. Я смотрел на Локи и на его небольшой гарем и ощущал где-то в той части себя, где разумным решениям не место, что это выглядит прекрасно и заманчиво. Как и обещал брат своими вопросами, девушки были совершенно нагими и очень красивыми. Складывалось впечатление, что он выбирал их из многих тысяч по своему личному вкусу. Я даже представить себе не мог, где он нашёл их таких, и, честно говоря, тогда я и вовсе не хотел этого знать. Видя моё некоторое замешательство, но понимая, что я на всё согласен, раз не ушёл и до сих пор ничего не сказал, Локи облизнулся и, выпутавшись из девичьих объятий, подошёл ко мне. — Мы можем себе это позволить, — проговорил он мягко, — Мы парни, вроде?.. Так ведь? Ничего странного в том, чтобы провести время в женском обществе? Я тебя познакомлю, — он подозвал одну из девушек, и та подошла, взяв его за руку, за самые кончики пальцев. У неё были огненно-рыжие волосы, вьющиеся и немного растрёпанные, хитрые серые глаза, мелкие веснушки на лице и по всему телу, и светлая матовая кожа, выглядящая особенно привлекательно при свете нескольких свечей на полке в углу спальни. Мне нравилась эта молодая женщина, похожая на дикую кошку, и да, мне было откровенно наплевать на то, что я её не знаю. Я взглянул на Локи, стоящего за её плечом. Он не спешил торопить события, позволяя мне вдоволь насладиться осознанием происходящего. — Тебе нравится мой брат, Фрёр? — спросил, наконец, Локи, наклонившись к её маленькому ушку, и она улыбнулась мне улыбкой удачливой охотницы, в сети которой вот-вот попадёт ещё один зверь, — Возьми его за руку, иначе он будет бесконечно демонстрировать нам учтивость… — брат провёл ладонью по её руке, подталкивая к моей. Мне ничего не оставалось, кроме как позволить ей взять себя за руку. Мне было приятно прикосновение её мягких и тёплых пальцев, и все события прошедшего дня отодвинулись на второй план на фоне этого осторожного касания. Локи указал за спину и продолжил: — Позади это: Аёр, — он указал в одну сторону, на светловолосую девушку с потрясающими формами, — Геёр, — красавицу с тёмными волосами, яркими бровями, ресницами и глазами цвета глубоких морских вод, — Моего брата вы знаете, — обратился он к дамам, — Мой… Наш Тор… Нравится? — перешёл на шепот Локи, спрашивая у Фрёр. Огненноволосая усмехнулась, застенчиво подняв плечи, и, повернувшись к брату, что-то шепнула ему на ухо. Не знаю, что она ему такого сказала, но Локи это явно было по душе. Он улыбнулся и, повернув к себе её лицо, поцеловал, мельком следя за моей реакцией — не против ли я? Я смутился, глядя на их поцелуй, но против я не был хотя бы потому, что не знал, как на такое реагировать. Локи углубил поцелуй, пару раз разомкнул губы, после вытер их пальцами и мягко подтолкнул рыжую кошку ко мне. Сжав мою руку, Фрёр приподнялась, прикрывая глаза. Я заметил Локи и тот, с жалостливой улыбкой смотря на мою нерешительность, чуть кивнул. Я сейчас же выбросил все «но» из головы. Наклонившись к Фрёр, я поцеловал её и машинально обнял за талию. Я подумал насколько приятно целовать её мягкие нежные губы, и почти сразу — что эти губы только что целовал мой брат. В другой ситуации это могло бы стать причиной для непримиримой вражды, но сейчас не могло быть и речи ни о чём подобном. Когда я и Фрёр разорвали наш поцелуй, и я открыл глаза, первым делом я увидел брата. Кажется, он был доволен тем, что лёд растоплен и меня благополучно сбили с истинного пути, который я так яростно прославлял в разговорах с ним. И ещё было в его взгляде нечто странное. Словно ещё немного и он может накинуться на меня, разорвать в клочья, а потом эти же клочья сожрать. Схватив меня за одежду на груди, он притянул меня к губам и поцеловал. Когда он позволил мне вздохнуть и я вновь взглянул на него в сумраке спальни, мне стало ясно, что значил этот взгляд. Это была тихая и пока очень смирная ревность. Возможно, спорная, искусственно созданная, но немного зловещая и именно потому (хоть и стыдно признать) невероятно интригующая. Он сам придумал эту ситуацию, и сам же принялся ревновать, едва мне стоило сделать что-то, что он велел. Впрочем, пока это были лишь домыслы, которые следовало ещё подтвердить или опровергнуть, поэтому я, уверенный в том, что он хочет меня несмотря ни на что, вполне успокоился. По просьбе Локи девушки помогли нам избавиться от одежды, и, хоть меня немного смущала перспектива оказаться голым в обществе и девушек, и Локи одновременно, я позволил раздеть себя. После этого, как ни странно, я почувствовал себя намного свободнее, может быть, потому что теперь я чувствовал себя частью процесса наравне с остальными. Прежде чем я успел подумать, как и что мы будем делать дальше, как все они, не спрашивая моего мнения, приняли решение увести меня в одну из соседних комнат, освещённую лучше, чем спальню, с ванной, наполненной тёплой водой. Воздух в комнате был влажным и горячим. Несколько ступеней, спускающихся от уровня пола, уходили под воду, теряясь в толще воды. Это было бы не лишним, — подумал я, — перед тем, как перейти к занятиям в спальне, или, может, вместо таких занятий. Вода казалась мягкой, приятно тёплой, и долгое время мы согревались в ней, целуясь и обмениваясь ласками. Устав от горячих поцелуев и стремясь немного продлить удовольствие, мы на время успокоились, отдавая предпочтение спокойному наслаждению без какой-либо цели. Светловолосая Аёр сидела на моих коленях лицом ко мне, она нежно касалась губами моей шеи, Локи, лёжа подбородком на руке, уложенной на край ванной, следил за нами, Фрёр и Геёр, забравшись на противоположный край, были заняты друг другом и я с удовольствием наблюдал за тем, что они вытворяют. Я был возбуждён, и Аёр беспрестанно касалась меня, скользя под водой по моим коленям. Но входить в неё я не собирался, да и не хотел. Рядом со мной был брат, и он внимательно присматривал за мной, и осознание этого изгоняло из моей головы любые сомнения на тему близости с этой девушкой. Устав любоваться на нас, Локи опёрся рукой на край ванной и сел прямо. Он опустился глубже в воду и подобрался к Аёр со спины, обнимая её. Она выпрямилась, откидываясь назад, продолжая сидеть поверх меня. Локи прижался щекой к её шее, скользнул по её животу вверх, обхватывая её грудь, чуть сжимая в пальцах. Казалось, он сам был преисполнен любви к этому чрезвычайно притягательному и нежному существу. Я смотрел на них, позабыв о подругах Фрёр и Геёр, так занимавших меня минуту назад, и думал, что Локи с Аёр великолепно смотрятся вместе. Брат взглянул на меня, и это мгновенно разрушило иллюзию их союза, возникшего в моём воображении. Он прикасался к её телу, гладил её кожу и грудь, но то, как он посматривал на меня время от времени, давало понять, что он пытается со мной заигрывать. Эта томная идиллия на троих прервалась самым неожиданным образом. В какой-то момент Аёр нырнула ладонью в воду, и я, поглощённый наблюдением за игрой брата, оказался внутри её тела раньше, чем смог что-то предпринять. Моё лицо вспыхнуло краской независимо от моего желания, и весь я принял настолько недоумённый вид, что они оба — Аёр и Локи — прониклись ко мне какой-то унизительной добродушной жалостью, какую испытывают к ребёнку, у которого выпал первый зуб. Я же испытывал острую досаду — именно в тот момент, когда я твёрдо решился оставить это для Локи, всё уже решили за меня. И, хуже всего то, что Локи, не смотря на то, что ничего под водой не видел, отлично знал, что случилось. Отпустив светловолосую девушку, Локи переключился на меня. Наверное, мой облик становился всё более удручающим. В тот же момент Аёр, видимо, расценив, что я слишком впечатлён для того, чтобы продолжать, соскользнула с моего члена, поднимаясь из воды и выходя из ванной; Локи сел на её место, ничего пока не делая. Он кивнул Геёр и Фрёр в сторону выхода, и те так же покинули комнату, задёргивая занавеси на выходе плотнее. Локи опёрся локтями на мои плечи и посмотрел мне в глаза; я отвернулся. Вздохнув, брат пододвинулся, прижался ко мне и обнял, укладывая голову мне плечо. — Скверный поступок, — прошептал он. — Не знаю, о чём ты, — тихо ответил я. — О том, что ты сейчас сделал. — Я ничего не делал. — И моём присутствии такое вытворять… — Что я сделал? — Ты знаешь что. Как тебе только не стыдно. Я промолчал, смотря на поверхность воды. — Мир многоцветен, — сказал Локи, — В его палитре намного больше оттенков, чем ты можешь себе представить. Подняв из воды руку, я провёл пальцами по его влажной спине, оставляя ладонь на его бедре. — Нравится чувствовать себя виноватым? — спросил он, взглянув на меня с плеча и я повернулся, встречаясь с ним взглядом. Мне показалось странным, что он снова спрашивает об этом. Я уставился на дальний край ванной, медленно осознавая сказанное. — Накажи меня, — попросил он. Я сглотнул. Где же тут логика? За что наказывать? — М? — подал он голос, приподнимаясь, — Давай… Ты же не виноват. Это всё я… — он приблизился к моим губам, — Я, с самого начала всё только из-за меня… — он поцеловал меня, — Я заставляю тебя терпеть всю эту гадость. Я готов обслужить любой член… — с каждым словом его дыхание становилось всё более тяжёлым, — Я дрянь. Я могу делать, что угодно, я ничего тебе не должен. Я использую тебя. А ты никому ничего не докажешь, ты не посмеешь сказать… Что бы я ни сделал, виноват будешь ты. Всегда. Тебя будут наказывать. Это несправедливо. Неправильно. Противно. Мерзко. Ну так накажи же меня! Я заслужил, — он горячо выдохнул мне в ухо и укусил за его край. Я скользнул рукой с его бедра к талии, потом к ягодице, сжал её и вновь вернулся к бёдру, гладя и потирая его кожу — мне очень хотелось обладать им сейчас, и то, что он говорил только сильнее разжигало это желание. — Хороший мой, — сменил он гнев на милость, — Любимый… Он целовал меня за ухом, потом мою шею, и с каждым его поцелуем я возбуждался всё сильнее. — Чувствуй себя виноватым, — бормотал он, — Не переставай хотеть меня. Мне нравится выставлять тебя на посмешище. Мне нравится видеть, как ты краснеешь, задыхаешься от несправедливости, захлёбываешься словами объяснений, которые не можешь произнести. Ты ничего не можешь поделать со мной. Ты будешь отвечать за мои поступки раз за разом, а пока ты получаешь наказание, я буду наслаждаться жизнью, и заниматься чем угодно с кем угодно… Я стряхнул его с себя, поворачивая лицом к краю ванной и поставил на колени, заставив опереться на поверхность ступеней. Его слова всколыхнули по-настоящему болезненные воспоминания о прошлом, поэтому я был совершенно готов к тому, чтобы исполнить его просьбу. Я вошёл в него сзади, но, несмотря на ярость и страсть, охватившие меняя одновременно, постарался делать это медленно. — А-ах! — со стоном вскрикнул он — он явно стремился спровоцировать меня на грубость. Решив, что сдержанного начала достаточно, я толкнулся глубоко в его тело, переставая церемониться. Если он хочет грубости — он её получит. Он не переставал говорить и растравливать меня, но от жёстких движений внутри всё больше проглатывал слова, перемежающееся отрывистыми вздохами и всхлипами. Он говорил всё короче, дышал шумно, ощущая дрожь и болезненное напряжение во всём теле. — Ах… Ах! — вздыхал он от каждого толчка внутрь, опираясь руками в край ванной и постепенно сползая на локти, — Продол… жай… Виноват… только… я. Накажи… меня. Заст… …авь… ах… скулить… от… боли… — пробормотал он, терпя резкие проникновения. Он стиснул зубы и постарался сдерживать стоны, но то, что происходило, действительно было больно, хотя в своём запале я этого почти не замечал. Но как только я в него кончил, я почувствовал, что, кажется, перестарался. Сжав в пальцах прохладный край ванной, он прижимался щекой к полу за краем, меньше всего заботясь о том, что делает, и тяжело дышал. Когда я выходил из него, он инстинктивно выгнулся, усиливая мои собственные неприятные ощущения от этого процесса. Я опустился в остывающую воду, на одну из ступеней, усевшись на бок. Немного придя в себя, Локи поднялся на локти и глубоко вздохнув, перевёл на меня взгляд. Он пододвинулся, не меняя позы, и подобравшись к моей груди, позволил обнять себя. — Хочу в сухую тёплую постель с тобой, — сказал он, — И ещё я хочу… от тебя обещаний. Когда мы, наконец, добрались до постели, никаких девушек в спальне уже не было и в помине. Это было приятным обстоятельством, поскольку я порядочно устал за этот вечер и не хотел бы растрачивать энергию на кого-нибудь, кроме Локи. Не смотря на усталость, спать нам совершенно не хотелось. — Прости за то, что я болтал… — произнёс брат. Я пододвинулся к нему, подкладывая руку под его голову. — У тебя волосы влажные, — сказал я. — Да? — он лениво ощупал кончики волос, — Действительно… — И не за что прощать, — рассудил я, — Всё правильно. И всё нормально. — Разве нормально? Разве так должно быть? — Да, Локи, — выдохнул я, — Наверное, так и должно быть. — Ну.? — недоверчиво протянул он, — Что-то я не слышал, чтобы такое считали нормальным. — Для нас — вполне, — простодушно отозвался я, — Но в другой раз лучше так не усердствовать. Он усмехнулся. — Да-а… — подтвердил он, — Но что поделать — хотелось именно так. — Знаешь… — начал я задумчиво, — Если разбирать всё подробно, то ерунда получается. А если посмотреть в целом, то всё-таки это очень приятно. То, что ты делаешь. — Приятно? — Да. — В целом? Что в этом приятного? — Что ты делаешь это для меня. — А… В этом смысле. Ну да, верно, для тебя, — согласился он, — Но было б лучше, если бы я для тебя картины писал или хоть цветочки собирал, а не это. — Цветочки с картинами? Для меня? — я даже приподнялся в порыве лёгкого возмущения. — Ты настолько меня недооцениваешь? — Почему недооцениваю? — удивился Локи, — Я хочу сказать, что ты достоин лучшего. — Лучшее — то, что можешь мне дать ты, — вновь спокойно укладываясь на подушку, сказал я. — Не всегда. Часто это неправильные и недостойные вещи. — Не гордись этим. — Да я… Я и не собирался. — Мгм, — скептически промычал я, — Всё, что ты делаешь абсолютно правильно для меня, потому что это моих рук дело. — Твоих?.. — Может быть, не только моих. Но так в итоге сложились обстоятельства, и я как ни кто другой к этому причастен. Сегодня мне совершенно стало ясно. Я твёрдо осознал, что мне нравится чувствовать себя виноватым, ты прав. Но так всегда было. Помнишь? Творили глупости мы вместе, а отвечал я. Это было нормально. Всегда было проще вытерпеть всё самому, чем позволить наказывать тебя. И ещё, кажется, это возбуждало. Что я могу тебя защитить, что я могу избавить тебя от чего-то плохого, что у меня есть власть над этим. — Возбуждало — в смысле, вдохновляло? — Да нет, в прямом смысле возбуждало, — признался я. Локи поднялся, подпёр голову рукой, облокачиваясь на подушку, и посмотрел на меня. Насмотревшись, он с усмешкой наклонился к моей щеке. — Маленький мой, — проговорил он, обнимая меня за шею и касаясь носом моего виска. — Не такой уж маленький, — заметил я. Он не стал спорить, поцеловал мою кожу, заросшую щетиной, и лёг на моё плечо, осматривая тёмную спальню.