Reason to Live

      Когда свет наполнил Сноудин и стал проникать в окна, Санс разлепил глазницы. Его взгляд устремился на каштановую макушку ребёнка, что продолжал спать под его левым боком, и эта картина заставила скелета улыбнуться. Перед глазами всплыло воспоминание, когда Папайрус делал точно также, когда тот был маленьким. К сожалению, всё это надо было заканчивать.       Санс погладил Фриск по волосам левой рукой и прошептал: — Уже утро, малыш. Пора вставать. Мне надо топать по делам, слезай с меня.       Фриск разлепил сонные глаза, пробормотал нечто невнятное и снова их закрыл, погружаясь в приятную негу сна. — Давай же, малыш, — сказал Санс. — Мне нужно в ванную. Как бы мне не хотелось, но мы не можем проваляться в кровати весь день. Не заставляй меня делать это насильно, ты же знаешь, что я могу. Отпусти мою руку.       Фриск неохотно откатился от Санса на другую сторону кровати. — Спасибо, — скелет улыбнулся и коротким путём отправился в ванную.       Спустя десять минут Санс точно так же вернулся обратно в комнату и принялся тормошить мальчика за плечо. — Просыпайся, — аккуратно сказал Санс. — Я сделаю нам завтрак, но сначала покажу тебе, как пользоваться ванной. Может быть довольно сложно, если ты не поймёшь, что да как. — Почему мы не можем сделать это чуть попозже? — сонно сказал Фриск, до сих пор продолжая лежать с закрытыми глазами. — Потому что тебе надо помыться. Помнишь? — Ах, да. Помыться. — Поднимайся давай.       Фриск медленно сел на кровать и, потягиваясь, зевнул. — И почистить зубы тебе бы тоже не помешало бы, — протянул скелет. — Ради всего святого, от твоего дыхания у меня аж в глазах темнеет. Ты действительно знаешь толк в тёмных делах. — Уж ты то, я уверен, в этом разбираешься, — сказал Фриск, с трудом открывая глаза. — Ого, мне показалось, или ты мне дерзишь? — Удивлённо сказал Санс. — Если это так, то мы с тобой действительно поладим лучше, чем я ожидал. Пошли.       Фриск помотал головой и заметил, что комната старшего заставлена куда меньше, нежели комната Папайруса. — Почему твоя комната практически пустая? — промямлил мальчик, пока Санс подходил к двери. — Это скорее выбор моего стиля жизни, — скелет открыл дверь и вышел.       Фриск ещё чуть-чуть оглядел комнату и заметил ключ на тумбочке. — А ключ для чего? — спросил человек и вышел из комнаты вслед за владельцем. — Я расскажу об этом позже, — торопливо сказал Санс. — За мной. — Как скажешь.       Когда они проходили эту странную картину с огромной костью, Фриск увидел Андайн и медленно дотронулся до перил. — Сюда, — сказал Санс. — Фриск?       Санс повернулся влево и увидел, как мелкий стоит на цыпочках, облокотившись о перила. Он смотрел на Андайн. — Ей пришлось несладко вчера, — тихо сказал он, медленно поднимаясь к ребёнку. — Андайн пила, — сказал Фриск почти что шёпотом, едва двигая губами, — не так ли? — Ага, — кивнул Санс и тут же замер на несколько секунд. — Погоди, откуда ты… — Рядом с ней лежит бутылка. Там, на полу, — ответил мальчик и указал на вышеупомянутый предмет пальцем. — Оу. — Санс, Андайн алкоголик? — Не, ни за что. Если бы она была алкоголичкой, то она не была бы в такой хорошей форме, знаешь ли. — Хорошо, отлично. Потому что, если бы она была пьющей, нам бы пришлось заставить её обратиться за помощью. Родители моей мамы очень сильно пили и умерли, потому что не хотели, чтобы им кто-то помогал…       Фриск вдруг начал задыхаться и несколько слезинок скатились по щекам. — Я видел много мёртвых тел, там, на Поверхности, когда жил на улице, и все эти люди умерли из-за того, что много пили, — сказал Фриск гораздо громче, жалко всхлипывая. — Я не хочу, чтобы Андайн кончила также, как они. Ненавижу людей, которые очень много пьют…       Санс был практически уверен, что Фриск сейчас настигнет новая истерика, сильнее всех предыдущих, поэтому он отодвинул его от перил за плечи и погладил по спине. — Тише, спокойно. Всё в порядке, — медленно произнес Санс, пытаясь успокоить дитя. — С Андайн всё будет в порядке. Она напилась до того состояния, когда голова будет болеть невыносимо, а не до смерти. Успокойся. Просто дыши.       Фриск с минуту глубоко дышал, быстро моргая и кусая губы. — Прости, — тихо сказал ребёнок, низко опустив голову.       Санс чуть надавил Фриск на шею, чтобы тот посмотрел на скелета, и сказал, глядя глаза в глаза: — Ты видел ужасные вещи и то, что воспоминания о них тебя расстраивают — нормально. Это означает, что ты живой, и ты можешь чувствовать. Понимаешь меня? — Да.       Санс погладил ребёнка по голове, и Фриск снова обнял скелета. — Слушай, малой, я не против обнимашек и всё такое, но может сначала хоть помоешься? — сказал Санс. — Это отвратительно.       Фриск отпустил его и улыбнулся. — Пошли, — сказал Санс. — Давай я покажу тебе, как войти.