Reason to Live

      Фриск подошёл к дому и остановился, ожидая, когда Санс и Папайрус дойдут до него. Что делать дальше он не знал. Стучать самому было опасно: Андайн, скорее всего, всё ещё грустила из-за того, что увидела, и злилась на него, и убить могла сразу как дверь откроет, если она дома. Он постоял ещё некоторое время, тупо пялясь в дверь и раздумывая. — Страшно? — спросил Санс. — Я могу постучать за тебя, если хочешь, — сказал Папайрус и подошёл к Фриск поближе.       Фриск скомкано прошептал какую-то молитву, глубоко вздохнул и постучал в дверь. Как ни странно, дверь от его лёгкого касания чуть распахнулась. Свет внутри дома горел, но не было похоже, что она была внутри. — Андайн? — спросил Папайрус, проходя внутрь. — Андайн, ты здесь? — Папс, гляди, — сказал Санс.       На полу возле комнаты лежал плед, который он одолжил Андайн и в котором она благополучно ушла по сугробам. Папайрус перешагнул через него и толкнул дверь в комнату.       Тем временем Фриск осматривал яркую цветную кухню. Комната кардинально отличалась от того, что он думал, глядя на Андайн, учитывая её пугающий внешний вид. Стоящее по середине пианино завлекло почти всё его внимание. Его родители любили музыку, даже играли на некоторых инструментах. Именно Незис научила его играть. Пальцы невольно запорхали по клавишам, воссоздавая пьесу, которую он разучивал вместе с родителями, и Фриск с удовольствием улыбнулся. Это была её любимая композиция.       Санс и Папайрус осматривали дальнюю комнату. Телевизор лежал на полу экраном вниз, диван был перевёрнут, а вдоль стены лежали разбитые фотографии, кажется, её родственников, которые погибли на Великой Войне, а некоторые из картин были насквозь проткнуты копьями. Стекло валялось по всему полу вперемешку с кровью и Папайрус почувствовал, как его почему-то затошнило. Это было страшно. — Всё куда хуже, чем я думал, Санс, — сказал он, неловко поднимая с пола разбитую фотографию. — О чём вы с ней говорили вчера, Папс?       Пришлось всё рассказать.       Пьеса окончилась. Слёзы непроизвольно потекли из глаз и Фриск вытер лицо рукавом, продолжая улыбаться. Казалось, что сейчас, в этот самый момент, мама сидела рядом, обнимала его за плечи и помогала играть. Её тонкие пальцы едва-едва касались клавиш, её красивые запястья вновь мелькали перед глазами и в каждой ноте была лишь она: её силуэт, её запах, её лицо. HP скакнул ещё на одну единицу.       Он шагнул в открытую комнату, встреченный диким бардаком и слегка затхлым запахом алкоголя, но Санса с Папайрусом отчего-то здесь не было. — Папайрус? Санс?       Никто не ответил. Фриск прошёл по узкому коридору, что соединял ванную комнату и спальню, и подёргал ручку. — ДА! — раздался знакомый голос снаружи. — ПРОСТО ОФИГИТЕЛЬНО! — Андайн? — спросил Фриск, снова вбегая на кухню и открывая дверь. — Андайн, это ты? — ПРОДОЛЖАЙ В ТОМ ЖЕ ДУХЕ! ЭТО ТОЧНО РАЗВЕЕТ МОЮ ПЕЧАЛЬ!       Фриск остановился в проходе и обернулся. Санс с Папайрусом точно не будут в восторге, если он опять убежит, но, если это действительно Андайн и он приведёт её сюда… К тому же, если он пойдёт за ней и найдёт её, он же не будет один, верно? С ним вместе будет Андайн, уж она то никому не даст его в обиду. — ДА! ВОТ ТАК!       Записка получилась какой-то кривой и слегка помятой, но, подумал Фриск, это лучше, чем ничего. Положив записку на стол, он быстро шагнул за дверь и побежал в сторону Андайн. Он же вернётся, правда?