Reason to Live

— Андайн? — спросил Фриск в пустоту и его голос эхом отразился от стен Вотерфолла. — Ты где, Андайн? — ПОЧЕМУ Я РАНЬШЕ ЭТОГО НЕ ДЕЛАЛА? — закричал знакомый голос и мальчик побежал со всех ног в его сторону. — ЭТО ЖЕ ПРОСТО АХРЕНЕТЬ НЕ ВСТАТЬ!       Она была не так далеко, как оказалось. Её голос доносился, кажется, из дома Напстаблука. Фриск побежал по дороге к двум криво стоящим домам, но боевой голос по необъяснимым причинам исчез. — Андайн? — глухо спросил он. — Если ты меня слышишь, то я бы хотел извиниться за…       Рядом с домом Напстаблука стоял похожий дом, только кардинально другого цвета. Для чего этот дом и кто в нём живёт он не знает и никогда не знал. Стоять на шатающемся мусорном баке было не очень удобно, но, цепляясь за подоконник, Фриск задрал голову повыше и разглядел на полу какие-то непонятные книжки вместе с телевизором. — Это дом моего кузена, — сказал знакомый дрожащий голос.       Фриск повернул голову, чуть ли не упав с бака, и посмотрел на Напстаблука, что парил в нескольких футах от него с наушниками в ушах. Если они есть у призраков, разумеется. — Он редко здесь появляется, — грустно сказал он. — Его карьера отнимает слишком много времени.       Они ещё неловко помолчали, пока Напстаблук не заговорил: — Не видел тебя несколько дней. Поранил руки? — Резал их тогда, когда надо было сбросить временную шкалу, если убивал кого-то, — сказал Фриск. С Напстаблуком хотелось этим поделиться. Ему хотелось рассказать о всех тех ужасах, что творил собственными руками.       Стыд начал затоплять щёки. Зачем он это сказал? Напстаблук же сейчас возненавидит его. — Понятно, — коротко кивнул тот без осуждения. — Не хочешь пройти в мой жалкий дом?       Фриск улыбнулся и кивнул, любезно спрыгивая с мусорного бака и следуя за привидением. В других временных линиях Напстаблук был единственным, с кем он проводил время и тусовался. Фриск действительно наслаждался валянием на полу, словно мусор, и слушанием музыки. Это ему напоминало, как там, на Поверхности, несколько лет назад, он точно так же валялся с отцом на полу, как они слушали вместе музыку через папин плеер и говорили обо всём, что в голову взбредёт. Если говорить честно, то Напстаблук во многом напоминал ему папу.       Напстаблук открыл дверь и Фриск застыл в проходе в некотором удивлении. Андайн валялась на полу в наушниках и бешено трясла головой, видимо, в такт битам с закрытыми глазами.       Поглядывая на смущённого Фриск, привидение неловко и тихо заговорил: — Она пришла ко мне около часа назад. Это было странно, учитывая, что мы с ней никогда не разговаривали до этого. Она сказала, что ей нужно с кем-то поговорить, с кем угодно, и начала рассказывать о многих странных вещах, прям как ты. Чтобы отвлечь её, — ей явно было грустно, — я дал ей послушать музыку и, кажется, ей очень даже нравится. Может, выложу этот трек в Андернет. — Ты должен, — сказал Фриск. — Мне всегда нравились твои песни. Во всех временных линиях эта часть моего путешествия по Подземелью — моя самая любимая.       Услышав посторонний голос в доме, Андайн открыла глаза и заметила мальчика. Их взгляды встретились и Фриск стал нерешительно к ней подходить. — Ты чего здесь делаешь, сопляк?! — крикнула Андайн, не вытаскивая наушников. Наверное, стоит ей сказать, что кричать не обязательно, окружающие её прекрасно слышат. Даже чересчур. — Эм, ну, Санс, Папайрус и я ищем тебя, — начал Фриск нервозно. — Мы были у тебя дома и я услышал тебя, поэтому прибежал сюда. Мы волновались.       Андайн молча наблюдала, как Фриск крутится вокруг неё, не решаясь остановиться, но мальчик всё-таки присел рядом с той стороны, где был здоровый глаз. — Эм, Андайн, — начал Фриск, перебирая пальцами бинты на руках. — Я не могу оставить всё, как есть. Прости меня за то, что натворил. Мне действительно жаль, что я убил тебя в свой первый раз и все разы после этого, что не смог спасти тебя, всех вас. Я надеялся, что мы, ну, можем остаться друзьями.       Андайн смотрела на него со стойческим выражением лица. — Что ж, ээээ, думаю, мне стоит вернуться обратно, — сказал он, поднимаясь. — Я оставил и записку, но они, скорее всего, будут злиться, что я опять ушёл без них, поэтому…       Фриск резко остановился и выдохнул, когда Андайн крепко схватила его за предплечье. Было не то, чтобы больно, она сжимала не сильно, но если бы он попытался вырваться, то навряд ли бы получилось. Андайн потянула его обратно вниз и он упал рядом с ней на колени, упираясь раскрытой ладонью ей в плечо. — ЛЯГ НА ПОЛ И ПОСЛУШАЙ МУЗЫКУ СО МНОЙ, ФРИСК! — закричала она ему в лицо. — ТЕБЕ ТОЧНЯК ПОЛЕГЧАЕТ ОТ ЭТОГО! — Андайн? — спросил Фриск. — ПРОСТО ПОСЛУШАЙ СО МНОЙ МУЗЫКУ ПОЖАЛУЙСТА! — Ла… дно…       Он лёг рядом с ней. Андайн его руку так и не отпустила. Свободной рукой она сняла один наушник и передала ему. Гладкая рука, сжимающая худое предплечье, скользнула вниз и Андайн сжала маленькую ладошку в своей мощной руке. Фриск вставил наушник в ухо. — Думаю, мне стоит уйти, — сказал Напстаблук. — Нет, подожди, — взволнованно сказал Фриск. — Останься, пожалуйста. — В чём дело, мелкий? — спросила Андайн. — Ни в чём. — Хорошо, — кивнул Напстаблук. — Я останусь. — Спасибо, — шепнул Фриск.       Напстаблук перелетел их и лёг рядом с Фриск с другой стороны.       Первые минуты были слишком напряжённые. Сердце в груди колотилось как ненормальное, биение отдавало в уши и музыки Фриск почти не слышал. Было слишком странно ощущать гладкую кожу Андайн на своей ладони. Фриск всегда думал, что её кожа будет как чешуя, она же ведь рыба, но ладонь была просто слишком гладкой и холодной, в отличие от его, излишне горячей. Он неловко сжал пальцы, чувствуя, как рука неприятно липнет к чужой ледяной коже. — Андайн, — произнёс Фриск, неуверенно поворачивая голову в её сторону, — ты бы не могла отпустить мою руку?       Андайн резко повернула голову в его сторону и увидела, как мальчик вздрогнул. — Ты боишься меня, — практически шепнула она. — Не так ли, человек? — Ну, — Фриск попытался подобрать нужные слова. — Какая ирония. В других временных линиях именно я боялась тебя. — Ты меня боялась? — Каждый раз, — сказала она, глядя в потолок. — Я всегда боялась тебя, но научилась преодолевать его, этот ужас. Чтобы это больше никогда меня не останавливало. Страх никогда и никого из моей семьи не останавливал. Они принесли величайшую жертву, чтобы вернуть монстрам надежду в то, что однажды мы все выберемся на Поверхность, и отомстим людям, которые разрушили наши жизни…       Фриск затрясло, он попытался вырвать руку из чужой хватки, но Андайн стиснула маленькую ладонь в своей в попытке успокоить. — Но знаешь, что я поняла, Фриск? — спросила она, поворачиваясь к нему со слезами на глазах. — Цели, которые мы так хотели добиться, все эти смерти, это всё было бессмысленно.       Фриск посмотрел на неё больше с интересом и смущением, чем с испугом. — Знаешь, почему? — спросила Андайн. — Потому что, в конце концов, мы ничуть не лучше старого тебя. Ты убил нас всех потому, что пытался отомстить за своих родителей. Я же хотела убить тебя для того, чтобы отомстить за свою семью и за всех монстров. Если бы я вышла на Поверхность, то, скорее всего, делала бы то же самое, что и ты, когда впервые упал сюда. Затем бы другой человек попытался убить меня, чтобы защитить свою семью, своих друзей и это всё было бы, чёрт возьми, быссмысленно. Даже если я достаточно сильна, чтобы одолеть любого врага, в любом случае этого будет мало. Моя решительность исчезала с каждым разом. Цель, которой я посвятила всю жизнь… Время, которое я потратила на бесчисленные тренировки… Всё, чего я когда-либо хотела достичь оказалось БЕССМЫСЛЕННО!       Она наконец отпустила руку Фриск, чтобы вытереть слёзы с глаза. — Мне жаль, Андайн, правда, — он резко поднялся. — Мне бы очень хотелось вернуться обратно и всё изменить, всё, всё, всё… — Но ты уже возвращался! — прервала она его. — Всякий раз, когда ты сбрасывал временную шкалу, ты резался, да? Я насчитала у тебя сорок шрамов. Сорок! Нет никакого смысла даже злиться на тебя. Какой тогда смысл моей жизни?! Ты знаешь?! Ты же говорил, с этим, как его там, со Всевышним, вот! Что он рассказал?! — Эм, ну, Он ничего о тебе не сказал, но Он сказал мне отпустить свою гордость и впустить Его, чтобы научить меня принимать милосердие. Думаю, если бы ты попросила Его, Он бы тоже тебе что-нибудь да рассказал. Я читал в каких-то старинных писаниях, что ты не всегда сможешь услышать ответ наяву или во сне. В смысле, я имею в виду, что Он может рассказать тебе всё как-то иначе, но в твоей жизни есть смысл, Андайн. Мы найдём его вместе. Я знаю, мы сможем.       Чуть привстав, Андайн схватила его за плечи и крепко обняла, посадив к себе на колени. Фриск чуть скривился, но отстранятся не стал. — Ты можешь идти, если хочешь, — сказала она. — Я хочу ещё немного музыку послушать. — Я тоже хочу послушать, — ответил Фриск. — От страха почти ничего не слышал. — Но ты уже слушал все мои произведения в других временных линиях, насколько я понимаю, — сказал Напстаблук. — Тебе разве не надоело? — Нет, — Фриск помахал головой. — Мне она нравится. Чувствую себя счастливым. Это напоминает мне время, когда я также валялся на полу со своим папой, мы слушали музыку через его плеер и болтали о всякой чепухе. Я оставил плеер себе в память о нём, но он остался в рюкзаке на вершине горы. Когда… мы выберемся отсюда, я хочу вернуться за ним и обязательно дам вам послушать, ребята. Надеюсь, с рюкзаком всё в порядке. Он водонепроницаемый, но всё равно переживаю за него, вдруг кто-то забрал. Эта вещь — единственная, ради которой я хочу вернуться на Поверхность. Меня там ничего не держит, у меня ничего не осталось. Не хотелось бы, чтобы единственная вещь, которая у меня осталась от родителей, исчезла без следа. — Не переживай, малыш, — сказала Андайн. — Плохое всегда проходит, мы справимся с этим вместе. Мы выйдем и вернёмся обратно без проблем.       Фриск улыбнулся и попытался выпутаться из крепких объятий. — Эй! Я не говорила, что ты можешь вставать, сопляк!       Фриск вновь улыбнулся. Положение было слегка неловким и довольно-таки неудобным, но ради Андайн можно было и потерпеть. В конце концов, милосердие именно в этом и заключается. Засыпая в объятьях, HP скакнул ещё на одну единицу.