Reason to Live

      Глаз засветился голубым. Ненависть заполняла его полностью, от неё некуда было спрятаться, и Санс сжал зубы сильнее, смотря на Флауи. Он вспомнил. Вспомнил всё до последней капли.       Они встречались когда-то в других временных линиях. Он играл с ними, будто игрушками, словно они ничего не чувствовали. Убивал их интереса ради; убивал их, когда было скучно; убивал, чтобы посмотреть на их отчаяние; убивал, для того чтобы потешить своё тупое чрезмерное эго. И он убедил Фриск в том, что убийства — единственный выход. Какая ирония: ведь именно он, этот грёбаный цветок, заставил Фриск отказаться от Пути Геноцида.       Санс видел воспоминания мальчика точно также, как и свои собственные.       Он думал, что мстит за родителей. Он был уверен, что поступает правильно. Но по мере приближения к Залу Правосудия прах на его плечах давил невероятным грузом, а история Флауи заставляла сомневаться в правильности своих решений. Слёзы начали застилать глаза. Эта чёртова пыль была везде: на его руках, на свитере, на шортах, на медальоне и на ноже. Она будто бы въелась в кожу и её никак не вывести. — Чара? — спросил Флауи. — В чём дело, Чара? Давай закончим то, что начали. А потом уничтожим этот никчёмный мир, как тебе и хотелось.       Фриск, падая и спотыкаясь, убегал как можно дальше от цветка в Зал Правосудия, растирая грязь по лицу ещё больше. Это неправильно, неправильно, неправильно. — Чара?! — кричал ему в спину Флауи.       Санс стоял в тени Зала, и, если честно, Фриск едва смог разобрать его силуэт из-за слёз. Санс помнит, как он выглядел. Но сочувствия у него к ребёнку не было: он уничтожил всё, чем Санс дорожил. Он убил его друзей. Он убил его брата. Слова про Ториэль словно резанули по больному и Фриск, наконец, заговорил. — Тебя это и в правду расстраивает? — отчаянно проронил мальчик, смотря на Санса. — Ты действительно сожалеешь, что нарушил обещание? — Что? — споросил недоверчиво скелет. — Разумеется, да, я сожалею. Ты мне просто выбора не оставил! Ты убил её, ты убил моих друзей, убил моего брата. И я просто не могу себе позволить оставаться ко всему равнодушным. — О боже, — прошептал Фриск, роняя нож на плитку. Удар эхом пронёсся по Залу, отражаясь от стен, и мальчик взглянул на свои трясущиеся руки с ужасом. — Господи, я… О, Боже… Что я… натворил… о, Господи.....       Он упал на колени и закричал так, словно его резали. Санс опешил. — Мне так жаль, Санс, — в перерывах говорил он. — Мне правда жаль. Я думал… Он ведь сказал мне, что в вашем мире это убей или будь убитым. Я думал, что тебе плевать. Я думал, что вы ничего не чувствуете! О боже, я ведь был уверен, что поступаю правильно! Вы ведь плохие!       Сансу действительно было плевать. Именно сейчас. Было плевать на рыдающего у его ног ребёнка убившего всех, кем он дорожил, было плевать на его извинения и мольбы. Ему было абсолютно в с ё р а в н о. — Боюсь, что со своими извиненияи ты слегка припозднился, — сказал скелет. — Ты всё разрушил. Ты слишком уж заигрался с нашими жизнями, и мне тебя, если честно, вообще не жаль. Ты заслужил. Лучшее из всего, что ты сейчас можешь сделать, это позволить мне убить тебя или всё перезапустить, как ты обычно делаешь. — Перезапустить? — хрипло спросил Фриск, поднимая голову и смотря на Санса. — В смысле, всё сбросить? Повернуть время вспять?       Санс опешил. Он ведь должен знать, как это делать. Он же сбрасывал уже. Сбрасывал же? — Да, — сказал скелет. — Ты же сбросил всё благодаря решительности. Только не говори, что не знаешь, что делал.       Фриск стиснул в руках рукоятку ножа и закатал рукава. — Родители говорили мне, что решительность нужна для того, чтобы творить чудеса. И что она живёт в нашей крови, поте и слезах. — Если не ты сбрасывал временную шкалу, то кто?       Лицо Флауи было злым. Аура вокруг него тоже не предвещала ничего хорошего, а корни, что ломали плитку, подбираясь к Фриск всё ближе, лишь увеличивали чувство страха. — Какого… чёрта. Ты кто вообще такой? — спросил Санс. — Чара, ты что творишь? — Флауи нервно качнул бутоном, от чего жёлтые лепестки затряслись. — Почему ты его не убиваешь?       Фриск, сжав нож в руках сильнее, вытер бегущие по щекам слёзы. — Чара?! — крикнул цветок. — Мы ведь близки как никогда! У тебя получилось сделать то, чего не смог я за все свои сбросы! Почему ты хочешь всё разрушить?! — Так это был ты? — тихо спросил Санс. — Чара, ты всё испортишь! Ты не можешь так со мной поступить! Я ждал тебя, ждал этот момент слишком долго! Мы же хотели вместе уничтожить этот гнусный мир! Зачем ты это делаешь? — Я не Чара! — крикнул Фриск. — Меня зовут Фриск, и я всё исправлю. Ты лгал мне! Лгал всё это время! Ты заставил меня думать, что они ничего не чувствуют!       Флауи разочарованно вздохнул. Он склонил голову и тут же злобно рассмеялся, мрачно улыбаясь. — Что ж, возможно. Может быть я и лгал тебе, да, — сказал он с улыбкой. — Но я же здесь не единственный врунишка-трусишка. Ты сам себя обманываешь, Фриск. Я ведь и слова не сказал о том, что монстры злые. Ты сам так решил. Ты. Сам. Так. Решил. И я тебя ни в чём не убеждал, позволь заметить! Ты был так занят своей маленькой миссией, что у тебя совсем не осталось времени подумать над этим. И что же теперь? У тебя руки по локоть в крови. Или мне лучше сказать в пыли? — Ублюдок! — крикнул Санс и нацелил Гастер-Бластеры на цветок. — Попусту тратишь на меня свою энергию, улыбающийся кусок помоев, — протянул Флауи, задумчиво потирая лепестком своё лицо. — Лучше бы потратил её с пользой и убил того, кто лишил жизни твоего никчёмного младшего брата. Мне стоит напомнить, кто его убил?       Яркий свет заполнил Зал. Фриск надавил на нож посильнее и вскрикнул от боли, чувствуя, как остриё, покрытое пылью, впивается всё глубже и глубже в плоть. Кровь стекала по рукам и светилась золотистой магией. Фриск зажмурился, круги магии витали вокруг него в непонятном танце, пока не смогли сформироваться во что-то, похожее на кнопку сброса. Он всё исправит. Он точно всё исправит. — Фриск? — спросил Санс. — Я возвращаюсь, Санс, — с надеждой прошептал он. — Я всё исправлю. Верну Папайруса, Ториэль, всех остальных и дам вам тот счастливый конец, который вы заслуживаете. — Спасибо, — проронил в ответ Санс дрожащим от слёз голосом. — Нет! — закричал Флауи. — Нетнетнет! Мы же так близки! Я заставлю тебя за это заплатить, ты, маленький паршивец! Убью их всех до единого, а потом тебя, чтобы не вдоволь налюбовался их прахом! — Ещё один шаг — ты покойник, — угрожающе протянул скелет, окружая Флауи костями.       Фриск нажал на кнопку и Зал потонул в золотом свете. Санс открыл глаза и осмотрелся. Он был на своём посту в Сноудине. Он был дома. И его брат, несущийся сюда как ненормальный, тоже был дома.       Ненависть сжирала его душу изнутри. Этот сукин сын заставлял страдать слишком долго их всех. Этот цветок ужасно мучил Фриск. Каждая игра, каждая манипуляция, каждое оскорбление изматывало Фриск, истончало его решительность, пока он не захотел покончить с собой. Таков был план. Измотать Фриск до состояния полного отчаяния, от которого он хотел отдать контроль над сбросами в стебли Флауи, отдать свою душу и покончить со всем этим. И отбросить попытки на счастливый финал, о котором он так грезил. Все они.       К сожалению, убить его он не мог — Я же, чёрт возьми, только что слово дал, — прошипел Санс сквозь зубы, глубоко вздыхая.       Поднять цветок из воды магией не получилось. Санс брезгливо взял его в руку и отряхнул от холодной воды. — Точняк, — в пустоту сказал Санс. — У тебя же нет души. И как я только смог тебя поднять в тот раз?       Тратить слишком много времени на пустую болтовню с самим собой не хотелось. Надо к кое-кому заглянуть на огонёк.