Естественная смерть

7

Отто Райнбах любил держать всё под контролем: он дал Эльриху два дня, чтобы прийти в себя после недавней выходки, а на третий день нарисовался на крыльце собственной персоной. Ранним утром, кто бы сомневался. Эльриху пришлось выбираться из-под одеяла, кутаться в халат и сонно моргать. Сон как рукой сняло, едва Отто вместо приветствия сунул ему под нос стандартный бланк. — Не хватает только твоей подписи. — Спрятав руки в карманы, Отто выразительно вскинул бровь. Воздержавшись от вопросов, Эльрих принялся изучать бланк. РС предлагала ему контракт: Отто требовался независимый эксперт при переговорах с компанией «Эко», занимающейся прогнозированием и расчётом в сферах биологии, медицины и генетики. В контракте чётко прописали время работы и почасовое вознаграждение, а также стоимость заключения эксперта. — Почему я? — Ялия упоминал о твоём образовании. Это как раз по твоей части. — Но я не работаю в этой сфере. Да и работу такую сложно найти. — Я верю в твой профессионализм. Ты слишком серьёзный, Эльрих. И мне нужен специалист именно такого профиля. Сейчас. За полчаса соберёшься? Через час нас ждут в отеле «Фронто». — Так рано? — Какая разница? Ставь подпись и собирайся. У тебя десять минут. Отто невозмутимо выдержал хмурый взгляд в упор и пожал плечами. — Знаю, я немного авторитарен и нетерпим в делах компании, но всё абсолютно законно. И я по достоинству оплачу потраченное тобой время. — Немного авторитарен? Ты себе льстишь. Кофе там. — Эльрих поставил-таки подпись и позволил Отто слоняться по гостиной. Собирался без спешки, даже уложился в двадцать минут, хотя планировал изводить Отто полчаса. Перед уходом он присел на край кровати и коротко поцеловал дремавшего Медео в кончик носа. — Вернусь к вечеру. Досыпай и поглядывай потом в окно. Медео что-то промычал, плотнее закутавшись в одеяло. Эльрих поворошил тёмные волосы, рассыпавшиеся по подушке, слабо улыбнулся. Предстоящий разговор с Отто на вот эту сонную «тему» не желал продумываться наперёд. Не помогало и знание, что тоталитарен Отто в деловой сфере, а в отношениях как раз он намного дипломатичнее и мягче. В гостиной Отто попивал кофе и изучал узоры на стенах. Выглядел привычно для публики — насмешливым, язвительным, невозмутимо-отстранённым и уверенным в себе, опасным. Всё тем же диссонансом — безжалостный и неэмоциональный взгляд. А может, так и должно было быть? Весь облик Отто от природы украсили тёплые оттенки — рыжий, каштановый, карий... Но кожа у него была светлой и холодной. И его образ в остальном в точности повторял этот расклад — масса тепла и одна холодная, выбивающаяся из целого, деталь. Выходили и садились в кар в молчании. И Отто вновь вёл себя контрастно: блистал прекрасными манерами, но, в отличие от Ялии, не пытался покровительствовать и подчёркивать в традиционных рамках превосходство альфы. Он позволял Эльриху выбирать самому, и все его жесты отличала ненавязчивость. Если Эльрих выбирал его помощь, то с полной уверенностью в надёжности Отто, а если Эльрих от помощи отказывался, то без сомнений, что Отто обидится, сочтёт это дерзостью или постарается это изменить. Будь Отто обычным случайным альфой, он бы Эльриху точно понравился, потому что наилучшим образом воплощал собой всё, к чему Эльрих стремился, — идеальный баланс между традиционностью и прогрессивностью. Но Отто не обычный случайный альфа, а конкретная мишень, и это всё ломало. Кар Отто по-прежнему водил рассудительно и осторожно, избегая ненужного риска. Эльрих подозревал, что Отто всегда так водил кар, если в салоне сидел кто-то ещё. — Я хотел с тобой поговорить, хотя до сих пор не знаю, что сказать, — честно признался Эльрих, устав глазеть на пустые пока тротуары и изредка мелькающие на соседних линиях кары. — Тогда поговоришь потом. Когда созреешь. — Но это... Почему ты это сделал? — Потому что мог. Какая разница? — Разве это достаточная для тебя причина? Все знают, что ты можешь практически всё. Именно РС контролирует госсеть и получает львиную долю госзаказов. Ты в состоянии влиять на политику и правительство, даже ставить им условия. Мало кто может похвастать такой властью. И тут ты просто берёшь и выкупаешь раба, отправляешь его ко мне, хотя сам говорил, что... Я не понимаю. — Если он тебе нужен, почему нет? И ты сам пытался это сделать. Если пытался, значит, ты хотел этого. И если я тебя этим порадовал, то оно того стоило. Я люблю, когда ты улыбаешься, Эльрих. И мне нравится быть причиной твоей счастливой улыбки. Неважно, напрямую или косвенно. Я говорил, ты странный. Мне не так часто встречаются действительно интересные омеги. А ты — интересный и вызываешь уважение. — И только поэтому ты... Ты сам странный. — Эльрих сердито умолк. Этот разговор его смутил, как и мотивы Отто. Только посмотрите на этого рыжего гада — старался ради какой-то улыбки, ну надо же… Натворил что хотел и не выдвигал требований. Эльрих старательно искал подвох, но не находил. Тешил себя надеждой, что уж в будущем Отто постарается ему это припомнить. Может быть. Должен же. Все альфы так делали. По крайней мере, те альфы, каких Эльрих знал. Трудно взять и оспорить, насколько крепко все вокруг повязаны природой, но многие привыкли делать вид, будто этого не замечают. Многие цеплялись за живучие стереотипы, что получили в наследство от старой культуры, где не существовало ни альф, ни омег, а законы природы работали иначе. Даже сейчас в светском обществе придерживались правила скрытности. Если альфа или омега проводили гон или течку с кем-то тайно, то эти альфа или омега считались безукоризненными и достойными уважения. Если же покров тайны срывали так или иначе, то это бросало пятно на репутацию. И никого не заботило, что это — необходимость ради здоровья. Медицина творила близкие к чудесам вещи, только всё равно все знали, что искусственные заменители не могли работать вечно. Раз, два, три продержишься, но на четвёртый прижмёт так, что мало никому не покажется. Эльрих это на собственной шкуре испытал. Природа настаивала если и не на продолжении рода, то на необходимости симбиоза альф и омег. И даже минимум естественного секрета нужного партнёра приносил огромное облегчение и приводил организм в порядок. Отто не расклеивал ярлыки и по-своему пытался ненавязчиво позаботиться об интересном ему омеге. И он умудрялся при этом считаться с желаниями этого омеги, чего от него никто не ждал. Чёрт возьми, Эльрих всё больше и больше ненавидел этот проклятый заказ, не дававший ему жить спокойной и привычной жизнью. Отто Райнбах воплощал собой угрозу, способную поставить крест на любимом деле Эльриха. И при этом Отто Райнбах интересовал Эльриха так сильно, как ни один альфа прежде. Было обидно. У отеля их ждал Клаус. На Эльриха он снова посмотрел с неодобрением, но от любых высказываний воздержался. Отто перед дверью нужного номера негромко попросил Эльриха без колебаний говорить обо всём, что ему понадобится. Компанию «Эко» представляли два альфы. Эльрих не потрудился запомнить их имена и должности. Куда больше Эльриха интересовали причины, по которым Отто его на эти переговоры притащил. Благо, вскоре это прояснилось до предела: компания «Эко» разработала программу, позволяющую моделировать различного рода изменения и проводить реконструкцию объектов. Они рассчитывали продать свои наработки РС для использования в полицейских сетях. Отто хотел убедиться в надёжности программы, и вот тут ему требовалась помощь Эльриха. — Для реконструкции внешнего вида достаточно минимального количества исходного материала. Всего один волос — и вы будете знать возраст преступника, его рост, вес и лицо. Программа просчитывает не только основные антропологические характеристики, но и учитывает воздействие внешних факторов. Допустимая погрешность — десять процентов. — Эту работу могут выполнять специалисты нужного профиля, — холодно отметил Отто. — Разумеется. Только им потребуется долгий и кропотливый труд. А это — время, которое в работе полиции роскошь. С помощью нашей программы вы на времени сэкономите. При самых неблагоприятных условиях моделирование с помощью программы займёт не больше часа. Желаете убедиться? Отто желал. Тестируемый образец выбирал Эльрих. С помощью стандартных методов проводил все расчёты, пока прочие переговорщики угощались кофе, фруктовыми салатами и лениво обговаривали условия возможной сделки. Эльрих всё плотнее углублялся в расчёты, что было неизбежно. Работать по специальности он умел и не раз пользовался своими навыками, когда в том возникала необходимость. Его и обучали этому именно в рамках ищейки ТОБР, а диплом он получил официально как раб без имени по личным идентификационным данным — дописать туда нужное имя позднее труда не составило. Работа требовала сосредоточенности и серьёзного умственного напряжения, дабы учесть все — самые незначительные тоже — факторы. Эльрих не рискнул бы сказать, что любит эту работу. Однако он находил её интересной и увлекательной. Покончив с расчётами за четыре часа, Эльрих скормил стартовые данные хвалёной программе и запустил процесс моделирования. Один из двух альф из «Эко» вполголоса объяснял, что и как программа делает на каждом этапе. Эльрих взвешивал сказанное и кивал, позволяя перейти к новому пункту. Программа уложилась в двадцать минут. Результат отличался от результата Эльриха на два процента. — Что скажете, господин Занн? — устроившись за круглым столом, обратился к Эльриху за экспертным заключением Отто. Улыбался едва-едва, намёком. — Программа опирается на базовые теории и делает модель усреднённо, зато по всем возможным параметрам. Ждать от неё стопроцентного попадания нет смысла, но в оперативной работе полиции она, несомненно, будет очень полезна. Эффективность её внушает уважение. К тому же, эта программа действительно сэкономит время. Результат близок к оригиналу и даст время на уточнение данных по максимуму. Пока это лучшее из имеющегося в данной сфере. Почти идеальное средство в приложении к максимально полной базе данных. Осмелюсь предположить, что толк от программы будет как раз на базе госсети РС. У других компаний нет настолько полной базы данных. Один из представителей «Эко» согласно кивнул и подтвердил, что работа программы во многом зависит от полноты базы данных — проще искать аналоги. В таких случаях даже услуги специалистов излишни. После этого уже Эльрих наслаждался кофе и фруктовыми салатами, а Отто рвал в клочья вероятных партнёров и заставлял их соглашаться на сделку при выгодных для РС условиях. Эльрих прислушивался невольно и подмечал, как умело Отто обходил категоричные требования, что ему выставляли. Он обращал внимание, казалось бы, на мелочи и пустяки, но эти мелочи и пустяки вынуждали представителей «Эко» задумываться и постепенно уступать. Изрядно надоевшая Эльриху переговорная тягомотина завершилась к вечеру, причём Эльрих уже с полудня не сомневался, что «Эко» на крючке сидит плотно и никуда с этого крючка не денется. До представителей «Эко», к сожалению, истина так быстро не дошла, вот и пришлось Эльриху страдать до вечера — его уже тошнило от сластей и фруктов. Он убил бы за кусочек мяска или рыбки. Как всегда, Отто умудрился прочесть мысли Эльриха и сформулировал приглашение на ужин так, что отказаться было невозможно. Ещё и увёз к себе, а не в ресторан. Эльриха запустили на первый этаж, доставили в парадную гостиную и чинно усадили за стол. В отвратительно мягкое кресло, из которого быстро и стремительно никто не выбрался бы. Отто удобно устроился в таком же кресле, но выглядел отнюдь не так скованно, как страдающий от ограничений в манёвренности Эльрих. — Не волнуйся, обойдёмся без сахара, — успокоил его Отто, жестом дозволив слуге накрывать на стол. Как только с этим важным делом покончили, и все лишние свидетели удалились, Эльрих рискнул взяться за ложку и вдохнуть нежнейший солоновато-пряный аромат лёгкого бульона. — Ну и как тебе работалось на меня? Отто решил начать с маленького глотка красного сухого из высокого бокала. — Неплохо, но повторить это я вряд ли захочу — чуть не помер со скуки. И я не понимаю, почему ты их не дожал ещё к полудню — мог же. — Мне хотелось побыть подольше в твоей компании и умыкнуть тебя на ужин, — без тени растерянности и без раздумий выдал Отто. — Ничто не мешало тебе умыкнуть меня на обед тем же способом, к тому же, ты всё равно уделял внимание переговорам в большей степени. — Ты так думаешь? — Отто по-прежнему хреново удавались вопросительные интонации, и фраза прозвучала как утверждение. — Ты на что-то намекаешь? — не выдержал уже Эльрих, сытый по горло двусмысленными высказываниями Отто. Да и проколы с интонацией на вопросах тоже знатно выбивали из колеи. Эльрих наткнулся на острый взгляд из-под рыжей чёлки. Светло-карие глаза переполнял смех, но стылый холод из них, похоже, никогда не пропадал. — Ты наблюдательный, Эльрих, но твоя наблюдательность тебе изменяет, едва дело доходит до альф. Или это проявление неопытности, что ещё любопытнее. — Мне хватает опыта вполне, — сердито ощетинился Эльрих. — И я прекрасно понимаю, какие у тебя планы. — Так я их и не скрывал. — Отто одарил его лучистой улыбкой и порадовал чудесными ямочками на щеках. — Ты думаешь, что я намерен затащить тебя в постель. Ну да, намерен. Но это не всё. Я же говорил — ты мне интересен. Ты необычный. Не похож на других. Можешь мне поверить, потому что я знаю уйму достойных омег. И знаю ещё больше других. Всяких. И ты ни на кого не похож. — Ага, я помню. Я слишком серьёзный, — проворчал Эльрих, заглянув в чашку с остатками чая. Избегал смотреть Отто в глаза. И вспоминал, как Отто сравнил его с винтовкой. Ещё одного такого сравнения не хотелось бы — больно близко к истине. — И это — тоже. Я заинтригован, а пока я заинтригован, я от тебя не отстану. — Звучит как угроза. — Эльрих деловито подтянул к себе чайник и наполнил чашку новой порцией чая. — Это как посмотреть. — Отто тоже потянулся к чайнику. — Копаю я всегда на совесть и могу раскопать нечто, что ты предпочёл бы сохранить в секрете. Но в целом... в целом ничего не меняется: я заинтересован, я тебя хочу, и мне любопытно разбираться в тебе. В худшем случае тебе светят пара раскрытых секретов, если они есть, и отличный секс. — Худшим следует считать случай, когда ты во мне разочаруешься? — задумчиво уточнил Эльрих. — Очень надеюсь, что ты полон сюрпризов, и такого не произойдёт, — ответил ему улыбкой Отто. — Мои соболезнования, — попытался удивить альфу Эльрих, но не смог. — Полагаешь, на свете нет такого омеги, который смог бы озадачивать меня всю жизнь? — Это снова прозвучало как утверждение, и Эльрих машинально на минуту подвис — к манере Отто никогда не удивляться привыкнуть никак не удавалось. — Скорее, полагаю существование такого омеги маловероятным. — Ты разбиваешь мне сердце — я уже почти поверил, что ты именно такой. — Как будто у тебя есть сердце, — проворчал Эльрих, припал к чашке и сделал глоток. Опрометчиво — чай был горячий, и Эльрих едва удержался от шипения. — Это просто предубеждение, или у тебя есть причина меня ненавидеть. Минута, чтобы перевести фразу в вопрос. Эльрих с опаской глянул на Отто и неопределённо пожал плечами. — Да какая вообще разница? Ты прекрасно знаешь, что мне одинаково не нравятся консерваторы и прогрессоры. Я не жажду следовать традициям, вступать в брак, заботиться о супруге, детишек нянчить и прочее. Мне нравятся моя жизнь, мои увлечения, работа, моя свобода. У меня всё есть, и мне вполне хорошо вот так. — Хочешь убедить меня, что большего ты не жаждешь? — Чего «большего»? Твоих денег, что ли? Твоей власти? Чтобы однажды загнуться во время очередного покушения на тебя? Спасибо, даром не надо. Мне круто не тогда, когда всего через край, а тогда, когда есть всё, что необходимо. Я не толстосум, но и не нищий. И всегда могу позаботиться о себе сам. Самое то. Эльрих с силой сжимал пальцами чайную ложку и отчаянно запрещал себе проколоться. Он и так уже почти прокололся, когда едва не ляпнул многое о подлинной своей жизни. Но для Отто он должен был оставаться таким же, как для прочих окружающих людей: обычный непритязательный омега с неплохим состоянием, живущий в собственное удовольствие и не нарушающий закон. С Отто сдерживаться и помнить об этом было непросто. Эльриху нравилось говорить с ним, спорить, доказывать свою точку зрения. Более того, Эльриху хотелось снять маску, но вот это стало бы фатальной ошибкой. Если Эльрих мог себе позволить снимать маску при Медео — Медео всё равно не понимал до конца, что именно видит перед собой, в силу своей неопытности, то снять маску при Отто... Отто как раз всё понял бы. И одним пониманием тут бы не обошлось. Отто ведь не альфа, выращенный для борделя, и даже не обычный делец. Отто — редкостное чудовище, и он ничем не лучше самого Эльриха. Оба опасны. Побочные продукты системы. Но Эльрих не взялся бы предсказать, как Отто отреагирует на правду. Пресса не лгала, когда называла Отто одним из самых могущественных людей не только на Софор, но и вообще в этом секторе вселенной. И, на минуточку, Отто пережил уйму покушений. Отчасти списать можно на везение, но больше четырёх сотен за пару лет — это уже закономерность, а не просто везение. — Стало быть, — подытожил Отто, с искренним вниманием разглядывая Эльриха, — ты опасаешься последствий. — Я этого не говорил. — Не говорил, но я читаю между строк. — Может быть, тебя привлекает лишь мой отказ? Вряд ли есть другие способы, которыми омеги могли бы тебя заинтересовать. — Очаровательно. Что заставляет тебя так думать? — Не прикидывайся, пожалуйста. Я сомневаюсь, что ты вообще хоть раз встречал омегу, который смог бы перед тобой устоять. Ты сам по себе такой... — Эльрих неопределённо пошевелил пальцами в попытке намекнуть на эффектный вид Отто, впечатляющую ауру и прочее. Отто и сам бы знать должен, что воплощает собой пресловутый альфа-идеал. Может, не все омеги и сходили с ума от этого, но любой непременно задержал бы на нём взгляд и мысленно облизнулся: широкие плечи, гордо вскинутая голова, хищная гибкость с выносливой жилистостью пополам, острая сила в каждой чёрточке лица и мощном взгляде — и всё это щедро присыпано манящей привлекательностью в оттенках пламени и золота. Настолько хорош, несмотря на все свои шрамы и рубцы, что Эльриху хотелось протянуть руку и потрогать, чтобы убедиться — Отто настоящий, из плоти и крови, а не галлюцинация. — Омеги не в силах тебя не замечать. Ну а если ты ещё и усилия приложишь, то и вовсе омегам некуда деваться. Ты можешь получить любого, посмотрим правде в глаза. Поэтому когда омега говорит тебе «нет»... Слегка запрокинув голову, Отто тихо засмеялся, вновь радуя Эльриха чудесными ямочками на щеках. — Так вот как ты это себе представляешь... Эльрих, Эльрих... Ты слишком серьёзный и иногда умилительно наивный. — И в чём же я ошибаюсь? — В крайностях, Эльрих. Ты говоришь «нет», но прямо сейчас ужинаешь в моей компании. Наверняка тому есть причина. Любопытно, какая именно. Эльрих предпочитал, чтобы Отто никогда не узнал подлинную причину. Он даже хотел, чтобы Отто никогда не узнал, кто же его убил. Пусть бы считал, как и все прочие, что погиб в результате несчастного случая. Досадная случайность и не более того. Пустые надежды, конечно, но всё же... — Отвезу тебя домой, — отложив в сторону салфетку, подытожил непреклонным голосом Отто. В каре они вновь молчали. Эльрих задумчиво разглядывал цепкие пальцы Отто и машинально подсчитывал белые полоски шрамиков. Искал выход и не находил. Задание он взял, и пути назад уже нет. Как бы он к Отто ни относился, Отто — это работа. Отказ от работы порушил бы Эльриху репутацию; не фатально, но существенно. Кроме того, Эльрих не единственный наёмник на Софор, не считая «гастролёров». Да и учили Эльриха отключать чувства и всё личное. В конце концов, Отто тоже не единственный такой альфа на всём белом свете. Если Эльрих встретил его, то однажды мог встретить и ещё одного, похожего. Того, кто не будет мишенью. Это и не обязательно, ведь у Эльриха теперь есть Медео и время, достаточное время, чтобы помочь Медео обрести себя, раскрыть свой потенциал и превратиться в достойного альфу, который, возможно, будет не хуже Отто. У родного крыльца Эльрих оказался уже с холодной головой и с выключенными эмоциями. Отто наверняка это почуял, раз уж поглядывал с острой внимательностью. — Надеюсь, мы ещё как-нибудь поужинаем вместе. Доброй ночи, Эльрих. На изысканно-грациозный полупоклон Эльрих ответил слабой улыбкой и поспешил сбежать от Отто, чтобы между ними оказалась хотя бы дверь. Самообладание самообладанием, а и дополнительная преграда на благо. Закон бытия: омеге нужен альфа, а альфе нужен омега. Это правильно. Точно так же правильно, как и выбор занятия себе по душе и по обстоятельствам. Эльрих свой выбор сделал, и Отто просто уже не тот альфа, который ему нужен. Зато у Эльриха был другой. Вот к другому Эльрих и отправился. За окном ещё клубился серый сумрак, когда Медео осторожно потряс Эльриха за плечо. Рукой Эльрих машинально нашарил под краем матраса кухонный нож. Вполне обычный нож. Такой вряд ли вызвал бы вопросы у полиции. Хорошая балансировка и заточенное остриё могли бы навести на некие мысли, как и хранение такого предмета под матрасом, но в целом всё отлично вписывалось в портрет опасающегося за свою неприкосновенность омеги. — Мне кажется, в доме кто-то есть, — шепнул Медео и повернул голову в сторону приоткрытой двери. — Я не знаю, что именно за звук слышал, но что-то... — Побудь здесь, — почти беззвучно велел Эльрих, выскользнул из-под одеяла и ступил босыми ногами на мягкий ворс ковра. Сделать он успел лишь шаг. Дверь распахнули рывком и на миг ослепили ярким лучом света. Опыт мгновенно подсказал Эльриху, что луч света исходил точно не из фонарика. Скорее всего, винтовка «Питон» с глушителем. Оно и логично. По крайней мере, в руках ночного гостя в доме Эльриха «Питон» был куда уместнее фонарика. — Эль!.. Эльрих пошатнулся от неожиданного толчка слева. Там врагов точно не наблюдалось, так что Эльрих оказался не готов и не смог удержать равновесие. Он рухнул на пол почти одновременно со слабым хлопком, а сверху на него свалилось горячее, твёрдое и худое — Медео. На одних инстинктах Эльрих метнул нож в сторону дверного проёма, но опоздал — различил в гулкой тишине быстрый топот. Кто бы ни наведался ночью в гости, он предпочёл удрать. На живот Эльриху капнуло тёплое и вязкое. — Эль... Эмоциональное оцепенение не помешало разуму. Эльрих оставался спокойным, собранным и быстрым. Провёл ладонью по гибкой спине, вслушиваясь в рваное дыхание, задержал руку там, где кожа слегка взбугрилась и стала влажной, осторожно приподнялся, удерживая Медео. С минуту Эльрих отползал к кровати, сжимая Медео в объятиях, кое-как включил лампу, устроил Медео удобнее и бросил быстрый взгляд на рану. Края немного оплавились, на ладонь ниже груди на коже расплылся пятном ожог. Если бы Медео стоял неподвижно, то на месте ожога было бы выходное отверстие. В нос ударило резким свежим запахом — кислотный заряд. Без шансов. Эльрих бережно провёл пальцами по лицу Медео, стирая подушечками проступившую испарину. Медео прикрыл глаза и закусил губу, стараясь сдержать дыхание. Его лицо исказилось от боли, и Эльрих знал наверняка, что это ещё цветочки. Медео ждала долгая и мучительная смерть. Эльрих по запаху чуял кислоту и мечтал пальнуть точно такой же в ночного гостя, чтоб на собственной шкуре... мразь такая. И ведь заряд предназначался не Медео. Эльриху. — Что ж ты... — Эльрих бессильно тронул висок Медео невесомым поцелуем и зажмурился. Ещё никогда он не чувствовал себя настолько беспомощным и уязвимым, как сейчас. При всём опыте, при всех навыках он ничем не мог помочь своему мальчику. Мог только смотреть, как Медео умирает у него на руках. И мог прекратить мучения, подарив быструю смерть. Но при мысли, что он собственной рукой должен... — Прости, малыш. Медео крепко сжал его пальцы в ладони и хрипло выдохнул, слабым движением повернул голову, прижался щекой к груди Эльриха. — Слишком хорошо... всё это было. Давай, Эль... — Ты не... — Просто пусть это... будет приятно. У тебя тёплые руки... Медео сжался от новой волны боли и стиснул зубы. Чем больше напряжение, тем масштабнее будет действовать кислота. Стоило поспешить, чтобы не мучить его. Эльрих неохотно тронул крепкую шею, погладил и коснулся пальцами там, где следовало с силой надавить. Надавить и держать. — Засыпай, мой ангел, засыпай... — Эльрих держал, задевал губами висок Медео и без конца шептал лживые слова. Потому что Медео не засыпал, а умирал. Из-за Эльриха. Умирал, не успев распробовать на вкус свободу. Ничего не успев. А он только выбрал университет... чудесный мальчик, у которого могло бы быть замечательное будущее через каких-то семь лет. Эльриху не хотелось плакать. Совсем. Слёзы просто сами струились по щекам. Без всхлипов и без надрыва. Всего лишь солёные капли на лице, что неудержимо проступали, щипали уголки глаз и скатывались по коже. Сентиментальностью Эльрих не страдал никогда, но впервые в жизни нашёлся человек, пожелавший умереть за него. Кинулся без раздумий и колебаний. Такого не случалось никогда. Просто никогда. И Эльрих ни черта не мог поделать — было больно, невыносимо больно, словно это у него самого внутри распадался кислотный заряд и выжигал всё к дьяволу. Словно это ему самому всего девятнадцать, и словно это он сам провёл на свободе всего несколько дней, не успев ничего. Эльрих просидел до рассвета на полу, прижимая к себе неподвижного Медео. Посветлевшая дымка за окном поторопила его, заставила вновь отключиться от чувств и начать думать. Он с трудом поднялся, аккуратно уложил Медео на кровати, накрыл одеялом, выдернул нож из стены и отправился искать следы, которые оставил или не оставил ночной гость. Работал профессионал — следов не осталось. Вообще ничего. И это подтверждало предположение Эльриха о «Питоне». Стало быть, ночью наведался в гости коллега по цеху. Можно задавать вопросы и интересоваться, кто заказал Изобретателя. Кислотный заряд — это весомо. Кислотный заряд — это конкретный такой зуб и конкретно на Эльриха. У кого-то накопились счета. Время для нападения ночной гость выбрал идеально: догадывался либо знал точно, что Эльрих работает с заказом, какое-то время точно следил за домом, знал и об альфе в доме, потому и напал ночью. Наука с древних времён: люди уязвимее всего, когда едят, занимаются сексом или справляют нужду — тогда и нападай. Он и напал, но не учёл влюблённость мальчика, выросшего в замкнутой сфере борделя. Эльрих на рассвете уже грел бы зад на раскалённой адской сковородке, если б не Медео. Где-то в тёмных глубинах разума предательски тлело чувство вины. Эльриха учили отлично, и он отлично разбирался в людях. Если бы он смоделировал гипотетическую ситуацию с подобным сценарием, то уверенно ответил бы, что Медео пожертвует собой в аналогичных обстоятельствах. Намеренно он никогда не думал о таком, но отбрехаться незнанием не мог. Он знал. И так оно и вышло в итоге. Хотелось отмахнуться от собственных чёрствости и чудовищности, но без них Эльрих не был бы самим собой. Его создали именно для этого — использовать и убивать. С другой стороны, Эльрих не хотел оставаться просто инструментом для убийства. Оставаться тем же, каким он был в ТОБР в бытность рабом, означало оставаться рабом до самой смерти. А оставаться рабом Эльрих не желал. У инструмента нет чувств, мыслей, стремлений и мечтаний, а у свободного человека они быть должны. И свободный человек сам отвечает за свои поступки. Эльрих позволил Медео стать ближе и не уберёг. Виноват. Медео умер из-за него — неоспоримый факт. Ещё одно доказательство, что обычная жизнь не для Эльриха. Его дом никогда не станет таким, каким должен быть дом нормального омеги. Чего уж там, Эльрих и нормальным омегой никогда не станет. Что же тогда? Эльрих не хотел быть рабом и не хотел быть обычным омегой, но пути посередине нет. Перспектива убивать до конца жизни в гордом одиночестве... так себе перспектива. Опустив руки, Эльрих стоял у кровати и смотрел на укутанного в одеяло Медео. Упущенный шанс всё изменить и сделать по-своему. Грёзы, которым отныне не суждено сбыться. Болезненная несправедливость, потому что Медео такого не заслужил. Хуже того, Эльрих ничего не мог сделать по закону и традиции. Попытка соблюсти правила обойдётся ему в долгие беседы с полицейскими агентами, а это не то, что Эльрих мог себе позволить прямо сейчас. — Я выберу красивое место для тебя, малыш. Самое лучшее. Всё равно я не могу сделать ничего больше. И не могу тебя вернуть. Эльрих завернул Медео в одеяло плотнее, поднял с осторожной мягкостью и понёс к потайному ходу. В переходе было достаточно холодно, и это давало время на поиски. Эльрих изменил внешность, брызнул на себя смесителем и уселся за руль такси. Чёткого плана он не разработал и спохватился на полпути к поместью Райнбаха. Час от часу... но зато места там были красивые. Эльрих сворачивал на узкие дороги и забирался всё дальше от основных путей. Искал уголки побезлюднее, почти нетронутые, пока не наткнулся на маленькое озеро с курганом из крупных валунов у берега. Побродил там с полчаса и отправился обратно. К озеру Эльрих привёз Медео уже глубокой ночью. Почти до рассвета собирал топливо для костра, а едва солнце показало робкую кромку над вершинами деревьев, язычки пламени лизнули обёрнутую плотной тканью ногу. Эльрих сидел на траве у кара и бездумно смотрел, как пламя поглощало все несбывшиеся надежды. Думать о дальнейших шагах он и не пытался, но разум сам просчитывал варианты и неторопливо набрасывал план разведки. Потому что холодная ярость должна была прийти так или иначе. Сталкиваться с другими убийцами Эльриху уже доводилось, но ещё ни разу к нему так близко не подбирались и так много не отнимали. И ещё ни разу Эльрих не винил в этом себя. Много ошибок. Выбивающий из колеи заказ. Много эмоций. И память о словах Сэма. Эльрих раз за разом переигрывал в воображении собственные ходы, но они по-прежнему выглядели логичными. Его предупреждали, что рано или поздно подобное произойдёт. А если не произойдёт, то он превратится в машину для убийства и всего лишь подставится по-другому. Ведь в его работе всё зависит от знания человеческой натуры, а если наёмник перестаёт быть человеком, то уже не в силах предусмотреть возможные сбои. Таких убивают самоуверенность и иллюзия собственной неуязвимости. «Дело в балансе, а он чертовски хрупок. Если ты забываешь себя и не принимаешь свою натуру, ты кое-что обретаешь, но и теряешь вместе с тем. Нельзя получить всё. Оставаясь самим собой, ты рискуешь не меньше, зато понимаешь и контролируешь больше. Выбирать в конечном итоге только тебе. Просто помни, что наёмники редко живут долго. Выходит это лишь у тех, кому удалось мимикрировать, не стать равнодушным и влиться в окружение». Эльрих попытался, только не каждая попытка гарантировала успех. А сейчас он жаждал мести. Это немного утешало и убеждало, что Эльриха пока рано называть равнодушным. Обычно смерти других вызывали в нём чувство удовлетворения или сожаления — зависело от мишени. Его наставники это одобряли, и когда Эльрих стал жить сам по себе, окончательно понял — почему. Меньше всего ему бы хотелось, чтобы все вокруг видели в нём оружие. Как Курт Отто Райнбах, который смог разглядеть суть, но Отто и сам был чудовищем. Рыбак рыбака... К слову об Отто... Помощь Отто Эльриху бы не помешала. Будь в его распоряжении ресурсы РС, он вычислил бы противника играючи. Но Эльриха не учили окручивать альф и добиваться желаемого такими путями, и он сильно сомневался, что манипулировать Отто хоть у кого-то получится. Отто сам манипулировал другими с поразительной лёгкостью, чем не раз вызывал у Эльриха чувство острой зависти. Только отметать этот вариант вовсе не стоило. Как и вариант с Ялией. Начать Эльрих решил с того потрёпанного кара, что видел несколько раз на улице у дома. Зацепка так себе, потому что кар был не новый, популярной модели. В столице таких наверняка тысячи, а в той части города, где жил Эльрих — уж точно сотни и сотни. Однако перспектива искать кар выглядела более привлекательной, чем перспектива искать по кислотному заряду. Кислота относилась к синтетическим, делали подобные штуки подпольно, и найти оружейника, а потом расколоть... маловероятно. Оружейники редко работали с одним клиентом. Так можно и нарваться, потому что оружейниками дорожили. И Эльриху совершенно не хотелось обрести толпу врагов в лице всех клиентов потревоженного оружейника. Кроме того, клиент мог обратиться к оружейнику и анонимно. Тут в любом случае работал негласный принцип нейтралитета: оружейник не отвечает за смерть, причинённую изготовленным им оружием.