***
Резким вздохом Германия втянул воздух. Просто сон. Первое, что он почувствовал, это холод. Кажется, всё тело онемело, что даже не спасало одеяло. Перед глазами всё ещё стоял снежный лес с бордовыми оттенками. Протерев руками лицо, юноша посмотрел на электронные часы, что мирно стояли на прикроватной тумбочке. В темноте зелёные цифры были хорошо видны. 2:38 AM "Просто сон. Просто сон. Просто beschisse сон. Verdammt noch mal, почему так холодно?! Окно. Ну конечно, окно!" Парень забыл перед сном закрыть форточку. Поднявшись с кровати, он опустил босые ступни на пол. И снова дрожь. Может, провалявшись ещё несколько часов в этой морозилке, он бы замёрз насмерть? Стараясь не думать об этом, он с ватными ногами подошёл к подоконнику. Слышимость была прекрасной. Ночью иногда проезжали машины, оглушая район громким рычанием. В доме напротив некоторые окна до сих пор горели, как ночные мотыльки, рассекая своим светом сумерки. Взгляд метнулся вниз. Грязь, слякоть, опавшие, мёртвые листья... Германия не любил осень. Этот сезон всегда предвещал гибель растений, изменение погоды и более непокорного ветра. Бледными, ледяными руками парень всё-таки закрыл окно. Всё тело содрогалось от нехватки тепла, и он решил пойти на кухню, заварить чай. Всё равно в ближайшие полчаса он не сможет уснуть. Взяв очки с той же тумбочки, кареглазый потопал в сторону кухни. Квартира была не большой, так что дойти было не трудно. Но всё же холод успел разрастись довольно далеко вглубь комнат, словно зараза, скользящая всё дальше по телу. Немец включил свет. Кухня была хоть и маленькой, но уютной. Бордовый кухонный гарнитур прекрасно сочетался с белым потолком и полом. Практически везде стояли зелёные растения, за которыми юноша с усердием ухаживал. Вздох. Поставив чайник, парень уселся на стул. Тишина, прерываемая тиканьем часов, давила на мозг, постоянно вырывая из раздумий. Кошмары... Конечно, кошмары бывают у каждого, но вот Германии они снятся с завидной регулярностью. И что его раздражало, в каждом кошмаре он забывает всё. Он даже не может вспомнить кто он. Его не удивляет где он, как там оказался. Единственное что повторяется из кошмара в кошмар — это его отец. Он каждый раз видит его при смерти, и память щелчком возвращается. Всё обретает кровавый оттенок. Всё становиться ужасно невыносимым. Из раздумий его вырвал свист чайника. Выдохнув, парень выключил его и налил кружку кипятка, бросив предварительно пакетик. Нет желания заваривать чай, как он обычно делает по утрам. Слишком холодно. Сев обратно, юноша обхватил рукой кружку, наслаждаясь тёплой керамикой. Сделав глоток, на лице слегка дрогнули уголки губ. По телу прошлась волна, потихоньку заполняя лёд внутри органов приятным теплом. Может не всё потеряно? Может это просто депрессия, которую нужно пережить? В стране всё просто сказочно. Минимальное количество долгов и конфликтов между странами. Германия изо всех сил старался уладить то, что натворил его отец. И у него довольно хорошо получилось, но всё-же некоторые страны до сих пор смотрят на Германию с нервозностью, но это незначительные мелочи. Да, вскоре кошмары пройдут и придёт зима. Новый год, ёлка, украшения. Всё скоро придёт в норму. Поднеся к губам кружку, парень заметил, что всё содержимое уже было выпито, и он чувствовал себя лучше. Тепло вязким комком двигалось внутри, возвращая сонливость. С чаепитием покончено. Немец отправился обратно в спальню. От мебели все ещё веяло холодом, и, забравшись под одеяло, юноша чувствовал, словно он забрался под снег. Тишина снова давила на мозг, и в ушах слышался стук сердца. С огромным усилием, но Германии все же удалось заснуть.***
Будильник рьяно звенел под ухом, всеми силами приводя Германию в чувства. Рука автоматом ударила по источнику невыносимых звуков, и нащупала прямоугольные очки. Голова гудела, но хотя бы в тот раз было не так холодно. Даже жарко. Разлепив глаза, кареглазый посмотрел на часы. 6:48 AM Прекрасно. "Собрание совсем скоро начнётся и у меня нет желания опаздывать" — успел подумать он. Взяв себя в руки, слез с кровати и отправился в ванную. Щётку уже пора бы заменить на новую. Пройдясь по и так белым зубам, юноша сплюнул пасту и поднял глаза. Какой же он***
Здание величественно возвышалось перед ним. Серые тучи смешались с серыми стенами. Вздохнув, юноша поправил волосы. Дойти доставило некоторые трудности. Вызвать такси – нет денег, есть только мелочь на проезд туда и обратно на автобусе. Народа с утра много, все куда-то спешат. И да, всё это время он проклинал всех богов за то, что в мире вообще есть осень. Посмотрев ещё немного, он всё-таки зашёл внутрь. Сдав одежду, он направился в сторону лифта. Не идти же ему пешком на двадцатый этаж. Рядом с лифтом находилась Япония, спокойно махая своим белым хвостом и ожидая махину, сжимала в руках какие-то бумаги. Ступал юноша, кажется, очень тихо или это девушка пребывала в себе, что не заметила, как сзади подошёл немец и заставил Японию вздрогнуть. Она нервно выдохнула и с улыбкой посмотрела на парня. — Ох, Германия-кун, ты напугал меня. Не делай так больше. Кареглазый виновато улыбнулся, поднимая руки перед собой. — Извиняюсь, Япония, я не хотел. Звуковой сигнал сообщил о прибытии лифта. Двери, к удивлению, открылись едва слышно. Они зашли внутрь и девушка быстро нажала кнопку двадцатого этажа. Нависла неловкая пауза. — Я удивлена, что ты сегодня опаздываешь. Думала, что придёшь пораньше, как и всегда. Могу ли я узнать подробности на счёт этого? "Я бы рад, но каждую ночь меня терзают воспоминания. Мне кажется, я скоро не вынесу этого." Германия не хотел отвечать честно. Это звучит слишком тупо и по-детски. По крайней мере, ему так казалось. Так что он просто с улыбкой проговорил: — Да так... Работа, бумаги, ты знаешь. Слишком мало сплю. — М-м-м, ясно. Постарайся спать побольше, хорошо, Германия-кун? Под глазами огромные мешки. - Девушка привстала на носочках и слегка коснулась стекла очков, мило улыбнувшись. Парень непроизвольно растянул губы. Лифт остановился и снова прозвучал звуковой сигнал. Двери открылись и Япония прошла дальше, маня за собой кареглазого. — Идём, быстрее, собрание скоро начнётся. Так они и дошли до кабинета с огромным деревянным столом, за каждым местом сидела своя страна, но лишь некоторые обратили внимание на пришедшего. Немцу было как то не по себе, что он не пришёл пораньше. — О неужели, я думал ты так и не явишься. Америка, отвлёкшись от писанины, сказал вошедшему в кабинет Германии. Как всегда своим высокомерным тоном. Нет, немец не хочет проблем на задницу и новой партии санкций в свою сторону, так что он лишь прикусил язык. — Прошу прощения, я спешил как мог. — Всё, хватит, нам пора начинать. Япония, ты принесла, что я просил? - США посмотрел в сторону ушастой. — Да вот. - Получив одобрительный ответ, Штаты протянул руку, и девушка аккуратно передала принесённое. Германия смог лишь разглядеть слова "Реферат... для... незаконного..". Парень громко кашлянул, призывая к себе внимание. Собрание началось.***
Германия ненавидел собрания. Нет, с одной стороны это важно. Думаем о своих проблемах и проблемах окружающих стран, но, как бы это не звучало, это просто формальность. Всем давно плевать друг на друга, а избежать собраний вряд ли хорошая идея. Ведь на тебя сразу набросятся и будут кричать обратное. Лицемерные твари. Но ему пришлось вытерпеть. И он сделал это. Выдохнув, немец откинулся на спинку стула. Он уже представлял, как мирно попивает кофе, разминая руку от вечной писанины. Недовольство переполняло его, но пришлось взять себя в руки. Аккуратно сложив новые бумаги в сумку, он решил взять пару ксерокопий для договоров, свои уже на исходе. Встав и протянув руку на соседний стол, обнаружил, что его рука столкнулась с чьей-то чужой. Обернувшись, они уставились друг на друга. Польша и Германия. — Отдай, тебе они всё равно не нужны. - Подал голос Польша. Сейчас он звучал более... агрессивно. Вопросительно подняв бровь, немец дёрнул бумаги на себя. — Ещё чего. И так дел по горло, не трать моё время. Кажется, что-то сейчас произойдёт. — Это было на общем столе, значит я имею право взять это. — Польша не собирался просто так сдаваться. — А с чего ты взял, что я просто так отдам это тебе? — Это начинало надоедать парню, и он слегка оскалился. — Эээ... Moron? Ты меня вообще слушаешь..? Слушай ты, нахальное-..! — США хотел было разразиться криком, но Россия поднял палец вверх, приказывая замолчать. — Замолкни, пендос. Смотри лучше. Славянин показал в сторону ругающихся Германии и Польши. И вправду, они давно не видели Германию таким разозлённым, что даже Россия с Америкой остановили свои постоянные, бессмысленные ссоры, перепалки и ругань. Они уже чуть ли не кричали друг на друга, пока на весь кабинет не раздался глухой стук и оглушительный крик с явным немецким акцентом. — ЭТО МОЁ, HURENSOHN, И Я ЭТО ЗАБЕРУ, ХОЧЕШЬ ТЫ ИЛИ НЕТ, MEIN KLEINES POLEN! И воцарилась тишина. Япония вздрогнула и обернулась, прижимая уши к голове. Он так и застыл, не отпуская рук. Германия тяжело дышал, оголив свои островатые клыки. Зрачки были сужены и отражали ненависть. Он смотрел прямо на Польшу, что лежал на кафельном полу, с напряжённым лицом наблюдая за немцем снизу вверх, как будто жертва, загнанная в ловушку хищником. Япония бесшумно шагнула вперёд. — Германия... Взгляд метнулся к девушке, от чего та охнула и слегка пошатнулась. Он не двигался. Совсем. Немец вёл себя прям как он. Глаза России были прикованы к фигуре с очками. Да, голубоглазый знал Рейха практически также, как знал его Германия. Они часто заглядывали в гости к семье славянина и странное поведение старшего было трудно не заметить. — Посмотрите на него... Папенькин сынок, да? Россия недовольно посмотрел на США. Тот же вопросительно вскинул бровь. — Нет, ну а что? Они прям как один человек! Все поголовно психи ненормальные. — Лучше заткнись. Тут злоба перешла в шок. Он не хотел этого. Он не хотел кричать. Он не контролировал себя! Дрожащими ладонями Германия опустил руки. Вернув взгляд обратно на Польшу, немец сглотнул. Он сам не верил в это. Парень на полу немного отполз назад, заставляя кареглазого чувствовать себя ещё хуже. Медленно моргнув, он дотянулся до кожаной сумки, закинул её на плечо и быстрым шагом отправился к выходу. Как только дверь закрылась, все смогли отмереть от шока. И Россия тоже. — Я всегда знал, что он такой же, как и его отец. Осталось только ждать от него третью мировую. Русский не хотел слушать Америку и, не думая, отправился вслед за немцем. Догнать его было проблематично, но всё же он успел поймать кареглазого у лифта. — Германия... — Россия видел, как тот нажимает кнопку вызова. — Уходи, Россия. Я не хочу навредить тебе. — Парень не поворачивался, но было заметно, что его голос дрожит. — Ты не сможешь навредить мне, Германия. Ты не такой как они. Щелчок. Махина приехала, раздвигая железные двери. Немец зашёл внутрь и обернулся. По щекам последнего текли дорожки слёз. — Ошибаешься. Я тот, кто погубит тебя, тот кто погубит всех вас, пока меня не убить! — Нет, Германия! Я знаю, что ты другой, это всего лишь недоразумение! На секунду его взгляд смягчился, но всего на секунду. Он закрыл глаза и промолвил: — Он мой отец, забыл? От генов всё равно не сбежать. Двери закрылись и было слышно, как подъемник тронулся. Голубоглазый сам не знал, почему он ломанулся за немцем. Может, это из-за жалости? Германия не виноват, что его семейное древо окровавлено с самых глубоких корней. Он хотел остановить это. Он взвалил тяжёлую ношу на себя, но и он прекрасно справлялся, по крайней мере, как русскому казалось до сегодняшнего дня. Сзади послышались шаги. Американец положил руку на плечо России, протягивая в другой сумку на ремне. Кажется, русский забыл её в кабинете. А Штаты выглядел почему-то довольным. — Славный денёк, а? Забирая сумку и перекидывая через плечо, Россия обращает взгляд на собеседника. — Спасибо. Ты всё слышал, да? — Конечно. Вас трудно не услышать. — Пендос, ты это... В следующий раз держи язык при себе, хорошо? — снова вызывая лифт, проговорил Россия. — А? С чего это вдруг? Он сам меня спровоцировал. — США поправил очки и положил руку на бедро. — Он не виноват. Он хочет всё изменить, но не может из-за людей, таких как ты. — А чего это ты так за него волнуешься? Оба зашли в кабину, смотря друг на друга. — Просто интересно, как он будет реагировать, если не сверлить ему мозги.***
. . . нет... нет.. нет Нет. НЕТ! НЕТ!!! Я - НЕ ОН! Я другой! Я, БЛЯТЬ, ДРУГОЙ! Нет, я не хотел, НЕ ХОТЕЛ! Всё как в тумане. Он не знал и не помнил, как дошёл до дома. Он не знал, почему его так это взбесило, всё же было в порядке! Кошмары? Собрание? Он не знал. Одежда была сброшена на пол в прихожей, сумка распласталась по гостиной, растеряв все бумаги внутри себя. Германия прильнул к зеркалу и уставился на своё отражение. Вода кипятком била из крана, паром обжигая подбородок. Капли пота смешались со слезами. Нет Нет Нет Нет По щекам немца текли солёные дорожки, заставляя постоянно вытирать глаза. Он никогда не видел, как плачет его отец. Даже, когда последний был на грани нервного срыва, он не показывал, как ему плохо. Репутация. Ему была важна лишь репутация. Мстительный, жестокий, высокомерный ублюдок, что готов убить любого, только лишь от того, что ему скучно. Но он не такой. Не такой. Подняв взгляд, парень уставился на свои зубы. Слегка островатые клыки сильно выделялись. Казалось, при большом желании, ими можно проткнуть кожу. Слёзы слегка успокоились, показывая карие радужки глаз, на которых светились бесчисленное количество бликов. Словно яркие звёзды на летнем закате, словно только что налитый горячий шоколад. Нет, один раз он видел Рейха в слезах. Когда он напал на Союза. Почему это вспоминается только сейчас? Тогда, когда Германия узнал об этом, он не понимал, зачем отец это сделал. Власть? Богатство? Нет смысла, но он это сделал. И тогда, после приказа, он заперся в комнате, думал, что заперся, и склонил голову на руки. При свете настольной лампы было видно, как слёзы капали на стол, марая бумаги. "Papa?" - сказал маленький Германия, подходя к отцу. Последний вздрогнул и сначала хотел было отругать его, что ходит по дому так рано, но содрогнулся и развёл руки в белых перчатках, приглашая в объятия. "Oh mein Sohn, иди ко мне." — с босыми ногами маленький немец подошёл к Третьему Рейху, сжимая в руках медведя, что подарил ему Союз и тут же был подхвачен сильными руками, притянут к содрогающемуся телу и прижат к груди. "Почему ты плачешь?" — юнец плохо говорил и не выговаривал некоторых звуков, так что Рейх улыбнулся против воли и посмотрел прямо в глаза своего сына. "Всё ради тебя, мой юный правитель." В мозгу что-то щёлкнуло. Что-то, что заставило ненавидеть себя ещё больше. "Я херовый сын, херовый наследник, херовый правитель..." Содрогаясь всем телом, рука сама протянулась к бритве. "Можно ли всё исправить? Ещё не поздно?" Лезвие прошлось по руке, причиняя боль. Но Германия лишь сильнее сжал бритву, пока слёзы всё больше сказывались по щекам.