Ты мой навеки,Чон Чонгук

      Альфа невольно отшатывается назад и убирает скользящий взгляд, лишь бы не пересечься со сверкающими алмазиками омежки, что с каждым шагом подходит всё ближе, заставляя Тэхёна покрыться румянцем. Он нервно сглатывает и наблюдает за дальнейшими действиями омежки, тот нежно обхватывает руками тонкую талию старшего, притягивая его к себе.       — Не уходи так надолго, пожалуйста, Тэхёна, — сердце щемит. Почему? Тэхён сам не знает, просто становится жаль омежку, который не спал и думал, где бродит этот несносный Тэ, который даже не удосужился позвонить, что тут уж и говорить.       — Я… я больше не буду, — ласково щебечет Тэхён, но не обнимает в ответ, всё ещё находясь в прострации от происходящего. Он всем телом чувствует тепло, исходящее от Чона, как тот крепко хватается своими маленькими пальчиками за куртку, будто не собираясь отпускать. Чонгук так бы и простоял, если бы не голос матери, который доносится с грубыми нотками из другой комнаты, видимо из кухни.       — Тэхён, кому было сказано? — Тэ сразу поворачивает голову на звук и отодвигает от себя мальчика, что с тоской вновь смотрит на брата, внимательно следя за его движениями. Секунду Чонгук стоит в оцепенении, он прекрасно понимает, что сейчас будет происходить на кухне, что сейчас будет слушать Тэхён, потому что в детском доме Гуки частенько попадало, когда его подставляли в каких-либо шалостях, и он как никто знает, какого это. Поэтому омежка тут же срывается с места и бежит за братом.       — Что? — не поднимая головы, спрашивает Тэ, засовывая руки в карманы, сейчас меньше всего хочется выслушивать очередную лекцию о том, какой он плохой сын, но делать нечего.       — Полегче, пожалуйста, — женщина стоит у окна, а затем медленно стучит ногтями по подоконнику, отчего получается неприятный звук, она поворачивается и скрещивает руки на груди, — я вот думаю, как тебя наказать за сегодняшнее? Ты знаешь, мне кажется нужно… — не успевает договорить мать, как Чонгук с криками забегает в комнату и расставляет свои руки в стороны, защищая брата.       — Мама! Пожалуйста, я тебя очень прошу, не ругай Тэхёна, он не будет так больше, — с надеждой в голосе Гук складывает ладошки и просит со всей своей детской искренностью. Сердце женщины вздрагивает, она минуту назад готова была наказать сына самыми жёстким методом, а сейчас, когда это милейшее создание хватается за ручки старшего и крепко держит в своих, мысли улетучиваются, о наказании не может быть и речи. Как быстро Гуки привязался к Тэ.       — Накажи меня, не трогай братика, я не хочу, чтобы ему было плохо.       Сказать, что Тэ в шоке — ничего не сказать, то, что сейчас происходит, на самом деле выбивает всю почву из-под ног, но Тэ не падает, он твёрдо стоит на ногах, почему? Кровь вновь бурлит по венам, носясь с огромной скоростью. В голове множество мыслей, но центральное место занимает лишь одно имя — Чонгук. Он не понимает, почему омега делает это? Почему защищает? Готов понести наказание вместо него? Это странно, а руки брата настолько нежные и ласковые. Тэ невольно улыбается, на душе становится гораздо теплее, потому что альфа чувствует поддержку, опору маленького омежки, который вот так бесстрашно встает на его защиту, не боясь гнева матери.       — Гуки, но ты же понимаешь, что Тэ поступил плохо?! Он должен быть наказан, — подойдя ближе, мать опускается на корточки перед омегой, что смотрит на неё своими глазёнками. В них читается страх, но за себя ли?       — Нет, он не должен страдать, не трогай его, пожалуйста, — омежка сразу бросается на шею к матери, обнимая её и хлюпая носиком.       — Малыш, — мать не выдерживает и тоже роняет пару слёз, обнимает в ответ это маленькое чудо, — не плачь, мой маленький, — зажмурившись и прижав к себе милейшее создание чуть крепче, она сдаётся, — если я не буду наказывать Тэ, ты обещаешь, что перестанешь плакать? Отстранившись и вытерев сопельки о рукав, омега кивает и нежно улыбается, целуя мать в щёку, окончательно добивая её своей нежностью и безграничной любовью, которую он щедро дарит окружающим.       — Спасибо, мамочка, ты лучшая, — медленный размеренный ритм постепенно ускоряется, разные сюжеты и абсолютно не поддающиеся логике чувства вмиг проносятся по слепому сознанию, задевая его своими цепкими коготками. Тэ не знает, что и думать, мысли заполоняют голову до такой степени, что он тупо сверлит взглядом омежку, не стараясь отвести его. Он просто молчит и скрепляет пальцы в замок. Что это? Что сейчас происходит? Это что-то способно нажать на кнопку «ступор»? Нет? Или да? Так почему сейчас такое переплетение чувств и эмоций вяжут огромный ком, который теперь нужно распутывать и далеко не один день. Тэ глубоко вздыхает и скользит взглядом по омежке, он смотрит на обнимающихся, а затем срывается на бег и со скоростью гепарда поднимается по лестнице, хватаясь за перила, чтобы не упасть, через секунду альфа уже закрывается в комнате и съезжает спиной по двери, медленно обнимая коленки.

Спустя неделю

      По-прежнему застоявшееся чувство внутри не даёт спокойно спать, отчего Тэ ворочается с боку на бок. Кажется, будто со всех сторон на тебя кто-то постоянно смотрит и пожирает, высасывая всю энергию. Парень изредка смыкает глаза и старается уснуть, но всё тщетно. Он думает обо всём, начиная от маленького омеги и заканчивая маленьким омегой. Странно, правда? Но это так. Образ мальчика заполоняет разум. Брат. Такой крошечный, а уже имеет огромное сердце и чистую душу. Все эти странные бранные повести о том, как человек может вот так застрять в голове на такое долгое время ничуть не лгут. Может, и ещё как. Иначе альфу не мучили бы эти мысли, полностью пропитанными им, и бесконечное исступление.       Ещё и Чимин с Хосоком. За эти дни, жалкие и совсем незаметные, казалось произошло много всего. Начиная с того, как Чонгук опять бесстрашно заступился за альфу из-за разбитой антикварной вазы и заканчивая его нежной улыбкой и ясными глазами, что погружают Тэ в какой-то вакуум, в котором он никого не слышит, а лучше бы и не видел эту искренность, что сводит с ума.       С недавнего времени Чимин объявил об их с Хосоком отношениях. Слова «Хосок — мой парень» автоматически присваивают Паку черты язвительности Хоби. Нет, конечно, Чим по-прежнему друг Киму, но сможет ли тот доверять Паку, как и всегда? Или же нечто перевёрнутое в альфе не позволит укрепить ту стену под названием «друг»? До предела натянутые ниточки терпения в Тэхёне постепенно рвутся, а вместе с ними рвётся и душа.

***

      На часах 11 утра. Альфа сонно приоткрывает глаза и переводит взор на потолок. В голове снова бардак, а прибираться там ой как не хочется, поэтому альфа приподнимается с кровати и, зевая, плетётся в ванную. Сегодня очень важный день по словам матери, так как они всей семьёй собираются в лес с палатками. Нет ничего лучше, чем семейные походы и влюбленные фотосессии на фоне природы. Об этом ли мечтал Тэ в свой выходной? Но делать нечего. Спорить и что-то доказывать? На это абсолютно нет сил. После проделанных процедур Ким открывает шкаф, откуда чуть ли не падают вещи, потому что их слишком много, но одежда — слабое место Кима, новые тренды, головокружительные образы — его изюминка. Без сомнений парень выбирает чёрное худи и такого же цвета джинсы, всё под настроение. Лениво натягивает их на себя и спускается с собранным рюкзаком на первый этаж, где его уже ожидает семья.       — Доброе утро, сынок, — радостно говорит отец и выходит на улицу, загружая багажник машины разным инвентарём, который необходим в лесу.       — Тэхён, ты точно поедешь в этом? Там ведь холодно, — посмотрев и ужаснувшись, выдаёт Хван, застёгивая замок на своей спортивной куртке. Альфа осматривается вокруг и не видит того, кто занимает все мысли каждую ночь. А именно — Чонгука. От этого он не сразу слышит, что спрашивает мать, отчего та сразу окликает его вновь.       — Тэхён! Не витай в облаках, надень куртку.       — А? Да, конечно, — серый бомбер тут же оказывается на хрупком теле.       — Почему ты такой рассеянный? — спрашивает мать, закатывая глаза и подходит к сыну, помогая просунуть руку в скомканный рукав, — да что с тобой?       — Ничего, всё хорошо, — опущенный взгляд.       — Тэ, у тебя что-то серьёзное случилось? Расскажи мне, — Хван действительно волнуется и теребит сына, пытаясь выведать правду.       — Я же говорю, всё хо…       — Я готов, — резко выбегает омежка и тут же врезается в брата, падая на пол, — АЙ!, — визжит Чонгук и потирает свой лоб, а затем и попу, потому что слишком сильно припечатался ею. Подняв взгляд, Гуки тут же округляет свои и без того большие глазки и смотрит на старшего, который тоже стоит, не отводя взор, — Тэхёна, прости меня, я не специально, честно-честно, я просто очень спешил и не смотрел под ноги, — подбирая ножки под себя, оправдывается Чонгук.       — Ничего страшного, мне не больно, ты не сильно ушибся? — Тэ медленно опускается на колени рядом с братом и отодвигает его руку, открывая место ушиба, на лбу красуется красное пятно. Тэ нежно проводит холодным пальчиком по контуру и, приблизившись, целует мягкими губами место ушиба, прикрывая глаза. Омежка от удивления от проявленной нежности заливается краской и чуть не проглатывает язык, но лишь прикрывает глазки и наслаждается такой заботой, которая исходит от Тэ очень редко.       — А теперь сильно болит? — улыбается старший, хватая за руку омежку, отчего тот сразу же заглядывает в глаза братику.       — Нет, теперь совсем не больно, — Чонгук двумя ручками хватает руку Тэ и приближает ту к своим губам, начиная выдыхать теплый воздух. Ким расширяет глаза, сердце пропускает удар, кровь будто застывает.       — Чонгук, что ты…       — У тебя такие холодные руки, Тэхёна, ты замёрз? Тогда давай никуда не поедем? — волнуется маленький, перебирая пальчики старшего. Почему так тепло на душе, словно кто-то впустил в давно замороженный сосуд разгорячённую кровь.       — Мальчики, я конечно всё понимаю, но нам нужно уже выезжать, — Хван, конечно, очень удивлена такой быстрой смене настроения Тэ, но портить идиллию совсем не хочется, она обязательно поговорить с ним об этом, но чуть позже.

***

      — Это прекрасно. Чистый воздух, свежая погода — ставя палатку, рассказывает Хван. Очень приятно очутиться в таком месте со своими близкими людьми, стать ближе к природе и почувствовать единение с самим собой.       — А я в первый раз в таком месте, мне всегда было интересно, каково это очутиться в сердце леса, но один я бы не рискнул, — хихикает Чонгук и быстренько подбегает к папе, который готовит вкусные сосиски.       — Малыш, как ты думаешь, они уже готовы или нет? — приподняв бровь и пошевелив угольки, спрашивает глава семейства.       — Ммм, думаю, что да, смотри, как они красиво и аппетитно выглядят, — хватается за урчащий животик омега и смущённо улыбается.       — Да, ты прав, так что давайте перекусим, Тэ? — дождавшись, пока сын посмотрит на него, Ким продолжает, — иди к нам!       — Ммм, как вкусно пахнет, думаю и на вкус будет тоже неплохо, — женщина чмокает мужа в щёчку и присаживается на специальный стульчик рядом с Чонгуком.       — Приятного аппетита, — ухватив самую поджаренную сосиску, произносит Гуки, дуя, а потом немного откусывая и довольно чавкая.       — Нужно будет ещё дров собрать, Тэ, ты справишься с этим? — отец смотрит на понурого Кима, который ковыряется в своей еде, тот лишь исподлобья кивает и вновь сверлит взглядом тарелку, — Хвани, я завидую твоему умению раскладывать палатки, я обычно очень долго вожусь с этим, — смеётся Рэй.       — И я! — кричит омежка.       — Что ты?       — Я пойду за дровами с Тэ, можно? — умоляюще просит Гуки, облизывая испачканные в кетчупе пальчики.       — Ахаха, хорошо, идите, только недалеко, ладно?       — Угу, — довольно кивает омежка.       Как только еда была съедена, ну, у кого как, а Тэ даже кусочек в горло не лез. Он не мог спокойно есть. Почему Тэ чувствует будто его предали? Чимин? Да вроде нет. Но что-то всё равно гложет слишком сильно, чтобы это можно было списать на простой пустяк, в котором нет ничего такого, из-за чего можно было настолько сильно уйти в себя. Чонгук? Так он тут вообще не причём! Тогда в чём дело? Тэ не может разобраться в себе, не может толком понять, что с ним происходит. Именно с такими мыслями Ким вместе с Гуком заходит в чащу леса.       — Мне очень нравится вот так бродить с тобой, Тэхёна, — мальчик пытается заглянуть в глаза брату, а тот будто не слышит его, погружённый с головой в свои мысли.       — Тэ, смотри, за тем деревом что-то есть!       Ким пинает ногами лежащие на земле листья, ветки, кажется, что он идёт так целую вечность и, когда оборачивается, понимает, что он зашёл слишком далеко, а маленького омеги нет рядом.       — Гук? — тихо зовёт Тэ, округляя глаза, в ответ тишина, лишь редкие отголоски природы скользят сквозь слух.