Ты мой навеки,Чон Чонгук

      — Гук! Что происходит? — прижав омегу к двери, Тэхён приблизился к лицу любимого.       — …       — Чонгук, почему не отвечаешь мне?       — Отвали! — грубо пытается вырваться.       — Да что с тобой? — Тэ хотел обнять любимого, но тот резко увернулся и отошёл к белоснежному джакузи.       — Чонгук!       — Тэхён! — кричит в обратную.       — Не веди себя как ребёнок! — повышает голос разозлённый старший и ближе подходит к Чонгуку.       Как бы не хотелось закончить все эти разборки, Чонгук видимо не собирается сдаваться. Он обижен и очень сильно, его до боли выбесил тот факт, что Тэхён вот так без зазрения совести, не подумав о раненых чувствах любимого, обнимал Чимина и постоянно ошивался с ним. Сердечко сжимается… Хочется плакать, но нет. Младший будет стоять на своём, не покажет слабость любимому.       — Я ребёнок? А ты кобель ублюдский! — скалясь, омега быстренько бьёт охеревшего Тэхёна по руке, потому что тот не оставлял стойких попыток затащить омежку в свои объятия.       — Почему это я кобель? — возмущённо вскрикивает альфа и рукой сжимает запястье любимого.       — Оставь меня, сука! — недовольно морщит лицо.       — Это уже ни в какие рамки не лезет, какого лешего ты на меня орёшь? С каких это пор я в кобели записался? Что вообще с тобой происходит? Течку я бы учуял, а тут я даже предположить не могу, в чём дело!       — Чимин, блять, — жалостно, пытаясь вырваться, выкрикивает Гуки и от обессилия валится на пол, наконец вырывая затёкшую руку.       — Что? — уже более спокойно чеканит Тэ, присаживаясь рядом.       Омега, смотря в пол, думал о том, как бы не дать слезам выйти наружу, потому что то, что накопилось внутри очень сложно сдерживать и как бы не хотелось убежать далеко и подальше от этих мыслей, Чонгук крепко привязан к этому бремени. Он всегда будет ревновать Тэхёна.       — Иди дальше обнимайся с Чимином, можешь и трахнуть его, а меня оставь в покое! Я видеть тебя не хочу, — повержен. Слёзы горячими капельками спускаются по бледной коже щёк. У Тэхёна от таких слов что-то рухнуло внутри. Он застыл, молча смотря на плачущего Гука, что только и успевал вытирать обжигающие кожу слёзы боли.       — Гуки…       — Уйди, Тэ, пожалуйста. Мы не успели даже и дня прожить вдвоём, как мне уже становится дико больно и невыносимо видеть тебя с другими омегами, тем более, когда ты вот так бессовестно их притягиваешь к себе. Скажи мне... — шмыгает носиком и вытирает слёзы руками... — только одно, ты любишь меня? Любил? — глаза наполнены влагой, кажется, что-то скоро надломится, если сейчас же не предпринять каких-либо действий.       Альфа мгновенно реагирует и, толкнувшись вперёд, наваливается на омегу, прижимая к полу. Не самое лучшее место для примирений, но видимо возбудившемуся Тэ похеру на все преграды. Неудобно? Плевать! Здесь и сейчас!        Алые губки омежки терзают белоснежные зубы Тэхёна, он делает всё плавно и с такой нежностью, хочется просто захлебнуться в потоке непередаваемых чувств. Тебя ревнуют. Это своеобразный позыв любви. Посягнули на твоё, сердце больно защемило. Чонгук ревновал. Эта мысль тугим кнутом бьёт по сознанию. Поцелуй до безумия страстный, омега не в силах сопротивляться, хотя нужно бы, он как-никак обижен, ему сделали больно.       — Я… — шепчет Тэхён, нежно ведя пальчиками по груди любимого, — тону в тебе, — тянется пальчиками до крана джакузи, не отрывая взгляд от очей Гука. Включает тёплую воду и дальше продолжает задирать футболку. Чонгук чувствует каждое прикосновение к своему изнеможенному телу, улавливает в воздухе прерывистое дыхание любимого, внимательно следит за каждым движением губ Тэхёна. Настолько чувственные, их хочется зацеловать, растерзать зубками, пройтись языком по каждому миллиметру тела любимого. Знакомое чувство, когда-то ему до боли внизу живота хотелось зацеловать страстными засосами всё прекрасное тело Тэхёна. Его плавные изгибы, длинные пальцы, красивый пресс, выделяющиеся ключицы, каждую частичку вселенной Кима.       Гук поднимается влюблённым взглядом с губ своего альфы к его глазам, наполненным любовью и страстью. Он хочет его. Тело ноет, льнёт к напряжённому телу Кима. Идеальные мечты, вот-вот превратится в реальность. Внутри давно пылает страсть, исполняя самые сложные трюки с огнём. С ним не играют, нет. Его превращают в изысканность, непоколебимый трепет, ласковый и до мозга костей податливый.       — Из-за тебя я схожу с ума, — старший влажно целует скулу, чмоками спускаясь к шее, втягивая в себя бледную кожу возбуждённой омежки.       — Тэ… — не дают договорить.       — Не могу себя контролировать, — каждое слово, произнесённое Тэхёном наполнено любовью, оно монотонно и до головокружения ласково, кутающее омегу в тёплое полотно.       Нога альфы скользит меж ножек омежки, придавливая сгорающую от желания плоть.       — Аххх, ммм... — стонет омега, вскидывая торсом.       Затем медленно альфа снимает с омеги одежду, начиная с футболки, улетающей сразу в дальний угол.       — Я никогда в жизни не испытывал подобного, когда ради человека ты готов умереть... — трётся своим холодным носиком о шею Чонгука, — Ты - моя вселенная, мой космос, моя жизнь, — выдыхает в самые губы.       Ароматы смешиваются, срывают крышу обоим. Чонгуку хочется больше Тэхёна, тому же до боли в штанах хочется Чонгука.       — Но ты же…       — Чимин - мой друг детства и навсегда таковым останется, единственный кого я люблю, кого хочу всегда и везде, это ты, хвоинка моя, — затаив дыхание, Гук притягивает за шею любимого и целует нежную кожу, кажется сегодня всё будет куда краше. Тэ тут же приподымает любимого с пола на руки и, не отпуская губы Чонгука, подходит к джакузи.       — Тэ?       — М? — отвечает Тэхён, когда ставит омегу в наполненное тёплой водой джакузи.       — А что это ты…       — Чшшш, — прикладывает пальчик к губам, а сам уже во всю пытается справиться с ремнём.       Гуки наблюдает за тем, как неуклюже Тэ пытается снять с него штаны, как его губки сами по себе сворачиваются в трубочку, как торчит бугорок из джинс старшего. Эта родинка на кончике носа, эти губы, глаза… Всё горит в пламени любви...       Гуки приподнимает пальцем подбородок Тэхёна и притягивает к себе, целуя, вторгаясь языком в мокрый ротик, встречаясь с податливым языком альфы. Влажным, до головокружения влажным и невероятно пошлым. И не нужно говорить про то, что стеснение может всё загубить. Парням настолько плевать на всё это. Чонгук без зазрения совести пялится на то, как Тэ снимает свои штаны, а затем и рубашку, присоединяясь к Гуку. Он всем телом придавливает младшего к стенкам белоснежного и приятно-тёплого джакузи. Под ногами шумит кран, а плоть Тэ активно приглашает на танец возбуждённый член Чонгука.       — Боже, ахх, — омега в блаженстве закатывает глаза, когда чувствует, как внутри пробегает торнадо чувств,цепляет сердце, заставляет ускоряться, вдалбливаться в грудную клетку, пробивать в ней расщелину, через которую страсть бурлит огненным потоком. В глазах друг друга влюблённые лицезреют, казалось, целую вселенную, усыпанную звёздами под названием счастье…       Среди шума воды, сливающимся с прекрасной атмосферой, Чонгук различает, как стонет Тэхён, протяжно и так басисто, что Чонгук готов безвозмездно продать душу дьяволу, лишь бы каждый раз, проведя он рукой по члену любимого, слышать этот голос. От него можно кончить, не задумываясь, лишь об этом думает Гук, гоняя мысли из стороны в сторону.       Сладкие... приторные... малиновые губки Тэ покрываются капельками воды, когда тот выцеловывает короткими чмоками мокрую шею любимого. Пальчики ног омежки скользят по ногам Тэхёна. Горячо...       — Малыш, я хочу тебя, — Тэ дотрагивается пальчиками к попе Чонгука, смиренно выжидая ответ.       Омега коротко кивает, даже не задумываясь, закрывает глаза, растворяясь, улетая, отдаваясь своему парню. Тэ знает что делать, ему не нужно повторять по сто раз, он с лёгкостью проскальзывает меж половинок Чонгука, находя заветную цель, сжатую совсем девственную, невинную... И о, Боги, это честь для Тэхёна. Лишить девственности Чонгука, того самого, что сводит его с ума, заставляет чувствовать дискомфорт в штанах. И, чёрт, тяжело признавать, но Тэхён боится поверить в то, что его мечта сбылась. Его мечта - Ким Чонгук, навеки привязан к нему. И как бы кто не старался помешать их счастью, Тэхён переломает руки тем и засунет в задницу.       — Тэхён? — Гук упирается тому руками в грудь.       — Ммм? — кусает за мочку.       — Будь нежен со мной, — ласково укладывает руку на пунцовую щёчку.       В комнате температура с каждой минутой поднимается, а тела влюблённых пылают искренностью, неумолимой пылкостью чувств… Слишком сладко для первого раза. Слишком прекрасно, чтобы казаться реальностью. Внутри Чонгука распускаются алые пионы, а губы заметно приоткрываются в пленяющем "О", когда старший приступает к растягиванию. Совсем непривычно, когда в тебя кто-то проникает. Гуки бросает влюблённый взгляд на лицо сконцентрированного на процессе Тэхёна, который даже губу закусил. Смущён? Ни капли...       Со временем внутри становится не так дискомфортно, как было. Чонгук с лёгкостью впускает пальчики Тэ, и когда старший понял, что дорога открыта, он подставляет головку члена ко входу и ждёт. Ждёт, когда Чонгук подаст хоть какой-нибудь знак одобрения. И то, что сказал Гук, кажется окончательно выбило из-под ног Тэ землю, на которой он твёрдо стоял.       — Сделай нам обоим хорошо, — после его влажные губки складываются в милую улыбку. В сердце по-прежнему гуляет страсть, разжигая факелы, которые потухнут не скоро. Прекрасно...       — Верь мне, — сейчас каждое неловкое движение может оказаться для Чонгука болезненным, поэтому Тэхён медленно толкается вперёд, проникая в тёплое тело совсем на чуть-чуть. О, Боги, настолько новые, до безумия прекрасные чувства пленят, заставляют окунуться в совершенно другие миры. И как бы банально не звучало, любовь-свернёт горы... Это так... И сейчас кажется особо правдивым.       — Ахх, — вскрикивает Гуки, сжимая бицепс Тэ, впиваясь в кожу ноготками. Он прикусывает щёку изнутри, кажется на языке смакуется привкус крови. Плевать.       Первый толчок, Гук выгибается подобно змее, благородной странствующей меж новыми ощущениями и возбуждением в перемешку. Тэ боится, он до ужаса в сердце, до каждого комка нервов боится сделать больно. Он прекрасно знает поношенное до дыр правило "В первый раз всегда больно", но всё же старается сделать всё возможное, лишь бы сгладить тугие недуги любимого.       Второй не менее ощутимый толчок придаёт яркого контраста в голос Гука, ему пока непонятно, что он чувствует. Тэ хорошо постарался в плане растяжки, и боль не такая резкая, как сулят статьи в интернете, но всё равно не оставляет своё присутствие на последний план. Она есть, и будет столько сколько понадобится.       Парни жаждят наконец перейти эту непренебрежимую грань между болью и наслаждением. Сгорают в нетерпении слиться глубже...       Ещё через пару минут, Тэ начинает ускоряться и как же он был рад, до помутнения разума, слышать протяжный, сладкий стон. И дурак догадается, что это звуки удовлетворения... Страстные и до одури пошлые.       Вода вокруг не может остыть, потому что два тела, сливаясь, превращаются в раскалённый вулкан... не остывающий, горячий... Влага помогает Тэ легко скользить в любимом. Он медленно наклоняется, когда слегка замедляется и притягивает за ляжки Гука под себя, чтобы было удобнее. Целует набухшие соски, облизывая каждый шершавым язычком, кусает ключицы, покрытые капельками. А Чонгук лишь успевает закидывать голову, как ему хорошо и трогать Тэ везде, где ему вздумается.       Рваные, ласкающие слух поскуливания младшего вдохновляют на подвиги, и Тэ действует, позволяя себе потрогать мокрую задницу, ускоряется, двигается более требовательно, резко...       — О, Боже, Тэ... хён, я сейчас с ума со...йду, — морщит лицо, младшему хочется ещё, больше, глубже, больнее... Вода кажется начинает закипать от переизбытка чувств, в котором парни вкладывают в свой первый секс. Первый и надолго запоминающийся.       Под страстные звуки, вспотевший Тэ приподнимает любимого чуть выше, потому что вода стала подступать к его лицу, и чтобы уберечь своё чудо, он крепко держит его.       — Ты такой узкий, малыш, — тянет Тэ, закатывая глаза. Блаженству, разгуливающему в сердцах влюблённых нет ни конца ни края.       — Тэ, а если нас услышат? Я ведь очень громкий, — еле шевелит губами, а руками старается уцепиться за плечи альфы, но они скользят, что значительно осложняет задачу.       — Плевать, стони, Гуки, так громко, насколько это только возможно, — делает резкий и неожиданный для Гуки толчок, от чего выбившийся из сил младший выполняет его просьбу... Стонет. Громко. Сладко.       — Ты мой гигант, мне так хо...рошо, Тэ... — оставляет сливовые отметины на шее, они прекрасны, расцветающие узоры предназначенности. Услышав эти слова, Тэхён звереет, стараясь доставить как можно больше приятных ощущений, больше контрастных картин перед глазами...       Слышали бы гости, что происходит сейчас в ванной, вероятно никто и не догадывается, хотя по столь изысканным стонам, это сложно сделать. Голоса влюблённых перемешиваются, переплетаются, разбавляясь шлепками тел, всплесками воды. Всё это напоминают прекрасную симфонию. Классику, которая на веки закоренела в нашей вселенной.       — Тэхён, скажи это, — начинает младший, двигая рукой на своей плоти, но альфа с возмущённым взвизгом убирает руку и сам, принимая более удобное положение, начинает надрачивать возлюбленному.       — Я... — заикается, потому что нет сил даже на то, чтобы что-то сказать.       — Тебя... — продолжает Гуки, довольно расплываясь в блаженной улыбке.       — Люблю, — заканчивает Тэхён, низко наклоняясь и принимаясь тереться своим носиком об носик любимого.       Они счастливы, Чонгук безбожно рад тому, что Тэхён никогда ему не изменит и будет всегда рядом. А Тэхён готов скакать и бегать от того, что Чонгук его. Его. И больше ничей. Здесь стоит жирная точка. Иначе быть не может.       Буря превращается в гигантское и устрашающее торнадо из тонких ниточек приближающегося оргазма. Это подобно пианино с разными нотками под клавишами, нажмёшь на одну прозвучит высокий звук, на другую более низкий, также и здесь дёрнешь за одну ниточку, почувствует сносящий разум трюк великолепия, дёрнешь за другую и вовсе утонешь в безумстве затмения.       Ещё минута, и альфа быстро выходит из омежки, кончая в горячие просторы джакузи, не отрываясь от любимого, следом извергается Гуки, обмякая и приглашая альфу лечь рядом. Они обнимаются, Чонгук утыкается своим носиком в шею Тэ, а тот в свою очередь обнимает любимого за плечи.       — Спасибо тебе, Тэ, — практически шёпотом произносит омега.       — За что?       — За лучший первый раз, — чмок в губки.       — Не за что, родной. Тебе тоже огромное спасибо, — влюблённые играются с язычком друг друга, наполняя свои сердца воспоминаниями о лучших проведённых вместе минутах. Хоть им ещё предстоит пережить их нескончаемое множество.