Я всё держусь за кусочек нашего прошлого, Того, которого никогда не смогу забыть…
Наверное из всех знакомых у Сехуна такой человек был один. Его боялись до смерти, но несмотря на это, все девочки просто сходили с ума от одного его заносчивого вида. О этого никогда не понимал, потому что на самом деле ему было далеко плевать. Очередной день понедельника. Большая перемена. Люди толпятся в столовой, чтобы хоть что-нибудь успеть схватить и заглотать перед оставшимися уроками. Невыносимая давка, в которую не хотелось лезть, да и аппетита особо не было, поэтому Сехун решил остаться в классе, где помимо него были ещё несколько человек. — Опять сидишь голодаешь? — в класс входит невысокий юноша в аккуратной оправе, с журналом в руках. Его опрятный вид и всегда сосредоточенный взгляд уже дает понять, что он один из уважаемых людей в классе. Староста и глава школьного комитета — Ким Чунмен. — Нет аппетита, — говорит как есть, хотя прекрасно знает, что Чунмен просто так не отстанет. — Не оправдывайся, — садится напротив и снимает очки, устало потерев переносицу, — Опять куда-то влез? Я слышал разговоры в учительской. — Ничего особенного. — Сехун облокачивается на спинку стула, сложив руки на груди и лениво оглядывается по сторонам. На самом деле после вчерашней стычки у него все тело ломит. Очередной гад из компании Пак Чанеля снова пытался насолить, добиваясь непонятно чего, за что и нарвался. — Хун-и, Чунмен, вы все еще здесь? — очень радостно звучит где-то со стороны и перед глазами тут же появляются еще двое друзей. Один из них так и светится от счастья, вечно забавляя Сехуна своими историями, а в второй как обычно строит из себя жуткого недотрогу со страшным взглядом, хотя это далеко не так. — Идите вперед, мы скоро подойдем. — улыбается в ответ Чунмен и Кенсу понимает, поспешно хватая Бэкхена под руку и утаскивая за собой в столовую. Все бы наверное обошлось и без лишних разговоров, если бы путь этим двоим не перегородил стоящий в проходе темный высокий силуэт. — Как раз вовремя, Бэкхен, не хочешь сгонять в столовую за меня? — силуэт наступает вперед и уже видно светло выкрашенную макушку. Бен, в ответ что-то невнятно пискнув, отходит назад, в отличие от Кенсу, который даже не шелохнулся. Сехун краем уха слышит позади себя непонятную возню одноклассников и сердитый голос друга, понимает, что дело может закончится плохо, особенно для бедного Бэкхена, который опять будет ходить как пришибленный на побегушках у Чанеля, если сейчас он не вмешается. Сехун нехотя встает с насиженного места и идет навстречу нашумевшей толпе, по пути с хрустом разминая затекшие конечности. — Оставь его, по-хорошему. — у младшего сейчас нет никакого желания лезть в драку с этим подонком, поэтому он всеми силами старается говорить сдержанно. — Он мне должен. Хочешь отработать за него? — на самом деле, Чанель пришел не к Бэкхену, но раз случай сам собой подвернулся, почему бы и не надавить на больное. Так даже интереснее, поэтому он самодовольно ухмыляется и поднимает на младшего надменный взгляд, но тот быстро опускает его на землю, с силой дернув за воротник на себя. — Повтори еще раз и я выбью тебе все зубы, как твоим дружкам. — сквозь зубы цедит Сехун до боли впиваясь ногтями в вспотевшую ладонь, пока чья-то тяжелая рука не касается его плеча. — Прекрати. Тебе и так вчера хватило. — спокойно и настойчиво твердит Чунмен, бросая недовольный взгляд на Пака. Сехун в ответ что-то неразборчивое шипит себе под нос, но все же послушно выпускает из рук ткань чужой рубашки. — Какой послушный. — Чанель, несмотря на предупреждения, продолжает издеваться. Его забавляет вся эта ситуация, особенно реакция младшего, который молча разворачивается и уходит. — Я еще вернусь. — напоследок бросает Пак и подмигивает Бэкхену, который буквально вцепился мертвой хваткой в руку Кенсу.***
Звенит последний звонок с уроков, ученики потихоньку расходятся по домам, а те, кто помладше, шумно сбегают по лестнице в раздевалку, хватая по пути портфели и с визгом выбегают из школы. Сехун покидает класс последним, когда в коридорах уже почти никого нет. А все потому что его снова задержал педагог за прогулы и постоянные драки в стенах школы. О всей душой ненавидит это лживое место, где все друг друга унижают, а потом обвиняют за то, что ты жаждал справедливости. Его мысли прерывают сильный толчок в плечо и Сехун поднимает взгляд, чтобы извиниться, но тут же одергивает себя, прикусив язык, когда понимает, что перед ним стоит Чанель. — Ничего не хочешь сказать? — надменный взгляд в сторону О, от которого становится жутко не по себе. Как будто Сехун нарушил границы его территории. — Отвали. — Сехун старается не реагировать и пытается обойти стороной, а Пак даже с места не шевелится, заслонив собою проход. — Ты слишком многое себе позволяешь в последнее время. — Кто бы говорил, придурок. — усмехается и делает шаг вперед, но его останавливают, грубо схватив за локоть. Чанель разозлился, даже во взгляде появилась огненная искра от одной лишь усмешки младшего. — Не лезь не в свое дело, — басом звучит над ухом и рука ослабевает хватку, плавным движением перемещаясь на горло, — Надо было еще тогда придушить тебя, словно беспомощного котенка, — узловатые пальцы несильно сжимают глотку, и Сехун сглатывает противный ком тех неприятных воспоминаний. Теперь он не такой, О изменился, но до сих пор где-то в глубине души ощущает себя все тем же хлюплым мальчишкой над которым так любил поиздеваться Пак.