***
Ближе к августу у Тэхёна и Чонгука начинаются не то чтобы проблемы, но младший слишком хорошо видит — состояние вампира изменилось. — Чимин сказал, что вы называете это ломкой, — просто констатирует Чонгук, лишь краем глаза улавливающий, как Тэхён раз десятый за полчаса облизывает клыки, явно пытающиеся выбраться наружу. И глаза у него уже как новогодние огоньки — то и дело меняют цвет, но Охотник впервые решается заговорить о проблеме вслух. — Да, слово подходящее, — вздыхает Тэхён, откладывая книгу и приподнимаясь на локтях, чтобы удобнее было со своего места на диване смотреть на Гука, расположившегося поперёк в кресле. — Если ты готов об этом поговорить, я бы обсудил… — Тэ, я тебе предложил со мной делать, что угодно, раз пять. — И три из них были на краю смерти, а два — после секса, — чуть закатывает глаза и откидывается обратно, уставляясь в потолок. — Я слишком долго прожил, чтобы не понимать — принятые на эмоциях решения ни к чему хорошему не приведут. — Да почему на эмоциях? — почти со злостью спрашивает, за что удостаивается взгляда «а ты на себя в зеркало сейчас посмотри». — Ладно, прости. Но… Я действительно хочу обсудить варианты. — Я могу подождать ещё примерно год, — медленно говорит Тэхён, наблюдая за тем как Чонгук поднимается с места, откладывая то ли комикс, то ли журнал, и устраиваясь рядом с ним на полу (будто на самом диване места мало), в районе его бока, чтобы удобнее было взять за руку и кивнуть без пререканий, мол — рассказывай уже. Только и остаётся, что тяжело вздохнуть и чуть хмуро сказать. — Вариантов три, но первый, полагаю, тебе не особо понравится. — Ты не будешь искать себе доноров. У тебя теперь есть я, — должно бы прозвучать ультимативно, но выходит вполне мягко и чувственно, что Тэхёну приходится по душе. — Тогда… Ты должен всё-таки ещё раз подумать… Прожить почти человеческую, только чуть более длинную, жизнь, имея возможность всё разделять с близкими или не совсем человеком и… — С близкими… Это ты про Юнги-хёна, которого твой друг уже сделал своим? Или речь о моём дяде, который просто, так же как и я, ждёт решения от твоего отца? — Чонгук говорит с лёгкой издёвкой, не удерживаясь и даже приподнимая брови как будто искренне удивлён. — Но если ты о… Пальцы Тэхёна ласково ложатся поверх мягких губ, прерывая речь, хотя по итогу только нарываются на ответную нежность — Чонгук их целует по одному, после чуть прикусывая указательный. — Умф… — вампир закатывает алеющие глаза и откидывает голову, борясь с приступом влечения. Чонгук и так заметил, что голод сделал его чувствительным, но тут явно что-то ещё замешано, о чём Ким отказывается говорить наотрез. — Ну вот… что ты… Серьёзный же разговор. — Этого «серьёзного разговора» вообще бы не было, если бы ты уже признал меня, — пожимает плечами и всё-таки опускает руку старшего, поглаживая ту едва ощутимо. — Да пойми ты! — неожиданно вскидывается Тэхён. — Я уже пытался так… — осекается поздно, тут же отводит взгляд и болезненно морщится. — Так и думал, — у Чонгука сводит челюсть от сожаления, что действительно оказался прав. Он справляется со своей реакцией быстрее, поэтому и голос подаёт первым. — И что дальше? Думаешь, я такой же? — Гук, я не… — Знаешь, — чуть усмехается, поднимаясь с пола и отходя на шаг. — А подумать и прикинуть варианты явно нужно было не мне. Звук захлопывания входной двери звенит в ушах Тэхёна ещё несколько часов.***
Бесконечность тишины сводит с ума. Чонгук не появляется, Чимин в отъезде. Слова второго из них, сказанные несколько недель назад так и крутятся в голове: «Это называется невротической прокрастинацией. У тебя и так голова не особо здоровая, а ты ещё и такое себе создаёшь сам. Реши уже всё для себя и успокойся. Вам обоим станет легче». Следом за этим обычно сразу врывается в сознание: «А подумать и прикинуть варианты явно нужно было не мне». Тэхён ощущает тоску и несчастье, но как-то слишком отстранённо. Просто не позволяя себе утонуть в этом. На пятый день состояние грозится вылиться за пределы его организма, поскольку голод накрывает слишком сильный, вплоть до головокружения, столь несвойственного существам его вида. Глядя на себя в зеркало, Тэхён осознаёт, что уже не способен поменять цвет глаз. Вишнёвый оттенок, в своё время подаривший ему идею для псевдонима, угнетает и заставляет в принципе старательно избегать отражений. Состояние лучше стать не стремится, но ему всё равно, поскольку Чонгук уже выбрал уйти, а Тэхён действительно не собирается искать себе донора. — А прокрастинация забавное слово, — говорит сам себе, чуть отводя губы к правому их уголку и разглядывая вид из окна, свесившись головой с постели. — Про-кра-сти… Весёлое слово. — Согласен, — раздаётся хмыканье сбоку, которое ничуть не удивляет. Тэхён так привык представлять реакции Чонгука на любое своё действие, что это звучит привычно. — Гук-а, — тянет гласные, тихо усмехаясь. — Вообще-то, вампиры не склонны к человеческим болезням. Но это касается только физического, знаешь? Психика вполне может… — Знаю, — Чонгук садится рядом на корточки, оказываясь лицом к лицу с удивлённым вампиром. — Ты рассказывал. Плюс — Охотники проводили исследования и признавали Низших клинически невменяемыми официально. — Ого, — тихо хихикает и тянет руку. — Раньше я тебя только слышал… — когда пальцы соприкасаются с тёплой кожей, Тэхёна охватывает волна леденящего ужаса, заставляющая подскочить на месте, встав аккурат посреди кровати. — Нет. Не может быть, чтобы уже галлюцинации начались. — Уже? Для тебя такое в порядке вещей? — хмурится немного, а затем со вздохом поясняет. — Тэхён, я вполне себе реальный. Просто… — Ага, точно, — кивает уверенно, но тут же пытается слинять с постели в сторону двери… …Что ему не удаётся, из-за сверхреакции Чона, позволяющего себе завалить с силой вампира на спину и прижать к кровати своим телом. — Послушай. Я был на грёбанном задании четыре дня. Без связи и возможности услышать даже твой голос. Не слишком приятно, едва вернувшись, услышать заявление, что я — лишь плод твоего воображения. — Н-на задании? — Тэхён икает и хмурит брови, сжимая руки в кулаки, поскольку большего не дано — его запястье в крепкой хватке, а мощное тело младшего прижимает так, что нужно буквально начать драку, чтобы из-под него выбраться. — Глупый мой вампир, — Чонгук устало опускает голову тому на грудь. — Так и думал, что ты решишь, будто я не собираюсь возвращаться, — усмехается едва слышно, прежде чем продолжить. — Конечно я не собирался уходить. Вообще вышел буквально «в магазин», чтобы проветрить мозги и успокоиться, но меня нашёл Намджун и попросту силком затащил в машину, поскольку возникла серьёзная проблема. Все наши были там — в горах. Сети никакой, а свой телефон вообще тут оставил. Тэхён замирает и смотрит куда-то в район шеи Чонгука, облизывая клыки, затем встряхивая головой и отгоняя от себя мысли о восхитительном вкусе младшего, чтобы сказать: — Ты… Простишь меня? Это не… — хмурится, пытаясь сформулировать то, что формировалось в нём все эти дни. — Я не сравниваю тебя ни с кем. Дело в том, что у тех и других отношений есть ещё один общий знаменатель. — То, что… Охотник? — уточняет осторожно Чонгук, когда понимает, что Тэхён никак не может решиться продолжить. Медленное покачивание головой и мутный страх в глазах говорят больше слов, а младший неожиданно ощущает, насколько был не прав. — Нет. Ты не можешь… — Думаю, ты правильно понял, — отводит вновь взгляд, не выдерживая нежности в глазах напротив. — Общее там и тут — это я. Мне… Тогда казалось всё таким… Правильным. Но я… Не знаю. Предупредил не обо всём? Не показал себя настоящего? Иначе почему… — Я люблю тебя, Тэхён, — мягко, совсем без напора и лишних эмоций, так сокровенно — будто произносит главную тайну Вселенной. — Очень сильно люблю. Вампир молчит и переводит алый взгляд на своего человека, будто бы ища очередную подсказку к действию в его глазах. В этих безмерно глубоких глазах, которые сосредотачивают в себе тот же смысл, что и сказанные слова. — Я тоже люблю, — медленно произносит. — И хочу… Тебя сделать своим. До конца. Чонгук согласно кивает, всем своим видом давая понять — для него очевиден смысл сказанного, а после предпочитает словам действия, потому целует медленно и с придыханием, обвивая руками и заставляя чуть вздрогнуть из-за холодных ладоней, проникнувших под домашнюю рубашку. Очень скоро Тэхёну становится тяжело дышать, и он мягко отстраняет младшего, чтобы попросить: — Если ты не против… Знаю, это неожиданно… Я бы сделал это сегодня… Мне сейчас… — Что от меня требуется? — тут же выпрямляется, готовый совершать если не космические путешествия, то как минимум поступки достойные легенд. — Залезь вон в тот шкаф, — Тэхён кивает и неловко усмехается, поскольку геройствовать младшему придётся позже. И не так, как он себе надумал. — Пароль от сейфа: тринадцать, «А» и шестьсот шестьдесят шесть. — Лихо, — смеётся Чонгук, целуя быстро в щёку и соскакивая с постели, чтобы уже через минуту вернуться и устроиться рядом с небольшим ящичком в руках. — И что это? — Помоги мне сесть, — мягко и виновато просит, поскольку ощущает полное физическое опустошение, и продолжает уже после того, как принимает подходящее положение. — Это небольшой запас моей крови. — Но… — Ты дашь её мне, а не примешь сам, — тихо хмыкает, поражаясь тому, что Гук помнит рассказ о донорах. — Тебя ждёт не кровь, а что-то вроде токсина. Очень едкого фермента… Это будет болезненный и тяжёлый процесс, поскольку пойдёт перестройка организма. Всё твоё тело будет… — Тэхён, — чуть с угрозой отвечает младший. — Не нужно меня пугать. Я пройду через то, что потребуется. Вампиру только и остаётся — вздохнуть и молча кивнуть, доставая сразу пять ампул и втягивая их в себя с помощью клыков. Насыщение происходит слабое, но, по крайней мере, перестаёт мутить и появляются немного силы. — Зачем тебе твоя же кровь? — Она поможет мне немного восстановиться и не даст выпить тебя полностью. Плюс… Она действительно моя. Года два назад из себя выкачивал. Мм. Это сложно объяснить, но мы вроде как немного преобразуем в своём организме донорскую, а потом можем её использовать в случае неожиданного приступа голода или в экстренных случаях потери… — Ясно. Собственный Банк крови, — Чонгук относит остатки обратно, возвращаясь явно с вопросом, но его перебивают: — Тебе нужно сесть на кровать и откинуться на спинку. Я буду… сверху, — Тэхён глубоко дышит, стараясь себя настроить на грядущее. Когда занимают стратегические позиции, вампир сразу же обнимает руками и гладит по шее. — Ты уверен? — Да, — обсудили вроде всё уже, но этот вопрос звучит на «добивание». После недолгой паузы, он сам говорит. — Твои родственники сказали, — Чонгук смотрит на светлую кожу Тэхёна в районе щеки и шеи, вспоминая события весны, — что очиститься от яда в таких количествах можно лишь созданием пары, но я не понял — почему. — Потому что создание пары — это не только ритуал крови. Это энергетический обмен и создание нерушимой связи. О том, что это вообще может помочь, узнали абсолютно случайно. Человек решил, что должен своему Высшему хотя бы связь, раз тот умирает из-за него. Они прошли через это, а потом оказалось… Потом это стали называть очищением от скверны. Так пафосно… — Послушай… Если я правильно понял систему, то, чтобы оказаться твоей парой, я должен стать… Альфой? — неожиданно меняет тему Чонгук, выглядя теперь напряжённым. — Да, — Тэхён пальцами проходится по горлу Гука, чуть надавливая на сонную артерию и тут же отпуская. — А если не им стану, а как ты? — Значит наши отношения будут немножко неправильными, — тихо смеётся Тэхён. — Прости это нервное. Поверь, ты точно альфа. Я это знаю. — Лааадно… Даже не буду спрашивать откуда, — ведёт плечами и садится удобнее, затем кивая в знак готовности. Тэхён мог бы ещё долго сомневаться или просить подумать, не поддаваться собственным желаниям, но он переходит какой-то предел и понимает, что, в конце концов, не ему одному принимать это решение и ответственность у них делится ровно пополам. Именно поэтому осторожно склоняет голову и целует наружную ярёмную вену, а затем ведёт в другую сторону и осторожно прокусывает беззащитный покров, до появления возможности похитить чужой кровоток. Пока Чонгук чуть сжимает руки на боках Тэхёна, тот изо всех сил контролирует себя и не даёт рецепторам полноценно ощутить вкус и запах. Но и этому наступает предел — он чувствует все оттенки. Становится хорошо ровно настолько же, насколько плохо. Организм наполняет чужая кровь и сила, ноздри трепещут от упоительного морозно-дымного аромата с привкусом хвои и мягкой сладостью какой-то ягоды, в то время как рот переполняется слюной из-за фантастического вкуса тёплой крови. Не увлечься и остановиться вовремя выходит почти легко. Лишь потому, что единственная мысль Тэхёна — не навредить Чонгуку. Младший сонно улыбается, очевидно, что из-за потери крови, но Ким не теряет времени и на этот раз прокусывает не верхними клыками, а нижними, вцепляясь с другой стороны. Именно после этого руки Чонгука уже сжимаются болезненно, хотя титаническими усилиями воли он и удерживает себя на месте, позволяя вампиру влить достаточно токсичного фермента. Тэхён отстраняется медленно и почти пьяно. Ему дурно от количества выпитой крови, но и хорошо, поскольку сила постепенно заполняет организм, давая забыть о голоде и плохом самочувствии. Он сам осторожно слазит с Чона, утягивая вниз и помогая удобно лечь, чтобы затем устроиться под боком, чувствуя, как младший теряет сознание от боли. — Надеюсь, что ты действительно не пожалеешь.***
Тишина в квартире стоит практически гробовая. Никакого движения или шороха. Только мерное дыхание двух спящих, один из которых сейчас, на закате пропущенного ими дня, снова начинает беспокойно шевелиться и издавать тихие звуки — то ли стоны, то ли неразличимые слова. Тэхён садится в постели сразу же. Мотает головой и пытается прийти в себя, поскольку спал всего-ничего, ведь всё время наблюдал за довольно тяжёлым состоянием при перестройке. Благо только, что Гук пережил его во сне… Промучившись более десяти часов, тот наконец заснул обычным сном, а вместе с ним и Тэхён. Быстро оглядывается на зеркало — глаза немного алеют, но это явно не тот голод, который сжигал вчера, грозя последствиями весьма неприятными. Впрочем, на рациональные мысли разменивается недолго, ведь всё его существо тянет к человеку рядом. Аромат. Такой густой и чистый аромат, какого Тэхён ещё за свою долгую жизнь никогда не ощущал. Впервые так судорожно вдыхает, будто пытается наесться. Он, долго не думая, забирается на Чонгука и упирается в мерно двигающуюся грудь одной рукой, пальцами другой осторожно зажимая тому нос. Чуть пригибается и склоняет голову набок, чтобы уже через секунду увидеть фосфоресцирующие синим глаза. Свечение отступает быстро, а за ним обнаруживается немного растерянный взгляд Чонгука, с его привычным насыщенным карим цветом. — Тэхён… Что?.. — Ты… изменился, Гук-и, — мягко произносит вампир, поглаживая по плечу и ластясь, прижимаясь грудью к груди и бездумно вдыхая потрясающий букет. — Очень медленно вдохни и почувствуешь запахи в воздухе. Но только очень медленно. Понимаешь? В ответ — кивок, а потому опускает руку и внимательно следит за тем, как в лучах заходящего солнца красиво расширяется зрачок его человека. — Ч… Что… это? — едва сдерживаясь, чтобы не вдохнуть полной грудью, Чонгук пытается заставить себя анализировать, а не сойти с ума от того, что наполнило, кажется, всё его существо. — Ты сейчас ощущаешь мой запах, Чонгук. Ощущаешь, потому что стал альфой… И он сейчас довольно ярким должен быть… — Почему? — нервно смеётся и улыбается, поглаживая по щеке и тихо сглатывая вязкую слюну. — Почему у тебя даже запах такой потрясающий и не поддающийся описанию? Тэхён немедленно краснеет и прикусывает губу, уточняя: — Ты о чём? — Твой запах точь-в-точь, как твой голос. Необыкновенный, несравнимый ни с чем другим… Он кружит мне голову и атакует все системы, — встряхивая головой, Чонгук пытается заставлять себя думать, а не только заполняться ароматом и дуреть от него. — Говоришь так, будто напился, — смеётся тихо Тэхён. — Вообще у меня подходит время интересного периода… Но ещё не должно быть сопутствующего усиления… — замолкает резко и замирает от удивления в следующую секунду, поскольку оказывается уложенным на лопатки, а младший пристраивается носом к его шее и вдыхает слишком глубоко. — Потрясающе… — Чонгук так и льнёт, обвивая руками и сжимая в крепких объятиях, пока вампир восторженно-ошарашено молчит. Вплоть до момента, когда Чонгук влажной и широкой полосой мажет по его шее. — Гук… Я… Пресвятая тёмная ночь, я так тебя хочу… Но тебе нужно привыкнуть… — Повезло, — Чонгук перебивает и тянется к уху, кусает мочку, чтобы затем выдохнуть горячо. — Я уже привык и тоже тебя хочу. Чрезвычайно… — Но… Да, я… — путаясь в мыслях о правильном и о том, как давно у него не было альфы, Тэхён не может противостоять и тихо выскуливает: — Я — весь твой, — и уже без страха царапает спину Чонгука, прижимая того к себе сильнее. — А ты… — младший с любопытством немного отстраняется, чтобы залезть в свободные штаны Тэхёна и рукой быстро пройтись по его влажным ягодицам под смущённый взгляд и томный выдох. — Ты… — Ты такой невероятный альфа… Тебе явно идёт изменение… К тому же… Поверь, ты пахнешь не менее вкусно, а меня ещё и возбуждение захлёстывает из-за того, что в венах бежит новая кровь. — Звучит одновременно извращённо и приятно, — хмыкает Гук, стягивая ненужные сейчас штаны с них обоих поочерёдно, а затем и футболку скидывая, пока Тэхён даже лёжа умудряется выпутаться из своей кофты. — Ты такой красивый, — тянет, проходясь пальцами по рёбрам и выше, чтобы задеть пальцами чувствительные соски и понаблюдать, как старший закатит глаза от удовольствия и откинет голову в своём первом стоне. — И такой напряжённый… — ухмыляется, одну руку опуская к паху, чтобы недвусмысленно намекнуть на крепкую эрекцию. Тэхён усмехается и ведёт бровью, приподнимаясь на локтях и спрашивая с любопытством: — И желанный, да? Вместо ответа Чонгук кладёт его руку себе на пах и шумно выдыхает прямо в губы: — Крайне желанный. В ответ на смелость решают проявить свою, поэтому скользят рукой ниже и осторожно надавливают на основание члена, вызывая полувскрик-полустон. Чону, упавшему лбом на плечо Тэхёна, приходится отдышаться немного, прежде чем появляется осознанность, чтобы спросить: — Что это было? — медленно поднимает голову и смотрит на вампира, который хитро улыбается и гладит его по щеке. — Узел. Это так называется. Не удивляйся, он потом ещё и увеличится… Позже расскажу подробнее, если захочешь… А то у меня сейчас другое желание… — подмигивает и в следующую секунду с силой толкает Гука, заставляя того сесть, а затем упасть на спину на другом краю кровати. — Мм, — Тэ оказывается сверху и сам теперь тянет носом у чужой шеи. — Темнейшая ночь… Твой запах… — быстро облизывает клыки и смотрит с шальным вопросом в глазах, недвусмысленно спрашивая. — Можно мне?.. Чонгук смеётся и поворачивает голову, устраивая ладони на боках и поглаживая, пока старший судорожно вдыхает, прежде чем аккуратно впиться в нежную кожу и потянуть в себя ароматную кровь, сводящую с ума своей насыщенностью. Отстраняется весьма быстро, тут же поясняя в ответ на удивлённый взгляд: — Я сыт, — облизывается, нарочито неаккуратно, чтобы больше размазать красное по губам, чем стереть. — У нас с тобой всю следующую неделю будет обмен. Надеюсь… Ты готов, — неловко усмехается и всё-таки тщательно чистит зубы и губы, чтобы затем прогрызть и протянуть своё запястье. — Тебе пока нужно так. Клыки сформируются немного позже. — У нас идёт поступление в желудок? — задумчиво растягивает слова, ловя руку Тэхёна пальцами и приближая раной к себе. — Первое время. Именно наша кровь завершает изменения в теле. — По факту, это тоже Обращение. Просто не в вампира, а в… — А в пару, — смеётся неловко, чувствуя щекотку от дыхания Чонгука рядом с тонкой кожей. — Я очень… Беспокоюсь, — ловит очередной удивлённый взгляд, ощущая как болезненно закручивается возбуждение, ведь слишком хороша картинка — Чонгук, кровь, искренняя забота в глазах и желание. — Что окажусь невкусным для тебя. Такое случалось, и… — Когда-нибудь я отучу тебя волноваться по пустякам, — закатывает глаза и поворачивается немного, чтобы пройтись языком по светлой коже Тэхёна там, где стекают две аккуратные струйки, уже испачкавшие его плечо. Чонгук сперва довольно сдержан и не ощущает ни отвращения, ни удовольствия… Но проходит несколько секунд и во рту будто раскрывается весь вкус Тэхёна — абсолютно такой же невменяемый и шокирующий, как его голос и запах. Младший почти уверен, что кончил бы от нахлынувшего возбуждения прямо сейчас, если бы Ким ещё и заговорил. Впрочем, тот пока молчит, а потому приходится медленно отстраниться и тихо простонать, зализывая рану и после целуя её, как только кровотечение прекращается. — Безумно вкусный, — констатирует, слыша судорожный вздох и видя явное облегчение на лице, которое даже одинокой слезой выходит из старшего. — Такой серьёзный вампир, а на поверку такой чувствительный… омега? — почему-то именно в этот момент до сознания Гука докатывается потаённое знание, кто в этой паре отвечает за силу и за заботу больше, чем другой. И до него доходит ответственность, которая легла на него вместе со званием пары этого невероятного Высшего. — Ну… да? — Тэхён хмыкает, не совсем понимая, что имеет в виду младший, хотя это точно отходит на второй и десятый план, поскольку тот тянет его к себе и упоительно целует, посасывая поочерёдно губы и обводя те языком, словно заново пробует на вкус и их, чем заставляет стонать уже партнёра. Воздуха не хватает, хочется всего и сразу, но Тэхён слишком ярко помнит своё желание на первый такой раз с Чонгуком, а потому отстраняется и медленно соскальзывает на пол, маня к себе пальцем и заставляя того сесть на край, чтобы тут же провести кончиками пальцев по бёдрам с внешней стороны и, нагнувшись, поцеловать бедренную косточку. — Это нормально, что у меня сейчас чувствительность… как у подростка? — шумно дыша, Чонгук едва умудряется вменяемо задать вопрос, испытывая явные проблемы с подбором слов. — Мм… Вроде бы, — Тэхён облизывается, смещаясь немного и почти касаясь подбородком головки призывно торчащего члена младшего. — Но вообще, думаю, что это у тебя на меня такая реакция. Ты даже запах ощущаешь слишком сильно. Гук не осознаёт сказанное, поскольку у него всё в мозгу перегорает — Тэхён, сидящий перед ним на коленях, чуть измазанный кровью — уголок губ слегка остался в ней и пара капель красуется на плече — да ещё и медленно поглаживающий его по коленям — вот это слишком. Впрочем, оценку он даёт рано… Ведь, когда вампир чуть усмехается и самым кончиком языка проводит по уздечке, медленно переходя на дырочку уретры и едва в неё проникая, у Чонгука в голове новый Большой взрыв, создание персональной Вселенной, где нет изученных границ удовольствия. Он едва остаётся в сидячем положении, одной рукой упираясь сзади, а другой закапываясь в нежные волосы Тэхёна, которые всё время их знакомства остаются голубыми. — Кажется, я не помню… как дышать… — хрипит, искусывая губы и ощущая горение по всему телу, хотя невесомость поцелуев, оставляемых старшим по всей длине члена, даёт хоть какую-то возможность прийти в себя. — Чёрт… Ты такой потрясающий… Тэхён едва сдерживает улыбку, продолжая делать то, чего сам так желал, ведь он прекрасно знает, что для альфы минет гораздо чувствительнее, чем для обычного человека, и именно поэтому у Чонгука сейчас перечеркнётся весь их прошлый опыт в этом. Чуть прикусывая кожу паха, слышит шипение, которое почему-то тоже ласкает слух, заставляя ещё больше издеваться — сжимать пальцами набухшие яички и присасывать сильнее основание члена, старательно, так чтобы губы едва касались уплотнения узла. — Тэхён… Я не… Ф… Лишь тихо усмехаясь, Ким довольно приподнимается и медленно заглатывает головку, позволяя той пройтись чувственно по губам, а затем упереться в щёку с внутренней стороны. Он успевает только обхватить ствол кольцом, когда пульсация зашкаливает и ему в рот бьют упругие струйки — несколько, друг за другом, наполняя сладковатым семенем, которое с удовольствием слизывает полностью и глотает, смотря исподлобья на Гука, находящегося едва ли не в предобморочном состоянии. Тот тихо усмехается и всё-таки откидывается на постель, ладонями проходясь по своему лицу, потирая сперва его, а затем чуть зачёсывая влажные и подотросшие пряди, чтобы в следующее мгновение заявить Тэхёну, забравшемуся на него: — Ещё один такой оргазм, и я умру. — Не умрёшь, в тебе ведь теперь моя кровь, — смеётся тот в ответ и целует в нос, поглаживая по щеке. — Я рад, что понравилось. — Понравилось? Ну нееет, — мотает головой, перекатываясь вместе со старшим и оказываясь сверху. — Не придумано ещё слова, чтобы описать, как это было. — Тогда… Ты просто можешь… — Заставить тебя чувствовать себя так же? — ухмыляется, проводя рукой по боку Тэхёна, который немного нервно елозит, сходя с ума от перевозбуждения. — Пожалуй, — хмыкает в ответ и чуть отталкивает Гука, заставляя того встать с постели и чуть удивлённо приподнять бровь. — Хочу так, — показывает кончик языка, а затем медленно переворачивается и соскальзывает ступнями на пол, пока руками упирается поудобнее, чтобы впоследствии посмотреть через плечо с насмешливым вопросом. — Поучаствовать не хочешь? Или тебе достаточного одного вида? — А вид-то превосходный, — кивает восхищённо, заставляя Тэхёна почти смутиться и отвернуться, хотя надолго терпения не хватает — Гук всё-таки приближается и проходится пальцами по позвонкам, спускаясь от самого верхнего к нижнему, пока пахом прижимается к влажным ягодицам и недвусмысленно даёт ощутить собственную, почти полную готовность к новому заходу… Только вот хочет сделать интереснее, пока есть желание ещё немного сдерживаться. Именно поэтому, наклоняется и целует острые лопатки, пальцами скользя по боку, внешней стороне бедра и только потом уводя те к поджавшемуся колечку мышц, в которое спокойно проникает сперва одним пальцем, а затем другим. — Гук… Меня не нужно готов… — договорить не получается, поскольку пальцы другой руки проходятся по щеке и медленно заводятся меж губ, что Тэхён воспринимает правильно — посасывает кончики пальцев, решая просто получать удовольствие от всего, чего бы там ни хотел сделать младший. А тот явно продолжает издеваться, ведь не прекращает пытку и наполняет лишь пальцами, скользя в вязкой смазке и массируя мягкие стенки, после неожиданно толкаясь под другим углом и надавливая на бугорок внутри, из-за чего Тэхён мычит и ещё сильнее смачивает слюной и так мокрые пальцы у себя во рту. — Потрясающе звучишь… — выстанывает в ответ Гук, который сходит с ума от восхитительных интонаций его чувственности. Он чуть отводит руку, а затем проделывает тоже самое, что и до этого. И ещё раз… И ещё… Пока Тэхён не кричит от удовольствия, падая на локти и содрагаясь всем телом в приступе слишком насыщенного оргазма… И он бы, может, хотел бы немного передохнуть и избавиться от красных кругов перед глазам, но ему это не позволяют — Чонгук бьёт его членом аккурат меж ягодиц, после медленно растягивая чуть узковатый, всё-таки, для его размера вход. — Какой же ты невероятный… — комментирует вслух, судорожно выдыхая и делая сразу же на пробу второй толчок, из-за которого Тэхён вновь не сдерживает сладкий и безумно будоражащий стон. — Такой горячий… Вампир искусывает губы, не зная, что сказать, но у него бы в принципе и не вышло ничего связного, поскольку Чон отчего-то теряет всякую способность к промедлению и сразу наращивает темп, явно кайфуя от новых реакций своего тела и от выбиваемых им из старшего звуков. Когда всё тело уже горит, а руки подрагивают от напряжения, Тэхён отталкивается от постели и встаёт на ноги, поворачивая голову и давая им возможность реализовать столь желанное обоими — поцелуй у него над плечом, который ещё больше кружит голову и вызывает очередную волну дрожи по телу. — Хочу… — только произносит, а Чонгук через мгновение разворачивает его к себе лицом и прижимает всем телом, роняя после их обоих на постель, чтобы было удобнее сливаться губами и вступать в игру языков. У Тэхёна сильно дрожат ноги, поэтому Чонгук скользит рукой меж их тел и широкой ладонью обхватывает оба члена, задавая на них сразу весьма внушительный ритм, чтобы уже через несколько секунд они оба снова на мгновение умерли от удовольствия, прижимаясь друг к другу и сотрясаясь от нового пика удовольствия, лизнувшего каждое нервное окончание. Дыхание приходить в норму совершенно не желает, но им совершенно всё равно, поэтому и не думают прерывать поцелуи ещё долгие минуты, прежде чем Чонгук мягко не отстраняется и не заглядывает в ярко-красные глаза вампира, хотя озвучивает их общую мысль первым именно тот: — Фантастика. — Да, — тихо смеётся, потираясь носом о нос. — Я и представить не мог… — Знаю, — гладит медленно по шее, чуть массируя пальцем то место, где прокусил, чтобы обратить. — Мне… Спасибо, что дождался, пока я решусь. — Я скорее надавил, чем дождался, — неловко улыбается, тихо откашливаясь, поскольку горло саднит от всех изданных ранее звуков. Медленно садится на постели и затем отходит, чтобы взять со столика Тэхёна салфетки и вернуться с ними. — Но… Я безумно рад. И сейчас, как никогда, ощущаю… Что мы вместе. — Это связь, — Тэхён чуть вздрагивает от прохладной влаги салфеток и помогает Гуку завершить это дело, чтобы после вместе лечь удобнее на постели и сжать его в объятиях. — Я тоже чувствую её. — Теперь тебе от меня не отделаться, — довольно говорит Гук, ощущая внезапную усталость. — Меня снова в сон клонит… Это нормально? — Да. Перестройка ещё не завершена, ты ведь только-только мою кровь выпил. Нужно пройти ещё пару стадий… Но они не такие уже болезненные как предыдущие, — Тэхён тихо зевает, себя ощущая тоже вымотанным, ведь прежде и не поспал нормально. — И… я не хочу от тебя «отделываться». Ты мне очень нужен, Гук. — Ты мне тоже, Тэхён, — целует в макушку, затем снова откидываясь на подушку. — Очень нужен.