Позвольте выйти мне в окно...

— Ой-йой, спиночка моя… — простонала я, всё же продрав глаза. Спать на полу, лёжа на картонке и укрываясь украденным с приюта одеялом идея, честно говоря, не самая хорошая. Но в безвыходной ситуации — почему бы и нет? Хоть я уже начинаю понемногу жалеть. Может стоило остаться-таки в том гадюшнике? — Ну какой пиздец…       Всё же жить одной оказалось несколько труднее, чем я предполагала. Пустующий дом я нашла на удивление быстро, не встретив никакого сопротивления со стороны местных обывателей — максимум словила несколько заинтересованных взглядов, но в целом всем было глубоко плевать. Хотя, совру, если скажу, что меня уже не коробит от здешнего колорита: осунувшиеся лица, впалые щёки, и взгляд затравленный до омерзения. Почти как у детей в приюте… Но это не молокососы. Это вполне себе взрослые люди. Кто-то, конечно, выглядел не так паршиво, даже работал в Иностранном квартале, но всё равно напоминал загнанного в ловушку зверя. И у меня совершенно не было идей, кто виновник всего этого. Из-за размышлений над личностью негласного главаря «Чаши» я даже забыла о том, как буду здесь выживать, когда начнётся течка. Ох уж этот ёбанный омегавёрс!..       Своих ровесников я так же не заметила. По крайней мере за эти три дня. Да и я не то чтобы уж сильно головой по сторонам вертела — не до этого уж! Мне важнее всего было нормально обставить собственный домик три на три метра. В нём не было ничего, кроме одиноко стоящего туалета и протекающего умывальника, благо что к канализации проведён канал, а значит беспокоиться по поводу самовывоза отходов жизнедеятельности не придётся. До поры до времени. Воды, конечно же, здесь нет, хотя на улице я видела дырявый бочонок, приколоченный к стене, со шлангом уходящим через специальную дырку внутрь дома. Полагаю, он служил источником воды, так как туалет и умывальник были подключены именно к нему. Мда, я явно заняла дом какого-то гения. Надеюсь, он не явится в самый неподходящий момент, когда моя тушка уже пообвыкнет тут жить.       Окно, благо, целое. Заклеивать хоть не нужно. Да и не то чтобы у меня есть для подобных процедур скотч. Хотя, оно всё пыльное. По-хорошему помыть бы окошко, но руки пока не доходят.       Плиты или чего-то подобного здесь не было и в помине, тем не менее, решение я нашла — притащила три железных бочонка, по очереди, естественно. Не всё же сразу! Я сильная, но не настолько. Один будет использоваться в качестве ванны, второй — основа для домашнего костра. Третий на замену тому пробитому водосборнику. Но это всё равно не решало всех моих проблем: вряд ли у меня получится постоянно таскать воду с моря, потом конденсировать её, чтобы очистить от соли, а после кипятить и мыться. Выход - общественная баня, но её ещё надо найти и узнать, сколько стоит одно посещение.       С костром было проще, для него материалов хоть отбавляй — спасибо японцам за разделение мусора и отсутствие вони около ящиков. Хоть рыться не так стрёмно. Впрочем, с местными бомжами за кусок деревяшки или кипу газет приходится драться. Я не была фанатом подобного насилия, поэтому просыпалась как можно раньше и шарилась по мусоркам часа в три-четыре утра. Удобно. Меньше конфликтов на чужой для меня, пока, территории.       А вот как установить новый водосборник тот ещё вопрос! Инструментов нет, деньги — только на еду (и то я ещё не потратила ни йены, ибо откладываю до получения работы — третий день уже ищу!), стремянки, чтоб эту хрень поднять вверх — нет. Поэтому я просто поставила её в узком промежутке между моим домом и соседним, надеясь, что не сопрут. Хотя, тут недалеко порт, так что воровством я, полагаю, здешние не промышляют. В конце концов жители Иностранного квартала относятся к бродягам с Конусной улицы как к потерянным котам: не трогают, но иногда оставляют что поесть. Впрочем, какие-то отморозки ради веселья бомжей из «Чаши» даже убивают. Но кто расследовать-то это будет? Всё равно никому не нужны.       Я передёрнула плечами. Нужно быть очень аккуратной, живя здесь. И не искать на пятую точку неприятностей…

***

— Прости, девочка, ничем помочь не могу. Я по закону не имею права брать на неполный рабочий день детей до одиннадцати лет. Попробуй ещё поискать, думаю кто-нибудь всё же согласиться взять тебя. Бывают среди нас наниматели к возрасту не придирчивые. — Благодарю за информацию. И спасибо, что уделили мне время, — вежливо поклонившись, сказала я мужчине, хозяину местной мойки. Думала возьмут. Хотя бы помощницей. Хотя бы для чего-то! Мыть-то машины я умела, не зря когда-то давно у папиного знакомого подрабатывала на автомойке. Но видно не судьба. Жаль, жаль… Я была бы поближе к чистой воде. Эх, он отказал мне, даже увидев, что я могу! — Честно слово, была бы ты года на два старше!.. — воскликнул тот и вздохнул, а после дал мне свою визитку. — Держи. Я буду рад тебя нанять через два года, если ты не растеряешь к этому времени все свои навыки. — Спасибо вам, Масато-сама, — вновь поклонилась я и вышла. Горестно охнув только за пределами небольшой автомойки. «Что же, ещё не вечер! — попыталась утешить я себя, но вышло не очень. — Чёрт, девятый отказ за три дня. Грустно как-то. Такими темпами мне придётся сдаваться в приют!»       Утром того же дня, когда тигр донёс меня в Иностранный квартал, я пошла искать бюро для помощи поиска работы. И нашлось это здание на удивление быстро. Жители от меня не шарахались, кто-то даже подкинул пару монет, а одна пожилая женщина-омега, почувствовав во мне собрата, даже сопроводила до бюро, сказав, что для одиннадцати (кто меня осудит, что я о возрасте соврала?) лет уж больно я худая и подкинула печенья. Во всяком случае, взяв номерок и дождавшись своей очереди, я подошла к одной из сотрудниц. Мы побеседовали, я предоставила все данные о своих умениях, не забыв упомянуть знание двух иностранных языков, а так же смотрела на тётеньку грустным-грустным взглядом. Она, сжалившись, выдала мне список людей, с названиями организаций и адресами оных, сказав, что это всё, что в её силах. Если из этих пятнадцати человек кто-то откажется нанять меня на работу, то придётся мне всё же ждать одиннадцати лет.       «Надо было не выёживаться и подождать ещё два года, — фыркнула мысленно я, вычеркнув из списка автомойку. — И на что я надеялась? Дура. Ну натуральная дура, не даром платиновая блондинка… Или это у меня седина? Хрен его знает. Из-за собственной тупости я оказалась в подобных условиях. Ну не ебанутая ли я?»       За самобичеванием я как-то даже и не заметила, когда успела дойти до небольшого магазинчика сладостей. Он радовал глаза: чистая витрина, тихая улочка, совсем недалеко сквер, разноцветные сладости и цветочные узоры на стекле, деревянная дверь с орнаментом и какое-то детское, но от этого не менее милое, название «Кружка чая». Не знаю, с чего я решила, что придумывал «прозвище» кафе ребёнок, но отчего-то это казалось таковым. Может потому что само название не самое звучное, а может потому, что взрослые любят порой давать своим заведениям вычурные названия. И от этого «Кружка чая» смотрелась слишком простенькой в моём понимании. Тем не менее, не мне судить. — Коничива, — сказала я, зайдя-таки в кафе.       Три небольших столика с высокими стульями. Кофейного цвета плитка. Прилавок со всевозможными вкусностями, начиная макаронами и заканчивая прелестными тортами — аж слюнки потекли, недовольный желудок дал о себе знать. И запах чего-то ароматного, не то корицы, не то ванили, а может вообще каких-то других пряностей, я не разбираюсь в этом, хоть нос и чувствительный. — Коничива, ты что-то хотела, девочка? — весело прощебетала пухлая женщина, легко выплыв из-за прилавка. Она была в юбке до щиколоток, в фартуке поверх рубашки. Волосы убраны под пекарский колпак. И сама она вся такая светлая-светлая. Аж глаза защипало. Явно не здешняя. Хотя, на то это и Иностранный квартал. Многие здесь хафу — полукровки — или жители других стран. Вот и зеленоглазая хозяйка кафе была не японкой уж точно.       У меня спёрло дыхание от того, насколько женщина, явно в возрасте, с излишним весом, может так хорошо выглядеть и пахнуть. А ещё светится, как солнышко. Я даже зажмурилась от удовольствия. За эти три дня она первая, кто мне так сильно приглянулся внешне. И тигр молчал, а значит она не опасна. Да и пахла она хорошо — уютно, я бы сказала, —не будь у неё странных ноток в феромонах — сказала бы, что омега. Но эта женщина явно была бетой. — Я узнала, что вам нужна официантка.       Начала за здравие, закончила за упокой, ибо иначе объяснить то, каким образом с уверенного тона я перешла на мямляние нельзя. Хотелось врезать самой себе. Ну кто меня такую зажатую возьмёт в официантки? — Как тебя зовут? — Ацуши. Накаджима Ацуши, приятно познакомиться, — и вновь поклон. — А меня — Агнесс Фрайзен. Но для японцев моя фамилия слишком сложная, поэтому можешь обращаться ко мне Зен-сан — я привыкла, — улыбнулась хозяйка. И у меня снова будто пузырики в животе начали от счастья лопаться. Уверенна, что на лице моём сейчас расплывается дебильная улыбка. Я думаю это любовь с первого взгляда. — Давай присядем?       Я кивнула и покорно проследовала за Агнесс. Та легко приземлилась на стул самого дальнего столика. Я торопливо подошла к ней и, немного смущаясь, тоже взгромоздила свою тушку на пластмассовый стульчик, а после внимательно посмотрела на хозяйку, даже не пытаясь строить щенячий взгляд. Стыдно давить на жалость такой женщине. — Сколько тебе лет, Ацуши-чан? — голос Агнесс был спокоен. В нём были тёплые нотки. Но взгляд цепкий, профессиональный. Она меня оценивала. Я не должна провалиться! — Мне только девять, но я многое умею, — охотно ответила я, стараясь свести мандраж на нет. В конце концов не в первый раз отказывают, так что нет смысла трусить. Но мой мозг думает иначе. И в итоге, замешкавшись на долю секунды, я протянула Зен-сан своё резюме, которое так любезно составила тётенька с трудовой биржи. Нет смысла рассказывать всё самой, пусть прочитает всё на бумагах. Да и я, ради работы, могу ведь и приврать.       Агнесс бегло просмотрела мои умения, иногда останавливаясь, что-то внимательно изучая. У меня засосало под ложечкой, хоть оценивали и не меня. Как было бы здорово, согласись Агнесс взять меня к себе на работу! — So do you fluently speak English?* — Yes, madam*, — быстро ответила я, даже не задумавшись над этим. А по спине потёк холодный пот. Книг ни на русском, ни на английском как таковой в библиотеке приюта не было. И всё что я могла — положиться на собственные воспоминания. Благо освежить их было легче лёгкого: зря что ли училась подсознанием управлять? Я, знаете ли, там не только шёрстку тигру чешу! Я ещё и повторяю все свои уроки. Долго, нудно, муторно, но повторяю. Для этого достаточно просто уснуть, а днём сделать пару упражнений по памяти, записав всё в тетрадь. С русским дела обстояли легче — родной всё-таки язык. Но многое там я успела позабыть, в частности из-за того, что в школе невнимательно слушала учительницу.       Старую брюзгливую суку, решившую, что она здесь королева бала и всех в рот ебала. Низкая женщина, в которую на выпускном мне хотелось плюнуть. Смачно, с характерным «хр-р-р-тьфу!» Потому что она ненавидела всех, кроме отличников. А меня терпеть не могла особенно сильно — правильно, я же единственная огрызалась, когда какой-нибудь тихоне за три ошибки она лепила трояк, а отличникам за те же косяки — четыре, чуть ли не пять! Вот старая сука… В общем, да, русский повторять я могла только перечитывая в собственном подсознание книги. И хорошо, что до смерти читать приходилось много! Особенно классику. Это-то меня с моим родненьким «великим и могучим» и спасло. — И по русски, полагаю, можешь говорить не хуже, чем по английски? — Обижаете, мадам! Я по русски говорю бегло, будто родилась там! — гордо ответила я, разве что в грудь себя кулачком не ударив. Всё же родной язык слух ласкал, успокаивал. — Вижу, вижу, — улыбнулась Агнесс, а после прокашлялась. — Видишь ли, у нас тут через две улицы порт. Надо мной — гостиница, самая лучшая во всём Иностранном квартале. И часто тут останавливаются люди на два-три дня. Хотя, это, зачастую, не туристы или обычные грузчики, а странные иностранцы. Иностранцы в Иностранном квартале — глупая тавтология, но всё же… И мне нужна девушка, владеющая хотя бы двумя языками, один из которых, желательно, английский. — Но вы же сами говорите на нём, — хмыкнула задумчиво я. Агнес добродушно рассмеялась, ответив: — Ацуши-чан, я на нём говорю на уровне «здравствуйте — вот ваш заказ — до свидания». И всё. Но это если люди тоже знают английский. А ведь иногда ко мне захаживают немцы или французы, которые только переводить могут, но сами: ни «бэ», ни «мэ», ни «кукареку». Представляешь, какие у нас тогда шарады начинаются? — Представляю, — хихикнула я, просто вообразив, что Агнесс, тыкая в пирожные и торты, мимикой показывая, насколько они вкусные и, вообще, здоровские. — А русский? — не унималась я, пытливо уставившись на хозяйку. Та сняла колпак, помахав им, явно от духоты в помещение, явив свету тёмно-русые волосы, собранные в пучок под специальной сеточкой. Мне жарко не было, хотя совру, если скажу, что спина не взмокла. Но это, полагаю, всё же больше от волнения, нежели от температуры за окном. — О! Это мой родной язык. Видишь ли, я — обрусевшая немка. Моя бабушка во время войны переехала в Российскую Империю, а я вот, поехала в Японию исполнять мечту — хотела быть сэйю. Ты знаешь, кто это, Ацуши-чан? — Ага. Это люди, озвучивающие аниме, — быстро ответила я. «Российская Империя» резала до сих пор слух, даже если какие-то упоминания о ней я встречала в учебниках по истории. Ну дико это звучит, дико! Не могу просто привыкнуть. Гремучая смесь в моей голове: «Псы», Российская Империя и омегавёрс. Просто: а-а-а-а-а! Головой об стенку — может хоть так полегчает. — Да, мне аниме в детстве очень нравилось, — улыбнулась Агнесс несколько печально, — я и сейчас его смотрю, когда свободная минутка есть. Но не срослось: сэйю стать я не смогла. Голос, видите ли, слишком низкий. — А мне нравится ваш голос. — Вот как? — я зарделась. Комплимент штука хорошая, но в моём случае, наверно, не самая лучшая. Ибо звучало как лесть, а не слова от чистого сердца. Впрочем, на моё смущение Агнесс тихо рассмеялась, добавив: — Позволь и мне тогда сделать тебе комплимент. Ты говоришь на русском почти без акцента, да и довольно красиво, словно сама родилась в Российской Империи. Жаль только, что тебе не одиннадцать лет, Ацуши-чан…       Всё хорошее настроение разом улетучилось. Снова отказ, да? Вот же блять какая жалость! Чёрт, надо было головой думать, а не подстёгивать себя воспоминаниями канона. Откуда мне знать, что всё вообще случилось бы именно так, как в аниме в моей прошлой жизни?.. Ох, сцука… Осталось ещё пять мест, где, чисто теоретически, меня могут принять на работу… — Значит и вы меня нанять не можете, да? — тяжело вздохнув, понуро спросила я. И хотела уже было встать, чтобы уйти, как Агнесс мягко накрыла своей ладонью мою и произнесла, продолжив: — … потому что я не могу нанять тебя на полный рабочий день. Но ведь всегда есть шанс договориться, так? И хитро улыбнулась. Господи, я уже люблю эту женщину. Она, отныне, моя Богиня! Я благодарю мир за эту прекрасную Агнессу Фрайзен. Эта мадам покорила моё сердце. Я сражена! За Агнесс и двор стреляю в упор, так сказать.