Первое лето, когда я была влюблена

Плюс в том, что я тогда всё же помогла Амбар, был только один — теперь у меня был номер Гастона, а у него был мой. Собственно, не только мы с ним обменялись номерами: теперь у меня были номера всех — и Гастона, и Рамиро, и Симона и Маттео. Почему-то тогда мы единогласно решили, что слишком часто для «не друзей» мы этим летом пересекались, помогали друг другу и в целом хорошо проводили время. Однако на подобную мелочь я тогда предпочитала внимание не обращать, мне хватало радости оттого, что теперь я в любое время могла позвонить Гастону. Конечно, у меня было мало причин внезапно звонить ему, но если бы такая причина появилась, то я могла бы, не задумываясь, набрать его номер. У меня была такая привычка — брать с собой телефон везде. Наверное, она появилась после того, как наша с Джим дружба вышла на новый уровень, и она мне постоянно звонила, чтобы поговорить о чём-нибудь пустяковом. Теперь, когда мы уже не так часто друг другу звонили, привычка всё равно осталась, и я считала её полезной — мало ли, что может случиться. Поэтому утром через пару дней после этого инцидента в школе я опять сунула телефон в задний карман шорт и пошла в ванную умываться. Но не успела я даже выдавить зубную пасту на щётку, как телефон завибрировал, и я сразу вытащила его, предчувствуя что-то недоброе. И не зря. Звонил Гастон. У меня по спине пробежал холодок, и я едва справилась с желанием бросить телефон в раковину и утопить его в холодной воде. Однако я не сделала этого, а просто дрожащим пальцем нажала на кнопку «ответить» и поднесла телефон к уху. — Алло? — тихо произнесла я, словно не веря, что это происходит со мной. — Алло, Нина? — уточнил голос Гастона на том конце трубки. — Да. Тебе что-то нужно? — На самом деле да… Ты можешь прийти ко мне домой? — услышав в его голосе смущение, я не знала, что чувствую — страх или радость. — Мой адрес… — Я знаю твой адрес, — быстро проговорила я, а потом кашлянула. — Я знаю, где живут почти все наши одноклассники. Когда мне прийти? — Как можно скорее тебя устроит? — засмеялся Гастон. — Да, да, буду через полчаса, — улыбнулась я. Все мои мышцы были напряжены, я смотрела на себя в зеркало и видела, какая безумная у меня получается улыбка. — Отлично, жду. Пока, — по голосу я поняла, что и Гастон волнуется, и в порыве странного счастья я даже не успела с ним попрощаться, так что мне пришлось просто послушать гудки и выключить телефон. Закусив губу и приложив его к груди, я медленно опустилась прямо в ванну и зажмурилась. Мне вдруг захотелось завизжать и позвонить подругам, но ни того ни другого я не сделала. Завизжать вообще-то можно было, но мне просто не хватило духу, а подругам звонить не было смысла, потому что к Ям на несколько дней приехала какая-то дальняя родня, и она как минимум два дня пропадала из всего мира, потому что должна была проводить всё свободное время с родственниками, а Джим опять куда-то уезжала с родителями. Я могла бы позвонить им, но тогда они бы только лишний раз волновались, а ведь я и сама пока не знала, что там будет у Гастона, вдруг ничего важного. Вместо звонков я медленно поднялась из ванной, умылась и вышла из уборной, как будто ничего не произошло. На самом деле всё у меня внутри сжалось в маленький трепещущий комочек, как будто произошло что-то очень волнующее. Только оказавшись у себя в комнате и медленно опустившись на кровать, я всё же задумалась — зачем ему вообще надо было меня приглашать к себе домой? Не на свидание же. Я, конечно, надеялась, что мои чувства взаимны, но это всё было как-то странно, и меня почему-то не отпускало ощущение, что всё это связано с тем, что произошло с нами всеми тогда в школе. Но как это может быть связано? Гастон не мог в меня влюбиться тогда, я ничего не делала и сверхъестественно себя не вела. У него не было поводов резко обращать на меня внимание. Что же тогда произошло? Выяснить это у меня был только один способ — пойти к нему. Дома снова никого не было, но на этот раз я знала о местанахождении всех членов нашей семьи — мама с папой снова пропадали на работе, а бабуля отправилась погулять вдоль моря, врачи советовали ей дышать морским воздухом. Поэтому никто не мог видеть, как я нервно намазала губы блеском, подкрасила ресницы и, схватив наплечную сумку, вышла из дома. Путь занял у меня минут пятнадцать, но мне показалось, что я шла всего секунду — и вот передо мной уже коттедж Гастона. И кирпичная пристройка-гараж, и большое дерево прямо у крыльца, и асфальтированная дорожка с блестящими на солнце крапинками — всё это было для меня едва ли не родным, ведь каждый раз проходя мимо его дома в период своей влюблённости в Гастона я подмечала каждую деталь в его доме и мечтала, как окажусь внутри него и осмотрю всё и там. Сейчас мне предоставлялась такая возможность, а всё, что крутилось у меня на уме: «Не звони в звонок, тебя ждёт что-то плохое». Что плохого меня могло ждать в доме Гастона? Я нажала на звонок дважды и немного отошла от двери, несмотря на то, что на крыльце было полно места. Через несколько секунд изнутри до меня донеслись шаги, а ещё через секунду щёлкнул дверной звонок, и на пороге возник Гастон в старых джинсах и белой спортивной футболке. Увидев меня, он растянул губы в улыбке, и я попыталась повторить за ним.  — Привет. Заходи, — он подвинулся, пропуская меня в дом, и я, смущённо сжавшись, вошла. — Ты извини, я не один. Рамиро любит заявляться ко мне без предупреждения и осаждать мой холодильник. Рамиро? Что ж, вероятно, с этого момента всё пошло под откос. Зачем бы Гастон не пригласил меня, Рамиро явно не должен был при этом присутствовать. Не став долго оглядываться в узенькой прихожей, я по совету Гастона прошла через небольшую арку на кухню, где увидела за круглым столом Рамиро, склонившегося над миской с хлопьями с молоком. Увидев меня, Рамиро махнул мне рукой и продолжил жевать, видимо, не находя своё присутствие здесь неуместным. — Можешь сесть за стол, не бойся Рамиро, он просто не любит завтракать дома, — с неким нажимом сказал Гастон. Рамиро хмыкнул, но от еды не оторвался, а я смущённо опустилась на краешек стула напротив него. Гастон сел рядом с Рамиро. — Так зачем ты звал меня? — приблизила я его к делу, всё больше и больше настораживаясь. — Да, я… Я знаю, что вы не любите, когда мы говорим, что вы с Амбар и Луной подруги, но мне всё же кажется, что так и есть, потому что вы часто проводите время вместе и друг другу помогаете. А вы с Амбар, по-моему, вообще можете стать идеальными лучшими друзьями. И, в общем, я хотел спросить… Ты ведь хорошо её знаешь? — Амбар? — сглотнула я. Гастон нетерпеливо кивнул, и я сморщилась, как будто о чём-то задумавшись. — Наверное, хорошо… Ну, так же, как и всех наших одноклассников, а что?.. — Она мне нравится, — ответил Гастон, не успела я закончить вопрос. Рамиро, услышав эту страшную фразу, подавился хлопьями, и молоко брызнуло у него из носа, а я почувствовала, как у меня закатываются глаза и всё в голове кружится. На мгновение я закрыла глаза, а потом уже чувствовала, как кто-то почти не ощутимо тыкает меня в щёку. С трудом разлепив веки, я увидела взволнованное лицо Рамиро, всё ещё блестящее от молока, а за его спиной маячил Гастон со стаканом воды. — Всё нормально? — спросил он, сунув мне в руку кружку и помогая сесть. — Да. А что со мной?.. — поморщилась я, вдруг почувствовав головную боль. — Ты упала в обморок, — мягко сообщил Гастон. — О. А ты… Ты сказал, что тебе нравится Амбар? — уточнила я. Если я упала в обоморок, то, может, мне и остальное просто привиделось? — Да. Ты что, от этого упала в обморок? — спросил Гастон. Рамиро где-то позади него странно хохотнул. — Нет, нет. У меня такое бывает иногда, у меня… Кровь. Кровь иногда не поступает к мозгу, вот так и получается, — поспешно придумала оправдание я, пытаясь снова не потерять сознание. Значит, он позвал меня к себе, чтобы узнать что-нибудь про Амбар, потому что она нравится ему. Значит, Амбар нравится ему? Не кто-то другой, я уж не говорю о себе, но именно Амбар. С чего он вообще решил, что я хорошо знаю её? Мы с ней не подруги и даже близко не стоим. В неё влюбляются красивые парни, а я нужна им, чтобы подбираться к ней. Внутри бушевала злость, пока я обдумывала всё это, осушивая стакан воды. — Так ты сможешь помочь? — голос Гастона донёсся до меня как сквозь воду — размыто и с эхом. Я медленно повернулась к нему и нахмурилась, а потом кивнула. — Да, наверное, могу. То, что я сказала ему тогда, я уже не помню, но что-то о том, что ей нравится рок, и она вроде как ненавидит винтаж и ретро. На самом деле, я, наверное, действительно довольно много знала о ней. Только вот не думала, что когда-нибудь буду рассказывать всё это Гастону, парню, в которого я влюблена. Кое-как распрощавшись и с Гастоном, и с всё ещё, как и я, потрясённым Рамиро я вышла из этого дома и быстро дошла до своего, а там заперлась в ванной и сползла по двери, давясь рыданиями. Я никогда не плакала в ванной. Для меня слёзы в ванной ассоциировались с фильмами, в которых герой полностью опустошён и не видит иного выхода, кроме самоубийства. Но о самоубийстве я не думала, утыкаясь носом в коленки и судорожно всхлипывая. Я, казалось, вообще ни о чём не думала. Когда-то мне казалось, что я никогда не буду реветь из-за парня, из-за того, что не нравлюсь ему, а сейчас меня занимало только то, что я вообще на что-то надеялась. Лучше бы я так и не решала ничего по поводу его, не решала, что хочу встречаться с ним. Лучше бы я вообще не влюблялась в него. *** На следующий день я всё также не звонила девочкам, потому что пока не знала, как им всё это преподнести, и не хотела, чтобы меня кто-то жалел. Я и сама себя вполне неплохо вчера пожалела — съела целое ведро мороженого и завалилась спать в пять вечера. Сейчас это давало о себе знать — мои нижние веки были серыми от туши, которую я вчера так и не смыла, лицо было опухшим от слёз, а губы липкими от мороженого. Не став проверять, дома ли родители и бабуля, я быстро умылась холодной водой и вышла на улицу. В мыслях до сих пор витал образ Гастона и его слова про Амбар. Она и правда нравится ему? Интересно, как долго это будет продолжаться? А что будет потом? Мои советы помогут ему? Если и он нравится Амбар, то они начнут встречаться? Я, конечно, буду очень рада за них, но такого счастья мне не надо. А что будет потом, когда обо всём этом узнают девочки? Джим вырвет Амбар волосы, а Ям Гастону глаза, и всё это под крики «Никто не смеет бросать Нину». Вряд ли они послушают моё видение этой ситуации. С одной стороны я и сама готова сейчас же высказать Гастону всё, что так хочется, а с другой… Он ведь даже не знал, что я в него влюблена. Если бы он это знал, он бы не позвал меня к себе советоваться по поводу завоевания другой девушки. Я в принципе плохо представляла себе то, что бы он делал и как бы вёл себя со мной, знай он, что я влюблена в него. Главное тут то, что он не хотел обидеть меня. Но что теперь делать мне?.. Я брела по пляжу, сняв кроссовки, мои ноги периодически накрывала морская пена, и я постоянно натыкалась на острые камушки. Погода стояла пасмурная, на горизонте темнели грозовые облака, и я с нетерпением ждала, когда же воздух разрядит первая молния. Почему-то мне казалось, что после этого мне должно стать легче. Сзади меня кто-то окликнул, я обернулась. По склону ко мне спускался Маттео с окончательно зажившим фингалом, взволнованный и какой-то злой. Я подождала его и с интересом спросила: — У тебя что-то случилось? — О, ещё как, — горячо заявил он, остановившись около меня. — Гастон сказал, что ты помогла ему с Амбар? — Когда он успел? — тихо проговорила я. — Что? — Нет, ничего. Он попросил меня. Сказал, что она нравится ему. А что, неужели, и ты влюблён в Амбар? — с горькой усмешкой спросила я в шутку, заметив, как сильно расстроен Маттео. — Да, — сжав кулаки, ответил Маттео. Я недоумённо на него посмотрела, но он только несколько раз ожесточённо кивнул, и я отвернулась, пытаясь не сказать что-нибудь неприличное. — И Гастон знал об этом? — неуверенно спросила я, наконец. — Нет. Я никому не говорил. Если бы он знал, он бы так не поступил. Надо было сказать им всем, может, тогда они с Амбар не встречались бы, а он бы в неё и не влюбился… — Они с Амбар встречаются? — остановилась я. Где-то вдалеке громыхнул первый раскат грома. — Да, теперь встречаются, — вздохнул Маттео. — А тебе ведь нравится Гастон? — Да, — выдохнула я и только потом поняла, что только что призналась в этом лучшему другу Гастона. Но почему-то мне казалось, что Маттео не скажет об этом Гастону. — А Амбар знает, что я влюблён в неё. Наверняка она начала встречаться с Гастоном только чтобы позлить меня, — Маттео зло ударил себя кулаком по бедру и охнул от боли. — Знаешь что, Нина? Нам с тобой надо притвориться, что мы тоже встречаемся. Тогда Гастон и Амбар начнут ревновать. Я с сомнением посмотрела на него. Внутри плескалась злость, меня как будто специально подводили к этому моменту, с каждым шагом всё сильнее разогревая меня. Я приняла это решение, ничего не обдумав и не понимая, что творю. Это называется «сгоряча». — Я согласна, — решительно кивнула я, и снова грянул гром.