lux in tenebris

      Мари сидела на кожаном диване, молча наблюдая за «лиловыми». Они, как всегда, о чём-то спорили, пытаясь хоть как-то развлечься, но блондинке не было до этого дела. Она устала: от вопросов, на которые не может ответить; от незнания — их держат здесь, давая надежду, что всё будет хорошо, но еда кончается, как и лапша, что им вешали на уши восемнадцать месяцев. От мыслей о лапше в животе предательски заурчало, но за громкими разговорами этого никто не услышал. То, чем их здесь кормили, трудно было назвать едой, и Блэссинг жалела о том, что в последний день нормальной жизни не нажралась, как свинья. Некогда любимый лиловый цвет стал ненавистным, а музыка, что играла практически постоянно, сводила с ума, как и запреты мисс Венейбл. Если говорить честно, Аннмари не боялась её, но вот мисс Мид и Кулак казались более устрашающими: иногда они выглядели так, будто готовы перегрызть тебе глотку. Например, когда Мари в сотый раз просыпала завтрак. Она была пунктуальной, но была и истощенна. А во сне не чувствовался голод.       — Мари, скажи ему, что он не прав! — крикнула Коко, сбивая с мысли девушку.       — В чем дело? — говорила она спокойно, смотря то на блондинку, то на Галланта, который пытался что-то доказать первой. — Разбирайтесь сами, у меня есть дела важнее.       — Какие? Сидеть одной и ни с кем не общаться? Так и до сумасшествия недалеко. Убьёшь нас всех и укатишь с Лэнгдоном в святилище, — Галлант приблизился к лицу Аннмари, прищурив глаза. — Ты только и мечтаешь о том, чтобы перерезать нам всем глотки, я уверен. У тебя пока у одной есть повод волноваться, собеседования-то не было.       — Уж лучше, чем ругаться со всеми, — блондинка отодвинулась от мужчины, глядя ему в глаза. — Хочешь сказать, что ты бы не убил нас за место подальше отсюда? Каждый бы сделал это, поэтому не нужно заострять внимание только на мне. Могу даже сейчас пойти к Лэнгдону и попросить те таблетки, чтобы ты успокоился.       — Мисс Блэссинг, — Майкл появился тихо и неожиданно, заставляя Мари вздрогнуть, но не от страха, а от чарующего голоса, — думаю, пришло ваше время.       Когда он только появился в бункере, всё изменилось. Теперь они все соперники, и приз дорогой — жизнь. Волновалась ли она из-за собеседования? Совсем немного. Мари казалось это странным — как таким путем можно выбрать, кто будет жить, а кто нет? Люди любят врать. Хотя она бы не решилась лгать Лэнгдону. Он хоть и прекрасен внешне, но кто знает, что за бесы у него внутри и на что он способен.       Аннмари казалось, что эти несколько минут, длились целую вечность. Ожидание было пугающим. Кажется, кто-то рассказывал о том, что спрашивал мужчина, и это был единственный раз, когда девушка пожалела о том, что не слушала разговор. Когда они зашли в комнату, времени осмотреться не было, так как Майкл приказным тоном сказал ей сесть на кресло. А она, как собачка, послушала приказ своего хозяина, стараясь усесться как можно удобнее. В этом платье вообще трудно было что-либо делать, не испытывая дискомфорт. В её шкафу были разнообразные платья, но самым любимым было черно-лиловое, чем-то напоминающие платья мисс Венейбл. От мыслей её отвлёк голос.       — Аннмари, кто заставляет испытывать тебя гнев? Смогла бы ты убить человека? — мужчина положил руку на спинку кресла, обходя его. — Если соврёшь — я узнаю, и убью тебя прямо здесь.       Его голос был таким медленным и приятным, как колыбельная, что поёт мама перед сном. Длинные густые волосы всегда были уложены, одежда хоть и была слегка странной, но идеально подходила ему. В нормальном мире Мари никогда не встречала таких мужчин, что не могло не вызывать диковинное восхищение Лэнгдоном. Но пришла пора перестать думать о нём и задуматься о вопросе. Ненавидела ли она кого-то? Сложный вопрос.       — Я… я не знаю, — голос слегка дрожал, хотя в голове звучал очень даже уверенно. — До всего этого гнев во мне вызывала только сестра, но теперь я не знаю. Сейчас я вообще ничего не понимаю.       — Что в ней заставляло тебя злиться? Поступки? Поведение? — он присел на кресло рядом, скрестив руки и внимательно наблюдая за девушкой. Ей было не по себе от этого взгляда. — Ты бы смогла её убить, Аннмари?       — Почему Вы задаёте так много вопросов, мистер Лэнгдон? — она не хотела отвечать на последний вопрос, ведь прекрасно знала ответ на него, и это пугало её. Мари отвергала эту часть себя всю жизнь. Она не может. Она не способна.       — Эти вопросы дадут тебе шанс на жизнь, — он будто не мог усидеть на месте и постоянно ходил по комнате, ещё больше заставляя блондинку напрягаться, — но если ты не хочешь отвечать, я могу закончить и дать тебе таблетки, которые ты так хотела получить, чтобы порадовать мистера Галланта. Так что, Аннмари?       — Не то, чтобы я ей завидовала, но, по мнению родителей, она всегда была лучше. В школе хорошие оценки были у нее, она всегда везде побеждала, а я была её тенью. Это меня раздражало. Они ведь не знали, какая она на самом деле, что всё за неё делаю я, пока Сью прохлаждается, — она говорила это с лёгкостью, будто сейчас сидит в церкви и изливает свою грешную душу священнику. Его слова заставили задуматься. Умирать здесь она точно не собиралась. — Однажды я случайно отрезала ей несколько прядей волос, когда она собиралась на свидание.       — Случайно? — он усмехнулся, — в этом мире нет ничего случайного, Мари.       — Сью знала, что он мне нравится и назло пошла с ним тогда, — она смотрела на Майкла, что присел рядом с ней, и произносила свои слова быстро и резко, — это было несправедливо по отношению ко мне. Она всегда делает всё, чтобы мне было плохо. Это не только с парнями, но и со всем остальным. И… и тогда часто в голове у меня появлялись мысли об её убийстве, чтобы наконец-то стать счастливой, но сейчас она итак мертва.       — Этот мир никогда не был справедлив, поэтому сейчас он и разрушен. Люди уничтожили его сами, — он смотрел в её глаза несколько секунд, потом взял ладони в свои руки, — смогла бы ты убить за место в святилище?       От его касания в глазах резко потемнело, и Аннмари опустила голову, стараясь унять боль. Перед глазами появлялись странные неразборчивые картинки, а потом всё прекратилось. Так же, как и началось. Девушка почувствовала, как по губе ползет капля крови из носа. Подняв голову, она увидела перед собой задумчивое лицо Майкла, который сказал, что на сегодня собеседование закончено, и Мари выбежала из комнаты на трясущихся ногах. Боль прошла, но странные ощущения остались. Будто с ней это происходит не впервой, хоть она и не помнит, чтобы подобное случалось раньше. На ужин она не пришла, сославшись на плохое самочувствие. Блэссинг весь вечер пролежала на кровати, смотря в потолок и вспоминая те кадры, что она видела. Там был Лэнгдон. Он сидел в тюремной камере и выглядел далеко не так, как сейчас. Но девушка откинула эти мысли, сослав все на переутомление и голод.       Но вот Майкла не покидала мысль, что ведьмы могли выжить. Но он решил, что это полная чушь, ведь он уничтожил их всех, и даже если кто-то выжил, он бы почувствовал ведьму за миль. Стресс сделал своё, поэтому ей стало плохо. Именно поэтому.