Созданный для моей любви

      Это его любимая часть дня. Точнее, любимая часть вечера, потому как на улице уже темно, вовсю светят звёзды. Прожив всю сознательную жизнь в Лондоне (в Хогвартсе любоваться светилами было как-то некогда), оказавшись в этом Богом забытом городке с чудным названием «Солянка», Драко до сих пор не может привыкнуть к такому звёздному небу. И к такому холоду. Эта зима — нечто аномальное. Малфой не может припомнить подобных сугробов и морозов. Будто Вторая магическая война нарушила что-то в природе, разбила небо вдребезги, и этот кошмарно-колючий снег сыплется прямо из ледяных глубин космоса, откалываясь от этих самых равнодушных к человеческим страданиям звёзд.       Если бы не ожидание того, что вот-вот согреет его сердце и примирит с реальностью бытия, Драко наверное, не нашёл бы в себе сил, раз за разом добредать до этого домика, последнего на единственной улице, уже практически на пороге леса.       Вот он поравнялся с последним фонарём и принялся считать шаги. На сто семнадцатом Малфой шагнул на порог, привычным жестом стащил перчатку, подышал на пальцы, чтобы хоть чуть начали гнуться, нашарил в кармане ключ.       Расскажи кому, потомственный чистокровный волшебник не может применить даже простейшую Алахомору и вынужден пользоваться этим магловским изобретением…       Ключ с трудом втискивается в недра замка, долго и со скрипом сопротивляется потугам застывших ледышек, некогда бывших пальцами, его повернуть, но всё же поддаётся. Ура. Дверь открывается и Драко шагает внутрь.       В тёмной прихожей пахнет пылью и старыми вещами, поэтому Малфой старается пересечь её побыстрее, но вот он открывает дверь в жилую часть и… и в его жизнь входит, врывается то, что не даёт ему совсем пасть духом.       Гарри. Гарри Поттер. Его друг, его любовник, его спаситель. Его одержимость и его жизнь. Их встреча — то ради чего усталый путник дожил до этой минуты.       Во сколько бы Драко не приходил, Гарри никогда не ляжет спать, не дождавшись. Возня Малфоя с замком служит тому сигналом подойти к двери.       Драко закрывает дверь, чтобы не выпустить наружу драгоценное, с трудом сберегаемое тепло. Здешние домики и камины не рассчитаны на подобные заморозки.       Гарри шагает к нему и берёт его ладони в свои. Стягивает оставшуюся перчатку и начинает ставший уже привычным ритуал согревания рук. Они пробовали по-разному: осторожным растиранием, дыханием, но сегодня Поттер просто берет обе ладони Малфоя, приподнимает свой свитер и направляет их туда, вглубь, прижаться к его телу, к его сердцу.       Бывший слизеринец чувствует как Гарри вздрагивает, когда холодные пальцы касаются его, пусть и сквозь рубашку, но лишь плотнее сжимает свои ладони, что держат руки Драко поверх свитера.       — Устал? — участливо спрашивает самый знаменитый маг Великобритании.       Малфой кивает. Они почти соприкасаются лбами. Вот Гарри ещё чуть подаётся вперёд и начинает согревать лицо друга-любовника осторожными поцелуями. Драко знает, что от холода на его обычно белой коже выступает довольно яркий румянец и стыдится этого. Сколько бы Гарри не уверял, что это очень мило и очень ему нравится.       Тёплые губы обжигают, и, чтобы прекратить эту сладкую пытку, Малфой ловит их своими. Он очень полюбил целоваться с Поттером. Может это несколько странно, и совсем не так, как показывают в романтических комедиях… Драко ловит его язык и чуть захватывает его, слегка прикусывая; проводит своим по губам Гарри как снаружи, так и внутри; просто сплетается с ним практически в единое целое, что не разорвать никому. Даже им самим, в минуты гнева и непонимания.       Когда его руки достаточно отогреваются, Драко чуть отстраняется, предварительно ещё разок поцеловав Гарри, уже просто в уголок рта, и Поттер выпускает его ладони, но не отходит далеко, а помогает снять куртку, шапку и шарф, обнимая и прижимая Малфоя к себе, нежно скользя ладонями по его спине и груди.       Обувь Драко снимает сам и идёт за Гарри к дивану, на котором уже лежит тёплый плед и в двух шагах горит камин. На низеньком прикроватном столике его обязательно ждёт чай, который Гарри подогревает заклинанием и что-нибудь вкусное на ужин.       Малфой усаживается, подогнув под себя ноги и смотрит на Гарри. Тот улыбается и пристраивается рядом, шепчет Очищающее, чтобы не тратить время на мытьё рук. Обнимает Драко, прижимается к нему, укутав их обоих в плед и сидит так, согревая Малфоя своим теплом, наслаждаясь их близостью и запахами еды, пока бывший слизеринец воздаёт должное его кулинарным талантам.       Когда с ужином покончено, Гарри с помощью того же Очищающего разбирается с посудой и взмахом палочки отправляет её в тот покосившийся шкафчик, что они условились называть сервантом. И замирает, опять обнимая Малфоя и глядя на огонь.       — Ты не жалеешь? — в сотый раз спрашивает Драко, — Из-за меня ты здесь как в ссылке. Твоё место там… в Лондоне, в Академии Мракоборцев. Ты же так об этом мечтал…       И в сотый же раз получает лучистый взгляд, полный любви.       — Моё место там, где ты. Академия никуда от меня не убежит. Ты докажешь свою благонадёжность и тогда мы вместе вернёмся. И уже официально поженимся. Если, ты, конечно, к этому времени не найдёшь кого-нибудь получше…       — За такие слова тебя нужно наказать! — уже совершенно согревшийся Драко опрокидывает хохочущего Поттера на спину, подняв его руки над головой. Наклоняется и вновь целует его. Губы, скулы, стаскивает очки и нежнейшими касаниями ласкает веки.       — Пока на наказание не очень похоже, — шепчет Поттер, не открывая глаз.       — Сейчас… — Драко расстёгивает ему пряжку ремня и стягивает брюки, — отшлёпать бы тебя, — оглаживает ладонями бедра, наклоняется и медленными движениями принимается ласкать пока сквозь бельё, — Вот возьму тебя без смазки, будешь знать!       Гарри что-то мычит, нашаривает палочку и где-то только на третий раз с трудом выговаривает призыв столь нужного вещества.       — Открывай сам, — шепчет Драко, стягивает с Поттера трусы и с улыбкой смотрит, как тот пытается повернуть тугую крышку. Ещё с их первого раза у него с этим проблемы. Ох Поттер, победитель Того-Кого-Теперь-Можно-Называть-Но-Никто-Не-Хочет, а смазку всегда открывает Драко.       — Старайся лучше, — Малфой склоняется над уже стоящим членом Поттера, и проводит по нему языком, — не справишься — пойдёшь на сухую.       — Ладно тебе… когда ты снизу, я никогда… — банка выпадает из его рук и укатывается куда-то под диван, палочка также приземляется на пол, отлетая почти к камину. Драко не обращает на это ни малейшего внимания. Это проблема Гарри. А его проблема, расстегнуть собственные джинсы, пока дело не кончилось катастрофой.       Это против всех законов, магических и маггловских, быть таким восхитительным. Поттер просто идеален для Драко. Ему нравится в нём все: бархатистость кожи, которую просто преступно прятать под одеждой, и потому Малфой стаскивает с друга-любовника его любимый бежевый свитер, а затем и рубашку; его голос, когда он шепчет, а затем и выкрикивает имя Драко, принимая его ласки; его волосы, в которые так приятно зарываться ладонями; его глаза, что похожи на две свечи с зелёным пламенем.       Драко практически ложится на Гарри сверху, трётся об него самыми чувствительными местами, целует и чуть гладит языком его соски. Гарри как-то попросил об этом, так мило краснея, и теперь Малфой никогда не забывает сделать любовнику приятное. Драко не спешит, давая Гарри вволю насладиться любимой лаской. Он сам равнодушен к подобному, зато его безумно заводит когда Поттер ласкает пальцами его яички. И когда тот сверху, он также всегда помнит об этой просьбе.       — Ну что? — выдыхает Драко прямо в губы Гарри, — будет у тебя смазка или нет?       — Возьми мою палочку и призови.       — Гарри, — Драко на миг теряет весь романтический настрой и становится абсолютно серьезным, — когда мою отобрали, предупредили: любое использование мной магии будет расценено как нарушение условий твоего поручительства и мой приговор вернётся к исполнению. Все твои жертвы и старания окажутся напрасными и ты угодишь в Азкабан вместе со мной.       Гарри вздыхает.       — Но мне до неё не достать. А на сухую больно. Я заслужил наказание, но давай лучше завтра уборку сделаю без магии?       — Ох, Поттер, — Драко сползает с него, опускается на колени и шарит рукой в поддиванной темноте, стараясь не думать о мышах, пауках и почти бессознательно шепча «Люмус», но проклятая банка явно решила над ним поиздеваться.       Гарри тоже поднимается с дивана, делает два шага до палочки и звонко выдает: «Акцио смазка!» И получить бы ему банкой в самый центр композиции, если бы не прекрасная реакция Драко.       Тыльная сторона его ладони почти касается Гарри, перехватив коварный снаряд лишь чудом.       Решив более не рисковать, Драко легко сворачивает крышку и обмакивает пальцы в приятно пахнущую субстанцию. Он сварил её сам. Благо, это не считается использованием магии.       — Иди сюда, — шепчет Малфой, сам не замечая, каким низким и сексуальным становится его голос, но это очень хорошо чувствует Поттер.       Спустя несколько минут он уже лежит на диване и слегка постанывает, позволив Драко самому выбрать и положение, и ритм, и глубину, но совершенно не ощущая себя наказанным. Малфой чувствует его чуть ли не лучше, чем сам Поттер. Иногда Гарри кажется, что он был создан специально для Драко.       — Как думаешь… — самый известный в волшебном мире человек с трудом открывает глаза, —… ох… это ты был создан… Боже, да!.. для моей любви, или я — для твоей?       — А это… — Малфой наклоняется и целует Поттера, — так важно? Как насчёт «созданы друг для друга»?       — Банальность. И это точно не про нас. Ох… как же… ты так… Скорее: «вместе, вопреки всему… и всем…», но я так люблю тебя, Драко…       — Знаю. И верю. Потому что сам люблю тебя.       «И готов выдержать всё, за право быть с тобой, любить тебя. Только бы у меня хватило на это сил… Только хватило бы…»