Созданный для моей любви

      — Метёлыч, подойди сюда! Ну сколько тебя звать можно! Не игнорируй!       Высокий, тощий, лохматый парень, названный Метёлычем, только старательней заработал метлой, не поднимая глаз. Он хорошо знал эту интонацию хозяйки. И тоже приметил худого черноволосого мальчишку, что прошмыгнул в кафе, устроился у самого дальнего столика, прижимаясь спиной к батарее и ничего не заказывая.       Хозяйке только дай волю. Всех сирых-убогих пригреть пытается, а ему потом разгребать! У этого паренька разве что баннер над головой не горит «Я в большой большой беде!!! Идти некуда, что делать — не представляю!» Нет. С такими связываться…       — Метёлыч! Видишь, я от кассы отойти не могу! Ну пожалуйста!       Нет, только не встречаться с ней глазами. Кошка, чтоб её. Стоит только посмотреть, и всё. Она может из него не то что верёвки вить — через мясорубку без анестезии пропускать.       — Ну Метёлка!!!       Этого он не стерпел. Глянул. Как ему казалось — грозно. Но увидел опять её торчащие у самой шеи короткие хвостики и колдовские глаза, что зелёным и бирюзовым переливаются… и всё. Пропал. Сам не заметил, как у барной стойки оказался. Там уже был приготовлен поднос.       — Вот. Отнеси пареньку. Скажи: за счёт заведения!       — Кошка! Всех даром кормить — разоришься!       — Да что тут разоряться? Кружка кипятка. Не обеднеем.       — А остальное?       — Пакетик чая — повторно заварила, всё равно на выброс шёл. Булки — клиенты заказали-оплатили, а есть не стали, бутерброды подсохли — всё равно на утилизацию. А от двух кусков сахара…       — Ты четыре положила, я видел.       — Ну Метёлыч…       — Так, убери это выражение! Вижу, ты уже готова его о делах-проблемах расспрашивать!       — Ни в коем случае! Просто поесть отнеси.       Внутренне бурча, Метёлыч поставил метлу в угол, легко подхватил поднос.       Его приближения парень не заметил. Смотрел в окно, на кирпичную стену соседнего здания, как будто любовь своей жизни ждал.       Поднос нарочисто грубо бухнулся об стол. Парень вздрогнул и поднял глаза. Они у него оказались зелёными. Почти как у Кошки, когда та злится. И круглые очки. Метёлыч прежде таких не видел, но пареньку они шли.       — Ваш заказ.       — Простите, — парень так посмотрел на поднос, что стало ясно, голоден он просто до неприличия, — я не…       — За счёт заведения! Не смей отказывать хозяйке!       Метёлыч с двойным энтузиазмом принялся тереть пол, мечтая, чтобы, поев, парнишка убрался из их кафе и из их жизни. Но тот вскоре опять оказался в зоне видимости.       — Спасибо большое, всё было очень вкусно.       — Угу.       — Денег у меня нет, но может вам в кафе нужно что-нибудь починить?       — Нет спасибо.       — Вообще-то да!       — Кошка! — Метёлыч выпрямился. Грозно (как ему показалось) глянул. «Мы зачем среди маглов прячемся, если так себя выдаешь?!»       Та только пожала плечами. Парень уже пошёл к стойке. И наверняка задался вопросом, как она его услышала, из своего угла, за гулом полного народом помещения… Ведь сто раз ей говорил, что… Ёлки, нужно парня выпроводить, пока он…       Но увы. Черноволосый оказался проворнее и добрался до стойки первым.       — И что же вы умеете чинить, молодой человек? — обворожительно улыбнулась Кошка. Метёлыч шёл сквозь толпу внутренне рыча.       — Да практически всё. За прошедшие полгода что только не пришлось. Вы скажите-покажите, разберемся.       — Ну тогда…       — Спасибо не нужно! — Метёлыч взял паренька за плечо, — мы… — но не договорил.       Парень вдруг дёрнулся всем телом и рухнул на пол, сотрясаясь в конвульсиях. Оба, и барменша-хозяйка и уборщик-официант-всё-остальное-что-нужно-в-кафе только ахнули.       Метёлыч быстро крутанулся вокруг себя, в воздух выстрелило веером золотистой пыли. Никто из посетителей в их сторону даже не обернулся.       — Что с ним? — наклонилась Кошка.       — Не знаю и знать нам не следует! Так, ты — за барную стойку, а я этого припадочного — на улицу!       — Ты… ты ведь тоже это видишь? Мне не чудится?       — Кошка! Не лезем мы в дела чужие, сто раз договаривались, своих проблем хватает!       — Тёма… — она опять применила запрещённый приём. Глаза, наполненные тем нежным светом…       Лежащий на полу парень выгибался под немыслимыми углами, и не орал на всё кафе только потому, что намертво закусил рукав. Судя по состоянию ткани — уже не впервые. Очки с него слетели, слёзы бежали из зажмуренных глаз.       — Да. Тебе не показалось. Это Круцио. Самое натуральное.       — Но ведь никого же нет, кто мог бы… — Кошка оглядывала кафе. Глаза её горели, вполне оправдывая прозвище.       — Ты на его руки посмотри.       Хозяйка-барменша на руки смотреть не стала. Она подхватила парня за плечи.       — Хватай его за ноги и несём…       — На улицу!       — …в подсобку!       — Кошка!       — Тёма!!!       Парень перестал корчиться. Выдохнул. Вытянулся. Открыл глаза.       — Простите… не могли бы вы найти мои очки?       — Чтоб тебя, — Метёлыч поднял потерю и вручил пареньку. Руки у того дрожали. Волнистые порезы от локтей до ладоней заживали на глазах.       Кошка опустилась на корточки рядом с ним, — Кого же вы так любите, незнакомец, что решились на подобное? И как? На Мракоборца вы не похожи, а такие заклинания только они знают.       — Кошка!!!!! — Тёма понял, что всё. Вляпались они опять. По самые уши.       — Да, я не Мракоборец. Просто… немножко проспекты их почитал… я… я сейчас уйду, вы не волнуй… — и уронил голову, потеряв сознание.       Кошка стояла над его телом, как самая обычная кошка над котёнком. И молча смотрела на Метёлыча.       — Ну за что мне такое наказание! — застонал парень, — И почему вот именно тебя мне выпало любить, а?

***

      Драко чувствовал себя очень странно. Он всё видел, всё слышал и понимал, но как бы со стороны. Всё происходящее было как будто не с ним.       Вот наставник Рона трясёт его за ворот, требуя сознаться куда трансгрессировал Поттер, но Драко только улыбается ему в лицо. Он что, серьезно? Да даже если бы знал, разве сказал?       Вот тот что-то приказывает, обернувшись к остальным. Наверное, отследить и найти. Пара Мракоборцев также трансгрессирует. Теперь их остаётся десять. Еще двоим велят обыскать их дом. Забавно. Как вовремя Гарри избавился от всех бумаг. Они теперь и не узнают, какие он заклинания учил.       Теперь Мракоборцев восемь.       Этот, видимо у них главный, снова требует у Драко информацию. На сей раз — о его родителях. Тут увы, снова мимо. Малфой ни разу о них Поттера не спросил. Знал, родители ни за что его одного на произвол судьбы не бросили бы. Наверняка Гарри им бежать помог, объяснил, что его одного он ещё из Азкабана вызволит, а вот на них всех точно никакого дара убеждения не хватит.       У Драко давно язык чесался хоть слово, хоть полслова спросить про них. Но нет, он хорошо выучил, что некоторым словам нужно умирать нерождёнными. Это Гарри легименции противостоять учился, его мысли глядишь не сразу прочтут. А если Драко что будет знать — сразу выудят. Даже не думать о Поттере, что он вообще там каким-то боком замешан. Чтобы и дорожки в мыслях к нему не было.       Эти вопросы Мракоборца даже радуют Драко. Ведь он до сего дня не был уверен, что его родители не сидят в Азкабане, а сейчас — убедился. И опять заулыбался. Чем, видимо, выбесил своего собеседника до крайности.       — Круцио! — рявкнул тот, направляя палочку на Драко.       Тот удивился. Он хорошо чувствовал собственное тело, что корчилось и билось на снегу, слышал свой крик, от которого со сгоревших палаток пепел посыпался, но… боли не ощущал совсем. Он хорошо видел всех оставшихся Мракоборцев, ещё более побледневшего Рона, что пытался отвернуться и не смел этого сделать, жителей Солянки, что всё ближе подходили и всё плотнее смыкали ряд. Увидел перебинтованного Грхма, подарившего ему то чудное платье и чуть не сгоревшего на его глазах.       И осознал, что видят сейчас жители Солянки. Как Мракоборцы пытают человека, который ежедневно подметал у них на рынке. Здоровался с ними, как придумал Гарри. И что как бы они не относились к нему, чистокровному магу, он был для них куда более своим, чем эти восемь.       Наставник Рона, видимо тоже это сообразил. Потому что терзать Драко прекратил, и с улыбкой напомнил, что им всем необходимо список сгоревшего составить и в министерство прислать. После чего схватил Малфоя за шиворот и трансгрессировал оттуда от греха подальше. Остальные последовали его примеру.       Допрос продолжился. В Малфоя тыкали палочками, вопили то Круцио (видимо запрет на его использование Мракоборцев не касался, их цель оправдывала средства), то ещё какие-то заклинания, задавали вопросы. Он кричал как никогда в жизни… вспоминая сотни случаев, когда нужно было держать в узде эмоции, и отрывался теперь за каждый. Корчился как только мог. Сам же воспринимая всё это как нелепый сон.       Вот к нему подошёл Уизли. Сто раз они смотрели друг на друга в школе без особой любви, и всегда Драко смотрел сверху вниз. Теперь же он был вынужден любоваться юным Мракоборцем, валяясь на ледяном каменном полу.       — Арестованным запрещено иметь при себе личные вещи, — напомнил Рону наставник, — особенно изделия из металла. Осмотрите арестанта на предмет запрещённого, адепт Уизли.       Названный адепт быстро нашел у Драко кольцо. О чём, едва справляясь с голосом, доложил учителю. Получил задание его снять. Да он же практику проходит!       Склонился над Драко.       — Малфой… Я не хочу… не хотел… этого всего. Отдай лучше по хорошему. Не сопротивляйся. Не давай им повода мучить тебя дальше…       Что это в его голосе? Сострадание? Жалость? Страх?       Нет Уизли. Это обручальное кольцо, подарок Поттера. Добром вы его не получите… Поттер… Гарри Поттер… что он там говорил, перед своим исчезновением? «Всегда буду с тобой?»       Мысли Малфоя на миг прояснились. Он ощутил холод пола и боль во всех мышцах. Что этот сумасшедший гриффиндорец с ним тогда сотворил? Колданул что-то… Просто согрел или… передал часть своей жизни? Часть души? Создал между ними связь? С него станется. Неужели он забрал… забирает боль? И мучается вместо него, раз Драко ничего не чувствует?       Нет… Если это правда, если это окажется правдой… Драко побьёт его при следующей встрече! Лично! Так же нельзя, Поттер!       Рон честно пытается снять кольцо, не прибегая к насилию, но Драко находит в себе силы сжать руку в кулак. Своей волей он им кольцо не отдаст.       Уизли выпрямляется. Смотрит на наставника.       — Вы забыли заклинание для такого случая? — спрашивает тот.       — Пожалуйста… — шепчет Рон, — мы учились вместе…       — И никогда не дружили, — напоминает наставник, — Решайте кто вы, адепт Уизли. Будущий Мракоборец или слюнявый слабак, которому не место в академии.       Драко лежит на полу как сломанная игрушка. Он страшно бледен, в углу рта запеклась кровь, глаза почти невидяще смотрят на Рона. Так это выглядит с его стороны. Если он сейчас всё же решится… он причинит боль не Драко. Он шарахнет по Гарри.       Малфой с трудом шевелит рукой. Это почти невозможно заметить, но Уизли замечает. Мигом присаживается рядом. Драко разжимает пальцы. Чувствует осторожное прикосновение. Он не собирался снимать это кольцо до самой смерти, но сделать его причиной нового удара по Поттеру… Гарри поймёт. И простит.       Рон выпрямляется, протягивает кольцо наставнику.       — Оформите как положено и передадите куда нужно, — говорит тот, — И, адепт Уизли, арестованный послушался не сразу. Он должен быть наказан.       — Прошу… — шепчет Уизли. Малфою кажется что он готов упасть на колени.       Наставник ничего не говорит. Только смотрит на нерадивого ученика. Рон дрожит. Нет, его просто колотит. Но он оборачивается. Смотрит на Драко. Палочка ходуном ходит в его пальцах, на глазах блестят слёзы. Но всё же он произносит:       — Круцио.