Созданный для моей любви

      Рон очнулся от своей полутоски-полудрёмы как от толчка. Посмотрев осоловелым взглядом на бумаги, в которых он не продвинулся ни единым словом, вздохнул, чуть помассировал глазные яблоки и брови, решил что это его недостаточно взбодрит, и нужно сходить умыться.       Он свернул все свитки, убрал их в нужный сейф и вышел в коридор. Тишина. Мёртвая, давящая тишина. После Хогвартса, когда в перерывах между занятиями в коридорах мыслей своих не было слышно от весёлого гвалта, Рон долго не мог привыкнуть к этой особенности Академии.       «Пустая» болтовня не приветствовалась. Только в аудиториях и только по делу.       Из уборной доносились какие-то приглушённые звуки. Он хотел было пройти мимо, на другой этаж, но те, внутри, тоже явно не пропустили его шаги. Решат ещё, что следил-выведывал. Рон решительно открыл дверь.       Внутри обнаружилось трое парней. Уизли помнил их в лицо, но не знал имён, и решил называть про себя «Блондин», «Мрачный» и «Кудрявый».       Судя по покрасневшим губам и общей растрёпанности Блондин и Мрачный… целовались, что-ли? А Кудрявый… Рон не был уверен, но вроде тот еле успел подняться с колен и чуть опирается ладонью о подоконник. А Блондин ещё и придерживает сквозь мантию явно спущенные штаны. Супер должно быть была картинка. Двое целовались, а одному ещё и минет делали. Уизли только вздохнул.       — Привет, — сказал он полуустало-полудружелюбно и протиснулся мимо них к крану. Долго и тщательно умывался.       — Устал? — вдруг участливо спросили сзади. Рон обернулся. Участие было столь же редким явлением в этих стенах, как и смех.       — Есть немного, — Уизли переводил взгляд с одного на другого, пытаясь вычислить, кто с ним заговорил.       — Ты ведёшь дело по пожару в Солянке? — это сказал Блондин, но первая фраза была не его.       — Да.       — Сочувствую, — это уже Кудрявый.       — Почему?       Все трое переглянулись, но отвечать не стали.       — Простите что помешал, — проговорил Рон, — но это не лучшее место для уединения и выражения любви.       Троица опять переглянулась.       — А где прикажешь? — подал голос Мрачный. О! Вот кто начал беседу. На него Рон подумал бы в последнюю очередь. — Везде глаза и уши.       — Это точно. — Уизли помолчал. Тут нужно уйти… но он не мог предположить когда и где ещё предоставится возможность пообщаться с соучениками без внимания преподавателей. Общих спален и гостиных как в Хогвартсе здесь не было. Каждый ученик занимал узкую комнату, больше похожую на келью, в длинном коридоре, запирающуюся на ночь.       — Слушайте… скажите пожалуйста, а отсюда вообще отчисляют?       — Разумеется, — кивнул Блондин, — до конца доходят только лучшие из лучших.       — Только отчисленным основательно чистят память… — подключился Кудрявый, — чистили, раньше. Под контролем легиментов. Но их всех в войну повыбило… И теперь отчисленных просто… Честно, я не знаю что с ними делают, но домой они не возвращаются, это точно.       — А по собственной воле… отчислиться можно?       Троица опять переглянулась.       — Знаешь, Уизли, — его чуть покоробило, что его-то они знают, по крайней мере Блондин, — лучше не стоит. На моей памяти только двоим это удалось. Да и то потому, что один — сынок одного из очень уважаемых преподавателей, а второй… вторая… такое странное создание была… до сих пор мороз по коже, как вспомню.       — Ага, — снова взял слово Кудрявый. Он, наверное, сам не заметил как Блондин притянул его поближе к себе и устроил голову у него на плече, — знаешь… ребёнок кое-кого из верхов.       — А что в этом ребёнке такого страшного?       Он ждал что трио опять переглянется, но Блондин только крепче прижал к себе Кудрявого, а Мрачный вздохнул.       — Это лишь слух, — Кудрявый обхватил Блондина за талию, поудобнее устраиваясь в его объятиях, — говорят, одному из нынешнего совета директоров в своё время поднадоели… ну… обычные развлечения в сексе. И девушки и парни. Захотелось чего-то «остренького». И он велел притащить ему одно чудо из той самой Солянки. Поразвлёкся. А оно, чудо это, забеременело. И родило.       Узнав об этом, тот «папаша» стал внимание к ребёнку проявлять. Знаешь ведь, эксперименты с этими… продуктами скрещиваний запрещены, но когда это твоё родное дитя, кто запретит воспитанием заниматься? Официально у жителей Солянки равные (ну за парой исключений) права с магами. А у этого чуда-младшего способности к легименции оказались будь здоров. И папаша в совете… ему… ей… прямая дорога в Академию была.       — А почему вы с полом никак не разберётесь? — Рон безотчётно придвинулся чуть ближе.       — Да потому что… слышал такое слово…

***

      — Андрогин? — распахнул глаза Гарри, — ты — андрогин?       — Ну да, — Кошка оглянулась, — и не нужно так орать.       — Прости пожалуйста. А кем ты себя больше ощущаешь? Девушкой?       — Я ощущаю себя собой. Я никогда не была никем другим. Одного пола. В Академии одевалась как парень, в Солянке, пока с мамой жила, девочкой. А здесь… Если бы кафе два парня открыли, сразу бы пидорские шутки пошли, несмотря на всю толерантность. А парень и девушка — это хорошо и мило.       — Ты родом из Солянки?! То есть…       — Ну да. Выгляжу как обычный человек… если не раздевать. Но со стороны мамы я жуткая смесь.       — Платье! — Гарри прикрыл себе рот рукой и перешёл на шёпот, — Свадебное платье, что Драко подарили! На девочку, но с фигурой парня! Это твоё было?! Так вы с Тёмой… — Поттер замолчал, потому как Кошка отвернулась. И, кажется, её глаза заблестели ярче. Как от сдерживаемых слёз.       — Нет. Мама его просто сшила для меня. Она мечтала, чтобы я жила нормально. В большом мире. Но, в то же время, боялась что отец меня окончательно заберёт и я не буду её навещать. И на свадьбу пригласить не смогу. Хотела… чтобы хоть платье…       — Мама! Господи… так этот Грхм… или как там его называл Драко — женщина? А мы думали что… То есть, я то её вообще не видел, только мой друг.       — Мама, да. Видимо разуверилась, что я платье когда-нибудь заберу. А может ей просто твой друг понравился. А насчет пола… от кого ты думаешь я андрогинность свою унаследовала? — Кошка вытерла нос тыльной стороной ладони и повернулась обратно.       Их взгляды встретились. Гарри почувствовал как его заливает жар стыда.       — Я… я не хотел об этом думать, извини пожалуйста!!!       — Да ладно. Это первое о чём все думают, когда узнают. Ты ещё долго продержался. И не считаешь мою двуполость гадостью. Отвечаю тебе — не знаю. Не знаю кем я буду в сексе и как. Я… не целовалась ещё даже.       — Просто я думал, что Тёма…       — Тёма для меня много сделал. Никто в целом мире (ну кроме родителей) не сделал больше. Но… его пугает… он не пускает меня… ближе. Хотя… я бы хотела. Но я могу его понять.

***

      — Никто плохого не хотел, вроде как, — тихо-тихо продолжал Блондин, — просто нашлись придурки, что затащили его-её в туалет… задрали мантию, спустили штаны… ну вроде посмотреть хотели, как там что… только посмотреть.       — Знаешь, — Рон вспыхнул, — я и за «просто посмотреть» морду набил бы!       — Она… давай остановимся на этом определении, драться не умела, но рожи им знатно расцарапала! В лоскуты! Тогда-то её и прозвали…

***

      — Кошка, — улыбнулся Гарри, надеясь вернуть ей хорошее настроение, — это прозвище за твои волшебные глаза?       — Так уж и волшебные?!       — Необыкновенные. Они у тебя в полумраке светятся, ты знаешь? То зелёным, то янтарно-жёлтым… И зрачок… не уверен, но вроде чуть вертикальным становится… вернее, как веретено…

***

      — Скандал замяли, конечно, — снова взял слово Кудрявый, — но оставаться в Академии она отказалась наотрез. Её отчислять не хотели. Но и тех отчислить не могли, тоже сынки не нижних чинов оказались. Тогда она и сбежала с ещё одним пареньком, по имени Артемий.       — Что сбежала, — подал голос Мрачный, — это шёпотом можно говорить, самому себе под одеялом. Согласно официальной версии — была отчислена за нападение. А тот, второй — за пособничество. Или за профнепригодность, не помню уже.       — Вроде они затерялись среди магглов, — Блондин уютно устроил подбородок на плече Кудрявого, — но думаю я… им родители просто дали паузу, отдышаться, прийти в себя. Слышал такие термины как «спящие агенты» или «длинный поводок»? Думаю, суть уяснил. По своей воле никто отсюда не уходит.       — Мы тебя не пугаем, — поддержал Мрачный, — просто констатируем факт.       — Ага, — кивнул Блондин, — Это всё при нас произошло. Остальные случаи — на уровне школьных легенд уже.       — Ясно. Спасибо за разъяснения. Ещё раз простите, что помешал. И… можно вопрос… Почему вы… ну… втроём?       — Потому что мы не можем поделить вот его, — Кудрявый покачал обнимающего его Блондина.       — А он, гад, определиться не хочет, — поддакнул Мрачный, — Сначала я его вот, — он дружески ткнул Кудрявого в плечо, — на дуэль вызвал, магическую. Так это чудо, — уже куда ласковее провёл ладонью по предплечью Блондина, — незнамо как прознал, пролез на арену для тренировок, хотя мы заклинаний именных навешали по самую макушку, и встал между нами. Заявив, что лучше пусть его убьём, раз поделить не можем. Или он сам себя убьёт.       — Мы у него палочку кинулись отнимать, — улыбнулся Кудрявый, — потом как-то целовать начали… тот реветь… а потом… можно я не буду в красках описывать?       — Они решили заниматься любовью, а не войной, — Блондин поцеловал Кудрявого в щёку, а Мрачному с улыбкой протянул руку, и тот её взял.       Рон не мог разобраться, что он чувствует глядя на них и разделяет ли их взгляды. И зачем ему нужна была в таких подробностях судьба Кошки и неизвестного ему Артемия. Он уже развернулся к дверям, когда в лопатки выстрелила порция дополнительной информации от Мрачного:       — Тебе эту историю зачем нужно знать… Артемий — сын твоего наставника. И он иногда навещает отца, не в Академии правда. Может тайком от Кошки, может нет. Вы можете пересечься. И если увидишь рядом с ним такую милую барышню или паренька с пушистыми волосами и глазами сияющими — думай о чём-нибудь неважном для себя. Хоть о нас троих в туалете.       — Спасибо.       Рон вышел, даже не спросив, откуда Мрачный в курсе… но потом вспомнил, где видел его прежде. Ну да, точно. Наставник показывал, как своего прежнего ученика, что успешно перешёл на следующий курс. Как всё тут завязано и повязано. И люди совсем не те. Совсем не так, как они с Гарри представляли себе. И уйти отсюда нельзя. И оставаться нет никакой возможности. Что же делать, как же быть?

***

      Когда за Роном закрылась дверь, Кудрявый обернулся к остальным, — Ну что, продолжим или настроение сбилось?       Блондин провёл ладонью ему по щеке, по губам.       — Не знаю как у вас, но у меня с настроем всё в порядке. — И в качестве демонстрации правдивости своих слов, отпустил придерживаемые штаны и подтянул вверх мантию.       Кудрявый застонал от открывшегося зрелища, опустился на колени, обхватил Блондина за бёдра и продолжил прерванное занятие. Мрачный некоторое время наблюдал, пытаясь определить, кто из двоих получает удовольствия больше. Ничего не решил и склонился к губам Блондина. Тот с охотой ответил на поцелуй.

***

      — Народ, вы тут? — в подсобку заглянул Тёма. И таким был его голос, и такую реакцию выдала явно получившая ментальный заряд Кошка, что Гарри замер на месте почти не дыша, — Там… отец мой пришёл. Говорит, что нас трогать не будут и кафе оставят… только ему от тебя услуга нужна. Помощь, как от легимента. Арестанта одного просветить, неподдающегося.       Кошка и Гарри переглянулись.       — Имя не назвал?       — Нет.       Тишину можно было вычерпывать ковшиком, и желательно от экскаватора, пока она не придавила всех троих.       — Скажи ему, сейчас буду.