Моё небо

АНИЭЛЛА Как назло, время словно с цепи сорвалось и полетело просто с умопомрачительной скоростью. Я продолжала ломать голову, как бы избежать дня рождения «братца», но всё было бестолку. Кай стал ещё молчаливее и мрачнее. Даже в Университете это заметили и, странным образом, стали к нему меньше цепляться. Впрочем, после памятной драки многие рабы его и вовсе опасались, да и не только рабы. Вся эта нервотрёпка негативно сказывалась на учёбе. Ну, а о каком спокойствии, необходимом для контроля силы, может идти речь, если я буквально кожей чувствую приближение дня «Х»? Потому меня постигали сплошные неудачи. И если в основном мне просто не удавалось призвать силу, то один раз я чуть не спалила аудиторию магии огня, пытаясь создать маленький огненный шарик. Как бы я ни умоляла дни идти медленнее, время всё равно настало. Я не особо заморачивалась с нарядом. Симпатичные тёмно-синие брюки, спасибо, что здесь женщины не обязаны везде носить орудие пыток, называемое платьем, и светло-голубая кофточка. Кай же оделся в соответствии со своим настроением — во всё серое. Ошейник с поводком уже доставили, но у меня не было ни малейшего желания прикасаться к этой гадости, и всё же сейчас пришлось взять их в руки. — Кай, прошу, прости, пожалуйста, — прошептала я, застёгивая этот ужас на шее парня. — Не твоя вина, — совершенно бесцветно. Ашрианец с этой мерзостью стал словно ниже ростом. Весь будто померк и выцвел. Глядя на Кая, такого подавленного, я ненавидела себя, Мараса и весь этот уродливый мир. Это не правильно! Абсолютно! Не должен гордый и красивый парень ходить на поводке, как собака! Вообще это извращение, когда одни люди владеют другими как собственностью. Особняк Мараса сиял тысячами огней в вечерних сумерках. То и дело к главному входу подъезжали роскошные вериэли, из которых выходили разряженные гости. И все в сопровождении рабов. Бедолаги различались лишь уровнем раздетости и забитости. Большинство были просто в ошейниках, что означало, что хозяин не прочь обменяться или поделиться своей движимой собственностью. Таких, как я, кто предпочитал держать своих рабов при себе, были единицы. — Мара, сестрёнка! — Марас самолично вылез встречать меня. — Рад, что ты приняла моё приглашение, — ну да, приглашение, «ультиматум» было бы правдивее. — Шикарно выглядишь! Мужчина продолжал сыпать банальными комплиментами, я же, оглядев вычурно оформленный зал, почувствовала приступ уныния. А то, что каждое место для гостя имело отступ с ковриком для раба, лишь подчёркивало, что я тут лишняя. Сидя, как примороженная к стулу, я лишь изредка что-то жевала, предпочитая лёгкое вино для успокоения нервов, Кай вовсе отказался от еды, не желая лишнего унижения в виде кормёжки с руки. Ну и хорошо. Дома поест, как человек. Было скучно. Мне было откровенно плевать на гостей брата, которых он периодически представлял. Имена их я забывала через минуту. В политике я не разбиралась, магией толком не владела, театр отродясь и на родине не любила, чтобы интересоваться им тут. А местная музыка, кроме апатии, не вызывала ничего. И уж тем более мне были не интересны вопросы приобретения и воспитания рабов. Эта тема для меня вообще была мерзкой. Увы, местное общество тактом не отличалось и не желало замечать, что общаться с ними я не хочу, потому люди то и дело подходили поболтать, а по большей части рассказать местные сплетни или поинтересоваться, как же я выдрессировала раба, с которым сам Марас не сладил. «Человеком надо быть, человеком», — так и хотелось мне сказать, но вместо этого я продолжала нести ту же чушь, которой кормила «брата», когда он явился со своим приглашением. Несколько раз меня пробовали вытащить танцевать, но я, как могла, тактично отклоняла приглашения. Ведь и правда оставлять Кая я не хотела, а брать раба на танец, было моветоном. Ишь, блин, какие манерные. Лицемеры. Тьфу, противно. И всё же спустя пару часов я осознала, что, оказывается, просто непроходимая дура. Из-за нервного напряжения я постоянно потягивала слабоалкогольное вкусное вино, и вроде выпила немного, в голову не дало, но откуда мне было знать, что это винишко пострашнее земного пива будет? Вот теперь и мучаюсь потребностью, ведь в туалет с рабом тоже нельзя. — Милая, «Кельрисо» вино вкусное, но коварное, — обратилась ко мне соседка, женщина средних лет. — Простите? — выгнула я бровь. — У тебя на лице написано, что тебе нужно в дамскую комнату, — улыбнулась она. Ну супер! Всё это общество извращенцев, выходит, ещё и видит меня насквозь, понимая мою проблему? — Ничего страшного, — процедила я со лживой улыбкой-оскалом, крепче сжимая поводок Кая. Видимо, мой жест не остался незамеченным. Дамочка в ответ на мою лыбу тоже растянула губы, имитируя дружелюбие. — Если вы беспокоитесь о рабе, то просто прицепите поводок к своему стулу, и никто его не тронет. Это будет знаком для остальных, что вы не согласны давать своё имущество кому-то в пользование, а здесь все люди уважаемые, чтобы нарушать установленные нормы поведения. И ведь правда, те немногие, кто привели своих рабов на поводках, если не желали брать их с собой, то просто привязывали их к месту, где они и сидели, игнорируемые всеми. И всё равно, страшно отойти хоть на минуту. Дамочка снова унеслась танцевать, а я сидела и продолжала терпеть, пока не стало совсем невыносимо. — Кай, мне отойти надо, — тихо обратилась я к парню, — понимаешь… — Понимаю, — перебил меня ашрианец, а в наглых глазищах стоял смех. Он же всё слышал и понял! И теперь потешается надо мной! Сволочь! — Надеюсь, за несколько минут ничего не случится, — уже без смеха, мрачновато произнёс Кай. — Иди давай. Свои дела я сделала буквально бегом, зарекаясь на будущее что-либо пить или есть, если окажусь на подобных мероприятиях. На всё, включая то, чтобы пройти через толпу и длинный коридор, у меня ушло минут пять. Но когда я вернулась, Кая на месте не было… Тут я осознала, что такое настоящая ослепляющая паника. КАЙЛЕН Наблюдать за тем, как Мара ёрзает на стуле, боясь отойти, было забавно. Хоть какое-то отвлечение от постоянных мрачных мыслей. И пусть шло всё вроде хорошо, успокоиться я, наверное, смогу только когда выйду за порог этого проклятого дома. В итоге девушка всё же не выдержала. И хоть мне до дрожи не хотелось, чтобы она отлучалась хоть на секунду, я её отпустил. Ну в самом деле, она вообще не обязана меня сторожить, да и мне надо вести себя по-мужски, а не трястись от страха при каждом неприличном взгляде. Это всё доводы разума, только вот страху плевать на них. Стоило Маре отойти, как я сам себе показался совершенно беспомощным перед целым полчищем похотливых мразей. «Долой панику, ты же мужчина, Кай», — повторял я себе каждый раз, чувствуя очередной заинтересованный взгляд. Следя взглядом за окружающими, я не услышал шороха сзади, и лишь когда сильные руки ухватили меня за запястья, зажимая рот, я понял, что основную опасность я всё же проморгал. Знал же, что в этом проклятом доме полным-полно тайных ходов, но и не предполагал, что один из них буквально за спиной, скрыт драпировкой. Короткий и тесный, абсолютно чёрный лаз вывел в просторный коридор. Музыка и смех гостей здесь были не слышны. Когда первый шок и оцепенение спали, я начал сопротивляться. Мне удалось вырвать левую руку и со всей дури заехать одному из похитителей по лицу. Второй растерялся лишь на миг, но быстро пришёл в себя, нанеся удар в живот, который вышиб весь воздух из лёгких. Но сдаваться я был не намерен, собираясь сражаться за свою честь до последнего. К двум провожатым присоединились ещё двое. И на мою беду они были не рабами сосунков с избытком самомнения, это были тренированные охранники, воины с зачатками магии. И они быстро сломили моё сопротивление, заменив его на боль во всем теле и кровь во рту. Вот и всё моё умение защитить себя. Сквозь кровавое марево боли на глазах я с ужасом увидел хорошо знакомую спальню-пыточную, в которой провёл столько часов унижения и безысходности. Мразь Марас был уже здесь. — Ну и почему он выглядит как отбивная? — недовольно поинтересовался он. — Сопротивлялся, нол Марас, — отрапортовал охранник. — Драться бросался. — Вот как, — протянул ублюдок. — Ну ладно, вряд ли то, что нужно мне, сильно пострадало. На кровать его. Меня, как мешок с требухой, швырнули на кровать. После Марас велел держать мои руки и ноги, которые приковал магическими верёвками к столбикам. От таких верёвок, не владея магией, освободиться невозможно. Знаю, именно такими связывали, когда только попал в рабство. — Милый мой ашрианец по имени Кай, — промурлыкал Марас. — Знал бы ты, как я скучал по тебе и нашим горячим ночам. Откуда этот урод знает моё имя?! А, точно, Мара предполагала, что в Университете у него есть свои люди, тогда всё становится на свои места. Этого стоило ожидать. Когда этот урод помянул «наши ночи», захотелось завыть от отчаяния. Надеялся избежать этого? Глупо. И сколько бы я ни говорил Маре и ни повторял себе, что готов, ведь и раньше случалось, понял, что сейчас унижения просто не вынесу. Не после того, как вспомнил, каково это — жить по-человечески и быть не бессловесной скотиной. Надеюсь, после он меня просто убьёт, ну или в процессе. Без разницы. Судьба, мерзкая и жестокая тварь, поманила хорошей жизнью и снова швырнула в омут грязи. Всё вернулось к тому, с чего началось. АНИЭЛЛА Попытки выспросить у охраны, где Марас, ни к чему не привели, равно как и расспросы соседей по столу. Классика жанра: никто ничего не видел, не слышал и не знает. Поняв, что помощи ждать бесполезно, я просто бросилась вглубь огромного особняка. Надежда найти Кая в этом лабиринте была ничтожной, но просто сидеть и ждать непонятно чего я не могла. Я металась по коридорам на грани истерики, заглядывала во все двери, и всё впустую. Страх за Кая, злость на себя за преступную глупость и бесконечная ярость на Мараса — а это его рук дело, я уверена, — буквально разрывали на части. — Нола Мара, — услышала я тихий и смутно знакомый голос. Передо мной стоял пожилой мужчина. Где-то я его уже видела… Только где? Точно! Он был первым, кого я увидела в этом мире! Лекарь. — Вы ведь ищете своего раба? — Да, — мгновенно отозвалась я, — скажите, что знаете, где он. — Идите по этому коридору и поверните направо, потом до конца следующего коридора и… — я старательно запоминала маршрут, а после мужчина добавил. — Только не говорите нолу Марасу, что это я вам сказал, где искать. Не хочу потерять работу на старости лет. — Обещаю, — произнесла я с готовностью. — Не знаю, почему вы решили мне помочь, но спасибо вам большое, нол Фейн. Распрощавшись с лекарем, я побежала по коридору и краем уха услышала: — Устал я от зверств нола Мараса… Тщательно следуя словам мужчины, я добралась до указанного им коридора и уже видела дверь, красную с металлическими вставками, как двое охранников преградили мне путь. — Вам сюда нельзя, нола, — учтиво произнёс один из них. — Лучше уйдите с дороги, — ответила я, полная решимости добраться до заветной цели. — Извините, нола, но у нас приказ никого сюда не пускать, — так же монотонно ответил охранник. От нервов магия буквально бурлила под кожей, и я знала, что стоит мне дать ей волю, и быть беде, но мне как никогда была нужна её помощь. Я постаралась вспомнить всё, что знала о магии воздуха. Собрав всю свою решимость, отгоняя прочь страх, я сконцентрировалась и пассом руки направила поток воздуха на мужчин, желая их отбросить со своего пути. Как и стоило ожидать, я не рассчитала силы и настоящий вихрь пронёсся по коридору, снося живые препятствия, словно кегли в боулинге. В первый момент я не на шутку испугалась, что убила охранников, но потом услышала сдавленные стоны мужчин. Не теряя больше ни единой секунды, молнией метнулась к нужной двери и без проблем распахнула её. Увиденное поразило меня до глубины души. Заставило задохнуться от злости, неверия и отчаяния. Марас, опираясь на одно колено, в распахнутом халате навис над распростёртым на постели связанным по рукам и ногам Каем, на котором не было ни клочка одежды. Шум распахнутой с рывка двери привлёк внимание Мараса, и он смотрел на меня огромными глазами. Он явно ожидал увидеть кого угодно, но только не меня. — Как ты посмел?! — в бешенстве закричала я. Сейчас я его ни капли не боялась, и мне было плевать на то, что мы можем капитально рассориться. Марас пересёк черту. Если он думает, что я буду мириться с любыми его выходками, то зря. Как-нибудь и без него выживу. — Мара, — забормотал Марас, запахивая халат и понимая, что попался, — это всего лишь раб. Ты же не будешь ссориться со мной из-за раба? — Всего лишь раб? — зашипела я, — Возможно. Но он мой! Я ведь говорила, что категорически против того, чтобы делиться им с кем-то. — Я не кто-то, я твой брат! — окрысился мужчина в ответ. — Без разницы! — злилась я. — Ты тронул моё! И если до увиденного я была убеждена, что ни в коем случае нельзя давать волю бурлящей во мне мощи, то сейчас моё мнение кардинально изменилось. Мне хотелось сравнять этот рассадник порока и моральных уродов с землёй. И было как-то плевать, выживу ли я сама. Инстинкт самосохранения словно отключился. Стихийный вихрь пронёсся по комнате, прямо в воздухе стали образовываться капли воды. Шторы и драпировка стен отвратительного бардово-золотого цвета вспыхнули пламенем. Пол под ногами завибрировал. Казалось, наступил апокалипсис, и я находилась в самом его центре. Я была его сердцем. Сила кружила голову, пьянила и дарила ощущение всевластия. — Мара! — заорал с перекошенным от ужаса лицом Марас, которому никак не удавалось противопоставить что-то творящемуся кошмару. — Прекрати! Ты погубишь нас всех! А мне было плевать. Я хотела погубить их. Стереть Мараса и его приятелей с лица планеты. — Успокойся, идиотка! — продолжал надрываться «брат». — Не стоит того какой-то раб! Забирай его и прекрати разрушать мой дом! Я слышала его слова, но отчего-то ничего во мне не отзывалось. Я — сила! Я — мощь! К чему мне слушать этого червяка? Словно со стороны я наблюдала, как Марас метнулся к Каю и что-то закричал ему в лицо. Парень не отреагировал. Мужчина влепил ему оплеуху и снова что-то закричал. После отвязал руки и ноги ашрианца. Тот, замотавшись в уродливое покрывало, придерживая его одной рукой, другой закрывая лицо от ветра, двинулся ко мне. — Мара! — крикнул парень. — Успокойся! Я же слышала его и не слышала одновременно. — Приди в себя, это не ты! — продолжал парень. — Это всё магия, не позволяй ей управлять собой! Разве она управляет мной? Он не прав, это я управляю ей! — Давай просто уйдём отсюда и устроим посиделки у костра на заднем дворе, как хотели недавно, помнишь? — продолжал Кай. Тут сквозь полное безразличие к окружающему и чувство собственного всесилия стали пробиваться воспоминания. Как он ко мне попал, как долго молчал и был марионеткой на нитях магии. Как дал клятву на крови и как стал сопровождать меня в Университет, даря поддержку одним своим присутствием. Также вспомнился и разговор про визит к Марасу, где я обещала сжечь в костре ненавистные регалии рабства. Вспомнила самого Кая. — Кай, — тихо произнесла я. Безумие в комнате резко прекратилось, а потом навалилась такая слабость, что не подхвати он меня, я бы растянулась на полу. В этот момент в помещение вбежал мужчина и принялся тушить пламя, пожиравшее стены и отделку комнаты. Когда я окончательно пришла в себя, сидя на полу, в комнате снова были только я, Кай и Марас. — Ты совсем с катушек съехала, — выдал всё ещё белый как снег Марас. — А ты лживая сволочь, — не осталась в долгу я. — Мне, конечно, хочется поиграться с этим рабом, но знал бы я, что ты так отреагируешь на подобную мелочь, и не плюнул бы в его сторону, — мрачно выдал мужчина. — Больше я тебе и шанса не дам, — ответила я. — Больше не зови меня на свои праздники, я не приду. И мне плевать, обидишься ты или нет. Пошли, Кай. После я побрела прочь из комнаты, слыша, как следом идет Кай. Сев на один из вериэлей, которые были вызваны специально развозить выпивших гостей, откинулась на спинку сиденья, до сих пор не веря, что всё позади. Но, посмотрев на отрешённого Кая, на пустые глаза парня, поняла — нет. Не знаю, что было до того, как я ворвалась в комнату, но лицо парня мне не нравилось. И только сейчас я поняла, что, вполне возможно, худшее для Кая всё же успело случиться.