Моё небо

АНИЭЛЛА Это была жуткая ночь. В своей комнате, в темноте, я дала волю раздирающим меня чувствам. После поступка Лурена было обидно и горько от его предательства, но это оказалось ничем на фоне той боли, которая пожирала душу из-за выходки Кая. Перед мысленным взором так и стояли его глаза, в которых плескались злоба и похоть. Впервые за очень долгое время мне стало страшно. Да, я опасалась его в самом начале, но это быстро прошло. Сначала я видела в нём несчастного человека, потом хорошего приятеля и, наконец, красивого парня. И пусть наше общение испортилось, пока я была с Луреном, я по-прежнему верила Каю. Видела в нём самого близкого в этом мире человека. По его же требованию я давила на корню все зародыши романтических чувств, старалась видеть в нём друга. Порой не совсем получалось, как, например, вчера. Но я правда старалась! Он чётко дал знать когда-то, что не видит во мне девушку, и потому я решила, будто он мучается от банальной физиологии. Помочь хотела, дура. А взамен получила агрессию, почти насилие. И пусть я потом кожей чувствовала его сожаление, легче от этого не было. Просто впервые я осознала, что живу под одной крышей не просто с красивым и дружелюбным парнем, у которого бывают приступы дурного настроения, а со взрослым мужчиной, который гораздо сильнее меня. И он не безобидный малый, он представитель своей расы, с силами или без. Не зря же эромайцы так опасаются соплеменников Кая. Я начала его бояться. И это было хуже всего. Как жить с человеком, который вызывает опасения, я не представляла. Но и выхода из ситуации не видела. Знала, если отдам кому-то парня, просто не смогу жить. Чёрт! Да даже несмотря на его ужаснейший поступок, я уже не представляю себе жизни без него. От сознания этого становилось просто невыносимо. Как я могла настолько запустить ситуацию? Как позволила ему пробраться в свою душу? Утром я была невыспавшейся и разбитой. Не хотелось никуда идти, но надо. Мне просто необходимо побыть подальше от источника душевных терзаний, да и учиться надо. Аппетита тоже не было. Потому, спустившись на кухню, я ограничилась лишь чаем. Кай был уже там. Выглядел он так, словно тоже не спал всю ночь. Под глазами залегли тёмные круги, даже роскошные волосы казались какими-то тусклыми. А ещё он был ощутимо подавлен. Пытался заговорить, извиниться. Но я, только услышав звук его голоса, поняла — не могу. Просто не могу его сейчас слышать, говорить с ним или смотреть на него. Мои просьбы помолчать парень игнорировал, и я не выдержала. Впервые за всё время я воспользовалась той властью над ним, что давала мне клятва, и лишила его возможности говорить. И ведь, вроде, о чём мне беспокоиться? Я правда могу лишь настроится и приказать, и Кай выполнит всё, что бы я ни потребовала, но вчера я даже не вспомнила об этом. И я совсем не была уверена, что эта клятва уберегла бы меня от сексуального насилия, не очнись ашрианец вовремя. Обо всём этом я безостановочно думала по пути в Университет и в самом учебном заведении. Инсур, с которым у меня первым занятием была магия воды, пытался меня развеселить, болтая без умолку, но я его слова слышала словно фоном. Поняв, что это бесполезно, приятель уткнулся в свой конспект. Нол Годран уже собирался начать занятие, как дверь аудитории отворилась и вошёл ректор, следом за которым шёл статный парень. Насколько мне удалось рассмотреть его со своего места, он отличался внушительным ростом и правильными чертами лица. Но сильнее всего привлекали внимание его светлые волосы, заплетённые в косу. Казалось, пряди чистого золота и серебра чередовались с друг другом. Смотрелось это невероятно, очень красиво. — С этого дня в Университете будет учиться новый человек, нол Эслан Ортонси, — скупо представил нам парня ректор. Велев новенькому располагаться, мужчина переговорил о чём-то с Годраном и удалился. Эслан спокойно расположился на одном из мест. Парень словно не замечал того, что все присутствующие пристально его разглядывают. От него буквально веяло на много метров спокойствием и безмятежностью. Заметив оживление в заднем левом углу аудитории, я лишь горестно вздохнула. Похоже, Мейло, местный фанат подлых розыгрышей и шуточек, решил поприветствовать нового студента в «фирменном стиле». К моему удивлению и даже восхищению, минуты через три послышался громкий вопль, но не Эслана, а Мейло. Парень вскочил с места, громко ругаясь, а окружающие смогли полюбоваться его брюками, сырыми в самом неприличном месте. Пара секунд тишины, и в аудитории грохнул громкий хохот. Горе-шутник, осознав своё положение, сначала побледнел, потом покраснел. — Это вода! — выкрикнул он отчаянно. Только народ продолжал покатываться со смеха, а Майло ничего не оставалось, кроме как бегом покинуть помещение. Годран еле призвал развеселившихся учеников к порядку, чтобы продолжить лекцию. Почему-то я было рада, что парень смог дать отпор этому шуту, может, потому что сама в начале не раз пострадала от этих «шуток». Так или иначе, всем стало ясно, Эслан не так уж и прост и лёгкой добычей идиотов не станет. Вскоре, погрузившись в учёбу, я выкинула новенького из головы. Подумаешь, ещё один парень среди сотен таких же. У меня есть и более важные темы для размышлений. — Можно сесть за ваш стол? — раздался низкий голос, когда мы с Инсуром и Шериной расположились на привычном месте, чтобы пообедать. Рядом стоял тот самый Эслан. Мы уже давно привыкли есть втроем, точнее, вчетвером, так как обычно со мной был ещё Кай. Не стремились в нашу компанию другие студенты, да мы и не расстраивались из-за этого. — Конечно, — улыбнувшись во все тридцать два, произнесла Шерина, быстро подвинувшись. Парень спокойно сел и приступил к еде, немало удивив её выбором. Если мы все, впрочем, как и большинство студентов, отдавали предпочтение вкусной и вредной пище, то парень набрал себе исключительно овощей и фруктов, плюс два стакана воды. Комментировать никто это не стал, но я чувствовала, мои приятели тоже удивлены. Оглянувшись, я в очередной раз встретилась глазами с Луреном, который смотрел на меня с ощутимой тоской. За этот день парень не раз порывался подойти, но общаться с ним мне хотелось не больше чем с Каем, и, видимо, лицо у меня было говорящее, раз он каждый раз, сделав шаг в моём направлении, замирал и разворачивался обратно. Вот и сейчас он, одарив меня грустным взглядом и совсем недружелюбным — нового знакомого, отвернулся к своим друзьям. Друзья… Как по мне, не совсем подходящее слово для тех, с кем пару дней назад спал. Ведь оба парня с той оргии сидели за тем же столом, что и Лурен, о чём-то переговаривались и смеялись. Нет, мне никогда не понять морали эромайцев. Это просто вне моего понимания. С Эсланом завязался необременительный разговор. Как сказал сам Эслан, мы показались ему наиболее адекватными из присутствующих, потому он и попросился за столик к нам. Парень рассказал, что раньше жил в отдалённой провинции в роду обедневших аристократов. Однако, его отец каким-то образом смог собрать средства, необходимые для обучения. Поступать учиться Эслан планировал в следующем году, но после скоропостижной кончины единственного родственника решил попытать удачу в этом, ведь в их посёлке жил умелый маг-отшельник, который многому его научил. Парню удалось убедить ректора, что он быстро нагонит остальных, плюс неплохой потенциал и, конечно же, деньги сыграли в пользу положительного ответа. Магические таланты эромайца лежали в области воды, воздуха и немного целительства. Остальные дисциплины или давались очень плохо, либо вообще никак, например, по словам Эслана он не имеет ни малейшего сродства к магии огня. В ответ мы коротко рассказали о себе. За беседой обеденный перерыв пролетел удивительно быстро. Второй раз Эслана мы увидели на лекции по истории, общей для всего первого курса. Этот парень определённо произвёл впечатление и на Инсура, и на Шерину. Если в поведении Инсура проскакивал интерес исследователя, смешанный с обыкновенным любопытством совсем юного мальчишки, то обычно бойкая Шерина в присутствии этого парня терялась и совершенно по-девичьи краснела. Вот так дела! А девушка-то явно прониклась к Эслану вполне конкретным интересом. К огромному разочарованию подруги, парень исчез из аудитории раньше, чем она успела до него добраться. Было заметно невооружённым глазом её стремление узнать его получше, а время после занятий весьма подходит для этого. Неудача её заметно расстроила. Я же на неожиданное исчезновение нового знакомого лишь философски пожала плечами. Эслан не обязан нам ничем, и раз ушёл, значит, так и надо. А вообще, расслабившись после занятий, без присутствия парня рядом, я наконец смогла понять, что за странные чувства он во мне вызывает. Нет, никаким половым интересом, как в случае Шерины, тут и не пахло. Скорее, он вызывал смесь настороженности, и вместе с тем необъяснимого желания доверять. Я нутром чуяла, этот парень совсем не прост. Более того, он опасен, но отчего-то внутри зрела уверенность, что конкретно для меня угрозы Эслан не представляет. Звучит как бред, но так оно и есть. Плюсом, учёба и появление нового знакомого хорошо отвлекли от проблем, творящихся в жизни. Мне удалось временно перестать постоянно думать о Кае, его поступке и своём отношении к нему. Я в прямом смысле слова, отдохнула психологически. Увы, всё хорошее кончается, и мне пора возвращаться домой, где меня ждёт проблема с самыми невероятными на свете сине-фиолетовыми глазами. КАЙЛЕН Похоже, в тот момент, когда я по собственной невыразимой глупости потерял свободу, нить моей судьбы основательно перекосило. Может, почти год у Мараса так повлиял на меня? Не знаю, так или иначе, я просто перестал узнавать себя. От человека, ашрианца, которого я знал и уважал, осталась лишь потрёпанная оболочка и бессмысленные размышления о хорошем и плохом, чести и бесчестии. А так же уйма воспоминаний, заставляющих тоскливо ныть сердце. В остальном я перестал быть собой. Ни было выдержки, ни грамма рассудительности. А ещё я невыносимо устал от собственных провалов, глупых, а порой откровенно отвратительных, поступков. Как бы там ни было, уже четыре дня я живу, предоставленный сам себе от и до. Живу? Да нет, скорее существую, ощущая себя последней мразью в мире. До сих пор я не мог ни поверить, ни примириться с мыслью, что был так близок к насилию, которое презираю всей душой. Когда Мара в первый день заткнула мне рот, воспользовавшись властью клятвы, я сначала разозлился, но запал быстро потух. На что мне злиться или обижаться? Да, она наговорила глупых вещей, предлагала для меня недопустимое, но ведь из благих побуждений! А что я? Я фактически напал на неё! И её ли вина, что я не пожелал слышать её слова о неготовности общаться со мной и продолжал настаивать на разговоре? Итог — целый день немоты и полного одиночества, ведь, как и говорила, девушка не взяла меня с собой на учёбу. В первый день у меня была надежда. Я не стал соваться к Маре, когда она пришла, ждал вечера. Но девушка на тренировку не явилась. А когда я пришёл узнать, почему, она не сразу поняла причины моей активной жестикуляции, а поняв их и вернув мне способность говорить, выслушала с каменным лицом. — Серьёзно? — каким-то неживым голосом произнесла эромайка. — Ты думал, я продолжу эти тренировки после случившегося? — Мара, — простонал я в ответ, — такого больше не повторится. Клянусь. Да и тебе полезно уметь защитить себя… — Как показала практика, — холодно отрезала девушка, — тренировки оказались бесполезны. И потому я приняла решение прекратить тратить время впустую. — Просто нужно больше времени… — Нет! — оборвала Мара. — Больше никаких тренировок. Это было больно, видеть, как она уверенно оборвала одну из немногих связывающих нас ниточек. И самое горькое осознавать — сам виноват. Всё испортил. Как обычно. — Мара, прости, — прошептал я. — Ты даже не представляешь, насколько мне жаль. Поверь, прошу, я бы никогда не причинил тебе вреда. Несколько мгновений девушка просто молча смотрела мне в глаза, потом чуть горько усмехнулась и отвела взгляд. — Кай, я верю, вижу, что ты сожалеешь, — наконец произнесла она. — Но вот моя память имеет своё мнение. Я бы, может, хотела сказать: «Забей, всё нормально», да не могу. Не получается. Я к этому просто не готова. Дай мне время. Я же стоял истуканом, окончательно понимая, что всё действительно полетело в Бездну. Окончательно. Вряд ли хоть когда-то можно будет восстановить былое доверие и отношения. Больно. Как же больно… И вот уже четыре дня я просто существую по инерции. Просыпаюсь по утрам, делаю перечень постоянных дел, которые не занимают и четверти дня, и остальное время я полностью предоставлен сам себе. Только обилие свободного времени совсем не радует. Ничего не помогает отвлечься. Одиночество просто убивает. Под вечер второго дня Мара начала стараться делать вид, словно готова возобновить общение. Она разговаривала со мной, натянуто улыбалась и вымучено смеялась. Фальшь чувствовалась отчётливо. Ей по-прежнему претило моё общество. И то, как быстро она ела и уходила к себе, лишний раз подчёркивало это. Как никогда прежде мне хотелось с кем-нибудь поговорить. Высказаться. Услышать совет, ведь я сам совершенно не знал, как мне быть. Похоже, чувство собственной ничтожности становится одной из постоянных моей жизни. И вот сейчас ночь, скоро утро. Только уснуть никак не удаётся. Слишком погано на душе. Неожиданно вспомнилось, как в самом начале знакомства Мара говорила мне, что ей раб в принципе не нужен. Тогда я ей не верил. Как это, эромайцу и не нужно живое имущество? А ведь это в самом деле так. Бездна! Резко и болезненно навалилось осознание своей совершенной ненужности и бесполезности. Я не интересую её как парень или друг, да я даже как раб ей не нужен! Наверное, девушка с радостью бы избавилась от меня, но никогда так не сделает. Это же Мара, слишком жалостливая и совестливая для своей расы. На смену отчаянию, которое породило это осознание, пришла злость. На себя, обстоятельства и даже Мару. И я понял, что точно не усну, лежать и пялиться в потолок тоже не могу. Встав, быстро оделся и вышел на задний двор. Там меня ждал самодельный снаряд для тренировок — бревно, обмотанное тканью из кладовки. Эта самоделка неплохо помогала в одиночку отрабатывать многие приёмы. Только сейчас моя цель была иной, мне было необходимо выплеснуть тот коктейль адских эмоций, бурлящий внутри. И я бил по «груше» со всей силы, без всякого контроля и техники. Просто лупил по снаряду, сдирая костяшки пальцев, не обращая внимания на сочащуюся кровь. Дурак! Кретин! Неудачник! Несдержанный идиот! Сам всё испоганил! Бессильный калека и жалкий раб, недостойный называться мужчиной после того, как его год трахал Марас! А после того, что чуть не сотворил с Марой, я и человеком называться права не имею! Сцепив зубы, отчаянно сдерживал рвущийся наружу крик. Ни к чему лишний раз привлекать внимание и показывать, какое я ничтожество. — Кай, — тихий голос Мары показался мне раскатом грома. — Кай, прекрати, Рука девушки легла мне на плечо, и я заметил, что уже давно рассвело. Сколько же я тут времени провёл? Только сейчас я заметил, что одежда мокрая от пота, а всё тело дрожит от напряжения. — Не надо себя калечить, — попросила эромайка. — Ты не понимаешь, — срывающимся голосом произнёс я. А потом снова нанёс несколько ударов. И к своему ужасу ощутил, как глаза заволакивает мутная пелена слёз. И чтобы девушка не увидела моего очередного позора, упёрся лбом в заметно ободранное бревно. — Прекрати! — уже громче сказала Мара, настойчиво перехватывая мои руки. — Похоже, нам и правда надо поговорить. Но сейчас уже нет времени, мне надо бежать. Но когда я вернусь с учёбы, мы с тобой поговорим, хорошо? Мара ждала моего ответа, а я не мог найти в себе сил посмотреть на неё. Было в очередной раз безумно стыдно за свой срыв. — Кай, — позвала меня Мара. Потом нежные пальцы коснулись моей щеки, вынуждая посмотреть на девушку. К моему облегчению, мне удалось сдержать слёзы. Большие и красивые глаза захватили меня в плен. — Мы договорились? — голос мягкий, улыбка впервые за эти дни не вымученная. В ответ я смог лишь кивнуть. Мара ушла, а я почувствовал, как наваливается просто чудовищная слабость. Душ и сон стали временным приоритетом. Но главным было дождаться возвращения эромайки. Своими словами, а главное взглядом и улыбкой, она дала мне надежду.