Реальность

— Взмахом крыльев вороны разорвано небо. Стаи диких собак начинают войну. И все плотнее сжимаются стены. Я кинул кости, я начал игру! Я один на дороге, я вернулся оттуда, Где жизнь или смерть всего лишь игра. И целует меня словно Иуда, Сияя фосфорным светом луна...       Шатен слегка отодвинулся от микрофона, начиная петь припев чуть громче. Рыжий барабанщик чуть качнул головой и посмотрел на продюсера, который сидел в импровизированном зале и явно наслаждался их игрой. Пока что негромкое соло русоволосого гитариста ждало своего момента, как и негромкая бас-гитара второго гитариста.       Песня лилась словно заколдованная, заставляя покрываться мурашками тела и трепетать душами от восторга. Вот прошел привет, за ним второй куплет, третий и вот уже идет последний припев: — Дорога в ночь вьется змеей. Мир тает перед глазами. "Ты должен быть нашим!" - кричит воронье, Я танцуя со смертью, себя забываю. Боль и любовь на разные чаши. Меня здесь не будет, следы смоет дождь, Кричит воронье "Ты должен быть нашим". Вьется змеею дорога в ночь!       Прозвучали последние аккорды. Раздались аплодисменты с зала. Продюсер относительно молодой группы "Чернокрылые" довольно осмотрел состав и кивнул. — Молодцы. Думаю, за июньский концерт уже можно не волноваться. — Отыграем, куда денемся, — чуть зевнул вокалист, присаживаясь на край сцены. — Когда он у нас, кстати? — Девятого, кажется... Или десятого... Я вам говорил, там спорный момент. В папке должно быть точно записано. — Я притащу, все равно за водой собрался, — остановил продюсера Элиот, запаковывая гитару. — Она на столе. — Эл, захвати нам тоже, — окликнул русого рыжий в проеме. — Хорошо.       Парень вышел в холл и, направляясь к лестнице второго этажа, едва ли нос к носу не столкнулся с незнакомцем. Тот пробасил своим голосом "извините" и, будто боясь, ринулся от гитариста прочь в комнату охраны. Элиоту это показалось странным. Очень странным. Возможно, не будь он таким уставшим после репетиции, русый бы что-то заподозрил, но он лишь отмахнулся от себя мыслью, что это новый сотрудник их студии, который еще не ко всему привык. Нарейн направился вверх по лестнице, решив сначала забрать папку, а уже на обратном пути захватить воды. Свернув направо, он открыл дверь кабинета продюсера и подошел к столу. На нем был непривычный бардак. Уже на эту странность Элиот обратил внимание. — Он же обычно педантичен в этом...       После пары минут русый подумал, что все-таки зря он не взял с собой воду. Нужной папки будто нигде не было. Обшарив полностью стол, включая нижние ящики, он направился к стеллажам с прошлогодними папками. Кто знает, возможно он случайно засунул их куда-то сюда и забыл. Но это будет для продюсера страннее некуда.       Прежде, чем он почувствовал в воздухе неприятный запах, он провел в кабинете ещё десять минут. Остальные уже наверняка на него внизу матерятся. Элиот бросил поиски, морща нос, подошел к двери и вздрогнул. Пожарная сигнализация с автоматическим водным тушением застала его врасплох. Усталость ушла будто её и не было. Не думая, он распахнул дверь и отшатнулся от жара бушующего пламя. Оно тут же пробралось в комнату. Русый запоздало заметил, что вся дверь была объята огнем, что горел за счет... бензина. Вот, что за неприятный запах. Но больше медлить нельзя. Русый бросился к окну, понимая, что от этого огонь распространится быстрее, однако оно было его единственным спасением. Заранее забравшись на подоконник, он распахнул окно и сразу же прыгнул. Второй этаж - это не такая большая высота. В подростковом возрасте ему и остальным чернокрылым приходилось прыгать и с более высоких мест.       Как и ожидалось, огонь быстро добрался до стеллажей с бумагами и разгорелся ещё сильнее. Нда... Продюсер его убьет. Правда, вспомнив о нем и других, Элиот побледнел и побежал к центральному входу. Но и в этот раз он не добежал. Он снова столкнулся с тем парнем. — Ты... — сказал Нарейн.       Вот только это обращение ещё сильнее напугало незнакомца, чем то столкновение. Он ударил гитариста под дых и кинулся бежать. Что ж. Удар был не слабым, но и недостаточно сильным, чтобы остановить русого. Он бросился в погоню. — Стой!       Естественно, тот и не думал об этом. Вместо этого поджигатель достал из сумки маску оленя и быстро надел на себя, сворачивая на менее оживленную улицу. Нарейн не отставал. До этого оленя ему оставалось метров семь, чтобы схватить, как тот быстро развернулся и выстрелил не глядя три раза. Первые две пули угодили в забор и чью-то машину, третья же была "лихая" и попала русому в живот. И Элиот, как бы это странно не звучало, удивился. Зажал одной рукой рану, а вторую вытянул вперед, когда заметил дрожащие руки поджигателя. Терпя боль, он сделал шаг назад, давая понять, что преследовать больше не может, но олень рявкнул: — Стоять! Сел в машину! — и указал на ту, в которую попала одна из пуль. — Быстрее! Быстрее! — Ладно... Ладно...       Русый надеялся на то, что машина будет закрыта. Но водила, дебил, забыл её закрыть. Садясь на пассажирское место, он чуть поморщился, но не спускал взгляда с поджигателя. — Сидишь и не рыпаешься! Без глупостей! Ясно? Если они нас найдут, я пристрелю тебя!       Элиоту оставалось только кивнуть.       Машина завелась будто сама по себе и тут же ринулась с места. Мчась по нелюдимым улочкам, все время петляя так, будто пытаясь сбросить хвост, она вывела их на проселочную дорогу, которой, Нарейн был в этом уверен, здесь вообще не должно быть. А впрочем, это было последнее, о чем он подумал. Тьма заволокла его сознание.

***

      Выслушав этот недолгий рассказ от лица небезызвестного в Штатах музыканта, девушки переглянулись. Вопросов стало только больше.       Что искали в кабинете продюсера Чернокрылых? Не мог же он в действительности навести сам там беспорядок. Кому понадобилось сжигать студию группы? Завистникам? Хэйтерам? Кому-то еще? А если первоначальным планом был не поджог студии, а убийство? Этот злоумышленник видел, как в кабинет заходит Элиот. Целью был он? Если так, то почему он не убил его на той улице? Более того, как девушки убедились немного ранее, от пули остался аккуратный, практически незаметный шрам. То есть... Он заботился о гитаристе? Он хотел или не хотел его убивать?       Но самый главный для них был другой вопрос.       Чье тело хоронили Чернокрылые? И хоронили ли они кого-то вообще?       Молчание затягивалось. Элиот, пытаясь вспомнить ещё что-нибудь, сжимал виски, утыкаясь пустующим взглядом в непонятную точку перед собой. Аки переглянулась с Саней и неожиданно предложила: — Быть может тогда отправить тебя? — Куда? — не понял русый, отрываясь от бесполезного занятия. — К "Чернокрылым".       Нарейн замер, его глаза расширились от ужаса. Словно на автомате он поднес руку к шее и стал активно ее тереть, будто парню что-то мешало. — Плохая идея. — Почему? — настаивала Аки. — Я... не могу этого объяснить. — Чуйка? — предположила молчавшая до этого момента Саня. — Не совсем. Я просто знаю, что не должен с ними встречаться.       Аки тяжело вздохнула. Ещё один вопрос, ответа на который в ближайшее время не предвидится. Хотя, можно попытаться. Может из наводящих вопросов они смогут узнать что-то новое... Мысль о звонке в полицию, что колокольчиком звенела на окраине сознания, постепенно затихала. А ведь теперь, когда он в сознании, они могли бы договориться о том, чтобы он не катал на них заявление... Такая хорошая возможно избавится от всех проблем пошла коту под хвост из-за "чуйки". Решив, что попытка — не пытка, Аки вновь спросила: — Почему ты не должен с ними встречаться? — Я не знаю. — Врешь же, — цыкнула брюнетка. — Если мы не будем всего знать, то мы не сможем тебе помочь. Ты понимаешь это? — Тебе нечего боятся. Во всяком случае здесь.       Русый скептично осмотрел двух девушек, которым этот взгляд показался через чур знакомым. Саня не удержалась и бросила задумчивый взгляд на телефон, решив почему-то именно в этот момент для себя, что жизнь моделей и музыкантов не такая уж и разная. Аки же, будто прочитав мысли, недовольно кивнула. — Я просто знаю, что они будут не в безопасности рядом со мной. И вы тоже. Поэтому... — Что "поэтому"? Уйдешь сейчас? — хмыкнула Аки. — Не смеши. Если тебя заметит хотя бы одна из фанаток группы — сдаст со всеми потрохами. И тогда и твоя группа, и продюсер, и полиция, и тот отморозок, и все кому не лень станут за тобой бегать. Думаешь, тогда они будут в безопасности?       Хикари была категорична, но Саня, вглядываясь в лицо подруги, постепенно начала осознавать, к чему идет весь этот разговор. На ее губах появилась торжествующая улыбка, которая осталась без внимания музыканта. Элиот был слишком поглощен вопросами брюнетками. Разумеется, он понимал риск "путешествия" в одиночку, однако Аки явно клонила в непонятное направление, которое русому одновременно не нравилось и нравилось. — Что же ты предлагаешь? — Помощь. Мы поможем тебе разобраться в этой ситуации. Отправимся в Сан-Франциско, может быть ты сможешь что-нибудь вспомнить на месте? — Помощь? — повторил Нарейн, задумался и недоверчиво, даже немного враждебно уставился на брюнету. — Для меня ваше предложение — подарок судьбы, но бесплатный сыр ведь только в мышеловке. — На что ты намекаешь? — нахмурилась в свою очередь Аки. — За свою помощь вы ведь что-то хотите, так? — Считай, что мы за любой кипиш.       Оба смотрели друг на друга в течении нескольких минут, пока их напряжение на разрезал грохот упавшей сумки и голос Сани. Нарейн, как и Аки, даже не заметили, как и когда девушка вышла из кухни и вернулась. — Да ладно тебе, Аки. Это же не секрет. На самом деле, нам так или иначе надо было в Сан-Франциско. Я ищу своего брата, а Аки мне помогает, — заметив, что враждебность русого потихоньку сходит на нет, Саша продолжила. — Он переехал в Америку несколько лет назад, но в последнее время совсем с нами не связывается. Мы и беспокоимся, не попал ли он в какую-нибудь "историю".       Элиот тяжело вздохнул. Он явно не в выгодном положении и девушки это понимали. Как казалось парню, пользовались этим, не высказывая явно свою цель. Не похоже было на то, чтобы Саша врала, но она через чур простодушно себя ведет. Хикари же явно не договаривала и показывала, что не хочет говорить всего.       Можно ли им верить?.. — Знаешь, у нас не так много времени, так что... Предлагаем в последний раз. Отправишься с нами в Сан-Франциско? — Не думаю, что у меня есть другой выбор, — спустя несколько секунд ответил парень.       Саня хлопнула в ладоши, подскочила к одной из полок на кухне под возмущение Аки, открыла и сбагрила в пакет просто огромную кучу злаковых и протеиновых батончиков. — Не будь злюкой, Аки, я все верну. Потом. И где твой походный ножик, а то в комнате я его не нашла... А, нашла! — Ты так говорила про прошлую партию! И не слишком ли поздно? — Нет. Я правда все возмещу! Спускайтесь и погнали, — и прежде, чем Аки и Элиот успели что-то сказать, она добавила. — Деньги взяла, вещи я уже сама спускаю. Не тормозите, нас ждут неприятности и приключения! Хикари обернулась на вставшего русоволосого, который уже откровенно был в замешательстве. Девушка кивнула, мол "это нормально", и направилась к двери, предварительно взяв кожанку с вешалки. На улицу они вышли в молчании вместе, хотя музыкант не смог сдержать риторического вопроса, заметив заведенную машину: — Шевроле Импала 1967 года? — Она самая.       Аки села на пассажирское сидение впереди, так что русый сел сзади и, когда Саня убедилась, что все готовы, включила плеер и сорвалась с места на встречу сумеркам. Me o tojireba, ima demo waratta kimi ga ite Itsuka mata kanarazu aeru to shinjiteiru kara Yakusoku shita kara BLACK STONE...

***

       Таково начало нашего приключения. Признаться честно, я тогда и не думала, что оно будет таким долгим, тревожным. Страшным для каждого участника этой истории.       Все началось слишком легко и радужно. Слишком хорошо.       Господи, как же я тогда ошибалась...       Как же я ошибалась...