Признайся, ты проиграл

Ночное небо над Сеулом было расцвечено тысячами залпов неоновых салютов. В городе был очередной бессмысленный праздник и центр кишел толпами восторженных людей, чьи крики раздавались по всем окрестным районами. Йесон неторопливо бродил вокруг любимого прудика выгуливая на поводках своих любимых собак и было очевидно, что его всеобщее веселье никак не трогает. Этой ночью было холодно, но безветренно, поэтому мужчина брёл, спрятав лицо в большое горло бесформенного свитера и попеременно убирая в карманы то правую, то левую, раскрасневшуюся от мороза, руку. Веселые и задорные крики счастливых людей где-то далеко раздражали слух, но сидеть в четырёх стенах певец больше не мог. Во время депрессии он всегда шёл куда глаза глядят, чтобы отогнать угнетающие мысли, расслабиться, затем замерзнуть и устать, а по приходе домой, не принимая ванны забраться под одеяло и заснуть. С ним всегда срабатывал этот незамысловатый лайфхак для грустных. Обойдя пруд уже раза четыре, мужчина наконец остановился у ближайшей лавочки, достал из кармана смятую пачку сигарет, прикурил и тяжело откинулся на деревянные перекладины. Гул нарастал извне, и певец с безнадежным стоном опустил голову меж коленей, пытаясь снять давление. Он сидел так минут пять, а может семь, сигарета, зажатая между маленьких пальцев, почти догорела до конца, собаки спокойно сидели рядом ожидая, когда хозяин оправиться. Рядом раздались негромкие шаги и хруст снега, кто-то опустился рядом с ним. Йесон неохотно разогнулся и с удивлением обнаружил в этом ком-то Ынхека. Появление его здесь сейчас было очень неожиданным, поэтому сперва певец лишь вопрошающе глядел на него, пытаясь понять не обман ли он зрения. - «Что?» - неопределенно произнёс старший хён, не подразумевая ничего под этим бессмысленным вопросительным словом. - «Опять куришь.» - с досадой сказал танцор, перегнувшись через Чонуна и вытягивая из его пальцев бычок, который уже давно обжигал окоченевшие пальцы певца. - «Ты за мной следил что ли?» - «Ага, пришлось.» Ынхёк медленно выдохнул морозный пар, глядя на покрытую тонким льдом гладь пруда. Оба помолчали какое-то время. - «И когда ты собирался сказать?» - «Сказать…что?» - «Про вас с Айю.» - «Про нас с Айю. Хм, вот оно что…» - усмехнулся младший, - «По правде говоря, мне приятно, что тебя это задело. Взбучка всегда идет тебе на пользу.» - «Ты редкостный гондон, Хёкдже.» - безучастно произнес Йесон, вставая с лавки и потягивая поводки на себя. Он медленным шагом двинулся прочь от неприятного инцидента, но Ынхек также встал и пошёл за ним. - «Да погоди ты! Нет у меня ничего с Айю, я не влюблен, мы не встречаемся, это же просто фото. Видишь, как удачно получилось, сейчас все обсуждают его, а не нас с Донхэ.» - «Значит ты с Донхэ?» - «Я всегда с Донхэ, мы очень близки, ты сам это видишь и знаешь, зачем мне что-то объяснять? У нас крепкий броманс.» - «Я не пойму за что ты так со мной, Хёкдже?» - Йесон резко остановился и тоскливо заглянул младшему в глаза. Тот отвёл взгляд. - «Для чего? Сначала ты меня дразнишь всячески, зная, что меня задевает подобная херня, после…сам знаешь. Не понимаю.» Ынхёк улыбнулся уголками губ, не поднимая глаз, потом немного прокашлялся. - «У меня были причины так себя вести.» - «Знаешь, что? Засунь эти причины себе в жопу, у тебя там как раз разработано под это дело, я умываю руки.» Йесон с брезгливым лицом оглядел Ынхека с ног до головы, как бы ставя конечную оценку, снова развернулся и на этот раз быстрым шагом двинулся прочь от танцора, но тот опять нагнал его будучи возмущенным и даже взбешенным. - «Почему ты такой упрямый как осел? Почему ты ничего не видишь и не хочешь видеть? Ты правда за столько лет не понял, что нравишься мне или это всё твой равнодушный эгоизм?» Йесон резко остановился и вскинул голову. - «Ой, да брось Хёкдже! Мы поняли, что актер из тебя так себе, не ломай комедию.» - «Ну вот! Одно и тоже! Я уже тебе в лицо сказал правду, а ты снова делаешь вид, что не понял!» Ынхёк торопливым жестом взлохматил волосы и начал ходить из стороны в сторону. - «Я с самого дебюта что-то чувствую, к тебе…и я все перепробовал: дружить, ненавидеть, игнорировать, отвлекаться. Это бесполезно! И вот наконец этот тупой пейринг…Том и Джерри! Мы должны волей не волей быть вместе, взаимодействовать.» Йесон стоял безмолвно, сложив руки на груди и гадая, чего можно еще ожидать. - «Да, мой лучший друг Донхэ, я пытался переключиться на него, хотя понимал, что испытываю к нему только дружеские чувство, братские даже, мы слишком близки…и вот потом снова появлялся ты со своим невинным личиком, такой странный, непонятный. Так нельзя, мне хотелось сделать что-то. И чем больше я зацикливался на тебе, тем больше начинал дразнить, надеясь, что ты обратишь внимания. И это срабатывало! Ты же знаешь, единственный способ меня утихомирить это обнять.» Ынхёк немного истерически засмеялся будто бы не верил, в то, о чем говорит. Где-то далеко снова раздался грохот от залпа салюта, небо расцветилось кучей красных искр. - «Красиво да?» - спросил Ынхёк, обреченно глядя на салют, - «Я знаю, как это глупо звучит, но что поделать, если на сцене мы всего лишь играем свои роли и в сложившихся обстоятельствах только перед публикой я могу хоть как-то быть ближе к тебе.» Певец продолжал молчать, обдумывая услышанное, это погрузило его в какие-то странные мысли. - «Ну что? Ты и теперь ничего не скажешь? Не веришь? Мне надо что-то сделать?» Ынхёк сделал пару шагов назад, вдохнул побольше воздуха и заорал: - «Я люблю тебя, хён!!!» Звонкий голос полетел над водным пространством и будто бы отразился от стен ближайших домов, собаки испуганно залаяли. - «Ты с ума сошёл? Что скажут люди?» - встревоженным и сердитым шёпотом спросил Йесон, крутя головой по сторонам в поиске ненужных глаз. Хёкдже рассмеялся и хотел было что-то ответить, но не успел, так как раздались веселые женские голоса, и компания молодых девушек появилась будто из ниоткуда на их пути. Хотя расстояние между певцами и гудящей группой было приличное, было понятно, что они пьяны и обсуждали услышанное признание, хихикая над его абсурдностью. Еще мгновение и они бы заметили Йесона и Хёкдже, но старший моментально среагировал и подхватив подмышку Мело, толкнул младшего, веля тому взглядом взять Ккомин. Парни буквально бегом побежали по заледенелой брусчатке прочь от встречи с девушками, которые скорее всего их бы узнали. Разумеется, пробежав метров двадцать Ынхёк поскользнулся на льду и, подбросив собачку в воздух на несколько сантиметров, но тут же ее словив и прижав к себе шмякнулся в лужу грязного, наполовину растаявшего снега. - «Боже, с Ккомин всё в порядке?» - встревоженно крикнул Йесон, резко затормозив и выхватывая у сидящего в луже Ынхека питомца. - «То есть, что на моей жопе будет огромная гематома и возможно я умру от воспаления легких после посиделок в ледяной воде, тебя не заботит?» - «Ты умрешь быстрее от моей руки, Хёкдже, вставай сейчас же, мы привлекаем слишком много внимания.» Возможно из-за стрессовой ситуации или ещё из-за чего Йесон на удивление ловко умудрился, держа одной рукой обеих собак и их поводки, другой подцепить Ынхека и поставить на ноги. Вся куртка и штаны младшего были мокрыми и грязными, с налипшим на них снегом, но мужчины снова поспешили свернуть куда-то во дворы, подальше от людных улиц. Сеульские дворы в этом районе были очень миниатюрными и выглядели почти как настоящие трущобы, что очень контрастировало с нарядными аккуратными высотками, располагающимися вдоль загруженных шоссе. Здесь нередко можно было наткнуться на крысу или вляпаться во что-то ну очень неприятное. Глядя на эти скромные и малоприятные виды Йесон про себя поблагодарил Бога, что имеет возможность жить в лучших условиях. Он перевёл взгляд на своего притихшего партнера и увидел, что тот выглядит не важно. - «Эй, как ты? Сильно ушибся?» Ынхёк отрицательно помотал головой, глядя себе под ноги и сбивая попавшиеся на ходу камни. Его джинсовая куртка, которая сама по себе была одета не по погоде, превратилась в мокрое неопределенно свисающее пятно, серые штаны и того выглядели хуже. - «Мы идём ко мне, и ты переодеваешься.» - твердо сказал певец, потянув младшего за рукав. - «А потом?» - «А потом…» - Йесон запнулся, размышляя. А что потом? Что может быть потом? В сумбуре многочисленных неясных событий становится понятно, что потом может быть что угодно. – «А потом решим, что делать.» - «Я не хочу снова взять просто переспать с тобой, нет, хочу, конечно, но просто секс сам по себе не работает. Мне казалось, что после того раза меня отпустит, я разочаруюсь в этом всём деле и стану нормальным. Хах, не получилось.» Ынхек помолчал. - «А ты разочаровался в тот раз?» - «Возможно, я не придал этому такое значение как ты.» - честно сказал Йесон, пожав плечами, - «Но ты знаешь, что я ничего не делаю просто так. Если пошёл на это, значит захотел.» - «Мне нравится в тебе, что я могу сказать всё что думаю и ты не осудишь. А я вот так не могу…Я знал, что ты никому не расскажешь о нашей ночи.» Старший хён улыбнулся впервые за весь день. Он был искренне рад и удивлён слышать такое от танцора, учитывая факт, что младший большую часть времени вёл себя несерьезно и неискренне. - «А что ты, кстати, сказал мне на пруду, я не расслышал?» - дразня спросил Йесон, приобнимая Хёка за плечи. - «Пол города расслышало, а он не расслышал!» - «Хочу, чтобы ты теперь сказал.» - «Я сказал, что я думаю, что ты мне нравишься, Хён.» - «Нет, в прошлый раз звучало по-другому. Давай ещё раз!» - «Мне кажется, я тебя…люблю.» Йесону почудилось Ынхёк сдерживал рвущееся по привычке окончание «как друга», но решил проигнорировать этот факт. - «Почему тебе кажется? Ты должен чувствовать это здесь.» - певец ткнул маленьким пальчиком в левую грудь. - «Ну не знаю, когда ты был моложе и выступал в обтягивающих штанах, то свою любовь я чувствовал совсем в другом месте.» - хитро произнёс Хёкдже, оскалясь в улыбке во все тридцать два зуба. Певец закатил глаза и полез в карман, чтобы достать ключи от своего дома, к которому они подошли. В квартире старшего всё было по-прежнему, не считая ёлки по среди комнаты, на которую певец не поскупился. Никаких других украшений на рождественскую тематику не было. Йесон поставил чайник, велев младшему идти в ванную, а сам пошёл выбирать какую-нибудь сухую одежду из своего гардероба. Мужчина решил достать для начала что-то простое и домашнее, поскольку отпускать младшего на все четыре стороны по среди ночи, он конечно не собирался. Поэтому выцепив пижамные штаны и тёплую кофту с ушками, он направился прямиком в ванную. Ынхёк стоял нахмурившись, намыливая руки ароматизированным декоративным мылом-розочкой. Грязная одежда лежала одной большой кучей на полу и Йесон, опершись на дверной косяк смотрел на худую, но рельефную спину танцора. - «Помнишь, как в шоу мы должны были мыть руки друг другу?» Ынхёк поднял глаза и посмотрел через отражение в зеркале на старшего. - «Ты говорил, что ужасно не хочешь работать со мной и я на самом деле переживал, что это так.» - продолжил певец. - «Прости меня, стоило предупредить заранее, что я отыгрывал требуемый фансервис.» - выдохнул Ынхёк, подходя к Йесону и нерешительно сжимая пальцы его пальцы своей мокрой ладонью. - «Мне понравились те дни, потому что мы могли быть рядом, это было забавно.» Певец хмыкнул, щёлкнул младшего по носу и вышел из ванной. Он постелил другу рядом с собой и вышел на балкон покурить. В общей беседе группы искали пропавшего куда-то без вести Ынхека, но Йесон пролистал всё до конца и решил проигнорировать. «Глупый, ненавидимый мною и также страстно обожаемый Ли Хёкдже…Ты действительно пропал во всей этой кабале непонятных самому тебе чувств. И кажется, я пропадаю вместе с тобой.» Чонун накрыл уставшие глаза ладонью, пытаясь скрыться от щекочущих его сердце сладких мыслей. Морозоустойчивые бабочки ожили и забились где-то внутри живота. Как глупо и как несерьезно. Мужчина вернулся в комнату, потушил свет и лёг на кровать. Через какое-то время Ынхёк вышел из ванной, прошествовал в комнату, и, постояв пару мгновений в раздумье, лёг рядом с Йесоном, обвив его корпус руками. - «Ненавижу запах табака.» - пробурчал он, уткнувшись в плечо старшему. - «Зачем прижался тогда?» - «Чтобы нанюхаться и кашлять всю ночь. Хочу тебя бесить.» Йесон возмущенно цокнул под довольный хохот младшего, который потянулся нажать на его губной желобок. Они оба немного поборолись и наконец, спокойно устроившись, улеглись. - «Тебя группа ищет, ты знаешь?» - «Ага, я написал Донхэ…Спокойной ночи.» Ынхёк сонно зевнул, укрылся одеялом, Йесон последовал его примеру и вскоре парни, прокрутив в голове весь прошедший сумбурный день, забылись крепким счастливым сном.