Матрицы Рока

В семь, как и было намечено, Глеб уже явился в офис и ждал начала вечеринки. На фуршете собралось порядка 30-40 людей, мило беседующих за стаканчиком вина. Видя неловкость Глеба — Маша, взяв его под руку — провела по залу, знакомя с некоторыми людьми. Но разговор не клеился. Было заметно, что ему скучно, гости преимущественно разговаривали о делах и бизнесе, Глеб же ничего в этом не понимал и не хотел вникать. Видя, что подопечный загрустил, оставшись наедине за столом, где единственным собеседником был бокал, Мария поспешила на помощь. Глеб сидел, облокотившись подбородком о руку и повесив голову, опустил взгляд. — Скучаешь? — задала она очевидный вопрос, тут же укорив себя за сказанную глупость. «А ещё и психологом хочет стать, ну кто пойдёт к такому психологу? Вот дурочка», — ругала она себя. — Это мое обычное состояние. Я привык, — ответил Глеб, не поднимая глаз. — Давай я вызову такси и поедешь домой спать? Он встал и шатающей походкой направился к выходу. — И когда ты так успел напиться? На полчаса тебя только одного оставила, — недоумевала девушка, быстро сориентировавшись, и подхватила его под руку. — Время быстротечно, — заплетающим языком ответил Глеб, — надо спешить жить. Они вышли на лестничную площадку, и Глеб сразу же закурил. — Вот черт! Лифт не работает, — отметила Маша, раз за разом нажимая на темную кнопку вызова лифта. — Не бе-е-да! Подтолкни меня и я скачусь вниз, — засмеялся он. — Ну что ты такое говоришь, — она переживала, что пока Глеб будет спускаться, разобьёт себе нос или чего похуже. Пока они дошли от офиса до лифта, он уже несколько раз успел споткнуться, — пойдём, провожу, горе ты мое луковое. Он тот час же вцепился девушке в руку, и они зашагали вниз. На улице стоял раздражённый таксист, злясь, что пришлось долго ждать их. — Домой, шеф! — сев на заднее сидение, дал указание водителю Глеб. — В далекие дали сквозь время и расстояние… преодолеем Млечный Путь… за той звездой лети, не ошибёшься… — Нет, я этого не повезу, — фыркнул он, глядя на пассажира на заднем сиденье, — он же неадекватный. Испугавшись, что ему может показаться манящий свет родных планет, и он и впрямь может выйти из машины по пути, не доехав до земной квартиры, Мария села рядом, решив доставить до места назначения. — Ой, ты тоже хочешь туда? Показать тебе свет планет? — радостным голосом поприветствовал он спутницу, положив голову на плечо. Как только машина тронулась, Глеб сладко заснул, а и Мария так и сидела в неудобной позе, боясь пошевелиться и потревожить его сон. Подъехав к дому, машина остановилась. Мария помогла Глебу выйти и довела до входной двери. Поспав в дороге, он размяк и успокоился, больше не шутил, а лишь кивал на поставленные вопросы. Он напоминал сонного беззащитного ребёнка, оставшегося без мамы, и неспособного о себе позаботиться. В коридоре он, не снимая куртки, присел на полку с обувью и закрыл глаза. — Ты что тут спать собрался? — она сняла с него верхнюю одежду и ботинки, — пойдём уложу тебя в кровать. Глеб послушно поднялся и прошёл в спальню. Девушка расселила постель. Так непривычно было, оказавшись наедине с мужчиной у него дома, испытывать не сексуальное желание, а укладывать в постель, будто маленького ребёнка. Вместо страстных стонов и оргазмов тёплое молоко и сказка на ночь. Она выключила свет и направилась к двери, но тихий голос Глеба остановил ее: — Подожди. Не уходи, останься со мной… Я не хочу быть один. — Ладно, — согласилась девушка. Она села рядом на кровать и украдкой посмотрела на мигающий экран мобилки. Четыре пропущенных, три сообщения и несколько уведомлений мессенджера. Все от Юры — пишет, что беспокоится, и просит позвонить, как доберётся до дома. «Потом… подождёт, ничего страшного» — подумала она. Глеб положил голову ей на колени, видимо для того, чтобы девушка не ушла. Она смотрела, как он спит, ласково поглаживая по голове. Скоро ее начало клонить в сон, и она осторожно, чтобы не разбудить покоящегося на ее ногах Глеба, прилегла рядом. Кровать была большая двуспальная и если она приляжет на другую половину, то они даже не соприкоснуться телами. Домой ехать уже поздно, думала она, да и к тому же тут вполне безопасно и ничего не случится. Завтра утром позвонит своему парню — успокаивала она свою совесть — скажет, что пришла домой, забросила куда-то телефон и легла спать, а перезвонить забыла. Хоть на измену это совсем не похоже, но почему-то не хотелось рассказывать парню о своём ночном приключении. Ну да, лежит в кровати вместе с другим мужчиной, но не как с сексуальным партнером, в скорей как с братом или сынишкой. Казалось, она только закрыла глаза, как вдруг проснулась от какого-то непонятного шороха. Чтобы не включать свет, посветила экраном мобильника, и увидела, что Глеб беспокойно ворочается. На часах только начало пятого. Она легонько толкнула мужчину в плечо, тот перевернулся на другой бок и открыл глаза. — Я так несчастен, — грустно прошептал он, — мне так одиноко… обними меня, пожалуйста. Девушка подвинулась на другую сторону кровати, поближе к Глебу. Хотелось хоть как-то облегчить его страдания, помочь, но это было не чувство жалости. Лёжа на левом боку, она положила правую руку ему на плечо, касаясь пальцами мягкой тёплой кожи. Щемящее чувство, такое непонятное доселе, колыхалось внутри. Они просто лежали, едва соприкасаясь телами, и не шевелились. Но внутри неё кипел огонь, но не такой как при пожаре, а скорей мягкими волнами разливающееся тепло. Никогда она не испытывала подобного. В отношениях с мужчинами она чувствовала страсть, сексуальное желание и любовь. Но в данный момент это было не похоже ни на что вышеперечисленное. Чем-то отдаленно чувство напоминало любовь, но не было той липкой жажды обладания, ревности или безудержного желания. Это как безусловное и полное принятие, все хорошо уже так, как есть сейчас, и ничего другого и не желаешь. Не важно, что будет завтра, что о тебе подумают, к чему это все приведёт и чем закончится. Все неважно. Есть только здесь и сейчас. И невозможно этим не наслаждаться. Неимоверная нежность, пронизывающая душу, и возносящая до небес. Блаженство, текущее по жилам, электрический разряд от кончиков пальцев до макушки. Кажется это именно то прекрасное мгновение, как в «Фаусте», которое хочется остановить, прервав земное существование. Не нужны никакие поцелуи, объятия и проникновения, которые кажутся по сравнению с этим, грубыми и примитивными средствами. Это что нежное, лёгкое, воздушно, но в тоже время глубокое, чистое. Бог есть любовь. На глазах выступили слезы, росинками стекающие по щекам. Она зарыдала, уткнувшись носом в его плечо. С каждым всхлипом приходило успокоение, с каждой капелькой слезы — очищение. Глеб, понимая, что утешать ее не надо, просто был рядом, и одного его присутствия было достаточно. Ничто не останется прежним. Хоть ничего такого, видимого посторонним взглядом, не произошло, но эта ночь кардинально поменяла ее.

***

— Глеб Рудольфович, кофе будете? — окликнула Мария выходящего из кабинета доктора Глеба. — Нет, спасибо, — ответил он, проходя мимо, и направляясь к двери, не удостоив девушку взглядом. Она ощутила сквозящий холод, настолько физически реальный, что она даже проверила, не открыта ли форточка. «Почему он так холоден ко мне» — обижено думала она, «неужели вчерашняя ночь, такая особенная для меня, разочаровала его? Может он ждал от меня нечто большего? Но почему же тогда ничего не сказал тогда?». Эта загадочность пугала, но в тоже время и манила. Телефон на столе завибрировал. На экране высветились фото молодого человека. После того корпоратива она так и не перезвонила Юрию, и не дала никакой весточке о себе, наверняка он переживает. Но разговаривать с ним сейчас не было никакого желания. Она сбросила вызов, сейчас все-таки рабочее время, и если что можно будет сослаться на занятость. Достала из сумки большую упаковку эклеров со сгущенкой, которую она прикупила перед работой. Количество пирожных явно рассчитанных не на одного, а в надежде угостить Глеба, и за чашечкой кофе мило поболтать. Но успев разглядеть только удалявшуюся спину несостоявшегося сотрапезника, она решила самостоятельно отведать лакомство. Открыв коробку, Маша принялась один за другим запихивать в рот эклеры. Маслянистый жирный крем и сладкая сгущенка успокаивали негативные эмоции, и становилось немного легче на душе. Доев последнюю пироженку, она почувствовала уже отнюдь не приятные ощущения. Приторная сладость во рту, тяжесть в желудке и тошнота. Глядя на пустую упаковку, также добавилось чувство вины. Она корила себя, что поддалась эмоциям и начала заедать их калорийной сладостью. Теперь все поглощённые жиры отложатся на боках, и придётся отрабатывать в спортзале. К тому же никакого облегчения это спонтанное обжорство не принесло. Душевную пустоту невозможно утолить, заполнив желудок. От злости и разочарования в себе на глазах выступили слезы. Это странно — уже второй день подряд она плачет, обычно она была довольно сдержанной и даже не удалось сразу вспомнить, что в последний раз заставило расплакаться. Ее удивляло ее поведение, что-то странное творилось с ней. «Но почему так?» — не находила ответа Мария, — «ведь я в него даже не влюблена, это просто очередной пациент, и я лишь из чувства жалости помогаю и забочусь о нем. Откуда такая привязанность, что вообще происходит?». Она услышала звук подъехавшего лифта и выходящего из него Юрия. —Ну, слава богу, — направился к ней юноша и обнял, — с тобой все порядке, я волновался. Не берёшь трубку, не отвечаешь на сообщения… что случилось? Девушка отстранилась из объятий и не отвечала. — Все в порядке? Ты плакала что ли? — спросил он, заметив мокрые следы на щеках. — Нет-нет, все нормально, — начала оправдываться Маша. Не хотелось объяснять истинную причину слез, тем более она сама до конца на понимала нахлынувших на неё эмоций, — просто новая тушь, кажется, у меня аллергия на один из компонентов. Оставшись довольный таким объяснением, Юрий достал из пакета прозрачные пластиковые коробочки с салатами и суши из отдела гастрономии. — Взял нас немного перекусить. Найдётся минутка? С отвращением глянув на еду, она отвернулась. —Я не голодна —Ну, пошли хоть кофе выпьем? Я соскучился. На душе стало ещё более мерзко. — Нет, не могу. Я очень занята, Надо подготовить срочный отчет, — солгала она, — увидимся вечером. Чмокнув парня в щеку, выпроводила его из офиса, и, вернувшись к себе на рабочее место, опустила голову на стол, уткнувшись носом в сложённые руки.

***

Вернувшись с сеанса, Глеб устало упал на казённую кровать. Серо-розовые простыни, ортопедический матрац и подушка. Напротив кровати окно с бежевыми шторами, которые постоянно были открытыми. Зачем их закрывать, если завтра снова придётся открывать, — думал Глеб. К тому же, по утрам легче просыпаться, когда в глаза светило солнце. Хоть последнее время в Москве это было нечастое явление, обычно было пасмурно и серо, как и его жизнь. Справа от кровати стояла тумбочка, на которой лежали очки, сигареты и книга, которую он нашёл в квартире, наверное, забытую прежними постояльцами. «Человек, который принял жену за шляпу». Интересное название — подумал он, — надо бы почитать. Он считал, что книги сами находят своего читателя, а не наоборот. Приходят именно в то время, когда могут ответить на какие-то вопросы или что-то уяснить. В углу валялся его чемодан, открытый, но не разобранный. Он пользовался им в качестве шкафа, ведь зачем перекладывать вещи, если это временное пристанище. Лишние движения. Все считали его просто ленивым, а он таким образом экономил ресурсы. И сон — пока лучшее найденное средство для восстановления. Кровать была излюбленным местом Глеба. Он в ней почти что жил — кроме сна, он там ел, смотрел телевизор, читал, когда-то сочинял музыку. Слева стоял письменный стол и кресло. Напротив на стене висел плазменный телевизор. Но он два дня его уже не включал, так как где-то потерял пульт. На балконе развешаны его вещи. «Кажется, уже пару дней сохнут, надо бы снять» — подумал Глеб, накрывшись одеялом. Он пытался вспомнить, когда же заходила к нему Мария — вчера или позавчера. Она принесла какие-то судочки с едой, закинула грязные вещи в стиралку, выбросила мусор. Уже никаких следов ее пребывания не осталось — теория упорядоченного хаоса в действии. Вообще бытовые вопросы его всегда мало интересовали. Какая разница где, как и что лежит, что одевать и есть на завтрак. Ведь это все такие мелочи, есть более значимые вещи. А запас энергии и так ограничен, и если бы он тратил свои силы на уборку, глажку и готовку, то не осталось бы сил на творчество. Хотя сейчас он ничем таким не занимался, а творить все равно не мог. Где-то он явно поломался. Чужая незнакомая квартира. Он пытался вспомнить — а чувствовал ли он где-нибудь себя своим? Воспоминания были отрывочными и не складывались в общую картину. В памяти всплывали какие-то эпизоды, но они были как кадры из кино. Он смотрел на них как будто со стороны. Он не мог с уверенность сказать, видел ли он это по телевизору или события действительно происходили с ним лично. Хоть он и переживал чувства героя, но возможно просто идентифицировал себя с ним, проявив эмпатию. Те воспоминания, которые удалось воспроизвести на психотерапевтических сеансах, преимущественно касавшиеся его юности, были чужеродными. То есть он понимал, что скорей всего это он и был тогда, но со временем настолько изменился, что сейчас стал практически другой личностью. Но все же предчувствие не покидало, что есть кто-то или что-то очень важное, о чем он забыл. Возможно, связанное с этим человеком событие было настолько ярким, что и послужило спусковым механизмом, почему он сейчас ничего не помнил. Но как он не ломал голову — вспомнить ничего не удавалось. Аркадий Борисович говорил, что всему своё время и когда он психологически будет готов, то все само придёт без усилий. Откуда он тогда прилетел, и кто был рядом? Что произошло в том злополучном городе? Он пытался найти хоть какую-то разгадку. Глеб пересмотрел вдоль и поперёк два чемодана, которые были с ним, но они не приблизили его к разгадке. Обычный дорожный набор — сменное белье, пара футболок, джинсы, расчёска, дезодорант и бритва. В другой сумке поменьше находились более странные предметы — гаечный ключ, алюминиевая ложка и охотничье приспособление имитирующее голос птиц для приманивая и ловли уток. Если наличие ложки объяснить было легко, то вот остальные предметы вызывали вопросы. Ему трудно было представить, что он занимался охотой или тем более чинил что-то с помощью инструментов. Физический труд никогда не был близок. Работать руками приходилось нечасто, подумал он, посмотрев за свои тонкие ухоженные руки со следами недавнего маникюра. Всю грязную работу брали на себя техники… стоп, прервал он себя на этой мысли — что за техники ещё такие? Айфон и айпад, которые были при нем, так и не удалось разблокировать. Возможно, там можно было найти ответы на все вопросы — номера телефонов, личные записи и фотографии. Понятно, что пароль он вспомнить не мог, Но почему-то и отпечаток пальца не идентифицировался. Секретарь Мария нашла специалиста по «яблочной» технике, и тот смог взломать устройства. Но при этом вся информация, хранившаяся там, была стёрта. Теперь Глеб мог пользоваться гаджетами «с нуля», но не получая никакой весточки из прошлого. Глебу неимоверно хотелось приблизить момент разгадки, но это было не в его силах. Обида и злость брала, когда он думал о своей жизни. Оказаться в середине жизни не у дел — забытым всеми, одному, без своего собственного угла, да и вообще без ничего, с несколькими небольшими сумками с вещами — вот и весь скарб, накопленный за жизнь. А ведь раньше он был вполне себе успешный и энергичный молодой человек, обладавший талантом, толпами поклонниц. Деньги, слава, уважение — все это осталось в прошлом, как и его молодость. Что ждёт его дальше? Лучше об этом и не думать. Перспективы не радужные, грубо говоря, их вообще нет. Надежда, теплящаяся внутри, что кто-то родной все-таки найдёт его и заберёт домой, почти угасла. Никакого чуда не произойдёт. Срок аренды скоро подойдёт к концу, как и бесплатные психотерапевтические сеансы, спасибо конечно Аркадию Борисовичу и Марии за проявленную заботу, но она не будет длиться вечно. Потом его сдадут в какой-то приют или государственную клинику доживать свой век. Нет уж, чем так жить, лучше сразу застрелиться. Пытаясь разгадать пазлы, составленные им же, от напряжения разболелась голова. «Все, пора спать» — вслух сказал он самому себе. Благо далеко ходить не надо, он и так находился в кровати — и, перевернувшись на правый бок, уснул.

***

— Мария, вы не знаете где пациент? — спросил доктор, посмотрев на часы. Сорок минут назад должен был начаться сеанс, но Глеб так и не явился в клинику. —Я звоню-звоню, он не отвечает, — ответила девушка, вновь делая вызов недоступному абоненту. — Аркадий Борисович, может съездить к нему домой и проверить как он? —Пока не стоит, подождём ещё немного. К тому же к меня назначена важная встреча через полчаса, надо чтоб вы встретили гостя. — Как скажете, — согласилась Маша, но не могла скрыть нарастающего волнения. ​