Матрицы Рока

Отказавшись от своих привязанностей, обретаешь весь мир.

Все приобретённое богатство не делает по-настоящему богатым, а обволакивает грузом, который делает тебя тяжёлым. Это относится как к вещам, так и к людям. И если с материальной стороной у Глеба с этой точки зрения было более менее все в порядке. Он никогда особо не привязывался к деньгам, позволяя себе безрассудно тратить и спускать огромные суммы за один вечер. Собственным жилищем тоже нельзя было похвастаться. Хотя возможности для этого предоставлялись не раз. Можно было немного отложить и накопить приличную сумму, но Глеб привык жить одним днём. Какая-то крыша над головой была и на том спасибо. Не особо притязательный в этом вопросе, ему было одинаково комфортно что в казенном номере гостиницы, что на съемной квартире, которые менялись примерно с периодичностью каждые два года. Если с первой женой они сами были молоды и неопытны, только в начале пути и довольствовалось лишь друг другом и тем, что есть. То вторая супруга, видя успешность группы и проходимые мимо них средства, хотела более грамотного распоряжения ресурсами. Как и любой девушке, ей хотелось иметь собственное жилье, где можно самостоятельно создавать домашний уют: выбирать цвет штор и покупать диванчики. Аня, по настоянию мамы, которая была в курсе внутренних дел группы, так как сама занимались многими вопросами, не раз поднимала эту тему. Сначала мягко, намеками и предложениями. Потом жестче, в пылу скандалов и семейных ссор кричала и требовала обзавестись жилплощадью. Мама, а по совместительству и продюсер группы, желая лучшего дочке, помогла все решить. Подняв нужные связи, договорилась с застройщиками жилого комплекса в одном из спальных районов Москвы, а также представителями банка для выдачи кредита. Зная, что зять сам всем этим заниматься не будет, она взяла инициативу в свои руки, и в один прекрасный день заявилась в гости к молодоженам, прихватив с собой все необходимые бумаги. Кредит был одобрен специалистами, оставалось лишь поставить несколько подписей, и квартира была практически в кармане. «Все просто и знакомо, как ты раздаёшь пачками автографы, это почти то же самое» — сказала теща Елена недоумевающему и ошарашенному зятю. Заёмщик Глеб Рудольфович, как было указано в кредитном договоре, рассвирепел, увидев бумаги. Во-первых, ему было обидно, что все решения приняли у него за спиной, не посоветовавшись, будто бы он маленький мальчик, и сам не способен самостоятельно брать ответственность. Во-вторых, он не хотел себя связывать кредитной каббалой. Он не знал, что может произойти завтра, так как был не уверен в будущем. Группа могла перестать быть востребованной, и они потеряли бы большую часть нынешнего гонорара. Судя по тенденции в современной музыке, рок постепенно становился все менее популярным, уступив Олимп электронной музыке. А зарабатывать чём-то ещё он не умел. И вообще, все что угодно могло случиться — жена могла в любой момент уйти от него к другому или просто от него. Да и его жизнь тоже такая ненадежная и непредсказуема, и в любой момент может попросту оборваться. Хоть сейчас и не было явных предпосылок к этому — он был как никогда здоров и энергичен, наконец завязал с наркотиками, похудел и привёл себя в порядок. Но тема ухода из этого мира почему-то волновала его с самого детства, когда он осознал, что люди умирают. Он не один раз представлял, как это происходит, и что ждёт там дальше, и ждёт ли вообще — эта мысль почему-то была страшней всего. Иногда ему казалось, что вся жизнь, каждый его день, пронизан смертью. Ведь только рождаясь, мы движемся к смерти, и с каждым днём все больше умираем. Он недоумевал, почему большинство людей игнорировали эту важную тему, предпочитая не замечать; будто бы от того, что они закроют глаза, она исчезнет и не коснётся их лично. Но умирают все, и это единственное, что Самойлов знал наверняка на все 100%. И если все неизбежно и предрешено, то чего уж бояться? Но все же страх присутствовал, но скорей от неизвестности. Порой хотелось приблизить этот загадочный миг и узнать, наконец, все точно, на собственном опыте убедиться, а не мучиться в догадках. Но с другой стороны, если ничего нет или что-то не так, то жалко было терять текущую жизнь — хоть и неидеальную, но тем не менее также включающую в себя разные чудеса. Так вот, глядя в эту бездну вечности, и имея нешуточную возможность хоть завтра сорваться в пропасть и умереть, разве имела ценность какая-то квартира, а тем более долговые обязательства? Какие глупости! Собственное жильё и другие материальные ценности нужны лишь тем, кто смотрят в будущее на короткой перспективе, а не в вечность. Хотя Глеб особо никогда и не прикладывал усилия, но ему всегда было, где жить. Пусть и не своя квартира, но какая разница. Особым хозяйством и стремлением укорениться он никогда не обладал. По сути, ему было все равно, что и как именно расположено вокруг него, порой он даже и не замечал деталей окружающей обстановки. Например, лёжа с закрытыми глазами на диване, он не смог бы вспомнить какого цвета обивка или шторы на окнах. Он бы даже и не сказал с уверенностью, присутствуют ли занавески на окнах вообще. Также было и с одеждой. Он не любил долгие походы по магазинам с выборами и примеркой. Основная функция предметов гардероба — это скрыть наготу и защитить от температурных воздействий. Все. Хотя порой в ореоле вдохновения он мог подобрать какой-то образ, считая его дополнением своей музыки и внутреннего мира. Иногда вещи сами «находили» его. Он шёл по улице мимо рыночных рядов или витрин и какая-то футболка или принт бросались в глаза, коррелируя с его внутренним состоянием, и он не задумываясь покупал вещь. В определённые жизненные периоды какие-то вещи или цвет соответствовали его сущности, и он носил их, практически не снимая. А потом резко в один момент вещь становилась чуждой и он отбрасывал ее подальше. Но все происходило скорей на каком-то интуитивном уровне, и не занимали его ум. Но люди не вещи, и с ними сладить было намного сложней. Нельзя было просто выкинуть человека, как надоевшую вещь, на помойку... впрочем некоторые так и поступали. Как просто купить понравившуюся вещь, ее не надо очаровывать и завоевывать. Она не обидится, если ты ее заменишь другой, и не будет требовать к себе постоянного внимания. А когда она надоест или выйдет из моды — не будет устраивать скандалов, а тихо исчезнет. Люди же, наоборот, от тебя вечно что-то хотят, считая, что ты им что-то должен. Должен соответствовать их ожиданиям, должен удовлетворять их прихоти, должен делать их счастливыми, должен давать им любовь и т.д. и т.п. Но ведь контракт никто не подписывает, и союз происходит на добровольных началах. Тогда какого черта им что-то от меня надо? — думал Глеб, — Если им нужна любовь — пожалуйста, никто не запрещает этого делать. Любите себе на здоровье. Любовь это одностороннее чувство, и лишь иногда по чистой случайности бывает взаимным. Но любить-то никто не может запретить, упивайтесь своими чувствами до посинения. Объекту даже не обязательно знать о вашем существовании. Любовь от этого не станет меньше или неполноценной. Он считал, что там где начинаются какие-то требования и ожидания — заканчивается любовь и начинается эгоизм. Его принципы мало кто разделял. И потому и второй брак тоже вскоре распался, не выдержав испытаний судьбы. Хоть Глебу было и немного жаль, он простил и понял измену супруги, и в целом Аня вызывала у него преимущество тёплые чувства. Но в тоже время с разводом он почувствовал свободу, которой ему не хватало. Ничто его больше не ограничивало, можно было идти в любом направлении. Стоя на распутье дорог, он понимал, что не может больше двигаться по накатанной колее и пришло время сменить направление. Когда он сообщил брату, что хочет пуститься в самостоятельное плавание, тот рассвирепел. — Да куда ты один! Ты без меня ничего не можешь! — начал кричать Вадик, привыкший управлять делами и иметь решающее слово. — Все на мне держится, ты лишь жалкий лаборант без музыкального и какого-либо образования. Бард с одной гитаркой и тетрадочкой с юношескими стихами. Где ты — в переходе будешь без меня выступать? Ты же даже не сможешь договориться ни про концерт, ни про клипы и студию. Около метро с шляпой будешь стоять! А когда поймёшь, какой на самом деле столичный шоу-бизнес, вернёшься в родной Асбест без гроша за душой. Глеб стоял напротив брата, ничего не отвечая, просто молча глядя ему в глаза. Он не хотел устраивать скандалы, хотелось просто тихо-мирно разойтись и пойти каждый своими дорогами. — Вадик, я так больше не могу. Наши взгляды слишком разошлись, чтобы творить что-то общее. Пожалуйста, отпусти меня. — Наиграешься, а потом прибежишь ко мне голый и босый просить прощенье. Я о тебе же беспокоюсь, дурачок, — он поменял стратегию и включил функцию «старшего брата защитника», — пропадёшь ты без меня, маленький беззащитный Глебушка. Жернова шоу-бизнеса раздавят тебя, прожуют и не подавятся. — Я видел тебя тогда с Анькой возле нашего дома. Я все знаю, Вадик, — он опустил голову, сжав плечи, и казался сейчас таким маленьким, — я не могу больше находиться с тобой рядом и делать вид, что все хорошо. — Ах ты, блин! — Вадим хлопнул себя ладонью по ляжке, — Это же такая ерунда, ничего личного, я просто утешил неудовлетворение бабу, так сказать тебе помог. — Угу, спасибо, братик. — Ну ладно, как скажешь, — согласился Вадим, решив, что сейчас лучше удовлетворить желание брата, дать ему время, а потом — когда тот перебесится и успокоится, вновь собраться и устроить нечто ещё более грандиозное. Он был уверен, что все равно его маленький творческий мальчик не достигнет успеха у широкой публики. Даже если появится хороший продюсер и директор, который сможет заниматься организационными вопросами и раскруткой, то с репертуаром Глебсон все равно не вывезет на широкую публику. Вадим видел черновики и демозаписи Глеба и понимал, что от той первоначальной версии до конечного слушателя в альбоме происходит очень много изменений и модификаций. Порой произведения превращались во что-то абсолютно иное. Вадик считал, что спасает песни, делая их слушабельными для землян. Он требовал поменять некоторые строки, сглаживал острые углы в музыке, добавляя классические роковые аранжировки. Убирал экспериментальное электронное звучание с непонятным скрежетом и прочими примочкам, от которого уши сворачивались в трубочку. Если поклонники услышат творчество автора без его редакции — поймают его чистую внутреннюю боль, настроятся на волны душевного мрака и отчаяния, то просто не поймут. Намазанная кровью смерть в чистом виде с анатомическими подробностями и трупным запахом в придачу. Большинство разбегутся, зажимая ладонью рот, не выдержав чудовищной концентрации Глеба без прикрас. А чтобы перестраховаться и вдруг ненароком какой-то грамотный продюсер не сделал данное дерьмо конфеткой и не раскрутил бы его, Вадим сам найдёт ему директора. Благо на примете был один подходящий тип, имевший неприкрытые амбиции и возомнивший себя по крайне мере Томми Ли. Он по своей то ли наивности, а скорей глупости, поверит сам, что они смогут подняться на вершину музыкального Олимпа и стать супер мега рок-стар. И сможет убедить в этом остальных членов коллектива. А потом, когда пройдёт первая волна интереса и былых заслуг, они окажутся именно там, где заслуживают — в полуподвальных помещениях дешевых клубов и пивных баров, где в лучшем случае их придёт послушать пару сотен человек. Платить гонорар команде, покупать качественное оборудование и вкладывать в развитие, естественно, будет нечем. Вот тогда все и схлопнется. Естественным образом через пару-тройку лет группа скатится на дно забытья и нищеты, и тогда выйдет на сцену Вадим — благородный спаситель. И когда Глеб, как блудный сын, приползёт к нему, он благородно примет его под крыло, не высказав обиды. Ласково по-братски обнимет и организует ностальгические концерты, которые соберут огромные стадионы. Глеб же, вспомнив о былой славе, о кричащей в экстазе публике и любовных флюидах молодых фанаток, забудет прошлое и с радостью возобновит Агату, а также будет плясать под его дудку, соглашаясь на любые условия и изменения в репертуаре. Вадим все рассчитал. Поэтому, когда первая волна возмущения прошла, и он успел обдумать дальнейший план, то согласился распустить группу, но все же предложил организовать прощальный тур и объяснить все поклонникам. Как он рассчитывал, за это время он сможет подобрать подходящий состав музыкантов и другого персонала, которые по совместительству будут его агентами. Глеб же будет воспринимать лишь его такую честную и благородную сторону, видя его искреннюю помощь, не смотря ни на что. И в случае провала вспомнит, кто на самом деле хороший и добрый, и непременно вернётся.