Глупый мальчик

Знаете, судьба – это та еще сука.  Дрожащие пальцы сводило от напряжения. Неровные буквы постепенно заполняли клочок бумаги. Внутри все скручивало от страха и осознания того, что он собрался делать. Рядом лежала пачка сигарет, но Антон держался. Парень не хотел курить сейчас, потому что время еще не пришло. Где-то в душе скреблась обида, жалость к самому себе. И от этого тошнило. Антон поморщился от этих эмоций, загоняя их глубже в себя, с садистким наслаждением вытирал слезы и сжимал зубы, чтобы не всхлипнуть. Ой, какой он несчастный и всеми брошенный, пожалейте его, ага. На лице появилась слабая улыбка. Мудаки жалости не заслуживают, а он и есть самый настоящий мудак, который заставил близких людей страдать. Но ничего страшного, они уже свободны от него, они уже выбрались из этого дерьма. Теперь это проблема Антона. Ему с ней и разбираться. Он нервно складывает листок пополам, запихивая его в карман джинс. Накидывает на плечи куртку, попутно забирая телефон и пачку сигарет. Приходится немного повозиться с дорожной сумкой, выискивая там паспорт. И как только документ оказывается в руках – раздается громкий хлопок двери в опустевшей квартире. Два поворота ключа и удаляющиеся шаги. Шаги, которые больше здесь никто не услышит. *** Поначалу все начиналось очень хорошо. Антон помнит то пьянящее ощущение перед чем-то новым и удивительным. Помнит, как впервые познакомился со своими будущими коллегами, которые были настроены не так оптимистично. Первые съемки, первые неудачи, первые ссоры. Но он не позволял себе опускать руки, и всем остальным этого делать тоже не давал. Они ворчали на него, как на маленького ребенка, но, тем не менее, продолжали работать. А потом их проект одобрили! Этот день всегда будет обведен у Антона жирным красным цветом в календаре, потому что нет ничего лучше осуществления мечты. Парень, кажется, буквально летал, готовясь к первым съемкам. На сцене он выкладывался на все двести процентов, даже несмотря на то, что кое-кого он раздражал. Сережу он показательно игнорировал, не желая вообще контактировать с этим хмурым гномом. А вот с Арсением у них сразу установилось подобие дружески-сопернических отношений, которые позднее перетекли в нечто гораздо большее. Ту грандиозную попойку после третьего выпуска было несложно забыть. Не пил тогда только Матвиенко, сидя поодаль от всех остальных и залипая в телефоне. Антон вроде бы пытался его то ли споить, то ли рассмешить, но в итоге нарвался только на хмурый взгляд и откровенный совет сходить нахуй. Ну, а он же мальчик послушный. Он и пошел. К Арсению. Попов предложил продолжить праздник в более тихой обстановке. И Антон не нашел причины для отказа, ведь мужчина ему правда нравился. Его голубые глаза, которые в полумраке отливали серебром. Его не очень удачные каламбуры, над которыми он, тем не менее, заливисто смеялся. Виски обжигал горло и очень сильно отдавал в голову. Поэтому вполне ожидаемым продолжением стало то, что они поцеловались. Мягкое прикосновение губ к губам. Темнота укрывает их от всего мира. Наглый язык пробирается в рот, не давая вздохнуть кислорода, полностью стирая всю невинность. Антону правда в то мгновение почудилось, что кожу на запястье жжет, хотя ему казалось, что он сам горит. Сгорает под страстными поцелуями, под жадными руками. Отдается полностью и без остатка. Буря между ними утихла только к утру. Антон с недоумением смотрел на собственное чистое запястье. Ему казалось, что происходящее между ним и Арсением было настолько настоящим, насколько это вообще возможно. Между ними было пламя. Но видимо вселенная была с этим не согласна. А потом Арсений нежно целовал кожу на его руках, шепча всякие утренние глупости. Он предложил просто попробовать, ведь: «Ты мне очень нравишься, Тош. Да и я тебе тоже. Так, что нам мешает подарить друг друга несколько приятных мгновений?». И Шаст на это улыбнулся, согласно кивая и притягивая мужчину для поцелуя. В итоге «приятные мгновения» переросли в отношения. А затем в любовь. Хотя теперь Антон понимает, что никакая это была не любовь. Просто страсть, влюбленность. Но тогда в глазах Арсения он видел целый мир. Поэтому и забил на все правила и условности. Он решил, что судьба может ошибаться. Но она не могла. *** Шаст вообще не понимал, что происходило с Арсом. Тот срывался на него из-за любого пустяка, будь то не помытая кружка в раковине или переполненная пепельница на подоконнике. Как он не пытался вызвать мужчину на разговор – тот только отмахивался, уходя все глубже в себя. И Антон не придумал ничего лучше, чем поговорить с Сережей, с которым Попов смог подружиться. Для всех до сих пор оставалось загадкой, что общего между грозным коротышкой и обаятельным брюнетом. Но факт оставался фактом, они стали проводить друг с другом очень много времени. Антон даже в шутку ревновал своего парня, говоря, что тот слишком часто зависает с каким-то кавказцем. Арсений только игриво поводил бровями, заявляя, что нашел ключик к его сердцу. Но у парня такого ключа не было. Поэтому он не смог узнать ничего конкретного. - Я не знаю, почему Арс так себя ведет. И я не хочу влезать в ваши отношения, – чуть поморщившись, ответил Матвиенко на его вопрос. Антон закусил губу, понуро опустив голову. Ответив тихое «Ясно», он уже хотел уйти, но его остановили. - Ты умеешь кататься на скейте? - Немного, – настороженно ответил Антон, не понимая, к чему клонит мужчина. - Тогда пошли. И взяв две доски, вышел из квартиры, уверенный в том, что парень пойдет следом. Он закинул скейты на заднее сидение, садясь за руль. Парень сел рядом, пытаясь отделаться от ощущения нереальности происходящего. Ему всегда казалось, что Сережа скорее прикопает его под ближайшим кустом, чем добровольно позовет с собой кататься в парк, ночью. Он даже проверил, нет ли где-то в машине припасенной лопаты и мусорных мешков. Но их не было. Зато были смешные нечеткие видео. Антон смеялся над собственной неуклюжестью, в который раз опираясь на плечо мужчины, чтобы не упасть. Сережа раздраженно цокал языком, но продолжал учить его держать равновесие и правильно разгоняться. Учитель из него был так себе, это они оба поняли, когда Антон не удержался на доске, падая спиной на землю, утягивая за собой и Матвиенко. К счастью, он успел слегка притормозить, поэтому отделался легким ушибом руки. Но потом почувствовал тяжесть чужого тела. Почувствовал, как чужие губы мазнули по его, зубы оцарапали кожу. И сразу за этим последовало жжение на запястье, от которого Антон чуть не вскрикнул, резко подскакивая и сбрасывая с себя Сережу. На запястье проступили ровные печатные буквы. «Сергей Матвиенко». Мужчина в шоке смотрел на собственную руку и Антон не сомневался, что там он увидит свое имя. В холодном ночном воздухе разлилась гробовая тишина. Дышать тяжело, говорить невозможно. Так они и сидели на земле, пока Сережа не поднялся на ноги, собирая скейты. Антон поднялся следом. - Поговорим в машине, – непринужденно бросил Матвиенко. Но они не поговорили. Они разосрались в пух и прах. Антон сразу обозначил, что он не собирается бросать Арсения, потому что любит его. А Сережа кричал ему в лицо, что он не может его любить, потому что они соулмейты. В итоге парень послал его нахуй, сказав, что он сам может решать, кого ему любить. И никакая судьба с хвостатыми придурками этого не изменят. Дома, он устало привалился к стене, медленно стягивая кроссовки. Это был август. Жаркий, яркий и горький. Антон осторожно обнял спящего Арса со спины, вдыхая полной грудью знакомый до дрожи запах, надеясь, что утром станет лучше. *** Но лучше не стало. Сначала Арсений увидел надпись на запястье Антона и решил, что тот уходит от него. Переубедить его было непросто. Мужчина не слушал оправданий Шастуна, не воспринимал его признаний. В итоге пришлось принимать радикальные меры. А именно поцеловать, опрокинуть на диван, заставляя забыть обо всем на свете. Мужчина крепко держал его в своих объятиях, пока Антон задыхался под напором глубоких толчков, еле разбирая произносимые шепотом слова. «Не оставляй меня, я люблю тебя, люблю». И парень обнял его в ответ, тем самым показывая, что не собирается никуда уходить. После этого их отношения вошли в привычную колею. Арсений не срывался, начал чаще улыбаться и окружал Антона нежностью и заботой. Шаст буквально тонул в нем, чувствуя как бабочки в животе начинают кружить с двойной силой. Это счастье омрачали только окончательно испортившиеся взаимоотношения с Сергеем. На съемочной площадке дело доходило чуть ли не до драки. Язвительные подколы больно ранили, а специальные задевания плечом, когда парень просто проходил мимо – дико раздражали. Но Антон терпел. Он знал, что виноват перед Матвиенко за свои слова, за то, что предпочел своему соулмейту другого. Браслетов на левой руке стало вдвое больше. Только бы не видеть чужое имя на коже. Сережа же пошел дальше – сделал татуировку на всю руку, из-за чего выглядеть стал еще круче и опаснее. Между ними не было даже намека на ту теплую связь, которая появляется у обычных людей. Все, что было между ними – обида, злость, горечь. В конце концов, это осточертело не только им, но и окружающим. Помирить двух дебилов вызвался, как ни странно, Попов. Он просто закрыл их в квартире, оставив бутылку не самого лучшего алкоголя. Антон еще долго дулся на него за это, сидя на кухне в гордом одиночестве. Он меланхолично крутил стакан в руках, наблюдая за переливами алкоголя. А потом к нему присоединился Сережа. Да-да, тот самый, который никогда не пил и который в тот вечер схватил бутылку со стола, делая несколько больших глотков. Они сидели на кухне в полном молчании. А наутро проснулись в одной кровати. Полностью одетые. Только тогда они нашли в себе силы, чтобы заговорить. Антон извинился за свою резкость, Сережа сказал, что не злится. А еще сообщил, что, кажется, нашел себе милую девушку. Парень облегченно выдохнул и искренне поздравил его с этим событием. Крепкое рукопожатие и таблетка аспирина, разделенная на двоих, закрепили их негласный договор не вмешиваться в жизнь друг друга. После этого все действительно стало лучше. *** Антон всегда знал, что он хреново разбирается в людях. Но чтобы так лохануться – нужно было очень сильно постараться даже ему. Наверное, он просто устал. С одной стороны была нарастающая популярность, туры, съемки. С другой Сережа, с которым они начали общаться, иногда выпивая вместе. Чисто по-дружески. Матвиенко познакомил его с Машей. Улыбчивой девушкой, с каштановыми волосами и до жути грустными глазами. Антон заметил на ее руке чье-то имя, и от этого в груди кольнуло. Он весь вечер старался не смотреть на Сережу, не вслушивался в их воркование, чувствуя себя лишним. Лишним он стал и в доме Арсения. Попов все чаще отлучался по каким-то своим делам, а возвращался, когда Антон уже спал. Между ними медленно росла пропасть. А Шастун не замечал, упрямо веря, что это лишь временные трудности. Точкой отсчета стала белая рубашка. Обычная белая рубашка Арсения, брошенная на полу. Сам мужчина еще спал, а Антон вышел, чтобы покурить. Он поднял ее с пола, не сразу замечая едва ощутимый сладковатый аромат женских духов. На воротничке красовался алый след от помады. Пару секунд Антон стоял в ступоре, не зная, что с ней делать. А потом, тихо матерясь себе под нос, закинул в стиральную машинку, сетуя на неаккуратность своего парня. Белая ткань мелькала за стеклом. Машинка утробно рычала. И до парня дошло. Он не помнил, как оказался в спальне, как схватил спящего мужчину за руку и разобрал свежую надпись на аристократически бледной коже. Антон стерпел. Снова. Это уже стало девизом его гребаной жизни: «Заткнись и терпи». Он не закатил скандал, хотя очень хотел. Оделся, забрал самое необходимое, снял комнату и ушел. Пропал со всех радаров на два дня. Он знал, что если заговорит с кем-то, то эта боль разрастется до размеров солнечной системы. А если тихо лежать на кровати, свернувшись калачиком, и не шевелиться – можно вообще о ней забыть. И может, само пройдет, заживет, отпустит. Зря он включил телефон. Нужно было отлежаться хотя бы с неделю, и тогда бы ничего не было. Но он включил и прочитал смс от Арсения. Тот сначала извинялся, а потом… «Так получилось. С тобой было хорошо, но с ней моя жизнь обрела смысл. Прости». Антон сжал телефон до побелевших костяшек, прижимая руку к груди. Он со всей силы сжимал зубы, пытаясь не закричать. Боль все-таки вырвалась, медленно захватывая внутренние органы, перемалывая их в крошку. Номер Димы парень набрал на автомате. Он хотел попросить друга приехать, но когда услышал в трубке хриплое «Алло?» и детский радостный визг на заднем плане – не смог из себя ничего выдавить. Спросил, как дела, пообещал больше не пропадать, сказал, что в порядке. Оделся и вышел на улицу. Ноги сами понесли его в сторону дома Матвиенко. И знаете, если бы он составлял топ самых идиотских поступков в своей жизни – этот определенно занял бы первое. *** Они сидели на кухне. Это отдавало какой-то ностальгией. Сережа пил черный кофе мелкими глотками. Антон к своей кружке даже не прикоснулся. Ему потребовалось выкурить три сигареты, чтобы начать свой непростой монолог. Он чувствовал, как с каждым произнесенным словом боль захватывает его душу с новой силой, как горечь оседает на языке. Он думал, что мужчина ему поможет. Что ж, он проебался. - Ты же не думаешь, что я тебя приму? – этот вопрос выбил весь воздух из легких. Антон не знал, как на него реагировать, ведь ему просто нужно было кому-то выговориться, просто нужно было чье-то присутствие рядом. У него и в мыслях не было намекать на какие-то отношения. Да и какая о них речь, если внутри все выворачивает из-за того, что организм не знает, как продолжать функционировать с разбитым сердцем. - Прости, но я не... - Антон, ничего личного, – Матвиенко устало потер переносицу. – Я не злюсь и не обижаюсь. Я просто не хочу быть с тобой в принципе.  И последняя струна в душе парня рвется с противным «дзинь». Боль выключается, влага на глазах высыхает. Пусто, холодно. Безразлично. Похоже он действительно редкий идиот. Прийти к своему соулмейту, которого сам кинул, и на что-то надеяться. Хотя Антон ни на что и не рассчитывал, он все еще не испытывал к Сереже никаких особенных чувств. Ему просто казалось, что между ними была какая-то связь, понимание друг друга на интуитивном уровне. Именно за этим пониманием он и пришел, а получил еще один нож в спину. Сам виноват хули.  Усмехнувшись, Антон встает со стула, забирая пачку сигарет со стола.  - Я тоже, Серег, я тоже, – только и говорит он на прощание, выходя из квартиры.  Больше всего он ненавидит себя за ту минуту, которую он провел около подъезда, ожидая услышать торопливые шаги на лестнице. Но все было тихо, даже слишком. Он громко матерится, обзывая себя последним кретином, и неспешно идет по ночному городу. А потом приходит на съемную квартиру. Вырывает листок из первого попавшегося блокнота, берет ручку. Неровные строчки быстро заполняют белый лист. *** На горизонте появляется полоска света. Антон берет в руки телефон. На дисплее отображается одно смс от Димы, пять непринятых от Сережи и обновления в инстаграмме от Арсения. Пальцы разжимаются, и аппарат отправляется в недолгий полет, приземляясь на асфальт с глухим стуком.  Рассвет разгорается все ярче. Антон чертыхается, спешно поджигая последнюю сигарету. С удовольствием затягивается, не обращая внимание на першение в горле и пульсирующую головную боль.  Он запрокидывает голову, натыкаясь взглядом на оставшиеся звезды. Выпускает вверх струю дыма, одновременно с этим поднимая руку, рассматривая свои пальцы на фоне ночного неба. Интересно, если он подпрыгнет изо всех сил, сможет ли он до них дотянуться?  Сигарета слишком быстро истлевает. У Антона даже возникает мысль спуститься вниз и сходить за новой пачкой. Но он тут же отмахивается от нее и нервно усмехается, смотря вниз. Какой же он глупый. Глупый мечтательный мальчик. Хватит уже быть таким, хватит мучать себя и окружающих. Хватит.  *** Солнце неуверенно показывается из-за горизонта, выхватывая из темноты крыши домов, вытесняя с небосвода звезды. Люди в домах просыпаются, включают радио, просматривают новостные ленты. Хлопают дверьми, заводят машины. Где-то слышится сирена скорой помощи, но кому до этого есть дело, верно?  Кому есть дело до пустой пачки сигарет, которая одиноко лежит на холодном камне одной из крыш? Кому есть дело до нерабочего телефона, валяющегося на асфальте? Никому. День полностью вступил в свои права, выжигая собой ночь, стирая сновидения и воспоминания. Сжигая все, что произошло за темное время суток, чтобы этого никто не вспомнил. Чтобы об этом никто не узнал. Город радостно принял день в свои объятия, жизнь продолжила прежний ход. Но ты спи, глупый мальчик. Бедный глупый мальчик.