Краденое солнце

Три вороны на дороге расклевывали человеческую руку. Проклятая война! Рей поморщилась, закрыла окно и спустилась вниз, в трактир. Хотела позвать Финна, но он словно сквозь землю провалился — как впрочем всегда, когда требовалось поработать. Поэтому Рей прихватила с собой палку с острым трехгранником на конце и вышла на улицу. Деревня их была на самом краю мира, дальше — Темнолесье. В прошлом году помер старый князь, и наследнички вяло грызлись за не самый лучший удел. Вроде и единственная дорога мимо той половины мира, где жили чудовища, а вроде и медвежий угол, где ни налогов собрать, ни девок красивых найти. Но даже сюда докатились слухи о Черных легионах. Вслед за слухами пришли беженцы, а за ними — голод и чума. И дезертиры с мародерами, конечно. Рей машинально коснулась ножа, закрепленного на бедре. Крутанула палкой, отгоняя ворон, вгляделась в оторванную, раздутую руку. Мужская, без уродливых нарывов, с кольцом. Что без нарывов — хорошо, значит, владелец не был болен. А вот кольцо, да еще и золотое — плохо. Если бегут даже зажиточные, скоро война придет на порог. А идти Рей некуда. Она раздраженно ткнула острым концом в мертвую плоть и понесла ее перед собой, как трофей. Обогнула здание трактира и брезгливо стряхнула руку в костер, который горел на заднем дворе круглые сутки. Здесь она не раз избавлялась от тех, кто думал, что одинокая женщина — лакомый кусочек. Даже трусливому дезертиру Финну Рей чуть было не размозжила голову посохом, приняв за насильника и грабителя. Его спасло то, что он пал на колени и принялся ее умолять. Рей сдуру взяла его в помощь по хозяйству, и зря. Финн был ленивым и хитрым, ел много, делал мало. Но хоть выглядел внушительно — здоровый, черный. Робкие селяне пугались, и тонкий ручеек предложений руки и сердца, текущий к Рей со времен смерти Ункара Платта, наконец иссяк окончательно. Рей поворошила багровые угли, прокаливая наконечник палки от возможной заразы. Завтра кольцо из пепла заберет. Замурлыкала Пляску повешенного, уж больно песенка просилась к ее настроению. Надо собрать ценности и вещи, если придется бежать. Она часто расспрашивала беженцев, что происходит на землях, которые захвачены Черным магистром. Люди сходились только в одном — там беда. Оставшихся не ждет ничего, кроме долгой и мучительной смерти. Дороги украшают «свечи магистра» — столбы с облитыми смолой людьми, которые горят заживо неделями. Растут новые леса — не из берез, елей да осин, а из насаженных на колья пленников, тоже живущих в таком состоянии долго благодаря порченной магии. Черного магистра сначала прозвали колосажателем — но он любил разнообразие в казнях, по слухам. А еще собирался завоевать весь мир. Черный — и все тут сказано. Детей он забирал в свой дворец, и больше о них ничего не было слышно. Поговаривали, он специально отказывался от королевских и императорских титулов, называя себя магистром Ордена черных рыцарей, никогда не снимал уродливой маски и уничтожал всех несогласных самыми страшными и невообразимыми способами. Истории одна ужаснее другой ползли впереди армии завоевателей. Рей делила на десять те россказни, которыми ее потчевали беженцы в обмен на хлеб. Но война подступала, и так невовремя. Засушливое лето кончается, придет дождливая осень, а за ней холодная зима. Впереди неприятельские войска, позади лес с чудовищами. И вся надежда на сегодняшнюю волшебную ночь. Рей пять лет исправно ходила в лес в эту самую ночь, дважды чуть не погибла. Но надеяться не перестала. Сегодня она опять возьмет вещицу, которую тогда сумела припрятать от Платта, и пойдет в лес просить. Она остановилась на пороге задней двери трактира. Дверь еще в прошлую зиму волколаки погрызли, но каменный дуб выстоял под их зубами и когтями. Пробовали еще через крышу залезть, но в трубу давно решетка вмонтирована. Надо послать Финна подновить петли ставен. Неизвестно, от кого придется защищаться уже завтра. — Госпожа Рей, тут мясо привезли, — Финн боязливо высунулся из-за створки. — Вы сказали, чтоб я не начинал без вас. Рей только фыркнула и пошла мыть руки. Финна нельзя было подпускать ни к еде, ни к ценностям — непременно стащит. Поставщик — угрюмый вдовый мужик — привозил ей туши коров уже без шкур. Но разделывала она всегда сама. Еще Ункар Платт научил. Рей криво улыбнулась, вспоминая, как боялась в первый раз, как ей было противно. Если б она не выглядела чертовой дворяночкой-белоручкой пять лет назад, Платт не взял бы ее к себе в надежде на выкуп, так и погибла бы в Темнолесье. Но работать он ее заставил будь здоров! Рей надела кожаный фартук поверх шерстяного платья, взяла свой топорик и два ножа — охотничий и кухонный. Велела Финну в пустом зале составить все столы, сама вскипятила воду и ополоснула кипятком чисто выскобленные столешницы. Сегодня трактир открывался позже, как раз прибудет очередной купеческий караван со слухами и сплетнями. Купцы хоть серебром платят. Туши выложили на столы, и Рей взялась за работу. Парой точных ударов топорика она раскалывала грудную клетку, осторожно перевязывала трахею и вынимала ее вместе с желудком. Так содержимое желудка не пачкало мясо. Потом она вытаскивала внутренние органы и выкладывала их в отдельную посуду, а затем она и Финн распиливали тушу надвое специальной пилой. Большую часть мяса тут же резали и складывали в бочки, пересыпали дорогущей розовой солью и специями. Меньшую — отправляли в подвал на ледник. Рей делила отходы на три части: продать, на холодец и раздать бедным. При Ункаре она подкармливала чужих детей тайком, а как старый сквалыга по пьяни свернул себе шею на лестнице — осмелела. Подумать только, ведь когда-то в прошлой жизни она воротила от мяса нос, считая его недостойной пищей! Когда закончили, Рей сама пошла на кухню готовить ужин для гостей, а Финну пригрозила, что если он плохо отмоет зал от крови, то ляжет сегодня спать голодным. На кухне уже крутилась девчонка-подавальщица. Рей взяла ее недавно, и девчонка еще не успела привыкнуть к внешнему виду хозяйки. Вот и сейчас — обернулась и с визгом подскочила. Рей отмахнулась от извинений служанки и с ухмылкой потрогала уродливые бугры и наплывы на лице. Знали бы они, что страшная, как ведьма, хозяйка трактира на самом деле вполне неплоха собой. Платт сразу сказал, глядя на подобранную им девчонку, что если она не хочет каждый вечер принимать в себя члены гостей, то должна выглядеть уродиной. И сам показал ей, как лепить на лицо свечной воск. Теперь Рей выглядела как жертва оспы и бородавочного проклятия одновременно. Но, несмотря на лицо и худобу, желающие находились. Некоторые готовы были трахать ее в темноте, другие хотели жениться и заполучить трактир, доставшийся ей от Платта в наследство. Их всех Рей спускала с лестницы. А потом повторяла себе: она тут временно, она найдет способ отправиться домой. Трактир постепенно наполнялся посетителями. Несмотря на войну, дела у нее шли неплохо: купцы сновали туда-сюда между армиями коалиции, воевавшей с Черным магистром, а останавливались поесть у Рей. Других трактиров в округе не было, а у нее хоть и дороговато для захолустья, но еда вкусная, мясо прожарено правильно — никаких паразитов. Рей пошла разливать пиво, которое тоже варила сама. Подавальщица носилась туда-сюда, Финн бродил вразвалочку между столов — вроде посуду убрать, но на деле напрашивался на угощение. Зато потом приносил на хвосте сплетни. Надо его отправить сегодня нужники чистить, чтоб много не выпендривался и не подглядывал, куда Рей уходит ночью, ведь разболтает же. А слава ведьмы ей сейчас совсем не нужна. К стойке подсел толстый Ферт Панаш — Смотрящий по каравану. — Привет, хозяйка, — кивнул важно. Рей молча налила ему в пузатую глиняную кружку пива. И даже не стала говорить, что за счет заведения — Панаш и так знал. Он долго пил, булькая и хлюпая, потом крякнул и отер рукавом густые седые усы. — Не передумала еще? — спросил. Рей поморщилась. Панаш был из тех, кто звал ее замуж несмотря на рожу и ее дурной характер. Уж больно ему нравилось, как она с трактиром управляется. — Нет, благодарю, Ферт. Останемся каждый при своем, — она растянула губы в улыбке. — Ой, смотри, девка, — Панаш хмыкнул. — Это последний караван до зимы. И новый еще не обсуждали. Может, и не будет больше. — Что так? — Рей ощутила неприятный холодок между лопаток. — Черные легионы уже в двух недельных переходах. И купцы там не нужны. А каждого пленника заставляют приносить магическую клятву. Ох, стар я для всего этого дерьма! — Панаш выглядел уставшим и понурым. Даже скабрезностей привычных не говорил. — Да неужели Черный магистр все население вырезает подчистую? — Рей хмыкнула. — Не поминай его к ночи, — посоветовал Панаш. — Услышит. Не знаю я, что там на его землях творится, и надеюсь никогда не узнать. Но тебе советую бежать с нами. Я даже в женихи больше набиваться не буду. Уезжай с нами, девка. Работу я тебе найду и даже под юбку не полезу. — Я останусь тут, — упрямо сказала Рей и отошла, давая понять, что разговор окончен. Однако с трудом сдержала слезы. Ей и самой было страшно, но она не могла отсюда уехать. Через час в зал стеснительно просочился оборванный рыжий паренек. Купцы хотели его выгнать, но Рей не позволила. Подозвала, критически оглядела. Незваному гостю могло быть и десять, и четырнадцать лет — в зависимости от того, как кормили. Рыжий попросил хлеба, тихо и стеснительно. Рей отказала. Но затем вручила лопатку и велела выгрести золу из очага. Парень аккуратно выгреб золу и раскидал ее по грядкам, щеткой вычистил решетку для дров, подмел вокруг. Тогда Рей ему дала хлеба с сыром. — Если вычистишь конюшню, разрешу переночевать на сеновале и угощу завтраком, — хмыкнула. — Нет, я пойду, мне надо, — тихо сказал парень. — Спасибо, тетя. — Как зовут-то хоть? Чтоб знать, что на могилке писать, когда тебя по кусочкам на опушке леса найдут? — Рей уперла руки в боки. — Би. — И все? — Рей даже удивилась. Впервые у кого-то имя из одной буквы. — Да пребудет с вами Свет, — сказал парень и вышел. Рей покрутила головой. Давненько тут не объявлялись почитатели Светоносного. А вечер шел своим чередом — селяне заказывали гречку с овощами, купцы и их охрана — похлебку и жаркое, и Рей врезала всего одному пьяному наемнику, за которого сразу извинились. За час до полуночи она всех выгнала, заперла остатки еды в погребе и строго-настрого наказала Финну прибраться. Подавальщице дала меди и еды для ее семьи, а сама поднялась наверх. Трактир «У Платта» построил еще отец Ункара. Рей не стала менять вывеску, потому что Платт записал ее своей племянницей. Двойные каменные стены, три этажа, погреб с тайным лазом позволили бы выдержать небольшую осаду. Платт комнаты наверху сдавал блядям, но Рей прогнала их. Ей было и жалко продажных девок, и противно с ними быть под одной крышей, ведь многие из них уже страдали дурными болезнями. Так что комнаты стояли пустыми на случай, если кому переночевать захочется. А в конце коридора Рей устроила свое жилье. Раньше-то она вообще на чердаке жила и часто мерзла зимой. Она с наслаждением содрала воск с лица и умылась. Причесалась, убрала волосы не в дозволенную приличиями косу, а в три пучка. Глянула на себя в мутное зеркальце, грустно вздохнула. Почти как раньше. Быстро вылезла из серого платья, под которым носила штаны, накинула на плечи плащ с капюшоном. Взяла свой любимый посох и выбралась в окно. Она еще с утра приставила к нему деревянную лестницу, чтоб мимо Финна не ходить. Местные давно подозревали, что Рей ходит ночами в лес. Будь времена поспокойней — гореть бы ей на костре на какой-нибудь Праздник Света. Но, по слухам, Черный магистр поклонялся Тьме, и чем ближе были его легионы, тем меньше трогали черных магов, колдунов и ведьм. Рей печально вздохнула — к тьме и магии она не имела никакого отношения. Может, и зря. Попросилась бы сейчас в Черное войско, скакала бы на ящере и размахивала бы огненным бичом, а вечерами ела бы человечину и участвовала в оргиях. Про магистра и не такое рассказывали. Под эти фантазии Рей подкралась к самой границе, что отделяла лес от человеческих владений. Перекрученные стволы в два-три обхвата стояли чуть ли не сплошной стеной, их кора напоминала чешую. Рей вынула слабо светящийся кусочек кварца. С живым огнем в Темнолесье нельзя, деревья удушат. Она развернула носовой платок, достала чистую иглу и ткнула в палец. Посмотрела на бусинку крови в голубоватом сиянии и решительно размазала ее по коре ближайшего дерева. Ей послышался будто бы вздох. Значит, ее пропустят. Все местные знали, что этот лес умеет двигаться, а Рей однажды даже видела. Из земли вылезали белесые толстые корни, похожие на слепых змей, и отвоевывали еще немного человеческого пространства. Ункар говорил, что весь лес — единое живое существо, холодное, древнее, злобное. Еще каких-то два года назад до леса было лиг пять, не меньше. А теперь кое-где он подступал к самому тракту. Еще немного — и дойдет до деревни. К счастью, иногда лес соглашался попробовать кровь и пропустить. Но мало какая кровь ему подходила. Ункар вот знал, как проводить ритуал, но лес его не принимал, а у Рей получилось сразу. Ункар все ей повторял, что она должна обладать магическим даром, просто ленится его использовать. Даже бил ее регулярно, но Рей не могла и свечи зажечь. Она привычно оглянулась на желтые огоньки деревни — каждый раз думала, что, возможно, видит их в последний раз. Ветер донес запах дыма и собачий лай. Ну, ноги, пошли! И Рей решительно протиснулась между ближайших стволов. За тройным кругом «сторожевых» деревьев стало посвободнее. Рей ступала по мягкому мху мимо огромных светящихся грибов, образующих ведьмины круги, а свисающие с ветвей лишайники гладили ее волосы и лицо. Если Рей тревожила одну из огромных гадюк, которые водились здесь во множестве, то замирала и ждала, пока та уползет, раздраженно шипя. Противоядия от яда этих змей у Рей не было. Она осторожно обходила по краешку милые полянки с гладкими пенечками, которые так и манили присесть и съесть пирожок. У пенечков были щупальца с присосками, которые пили кровь неосторожного путника. Рей как раз перешагнула через скелет очередного дурачка, уже наполовину затянутый мхом. Снимать золото с мертвеца она не стала — здешний лес не любит жадных. И хорошо, что ей не надо в ту часть, где живут гигантские пауки. Рей была там всего раз и еле унесла ноги. Никому не захочется стать мумией или вынашивать паучьи яйца в себе. Вот и нужное место — холм с лысой верхушкой, где огромные камни стоят по кругу. Рей встала в центр, достала ту самую вещь, которую бережно хранила с прежних времен. Погладила гладкий черный корпус маленькой плоской коробочки с давно не работающим кругом по центру. Только это и поддерживало ее в уверенности, что она не сошла с ума. Прижала к груди, встала на колени и попросила — без магических формул, но от всей души, чтобы ее забрали. И стояла так чуть ли не час, пока колени не заболели. Полночь прошла, и снова ничего не вышло. Рей вытерла рукавом слезы разочарования. Нельзя плакать слишком сильно, на слезы могла прийти Бабка Ламия, от нее не отобьешься простым железом. Ункар говорил, что нужно знать правильные заклинания, чтоб у Рей все получилось. И обещал ее научить, но не торопился. А потом, сволочь, умер — и осталась Рей тут без всякой надежды. Еще и легионы эти черные наступают. Она распрямилась, потянулась и уже было собралась домой, как вдруг услышала тихий стон из-под противоположного склона холма. Рей помедлила. Там ее мог ждать кто угодно. Или что угодно. Но когда-то в схожей ситуации ей помогли. И пусть она отработала потом на Ункара Платта сполна за спасенную жизнь — она не могла пройти мимо человека в беде. Сколько она ни шпыняла бедноту, ни замахивалась посохом на попрошаек, но все в деревне знали: у хозяйки Рей доброе сердце. Вот и сейчас Рей судорожно стиснула светящийся кристаллик в потной ладони, помолилась неизвестно кому и осторожно начала спускаться, хоть ноги и скользили по влажной глине. Наконец пятнышко голубоватого света остановилось на чьем-то крупном носу. Рей подобралась ближе, держа руку на рукояти ножа, но человек — мужчина — был без сознания и уже больше не стонал. Рей присвистнула, оценив рост незнакомца, его широкие плечи. Мужчина лежал на боку, дышал редко и хрипло. Руки прижимал к груди, словно пытался защитить что-то. Но его ладони были пусты, а лицо с тем самым выдающимся носом — залито кровью. Рей присела и ощупала его голову, путаясь пальцами в длинных темных волосах. Вроде череп цел — тогда откуда кровь? Но надо было принять решение быстро — спасать его или добить. Потому что на запах человеческой крови сюда сейчас сбегутся, сползутся и слетятся все чудища Темнолесья. Рей попыталась найти гербовую цепь, перстень — хоть что-то. Но заметила только простую, добротную черную одежду. Даже оружия не было. Она оттянула его веко — глаза еще не стали бельмами, значит, спор Дьяволова гриба он не вдыхал. Рей выругалась, огляделась, но рядом не нашлось обычного кустарника, а ломать ветки с Ходячих деревьев означало подписывать себе смертный приговор без отсрочки. Она сбросила плащ и с трудом перекатила тяжеленного, как бык-производитель, мужчину на ткань. Затем попыталась уложить его в позу новорожденного, и завязать вокруг него концы ткани, чтоб вышел мешок. Но у нее не получилось. Рей все сильнее тряслась от страха. Она рискнула обойти холм, бросив укрытого ее плащом мужчину в одиночестве: сожрут так сожрут. Удача ей улыбнулась — за Ходячим деревом пряталась обычная чахлая березка. Рей срубила ее топориком и притащила с собой. Очистила от веток и наскоро обтесала, чтоб сделать из березки и посоха нечто вроде полозьев. Подсунула импровизированные шесты под мужчину, который сейчас лежал на ее плаще, закрепила концы. А затем впряглась в эти «санки». Возилась Рей около часа. Как раз когда она справилась, из-за облаков вышла луна и залила лысую гору мертвенным бледным светом. «Солнце мертвецов», — вспомнила Рей старую присказку, пока, пыхтя, тащила мужчину. Он несколько раз скатывался, и Рей догадалась привязать незнакомца ремнями, своим и его. Ругала себя за мягкотелость, думала, что он все равно умрет, но продолжала упрямо тащиться вперед. С трудом отбилась от кровососущих щупалец, нарушила один из ведьминых кругов и едва отговорилась от рассерженных фей-крошек. Пообещала им до зимы приносить мед на опушку. Когда впереди показалась почти сплошная стена стволов, отмечающая границу леса, Рей устало присела. Руки-ноги тряслись, по лицу градом катился пот, и одежда вся мокрая, хоть выжимай. Вдруг по стволу, к которому она прислонилась, прошла рябь. Рей взвизгнула, а деревья закачались, из земли поползли их корни. Сегодня была Ночь Движения! Рей плюнула на волокушу, схватила мужчину за плечи и протолкнула в щель между двумя самыми медленными деревьями — те, видимо, не до конца проснулись. Сама выскочила следом и на чистой от скверны земле ножом очертила круг, где едва хватило места ей и полудохлому незнакомцу. А потом прижалась к нему покрепче в поисках тепла, стуча зубами на холодном ветру, и наблюдала, как Темный лес продвигается вперед. Корни огибали круг, словно натыкались на незримую преграду. Когда начало светать, Ходячие деревья остановились. И на этот раз сомкнулись не вплотную — словно тропку для Рей оставили. Она осторожно выбралась за черту и, стараясь не касаться деревьев, их ветвей и корней, прокралась к волокуше — плащ корни порвали, но полозья еще были пригодны. К восходу солнца Рей притащила бессознательного мужчину к порогу своего трактира. Она так вымоталась, что уже не стеснялась возможных свидетелей ее «ведьминской» прогулки. Долго и яростно колотила посохом в двери, пока ей не открыл заспанный Финн. Его глаза расширились, когда он увидел ее без шрамов на лице, но Рей без слов дала ему оплеуху — и за то, что долго шел, и потому, что даже не спросил, кто там, вот беспечный придурок. Финн помог Рей занести незнакомца на второй этаж, в свободную комнату. И Рей отправила его к знахарке Маз, а сама поставила воду на огонь и стала стаскивать с раненого одежду. Голых мужиков Рей уже видела, да и трепетной девственницей не была. Но рост и мускулы этого конкретного человека поражали воображение. Правда, тело походило на карту из десятков шрамов, больших и маленьких. Ну точно — воин. И не из знати — те могли себе позволить не воевать в первых рядах, а этот мужчина словно и не вылезал из сражений. Ни гербов, ни вензелей, ни фамильных украшений. Безземельный наемник или преступник, взять с такого нечего. Рей вздохнула, ругая себя. Чуть не погибла, и все из-за шрамированного придурка, который не заплатит ей ни серебрушки. Ладно, она попросит его помочь с починкой крыши, и хватит с нее. Рей не нашла у гостя свежих ран. Она как раз успела смыть с мужчины кровь и вливала ему в рот воду по маленькой ложечке, когда вошла сгорбленная и сморщенная старушка — деревенская знахарка Маз. — Вылечи его. Плачу вдвое, — скомандовала Рей без приветствия, она недолюбливала добренькую бабульку и специально была с ней невежлива. Маз подкрутила окуляры своих громадных очков, которые делали ее похожей на хищную стрекозу. Неторопливо достала сушеную веточку лаванды, зажгла и давай ходить кругами возле кровати с голым мужиком в глубоком обмороке. Еще и какой-то наговор заунывный читала неразборчиво. Рей, хоть и не зналась с колдовством близко, подозревала, что это лишь антураж, призванный дурачить деревенских простачков. Но Маз внезапно прервалась на полуслове, еще раз потрогала очки и опустила чадящую веточку. — Что не так? — раздраженно поинтересовалась Рей. — Убей его, — просто ответила старушка. — Что?! — Рей решила, что ей послышалось. — От него истинной Тьмой воняет за сорок лиг, — Маз бросила лаванду на пол и затоптала огонек деревянным башмаком. — Черный маг или кто похуже. И не ранен он, а истощил силы. Давай, перережь ему горло, пока он слабее котенка, иначе бед не оберешься! И прикопай в лесочке или свиньям скорми. А лучше отпили голову и похорони отдельно. — Совсем из ума выжила, старая? — Рей уперла руки в боки. — Не можешь ничего сделать, так проваливай, и я тебе ни гроша медного не заплачу! Шарлатанка! — Мое дело предупредить, — Маз пошла к двери. — Он и сам помрет, и тебя в могилу с собой потащит. Живьем. Рей пожелала ей вдогонку в выгребной яме утонуть. А сама села в ногах постели, еще раз посмотрела на мужчину. — Говорит, ты принесешь мне несчастье, — совершенно по-детски пожаловалась. — И что мне с тобой делать? Тот, конечно, не ответил ничего. Рей тяжко вздохнула, накрыла его пуховым одеялом и спустилась вниз. Заварила целебное питье из семижды семи травок, остудила, снова поднялась в комнату, где лежал незнакомец. — Интересно, как тебя зовут? — вслух спросила. — Ну вот, я совсем чокнулась, разговариваю с без пяти минут трупом! Попыталась напоить его отваром. Вскоре вся простыня была в зеленоватых пятнах, но полчашки Рей в него влила. Остальное сама выпила — для успокоения. Принесла свой гребешок и принялась расчесывать мужчине волосы, спутанные после путешествия по лесу. — Ты красивый, — проговорила, осторожно разбирая черные локоны. — Хорошо бы еще добрый был, или хотя бы справедливый. Не чувствую от тебя никакой тьмы, живи уж, разрешаю. Она бы еще сидела и болтала, но в дверь постучал Финн, один он не мог управиться. Рей прокляла черного лентяя, пожелав, чтоб того Черные легионы забрали, и пошла прилаживать воск на лицо. Затем спустилась вниз. Пока за завтраком проследила, пока купцов и их прислугу накормила и припасы им продала, пока гоняла Финна дрова рубить, а подавальщицу убираться — уж и полдень настал. Наказав ее не будить, Рей отправилась к себе. Она на ходу зевала и терла глаза кулаком. На половине дороги вспомнила, что надо бы проведать раненого, и развернулась. Уже в его комнате склонилась над ним, с любопытством разглядывая синеватую тень утренней щетины вокруг губ, изогнутых как охотничий лук. Дыхание незнакомца было ровным, обморок стал чем-то вроде глубокого сна. Рей еще раз заглянула под одеяло — ожог на боку, шрам на груди, как будто ему пытались выдрать сердце, множество полустертых линий на плечах и предплечьях… Она услышала тихий вздох, быстро опустила одеяло и снова глянула в лицо вынужденному гостю. Его густые ресницы дрогнули, и Рей уставилась в красивые глаза — с темным зрачком и двойной радужкой — коричневой и золотой. Как вдруг незнакомец молниеносно схватил ее за горло.