Охота на мага

Роме кажется, что он очнулся от какого-то тяжелого бреда — реальность уплывала от него, не желая привести его в чувство, но сейчас, по крайней мере, он вполне четко мог сказать, что дышит, слышит и даже видит. Его сердце бьется, он ощущает ноги и руки, да, силы еще не вернулись к нему полностью, но он как никогда был рад проснуться. Все это время он пребывал в каком-то странном коматозном состоянии, как будто он застрял во сне, и как бы отчаянно не хотел маг вернуться к нормальной жизни, у него это не получалось. Странные видения заполняли его сознание, как липкий мед пристает к пальцам, а мертвенный запах казалось был везде, нагоняя на Рому жуткий страх. Он знал, что жив, но не мог ничего поделать с этим фактом, будто его тело заперли в гробу, а голову одурманили снотворным. Сейчас Рома мог открыть глаза, маг видел четко и ясно, и никакие образы и картинки больше не ускользали от него, однако, все вокруг было незнакомым, и Рома против воли почувствовал подбирающуюся изнутри панику. Неужели вновь сон? Он приподнимается и с потрясением осознает, что перед ним сидит Илья. Охотник весь сгорбился на хлипком стуле возле кровати, на которой лежал сам маг, и Рома только почувствовал, что его ладонь крепко покоится в чужих руках. — Илья, — позвал Рома еле слышно, боясь спугнуть что-то, что он сам не мог понять. Маг не мог не заметить, каким удрученным и измученным выглядел охотник. Тот тут же встрепенулся, услышав чужой голос, на лице охотника проступило облегчение, когда темный взгляд встретился с его собственным. Роме хотелось горько усмехнутся — рад, наверное, что сможет еще одного мага казнить. Эта мысль причиняла ему боль, хотя маг и не хотел в этом признаваться даже самому себе. Рома должен был ненавидеть Илью, но не мог. Ненавидел, когда не смотрел на него, а стоило увидеть — горечь расползалась внутри грудной клетки. Откуда она была — неясно. — Рома, как себя чувствуешь? — спросил тихим голосом Илья, подаваясь вперед с каким-то бутыльком, — я дам тебе немного лекарств, чтоб ты быстрее набирался сил. — Не беспокойся, для казни сойдет, — желчно сказал Рома, не в силах не упрекнуть его за свое собственное решение — он помнил, что сам просил охотника покончить с этим побыстрее, но от этого не становились легче. Может, где-то в глубине души он надеялся на Илью, ему было жаль, что он позволил жестоким людям запутать его, повести на дурную дорогу, но Рома, увлеченный своим сожалением, не заметил, как Илья дернулся от его слов, будто от удара. — Рома, мы не в городе, — сказал он еще тише, почти шепотом, и Рома сначала не понял, а потом взгляд его испуганно метнулся к лицу охотника. — Что? — спросил он в тон Илье, взгляды их так пристально вцепились друг в друга, будто одними глазами они пытались передать страшный секрет. — Тебя не казнят, мы в лесу. Рома не мог поверить своим ушам, вглядываясь в бледное лицо напротив. Он все еще бредит? Может это последствия болезни, и он видит странный мираж? Или… Илья просто спас его? — Что? — повторил он глупо, не в силах осознать происходящее. Илья придвинулся к нему, сжав крепко его ладони и горячо зашептал: — Прости меня. Я готов исправить свою ошибку, я отведу тебя в другие земли, там ты сможешь спокойно жить. — Я ведь брежу? — тихо спросил маг, оглядывая ветхое помещение вокруг себя, но ведь он чувствует, что все взаправду, что все вокруг реальное, как и Илья. Илья, который хочет уйти с ним в другие земли? Он перевел взгляд на руки охотника на его ладонях, Рома чувствовал загрубевшую кожу на пальцах, ее тепло, сухость рук, но поверить в слова Ильи было невозможно. Для Ромы, который последнее, что помнил отчетливо — это Илья, который связал его руки и целенаправленно повез его на верную гибель. И что бы заставило Илью передумать? То, что он спас Дениса? — Тебе надо быстрее приходить в себя, мы не можем тут долго оставаться, это опасно, — сказал Илья деловым тоном, вырывая мага из омута беспокойных мыслей. Охотник отпустил чужие руки и собирался встать, но Рома схватился в рукава его одежды, не давая ему этого сделать. — Я…я не верю, — шепчет маг, будто признается в страшной тайне. На самом деле он с легкостью поверил Илье, и в глубине уже активно продирала путь на волю неубитая надежда, и этот факт пугал Рому сильнее, чем все метаморфозы в Илье, — почему? Когда охотник или уже бывший охотник обхватывает его лицо ладонями, Роме кажется, что у него ком в горле, который мешает ему дышать: — Я все понял, прости меня, если сможешь. Илья легко прижимается своим лбом к его и, закрыв глаза, молчит несколько секунд, Рома же молчит, пытаясь продлить поистине сказочный момент, боится его испортить. Как-то он думал, как было бы хорошо, будь они с Ильей на одной стороне. На стороне, где их не разделяла магия Ромы. Они бы общались как охотник со своим старшим напарником, быть может, жили бы вместе и занимались одним ремеслом. Ходили в гости к своим друзьям, по утрам покупали свежую выпечку, а по вечерам пили что-нибудь согревающее, обсуждая что-нибудь незначительное. Рома всегда жил с этой призрачной мечтой о нормальной и обыденной жизни, и сейчас он не был в силах устоять перед словами Ильи. У него еще задолго до этого разговора не было шанса воспротивиться охотнику, который сделал ему немало плохого, и теперь эта робкая надежда, нашедшая путь к сердцу Ромы, терзала его сердце пополам, и пока выигрывала та часть, где расползалась боль и обида от того, что Илья заставил пройти его столь жестокий путь, чтобы получить эту хрупкую веру в простую жизнь. Илья отстранился, и вид его стал более собранный и серьезный: — Нам нужно идти. Ты сможешь? Денис и Марио не смогут тянуть время долго. — Куда? — еле выдавливает из себя Рома, поднимаясь с кровати. — В восточные земли. Там никто нас не найдет. Илья смотрит на лицо мага, видимо, Роме не удается скрыть своего потрясения всей ситуацией, и охотник вдруг говорит предельно серьезно: — Рома, ты имеешь все основания не верить мне. Но если я тебе вру, ты можешь в любой момент убить меня. Маг смотрит на свои руки и отстранено осознает, что он вообще-то все еще одарен, и его магия не пропала под натиском беспробудного потока сновидений, в котором у него не было никаких сил. Рома пока не решается проверить свои выводы, все-таки он только недавно наконец открыл глаза. — Ты думаешь, сейчас — мой единственный шанс убить тебя? — чуть улыбается маг, надеясь, что Илья не воспримет это за угрозу. Они оба знают, что это неправда. Будь Рома чуть более хладнокровным или жестоким, тогда тело охотника могло бы покоится где-нибудь под заснеженной горкой, погребая под собой и весь охотничий талант Ильи. — Нет, но сейчас я не буду сопротивляться, — просто отвечает Илья и переводит свое внимание на большой рюкзак в углу комнаты. Рома тоже начинает готовится к пути, тем более дорога им предстоит тяжелая и неизвестно насколько длинная, ведь Рома понятия не имеет насколько далеко от них восточные земли. Он с радостью осознает, что его тело полностью жизнеспособно и последствия тяжелой болезни покинули его, будто от чудодейственного эликсира, но слова Ильи не покидают его голову. Конечно, маг рад, что Илья принял тяжелое, но верное решение, и в то же время такого Илью Рома совсем не знает. Рома лишь знает хмурого, сурового охотника, который упрямо будет искать правду, вину, и, найдя ее, без тени сомнения отправит очередного мага на казнь. Но сейчас Илья спасал мага, спасал одного их тех, за кем охотился сознательную жизнь и делал это с не меньшей уверенностью. Рома не знал, что ждать от такого Ильи. Головой маг понимал, что это тот же человек, только теперь он изменил свои принципы и взгляды на жизнь. Илья с таким же хмурым видом собирал сумку, и его темный взгляд был по-прежнему пронизывающим до костей, его движения были отточены и выверены, как у идеального механизма — никакой суетливости. Рома приходит в себя, когда охотник в полной готовности, закинув рюкзак на плечи, выжидающе взглянул на него: — Ты готов? Рома смотрит на лицо Ильи, будто впервые, на его нечитамое выражение лица с тенью холодной решительности в глазах, упрямо поджатые губы и гордый изгиб бровей, острую линию скул и бледную кожу, и лишь в эту секунду маг понимает, что никогда и не знал Илью. Он знал охотника, который пришел убить его, но он никогда не знал его как простого человека. И все его образы об Илье были лишь его иллюзиями и фантазиями. Рома знал лишь то, что перед ним уже совсем не охотник, перед ним Илья, тот, кто решил бросить все позади и спасти его. Единственный человек, который рискнул всем, ради…ради проклятого мага? Рома подходит к Илье с ощущением предательского кома в горле, он приподнимает голову, чтобы лучше видеть лицо напротив: — Ты знаешь, Илья, ничего не изменилось — моя жизнь по-прежнему в твоих руках, — в этот раз в тоне Ромы больше задумчивости, чем злости или горечи, — но ты знай, что, несмотря ни на что, я благодарен тебе. Он приподнимается на носках и оставляет невесомый поцелуй на щеке Ильи: — Идем, — говорит маг с долей вопроса. Ему важно знать, что в этом пути он не один, и Илья после секундной растерянности приходит в себя и направляется к двери. Он толкает ее наружу и выходит на чистый снег. И Роме страшно в глубине души, но он все равно делает шаг вперед за Ильей из заточения навстречу новой жизни. Навстречу неизведанному, скорее всего опасному, но главное, что он жив и его магия жива, и впереди его ждет что-то таинственное. Он не знает какой будет его новая жизнь, но Рома точно знает, что она не будет похожа ни на что до этого момента.