Cruel

Для Тэхёна последние полгода стали сплошным мучением. Не думал он, что сдерживать свои эмоции и агрессию так трудно. Но несмотря на это, мужчина старается. Для него, для Чонгуки. Сколько бы раз он не попросил прощения, сколько бы раз младший не сказал ему, что простил, тот все равно чувствует себя ужасно. Как скинуть камень с души? «Слова ничего не решают. Я должен показать свои действия» — с таким девизом движется Ким. После осознания смысла этих слов, он стал учиться любить. Первый месяц дался нелегко. Фактически, как и последующие три. А вот уже после мужчина стал понимать, и, кажется, меняться. Только вот с положительными выдвижениями тот стал осознавать всю тьму своего предыдущего обращения ко всему живому. — Мис… ой… Тэхён, — Чонгука лицо показывается в дверном проёме. — Чего? — слышит парень в ответ, в привычном холодном тоне. Чонгук кусает свою губу, заходя в его кабинет, и слегка ёжится от привычного грубого тона, хоть и понимает, что сейчас все немного изменилось. — Ты занят? — парень подошёл к Киму сзади, уложив ладошки на спинку рабочего кресла. — Нет. Получая довольно короткие и холодные ответы, брюнет понял, что у старшего плохое настроение. «Лучше не злить» — проносится у него в голове, но спросить то хочется. Тем более, этот вопрос волнует его достаточно давно и очень сильно. Несмотря на старания мужчины, все равно иногда приходится подстраиваться под чужое настроение, понимая, что тому и так трудно, Чонгук не может давить, выкидывая перед ним все свои 'не нравится' и 'не хочу'. Нежные ладошки спускаются на плечи мужчины, аккуратно поглаживая их. Тэхён облизывает губы, печатая что-то на компьютере, однако это не мешает ему следить за действиями младшего. Старший понимает, что тот пришёл не просто так и, скорее всего, боится начать говорить. Сохранив документ и нажав на кнопку 'печать', Ким развернулся к нему в кресле, сомкнув пальцы в замок. Смотрит на него, слегка подняв брови. Он понимает, что нужно быть помягче и он признает, что его до жути воротит от требующихся ласк, от нежности, но также есть осознание того, что без этого младшему будет плохо. Как бы ему не хотелось делать иначе, он старается перебороть себя и весь свой гнев. — Ты что-то хотел? — окидывая взглядом, спрашивает он. — Думаю, нет. Ничего… — тот глупо улыбнулся, решая все-таки отступить и в будущем поискать более подходящий момент для достаточно важного разговора. Мужчина вздыхает, думает, смотря на него около десяти секунд, заставляя мяться под своим взглядом. — Не бойся, иди сюда, — глядя в глаза было понятно, что ему есть что сказать. Небрежно утянув парня к себе на бедра, тот обвил его туловище руками. Объятьями это назвать — грех. Неумело прижимает к себе сильно, поглаживает плечи, стараясь не раздавить его. Чонгук затаил дыхание, но приулыбнулся, чуть расслабившись. Тэхён чувствует напряжение, которое сам когда-то накрутил. — Говори. Младший посмотрел на него, не зная как начать, но после собирается и выпаливает прямо: — Я хочу домой. Ожидаемо. Очень. Сколько он здесь живёт? Полгода? Неважно сколько, он хочет домой. У мужчины глаза расширились, а брови слегка сдвинулись на переносицу. Он же просто не отпустит его. Это его мальчик. Увидев изменения в лице старшего, Чонгук резко обнимает его за шею и прижимается к нему. — Нет, нет, я не брошу тебя. Я очень хочу к семье, я так соскучился… Пожалуйста… я обе- — Нет. — прерывает парня резкое и твёрдое слово, что буквально встало поперёк чонгуковых мечтаний. Тэхён боится отпускать его. А если его у него заберут? Что, если он не захочет обратно. Да, черт возьми, Тэхён уверен в этом! Кто променяет свободу на клетку, что находится в лапах беспощадного зверя? — Хорошо, только успокойся, — Чонгук берет в ладони щетинистое лицо, заглядывая в дикие глаза. Он готов остаться с этим зверем, готов помочь ему справиться с чертями, что никак не покинут, готов, но не отказываясь от семьи. Чон поглаживает большими пальцами скулы, не прерывая зрительного контакта, решает, что позже вернётся к этой теме, только надо дать мужчине убедиться, что он один не останется. Тэхён смотрит в оленьи глаза шоколадного цвета, уверен в них, но не доверяет окружающим, что могут отнять. Хоть убей его, хоть мучай до самой смерти, но ответ дать не сможет, почему так вцепился всеми конечностями и зубами, клыками впиваясь, не отпуская от себя и на несколько метров. — Давай погуляем вечером? — Чонгук укладывает голову на крепкую грудь, поглаживая старшего по руке. Жаркий летний день вытягивал все силы, вызывал сонливость и абсолютную лень. Ёнтан лежал где-то в теньке пушистым животиком кверху и высунув язычок. Чонгук валялся рядом, пол в зоне тенька был прохладным, позволяя хоть немного остудиться. Тэхён уехал с утра на работу, сказав, что приедет, как только освободится, младший покорно ждал, полизывая яблочное мороженое и игнорируя жалостный взгляд собачки рядом. — Что, дружок? Тебе нельзя мороженое, — тянет он вторую руку к нему, поглаживая пушистый животик. — Идём нальём тебе воды. Он поднимается, заставляя шпица вскочить в надежде, после чего спускается вниз, покинув спальню. Дома были пару женщин, одна из которых готовила обед, а вторая поливала цветы в саду, что запросто могли погибнуть от сильных лучей солнца. Разобравшись с мороженым, отправляя последний кусочек в рот, тот взял миску, наклонившись, и подлил туда холодной воды, ставя на место. Рёв шин за окном заставляет вздрогнуть и отодвинуть занавесь, уставившись во двор. Тэхён выходит из машины, снимая с глаз солнечные очки и захлопывая дверцу чёрного ликана. Чонгук улыбается, встретившись с ним взглядом, старший ухмыляется, подмигнув, после чего скрывается, направляясь к двери. Домработницы собрались в прихожей, чтобы встретить мужчину, а брюнет вслед за ними выскочил из кухни, собираясь прыгнуть на него с объятиями, однако первое, что он делает это тормозит от неожиданного холодного взгляда зашедшего Кима. Женщины переглядываются, когда он становится перед ними, сложив руки на груди, диким взглядом одаряя. Чон понять не может, что случилось, вмешиваться боится, но всё же подходит чуть ближе. — Вы все свободны на сегодня. И лучше бы вам уйти отсюда побыстрее. Живо, — рявкает так резко, что одна из них дёргается, выронив тряпки. Обе впопыхах засуетились, собирая свои вещи, после чего вылетели из дома пулей, — Курицы, — сей зрелище смешит мужчину, и тот направляется к лестнице, оставив опешевшего младшего за спиной. — Тэ? — младший тихой поступью шагает следом до самой спальни. Он думал, что старший вернётся лишь к вечеру, поэтому так обрадовался, увидев его, но то, как он повёл себя сейчас вызвало кучу сомнений. Мужчина бросает на кровать пиджак, принимается за пуговицы на бежевой рубашке. Резко поворачивается к парню, заставляя того дёрнуться и отшагнуть. — Что «Тэ»? Раздевайся, — коротко кидает он, смотря на меняющееся выражение лица напротив. Снова? Чонгук разочарованно вздыхает, не решаясь что-либо говорить больше. Кажется, Ким зол. И ясно, зачем он просит раздеться. Секс в такую погоду — ад. Итак жарко, а теперь, в добавок к этому, будет и душно, и потно. Кислорода катастрофически не будет хватать на двоих. Он расстраивается, стягивая лёгкую майку, не поднимая глаз на мужчину, что уже успел раздеться до боксёров и сидел на кровати, выжидая. Тэхён смотрел на молочную кожу, пятна на которой давно прошли, зарождалось желание возобновить их, но Тэхён посадил чертей на цепь, полагаясь на её прочность, ибо сам он их удержать не в состоянии. Цепью же для него был сам Чонгук, его глаза, его запах и тело, прикосновения и тихий, нежный голос. — Достаточно, — отрезает он, когда младший остаётся перед ним лишь в одних трусах. Мужчина облизывает губы, поднимаясь, после чего подхватывает растерянного парня и идёт с ним вниз. Тот лишь свисает с плеча, не понимая, куда он его несёт, возможно ближе к кондиционеру или в ванную, но эти мысли исчезают, когда те оказываются во дворе. Тэхён огибает дом, подходя ближе к саду, — Да перестань ты вертеться. — несильно шлёпает по ягодице. — Зачем мы вышли? Жарко, я хочу вод… — после слышится вскрик, когда мужчина кидает парня в композитный глубокий бассейн, наполненный холодной, чистой водой. — Ты хотел сказать «воды?» — улыбается, прыгая к вынырнувшему Чонгуку. О, да. Он мечтал об этом с самого утра. — Столько достаточно? — Тэхён! — возмущённо вскрикивает парень, вытирая лицо ладонью, избавляя его от влаги. Вода приятно приняла тела в свои холодные недра, охлаждая. Лучший способ выжить и взбодриться в такую погоду. — Что? — подплывает ближе и кусает за молочную кожу на шее. На лице младшего расцветает улыбка, ведь его ужасные ожидания не оправдались. Тянется руками, чтобы обнять за шею и прижаться, но старший ныряет, теряясь в воде. Парень фыркает, улыбаясь, и подплывает к кафельному бортику, держась за него. Чувствует руку на своей лодыжке, что тянет вниз и начинает барахтаться. Едва успевает задержать дыхание, как оказывает под водой, лицом к лицу сталкиваясь с чертями в глазах напротив. Под водой ещё лучше, духота никак не достаёт здесь, лишь прохладная вода, забравшая в свои холодные объятия. Ким Тэхён — чёртов актёр, за настроением которого не уследить и не понять, правдиво ли оно. Хочется вдохнуть воздуха, Чонгук плывёт вверх, всплывает и снова хватается за бортик и жадно дышит, убирает прилипшие мокрые волосы с лица. Тэхён оказывается рядом через пару секунд, впечатывая младшего лопатками в кафель, сам дышит сбито, устраивая руки по сторонам от Чонгука, диким взглядом исследуя его лицо. Младший ладошкой убирает его челку наверх, стирает капли с щёк и обнимает руками шею. Чувствует твёрдость чужого паха и закусывает губу, обвивая ногами крепкий торс, — Хочешь чтобы я сорвался? — сжимает упругие ягодицы, заставляя выгнуться и болезненно прошипеть. — Я не хочу, чтобы ты сорвался, — впивается ноготками в плечи, прося ослабить хватку, — я хочу… тебя, — смотрит на Кима, покрываясь жгучими мурашками от смущения. — Это разные вещи. — Кажется, десять минут назад ты был недоволен, когда я велел тебе раздеться. Сейчас ты просишь меня сам. — ухмыляется, вгоняя в краску, стягивает белые трусы с округлой попки, просовывая пальцы в растянутую дырочку. — Потому что мне нравится такой Ким Тэхён. — стонет младший, откинув голову назад. Тэхён не тратит много времени на растяжку, практически сразу же стягивая свои боксёры и проникая в младшего по основание. Чонгук сжимает чужие плечи, зажмурившись и раскрыв рот в немом стоне. Мужчина не двигается больше, даёт пару минут, сдерживая зверя, что без подготовки бы оттрахал, не давая возможности говорить от нехватки кислорода. Чонгук чувствует твёрдый ствол, что заполнил полностью, что давит на простату, заставляя изгибаться в сладостных конвульсиях и сжимать член гладкими стенками, вынуждая мужчину рычать и толкаться глубже.

***

Чонгук зевает, раскрыв глаза и сонно смотрит куда-то, натягивая простыню, что скрывала обнажённое тело, по самые плечи. Ночью температура понизилась и появился прохладный ветерок, что проник в комнату через открытое окно. Солнце дарит первые тёплые лучи городу, а птицы щебечут, шевеля ветки деревьев в саду. Тэхён похрапывает, не спеша просыпаться, ведь настал долгожданный выходной, в который можно хорошенько отоспаться и отдохнуть. Младший потягивается, смотря на широкую спину, на плечах которой были красные полосы от ногтей. Чонгук накидывает на старшего простыню, прижимаясь к горячему телу. Он лежит ещё немного, отходя ото сна, а после встаёт, направляясь на кухню, где пьёт пару стаканов воды и кормит своего питомца, что уже с нетерпением ждал любимого корма. Домработники не пришли по приказу мужчины, поэтому дом был непривычно пуст и тих. Никто не готовил и не возился в саду, зато Чонгук, не стесняясь, голышом шёл по коридорам, скрываясь в ванной. Моется под прохладной водой, натягивает шорты и майку, возвращаясь в спальню. В этой комнате пахло табаком и ванилью, мужским одеколоном и едва ощутимой свежестью утра. Цоканье часов привлекает внимание, и каково же удивление Чонгука, когда тот понимает, что уже двенадцатый час. Парень укладывается сверху на спящего, ведь если мужчину не поднять сейчас, тот будет спать до ночи, а ночью от безделья усядется работать, а на утро снова будет вялым. — Тэ-э, — тихо тянет, прижимаясь к теплому Киму. Тот в свою очередь молчит, продолжая спать, но и Чонгук не останавливается, зовёт его снова и поглаживает по плечу. — Не мешай, — бормочет мужчина через какое-то время, скидывает с себя парня и переворачивается на живот. Чонгук игнорирует, снова наваливаясь и слабо кусая его за плечо, — Чонгук, блять! — хрипит Тэхён, дергая плечом. Ненавидит, когда будят, поэтому грубо рявкает со зла, заставляя вздрогнуть. Младший обиженно скулит, откатываясь на другой край кровати. Вечно злой, вечно ворчит, вечно недоволен. Ну как так можно жить? Парень решает чем-нибудь заняться, забыв про Кима, но в голову ничего не приходит. Он бы с радостью приготовил завтрак, но готовить не умеет и не любит, поэтому придётся ждать старшего. Конечно, он может пожарить себе омлет, но терпеть его не может, как и просто варёные или жареные яйца. Чонгук встаёт, в надежде найти в ящиках хлопья или просто погрызть яблоко, но Тэхён дёргает его за руку, отчего первый падает обратно на матрац, удивлённо смотря на него. — Нечего на меня обижаться! Сам виноват! — мужчина понимает, что снова оказался слишком груб, но перешагнул через себя, чтобы остановить парня, что собирался уйти. Чонгук смотрит на старшего, что подмял его под себя, ничего не отвечает и отворачивает голову, пялясь в окно. В прошлый выходной Тэхён спал весь день, ночью не мог заснуть, бодрствовал, а утром вялый уехал на работу, из-за этого был злой, ведь хотел спать, а Чонгук не хотел общаться с дикарём, что просыпался в старшем из-за плохого настроения. Мужчина разворачивает его лицо обратно, но парень не даёт, вертит головой, пока старший не усиливает хватку на подбородке брюнета. Тогда он упирается ему в лицо ладонями, отодвигая от себя, а после кряхтит, пытаясь вылезти. Тэхён закатывает глаза, кусая его за палец. Было очень трудно не ссориться, мириться, жить без агрессии, ведь в добавок ко всему, Чонгук стал показывать свой характер, почувствовав малую свободу. Парень отдергивает руку, смотря на палец, на котором был слабый след от зубов. — Тэхён! — обиженно тянет, переведя взгляд на него, — Больно! Целуй! — подносит палец к его губам, хоть и знает, что старшего не заставить. — Нет. — коротко отвечает, отворачивая голову. Уж как не любит все эти нежности, что иногда даже подташнивает. — Целуй! — настаивает тот на своём, не убирая пальца, прижимая его к губам мужчины. — Нет! Убери! Сейчас снова укушу! — хмурится он, повышая голос, из-за чего Чонгук меняется в лице, словно вот-вот заплачет. Глаза его наполняются влагой, а губы сжимаются в дрожащую линию. Тэхён тихо материться себе под нос, отвернувшись, чтобы не смотреть на младшего. Тихий всхлип, после которого на каменном сердце расползается трещина. Чонгук сам не ожидал, что заплачет, но стало очень неприятно. Он прекрасно знал, что из старшего не вытянуть ласки или извинений, но все равно старался это сделать. Если не получается, значит Тэхён сам по себе такой, по натуре, просто сухарь, таков он, его характер и манера общения. Парень закрывает глаза, отвернув голову, чувствуя горячие слёзы, что обжигали нежную кожу щёк. Всё ещё чувствует тяжесть тела старшего, что не двигался, смотря на него и задерживает дыхание, пытаясь успокоиться. Тихо, медленно выдыхает, все также не открывая глаза, а после чувствует тёплые губы на своей влажной щеке. Тэхён, словно извиняясь, коротко целует, стараясь показать нежность, берёт его ладонь в свою, подносит к губам и целует пальчик, который укусил. Чонгук снова задерживает дыхание, не дышит, не веря тому, что чувствует, а после медленно открывает глаза, всхлипнув последний раз, и смотрит на старшего, что уткнулся лицом в нежную шею. — Не плачь. — тихо бубнит в плечо, голову ни за что не поднимет, ведь проиграл, поддавшись оленьим глазам, наполненным солью. Чонгук шмыгает, обвивая мощную шею руками. Этого достаточно, чтобы понять, что Тэхёну не всё равно, что он хочет меняться и будет это делать, как и обещал, для Чонгука, для себя.