Cruel

Тусклого освещения лампы едва хватает на довольно большую комнату Тэхёна. Чонгук любил сидеть в одиночестве, ну или просто привык к такому. Парень ёжится, кутаясь в плед и переворачивает страницу фотоальбома, разглядывая маленького Кима, что был на вклеенной странице. Шортики, длинные носочки, майка, запачканная чем-то, и забавная кепка. Кажется, ему здесь лет пять, сейчас же, глянув на Тэхёна, не скажешь, что он тоже когда-то был милым ребёнком. Он кардинально изменился. Нет, конечно, каждому присуще меняться и расти, но Тэхён… На фотографии он так счастливо улыбается, а в жизни это делает так вяло, тускло, а что самое плачевное — редко. Чонгук слабо улыбается, листая страницы, так бы и затискал этого малыша на старых фото, но сейчас этот 'малыш' совсем не малыш, а взрослый мужчина бизнесмен, пропаренный жизнью, опытный и беспощадный, знает свое дело и никогда не даёт слабину. «Как робот» Чонгук вздыхает и переходит до самой последней страницы. Брови его ползут вверх, а рот приоткрывается, не думая, что наткнётся на такое. На глянцевой бумаге изображены три человека: женщина, такая красивая, как сам Ким, одета в красную юбку и белую блузку, мужчина, высокий и крепкий телом, очень похож с Тэхёном, что, кажется, на этой фотографии сидел посередине в синем комбинезончике и держал в руках красивый цветок, вид которого Чонгуку неизвестен. Присмотревшись, парень понимает, что сад Тэхёна весь усажен этими цветами, а после проводит мягкими пальчиками по фото. «Родители?» Задаётся вопросом, но и этого не нужно, ведь и так всё ясно. Они так похожи, особенно отец с сыном. Словно Тэхён. Ким никогда не затрагивал эту тему, а Чон даже и не задумывался о его родственниках. Брюнет ненароком вспоминает о своей семье, сердце сжимается до размеров бусины и в груди проходится приглушенная боль. Думать о них — мучение. «Если никогда с ними больше не встречусь, то хочу их забыть» Ведь больно. Мысли и воспоминания дразнят, а физически ничего не дают. Чонгук буравит взглядом фото, водит пальцем по кожаному чехлу альбома бордового цвета, а после кидает взгляд на время. Поздно. Тэхён выходит из ванной комнаты, направляясь в спальню, придерживает полотенце на бёдрах, чтобы то не упало, и замирает у комнаты. Шоколадная макушка торчала из самодельного 'кокона' из пледа, на кровати лежал Чонгук, спиной к двери, а перед ним лежал альбом. Мужчина сводит брови на переносице, не понимая, где тот его отрыл, а после закатывает глаза, понимая, что одного Чонгука оставлять нельзя, так как этот неусидчивый бойкий парень сможет отыскать все скелеты в шкафах. Ким вслушивается в тишину и шагает к кровати бесшумно, заглядывая за его плечо и натыкаясь глазами на семейное фото, которому уже лет двадцать пять. Тэхён узнаёт на снимке родителей и шестилетнего себя. В тот день Ким отмечали день рождения мамы и отец заказал ей фотосессию в качестве подарка. Тэхён не рад воспоминаниям, он не любит думать об этом и пересматривать альбомы и кассеты, гулять там, где был когда-то в детстве. Он огораживает своё будущее и настоящее от того, что было в прошлом. Он живёт сегодняшним днём. — Я ведь сказал тебе лечь спать, — проносится над ухом у младшего и тот резко поворачивает голову, сталкиваясь со взглядом мужчины. — Хён… Я не хочу спать, — младший не пытается спрятать альбом, ведь уже поздно. Тэхён и так всё видел, но почему-то ничего не сказал и лишь лёг в кровать, укрываясь одеялом до шеи. Чонгук аккуратно подползает, подтягивая за собой альбом и кладёт его на грудь старшего, робко смотрит на него, прикусив губу, а после отводит взгляд. — Пожалуйста, расскажи мне что-нибудь о себе. Тэхён лишь ворчит что-то в ответ и собирается повернуться на бок, но Чонгук не даёт, усевшись на его бёдра. — Ты меня знаешь, Чонгук. — Знаю, но не знаю, — он открывает альбом и тычет пальцем на ту самую фотографию. — Это родители? Ну, пожалуйста. Ким закатил глаза, а после и вовсе их закрыл. Такой любопытный, всегда суёт свой нос, куда не надо. — Хён! Хён! Хён! Не спи! — Чонгук трясёт его за плечо и наваливается всем телом. — Хён! Хён! Хён! Хён! Тэхён! — с огнём играет, совсем страх потерял, но продолжает, буквально шагая по острею лезвия. Тэхён рычит в подушку, которую готов разорвать или просто выкинуть Чонгука в окно и приподнимается, облокачиваясь спиной на изголовье кровати. Чонгук — искусный манипулятор, даже когда мужчина нагло использовал его, тот всё равно умело хлопал глазёнками невинного оленёнка, что делало Тэхёна мягче. Младший довольно улыбается и протягивает ему альбом, после чего наклоняется и быстро чмокает старшего в скулу, сразу получая от старшего усталый и немного недовольный взгляд. — Это мои родители. Мне лет шесть здесь, — Чонгук слезает с Кима и сворачивается у того под боком, внимательно слушая, заново рассматривая фото. — Мама… Ынби. Отец — Хешин. Раньше мы жили в однокомнатной квартире, — начинает он, но на самом деле и не знает, что рассказывать, — Я не проводил с ними много времени, потому что они всегда работали. Лишь вечерами мог посидеть с ними за ужином и поговорить. А ещё на выходных мы часто гуляли по набережной. Тэхён рассказывает это с трудом, да и вовсе не хочет этого делать, так как считает это ненужным и предпочёл бы этому сон. Чонгук сопит, прижав к груди кусочек одеяла, слышит частые выдохи старшего, поэтому приподнимает голову, чтобы взглянуть на него, но Тэхён укладывает его голову обратно, слабо надавив на неё своей рукой. — На самом деле мы жили в недостатке много лет, поэтому им приходилось так много работать. В подростковом возрасте я им помогал, учился. Наверное, на учёбу я тратил очень много времени. Это пригодилось мне, у меня появилось много связей, я нашёл хорошую работу. Уже в двадцать два года официально работал. Стало лучше. Я мало что могу сказать о них. — А где они сейчас? — младший смотрит на красивые черты лица женщины, что мило улыбалась с фотографии и понимает, что Ким очень похож на родителей. — Умерли шесть лет назад, — Тэхён захлопывает альбом и убирает его на тумбочку. Чонгук вздрагивает то ли от хлопка, то ли от слов старшего, что снова укрывается и поворачивается на бок без единой эмоции на лице. — Ложись спать, завтра я дома, как и обещал, будем учить тебя готовить. Младший поджал бы ушки, если бы те у него имелись. Смотрит на того расстроенным взглядом, старший это видит, поэтому закрывает глаза, пытаясь дать понять, что рассказ окончен. — Как так… Слышится шёпот младшего. Как так вышло, что оба умерли, ведь ещё молоды совсем были? — Я купил им путёвку на отдых. На их первый совместный отдых. «Несчастный случай» — то, что я услышал от полиции. Столкновение с другим автомобилем, за рулём которого был мужчина в нетрезвом состоянии. Это случилось, когда они возвращались обратно, — тихо отвечает Ким, понимая, что Чонгук всё равно не отстанет. Тэхён умеет прятать свои эмоции под маской безразличия, рассказывает это холодным тоном, чтобы скрыть тоску. Чонгук молчит, чувствуя, как в груди сжимается что-то, а после сжимает в ладонях одеяло. Он и подумать не мог, что все настолько трагично. — Мне жаль… Это очень тяжело… — Чонгук жалеет, что затронул эту тему. Пусть Ким и не показывает, но ему явно не нравится говорить на эту тему. Однако мужчина лишь приподнимает край одеяла, подзывая младшего улечься рядом, и тот с удовольствием ныряет к хёну, прилипая к горячему телу. Ким опускает одеяло, поворачивается на спину, строго скрывая, что чувствует вину. Ведь Тэхён настаивал, чтобы родители отправились на отдых, они этого заслужили. Но не заслужили того, что получили в самом конце. Он помнит, как долго сидел у их могилы, буравя венки своим взглядом. Он до сих пор скучает, но держит себя в руках, как и положено. Всегда было именно так. Даже когда родители не уделяли должного внимания, пропадая на ночных сменах или позабыв приготовить обед, Тэхён никогда не ныл, делал сам, не позволял себе жаловаться. С подросткового возраста становился равнодушным и незаинтересованным в чём-то ненужном. Причин улыбаться в жизни было немного. После смерти родителей всё обострилось, Ким не понял, как смог докатиться до того, чтобы изводить кого-то. Похитить и насильно держать у себя. Хотелось выразить эмоции через негатив, Чонгук был отличным способом для этого. А ведь мужчина очень даже понимает, как он скучает по семье, знает эту боль, знает, что хочет к ним. Подумав об этом в тот самый день, что-то в голове его переключилось. Он думает над тем, чтобы отвезти Чонгука домой. Даже если вдруг придётся поплатиться за свой ужасный поступок. Даже если придётся упасть на колени перед его родителями. Потому что младший не виноват, он не заслуживает этого. Никто не виноват в том, что случилось. «Они бы жили.» Тэхён выдыхает, подмечая, что какое-то воспоминание может испортить весь день и перечеркнуть всё доброе. Он позволил себе сохранить несколько их фотографий и посадил любимые цветы матери у себя в саду, строго прося об особом уходе за ними. Младший долго смотрит на старшего, переваривая информацию. Раньше в его голову могли пробраться мысли, что Тэхён из богатой семьи, что избаловала его так, что он делает всё, что хочет, не зная границ, но все наоборот и это очень пугает младшего, ведь тот переживает за состояние Кима. Он восхищён выдержкой старшего, но также понимает, что это плохо для него. Мужчина не делится своими переживаниями, много не говорит о себе, неужели он всегда одинок? Без родителей? Чонгук мысленно называет себя глупым, ведь неизвестно сколько у того друзей, может и родственников, а может и найдутся такие, как Чонгук… Из-за последней мысли он бледнеет чувствует мелкую дрожь по телу. Почему же он никогда не думал о том, что у мужчины могут быть отношения с девушкой? Или даже парнем? Чон рвано выдыхает, не понимая, что не так. Он так предан старшему, любит со всеми его тараканами, но не знает — то же ли чувствует к нему Ким? С одной стороны — это богатый и властный человек, который может иметь все, что захочет, делать все, что захочет, даже иметь несколько партнёров не чуждо будет! Нет, ну Чонгук сам такое видел по телевизору! А вдруг и с ним так? Но когда вспоминается вторая сторона, брюнет выдыхает. На минуту задумывается, посмотрев на Тэхёна, после чего готов настучать себе по лбу. Хён ведь сам сказал, что любит его. Хён ведь меняется для него. Разве это не признаки? Чонгук, кажется, глупо приревновал старшего к выдуманным людям, становится немного неловко и он ёжится, зарываясь под одеяло и утыкаясь лицом в бок мужчины, глянув на тэхёнов профиль в последний раз. — Не думай, Чонгук, — хрипит Ким, словно сидел у него в голове всё это время. — Всё хорошо. Спи. — Спокойной ночи, хён.

***

— Зачем так много соли?! Вот сам это есть будешь, — Тэхён подрывается к раковине и набирает в стакан воды, запивая. — Я нечаянно! У меня рука дрогнула! — Чонгук пробует блюдо и морщится, высовывая язык. — Ой... Тэ... как это исправить? — Побольше овощей и зелени придётся добавить и ещё немного воды, — Тэхён подошёл ближе, помогая нарезать. Чонгук выглядит таким растерянным, совершенно не соображает в таком, но пытается, ведь хочется научиться готовить, да и к тому же ему нравится проводить время со старшим. — Кажется, я никогда не научусь… — глупо улыбается брюнет, добавляя в блюдо ещё немного томатов. — Научишься. Тебе придётся, потому что я уволил весь персонал и никто готовить больше не будет, — хмыкнул он, поворачиваясь к удивлённому парню. — Почему? Тогда я умру от голода, — хлопает ресницами, тыкая ножом в кусочек сыра, пытаясь развлечь себя, на что старший цокает и забирает у него режущий предмет, одаряя строгим взглядом. — Во-первых, сейчас получишь по рукам. Во-вторых, уволил, потому что они здесь ни к чему. А в-третьих — не умрёшь, потому что будешь готовить себе сам! Я что, просто так это всё делаю? Смотри и запоминай! — мужчина сложил руки на груди, смотря на Чонгука, что ёжится от повышенного тона, а после разворачивается, продолжая помешивать стряпню в сковороде. Парень поджимает губы, но решает, что будет правильно, если он будет вести себя серьёзней. Пора бы уже научиться готовить, ему ведь не пять лет. Чонгук улыбается, ведь так приятно, что ему уделили время. Весь свой выходной Ким проводит вместе с младшим, замечая, что это очень осчастливило второго. — На вид очень даже хорошо, но ты первый пробуешь, потому что всё это — твоих рук дело. — бурчит Тэхён, не доверяя приготовленному блюду, что заставляет Чонгука засмеяться. Блюдо и вправду вышло вкусным, младший вскинул брови, пробуя ещё, а после поднёс прибор с кусочком к Киму. Тот приоткрывает рот, не сводя глаз с чонгуковых, а после принимает еду, ухватив её зубами. Жуёт, следя за выжидающим реакции брюнетом, а после удовлетворённо мычит, заставляя парня пискнуть радостно и захлопать в ладошки. — Молодец, — хвалит его и гладит по голове, Чонгук убирает палочки и пытается запрыгнуть на старшего, но не получается и тот сползает с него на пол. Тэхён закатывает глаза, но улыбки сдержать не может, приподнимая его, смотря на довольное лицо, глаза на котором сияли звёздами, — Сейчас описаешься от радости. — Чонгук щурит глаза, недовольно смотря на Кима, а после получает поцелуй в подбородок. И Чон, кажется, правда сейчас описается или же его лицо просто треснет от такой довольной улыбки.

***

Чонгук рвано дышит, цепляясь ладонями за спинку дивана и раздвигает ноги шире, закрывая закатывающиеся глаза. Тэхён давит пальцами прямо на простату, заставляя изгибаться и дёргаться, вскрикивая. Младший выпячивает зад, крутя им, и недовольно мычит. Пальцы мужчины длинные, ловкие, просто идеальные, но хочется чего побольше и покрепче, только вот старший не спешит, любуясь замученным и изнурённым парнем, что облокачивается животом на спинку мебели и отчаянно трётся задом о член, что ещё был спрятан в боксёрах. Чонгук хочет кончить, хочет сделать это не прикасаясь к себе, но хён вынуждает, поэтому он тянется рукой к члену, вжимаясь коленями в мягкую сидушку дивана. — Нельзя, — слышится над красным ушком, а после влажные губы касаются плеча. Брюнет воет, но убирает руку, кусая губы в нетерпении. Мужчина сжимает в ладонях бедра, после чего гладит там же, расставляет резким движением его ноги шире, стягивает с себя боксёры и прижимается членом к красной ягодице, потираясь. Чонгук вдыхает глубже, раздвигает половинки и выгибается, ожидая следующих действий. Но Ким не спешит, ведёт головкой по анальной дырочке, слегка давит, словно собирается войти, но снова убирает член. Младший злится, краснеет, желает ещё сильнее, но и смущается одновременно, когда Тэхён резко поворачивает его лицо к себе. Он смотрит в дикие глаза, отворачивается, но старший возвращает его лицо обратно, входит резко, наблюдая за сменяющимися эмоциями: брюнет расширяет глаза, не ожидая того, что это наконец случится, а после закатывает их, приоткрыв рот, с которого сорвался протяжный стон. Ким ухмыляется, двигаться начинает сразу же, пытаясь найти простату, что, к слову, получается очень быстро. — Хён… Ещё… — Чонгук стонет дрожащим голосом так звонко, затуманенным взглядом смотря на Тэхёна, а после прижимается к его губам, которые мужчина с удовольствием оттягивает и покусывает, сжимая в ладонях тонкие бока брюнета. Чонгуку много для оргазма не нужно. Он изливается совсем скоро, обмякнув на спинке мебели, свесив с неё руки, пока старший продолжал быстро входить в пульсирующий вход, что стал слишком чувствительным, отчего Чон до сих пор постанывал и мычал. Через какое-то время оба с громким выдохом падают на диван, брюнету требуется много времени на отдышку, он чувствует каплю спермы на своей ягодице, что стекала на бедро, и прижимается ближе к Тэхёну, что лежал, закрыв глаза. После шлепков, сильных сжиманий и укусов хочется немного ласки, Ким понимает это, когда парень начинает тереться о его грудь носом и обнимает младшего, поглаживая его по плечу. — Посмотрим фильм? Кто же знал, что выбранная Чонгуком комедия заставит его плакать? Только вот не от смеха, а от того, что сам фильм о семейной жизни, в которой и мама, и папа, и любимый сын. Все идеально: их отношения настолько тёплые, атмосфера семейная и все это так реалистично передаётся, что Чонгук начинает завидовать семейке, которой у него, кажется, уже нет. Пусть эта семейка и чокнутая, смешная до боли под рёбрами, но в ней каждый своего любит, обнимет и поцелует. Брюнет понимает, что тоже так хочет. Он любит Тэхёна, старший его тоже обнимает и целует, балует всем, что Чонгук захочет, но нельзя забывать, что он все ещё ребёнок и ему нужна его семья, как бы Ким не пытался её заменить. Всхлип все-таки вырывается наружу, заставляя Чонгука поджать губы, надеясь, что старший этого не услышал: не хотелось портить ему настроение, к тому же, тема родителей тому очень не нравилась. Он натягивает одеяло по нос, кутаясь, спиной чувствуя торс старшего и его руку, что вдруг легла на плечо, резко сдергивая одеяло ниже. Всего один всхлип, но мужчине этого хватило, чтобы понять, что брюнет расстроен и вот-вот заплачет. — Чонгук? — поворачивает его лицо к себе, но младший жмурит глаза, виновато кусая губу. — Что случилось? Болит где-то? Брюнет быстро качает головой и улыбается, убирая чужие пальцы с подбородка, чтобы снова повернуться, но Тэхён не даёт, сделав взгляд немного серьёзнее. — Всё хорошо. — Твои глаза красные. Что случилось? — Хён, правда. — Я слушаю, — продолжает настаивать мужчина и думает, что делает правильно. Он слишком хорошо выучил его. Знает всё, начиная от поведения, заканчивая любыми другими данными. — Ничего. Мне просто грустно, — младший пытается взглядом убедить, что ничего особенного нет, но почему Тэхён такой настойчивый? — Из-за чего? Скажи мне — я постараюсь наладить. — Не наладишь! — младший поджимает губы, понимая, что повысил голос, хочется просто посидеть одному немного, но скатиться с дивана не получается — Ким держит крепко, хмуро осматривая. — Прости… Слёзы непрошено льются из глаз, Чонгук старательно отворачивает голову, сам не понимает, что с ним происходит, похоже на нервный срыв. Мужчина смягчает взгляд, понять хочет, что того беспокоит, ведь переживает за младшего. Прижимает к себе, целует в лоб, чувствуя, как сцепляются руки у него на футболке, и чуть покачивает, чтобы успокоить. Истерика охватывает брюнета, он плачет, задыхаясь, пока Тэхён ждёт того момента, когда он успокоится и можно будет обо всем поговорить.

***

— Хорошо. Только успокойся, — после часа рыданий Чона, проговаривает мужчина, вытирая чужие щеки и снова чмокает. — Я давно думал об этом. Я отвезу тебя домой. Прости, что довёл тебя до истерики. Чонгук ушам своим не верит, смотрит на старшего, хлопая мокрыми ресницами, поддаётся вперёд, обвивая шею руками и хлюпает носом, успокаиваясь. Не послышалось ли ему? — Честно? — шепчет он, глаза полны надежды, ему так хочется верить этим словам. — Обещаю. Правда младший прекрасно понимал, чем это может обойтись Тэхёну. Ведь если всплывёт, что это он его похитил, то его могут посадить в тюрьму, а этого так сильно не хотелось, пусть все посчитают Чона дураком, но он отпустил всю боль, что когда-то мужчина мог ему причинить и простил. Любит его, любит родителей. Выбирать между ними не может. Осознание того, что нужно что-нибудь сделать не покидало его голову. Без оправданий в сторону Ким Тэхёна Чонгук возвращаться не будет. Сам же мужчина это тоже понимал, знал, что его безнаказанным не оставят, но он не боится, готов принять это, а врать, чтобы оправдать себя, ни за что не станет. Он ведь обещал, что будет меняться.

***

— Ва-а-ау, — вертелся парень на переднем сидении машины, рассматривая многоэтажные здания. Его радости не было предела, ведь он впервые за долгое время оказался в городе. Знакомые улицы, заведения и дома возвращаются в память, Чон лучезарно улыбается, схватив Тэхёна за руку. — Я так давно не был здесь! До сих пор не верилось, что его везут домой, к семье. Он сжимает руку старшего, не в силах сдерживать широкую улыбку, но Тэхён был не особо рад, натянуто улыбаясь иногда, понимая, что, возможно, это последний день, когда он видит своего мальчика. Наверняка, его родители придут в ярость, узнав об этом. Мужчина не трус, чтобы врать. Да и странно будет выглядеть то, что Чонгука привезет именно он. Всё это глупо, всё это странно. — Хён… — нарушает тишину младший, наблюдая за молчаливым Тэхёном, понимая, что что-то не так. — Ты думаешь, что я брошу тебя, да? — побитым щенком смотрит, теребя подол кофты. — Но я же обещал тебе! Я всего лишь повидаюсь с ма… — Нет, Чонгук. Это не так просто, как ты думаешь. Ты вообще понимаешь, что я тебя украл? — Понимаю… Хён, обещай, что посидишь в машине немного и зайдёшь, когда я позову. Обещай, пожалуйста. — Зачем? — Тэхён выгибает бровь, ведь они договорились вместе зайти, чтобы всем всё объяснить, а там, судить или не судить, дело родительское. А Чонгук словно знал, что Ким не захочет выгораживать себя из того дерьма, что сам наворотил. Поэтому принял решение сам. На свою полудетскую головёшку. — Так надо. Хочу побыть с родителями один на один.

***

Деревянная дверь, клумбы с цветами вокруг дома, машина старшего на соседней улице, а Чонгук здесь один. Рука его тяжелеет, перед тем как он поднимает её и тыкает пальцем в кнопку звонка. Он ждёт минуты две, после снова собирается звонить, но дверь перед ним открывается, а Чон так и застывает с указательным пальцем в воздухе, которым не успел тыкнуть в кнопку. — Ч… Чон… Гук? — мужчина средних лет стоит перед парнем, губы его, кажется, дрожат, а глаза распахнуты так, как только это было возможно. «Папа» — брюнет улыбается, хоть ничего и не видит из-за слёз, кидается в объятия отца, прижимаясь головой к плечу, чувствуя неуверенные объятия, что с каждой секундой становятся все крепче и крепче. — Милый, чего там? Обед гото…— усталый женский голос за спиной старшего, Чонгук дёргается, когда видит маму, а та пошатывается, схватившись за сердце, и если бы не стена, что была за ней, то та бы обязательно упала. Просторная прихожая, два мягких пуфика, шкаф для верхней одежды и крючок, на котором висит рожок для обуви. Гостиная все так же уютная: белый диван застелен пледом песочного цвета, напротив него телевизор средних размеров, что стоял на тумбочке, внутри которой лежали диски и журналы. Полки, на которых семейные фото и разные декоративные фигурки. Дом. Так пахнет родным. На душе сразу уют и покой. Чонгук смотрит на это все, прижимая к себе круглую подушку. Глаза его разбегаются по всему, восстанавливая воспоминания о своём доме, и останавливаются на матери, что сидела рядом с глазами размера тарелок и глядя на него, все ещё не веря. Отец гремит чашками из кухни и через каких-то пару минут уже присаживается рядом, оставив поднос с зелёным чаем на столике. Тишина. Её прерывают лишь всхлипы матери после бурного плача. Двое пытались успокоить её, муж женщины отчаянно глядел как та сжимала сына в объятиях. Чувства её ему были понятны — он сам скучал. — Мы думали, ты умер, — тихо проговаривает женщина, смотря в одну точку. Глаза её стали красными, снова наполнялись слезами. У Чонгука сердце болит от такого, чувствует виноватым себя, хотя сам страдал не меньше. — Боже, что мы только не думали! Где ты был? Я вся извелась. Отец парня ближе двигается к жене, обнимая её за плечи, в руках себя держит умело, поэтому принимается успокаивать её, что рыдала ночи напролёт. — Мама… — голос Чонгука тихий и дрожащий. Он чувствует свои слезы на щеках жгучими дорожками до подбородка. На небольшом диване все тесно сидят, прижимаясь ещё больше. Брюнет выдыхает, когда видит отцовскую руку на своей. Женщина смахивает слезы, ладонями обхватывает лицо своего чада, гладит большими пальцами его скулы и поддаётся вперёд, оставляя на лбу и щеках множество тёплых поцелуев. — Я так рада, что ты вернулся. — Мы рады, что ты цел и жив, — голос подаёт мужчина, добавляя. Глаза его, видно, уставшие. — Но я хочу услышать всё как было. Тебя везде искали, даже полиция. Но позже они просто отказались от дела. Мы как на иголках все это время… — Где ты был? — Хэсу перебивает мужа, смотря в глаза своего сына, вытирая с щёк слёзы, что вытекали их них. — Я… — Чонгук не может глядеть на родителей. Он отворачивается и накрывает ладонью глаза, всхлипывая громко. — Я убежал, — шепчет он тише, после чего глаза родителей расширяются. — Потому что… Я… Я помню разговор, когда ты сказал, что для тебя позор иметь сына нетрадиционной ориентации. Я гей! — он смотрит на отца, сглатывая. — Поэтому и убежал! Простите меня. Он заранее все обдумал, прежде, чем брать вину на себя. Думал об этом ещё тогда, когда начинал понимать, что, вернувшись к родителям, без Тэхёна не сможет. А мысль о том, что он может угодить в тюрьму заставляла его сжиматься от ужаса. Для окружающих он станет монстром, зажратым и бессовестным, но Чонгук же знает, что все не так. Чонгук знает, что Ким совершенно другой человек, надо лишь помочь снять маску. — Что? — голоса родителей звучат в унисон. Джехван ошарашенно смотрит на сына, далеко не ждал такого ответа, даже если и были предположения, что сын ушёл из дома по собственной воле. Чонгуку не обязательно отвечать. И нечего даже. Он смотрит в пол, даёт время старшим переварить все и отойти от шока. Проходит пять минут, семь, десять. Брюнет боится реакции Кима на то, что сказал сейчас. Он боится всего, но рука отца, что до сих пор сжимала его руку, даёт надежду на хорошее. — Так где ты был? — он подаёт голос, решая опустить на дно то, что услышал сейчас. — Тот, с кем я жил тоже приехал. Он привёз меня. Пожалуйста… Без скандалов. Я сейчас, — парень встаёт, покидая гостиную, а после дом, оставляя опешивших родителей одних. Но они готовы принять это. Мать подрывается с места, уже не в состоянии смотреть на уходящего ребёнка, но муж тянет её к себе, опуская на мягкий диван и обнимает, успокаивая. — Хён! — подбегает Чонгук к машине старшего и открывает дверцу. Тэхён выходит из автомобиля сразу же, смотря в покрасневшие глаза брюнета и резко прижимая его к себе. — Всё в порядке? — взгляд его обеспокоенный и взволнованный, но Чонгук улыбается, успокаивая немного. — Пошли со мной. Мужчина кивает молча, шагает следом, оставляя всё на произвол судьбы. Младший тянет его за руку, волосы на его макушке блестели от солнечного света, а сам он иногда оборачивался на Кима, широко улыбаясь. Ради этой улыбки стоило вернуть его назад. Дом у Чонов небольшой, сразу понятно ничем семья от других не отличается, все как обычно. Правда у дверей брюнет резко разворачивается и укладывает ладони на плечи Тэхёна, нервно прикусив губу. — Просто поздоровайся. — Конечно, — мужчина вскидывает брови. — Нет, ты не понял. Ничего не говори им. — Как это? — Тэхён складывает руки на груди и слегка сводит брови. — Как ты себе это представляешь? — в голове не укладывается, мужчина понять не может, что в этой головёшке, хозяин которой уже собирался войти. — Я сам уже, — тихо произносит он, заставляя Тэхёна округлить глаза. — Что ты, чёрт возь… Приходится заткнуться, ведь Чонгук дёргает его внутрь дома, где уже в ряд стояли старшие в коридоре, а при виде Ким Тэхёна мать хватается за сердце. — Ты?! — Джэхван поддаётся вперёд, взгляд его вдруг стал злым, ведь он прекрасно помнил о том, что бизнесмен был подозреваемым. — Какого чёрта? — Отец, спокойно, прошу. Я жил у него, — Тэхён стоит рядом, смотря на родителей парня, не понимая ни черта, кидает недовольный взгляд на Чонгука, это была плохая идея — отпускать его сюда одного. — Полиция приезжала, чтобы обыскать ваш дом, — подаёт голос Хэсу, которая даже не знает, что те и за порог его двери не ступали, получив немного денег. А Чонгук, кажется, не знает, что говорить, потому что он понятия не имел о том, что за ним кто-то приходил. — Чонгук, — Ким поворачивается к брюнету корпусом, забыв, что даже не поздоровался, но сейчас уже все равно. Его взгляд немного недоволен, а Чонгук свой прячет, смотря вниз, но понимает, что пора бы снова взять ситуацию под свой контроль. — Мы встречаемся! — громко лепечет он и обнимает мужчину за торс. — Мы поняли, — недовольно проговаривает отец, дёргает Чонгука на себя, злится на сына, схватив его за предплечья. — Какого чёрта ты творишь?! Как думаешь, была бы нам с твоей матерью разница с кем ты встречаешься, если бы знали, что можем потерять тебя! Что за выходка, Чонгук?! Ты не пожалел нас, заставил нас нервничать, а сейчас как ни в чем не бывало представляешь нам мужика, с которым жил все это время и даже не думал появиться и объясниться?! — он тресёт сына за плечи, крича на него. Хэсу молчит, смотря на это, хотя понимает, что уже поздно говорить об этом. Она счастлива, что с сыном все хорошо, на ориентацию ей все равно, главное, чтобы она могла видеть своего ребёнка и не переживать за то, где он. Чонгук смотрит мокрыми глазами на папу, выслушивая от него и жмурится, судорожно выдыхая. Тэхён появляется рядом слишком быстро, перехватив руки отца и становится между ними, загораживая Чонгука собой. — Не смей! — рычит он на старшего члена семьи Чон, сжимая его кулак в своей ладони. — Какого хрена ты орёшь на него?! — Тэхён сам устал слушать крики старшего, который обвиняли невиновного парня. От этого Киму стало ещё хуже, он чувствовал себя паршиво. — Ты что, не знаешь? Он не рассказал вам? Он не мог придти! Я не пускал! — Хён! — Чонгук подбегает снова, всхлипывая, взглядом просит, чтобы Ким молчал. — Не смей прикрывать его зад! — Джэхван выдергивает руку, выплевывая сей слова, словно яд. Тэхён понятия не имеет, что сказал Чонгук, но уже ясно, что исход ужасный. Парень обнимает отца, в надежде, что тот успокоится. Хэсу подходит тоже, строгим взглядом смотря на супруга, что не должен был себя так вести. — Прости, Чонгуки. Я не знаю, что на меня нашло, — он обнимает сына в ответ, гладит по спине и выдыхает. — Прости. Главное, что ты цел. Парень кивает отстранившись, берет за руку Кима. — Не ругайте его. Виноват я. Я не выпускал его из дома, я сейчас должен стоять перед вами и извиняться, потому что… — Чонгук тянет его к себе за воротник и целует в губы, прижимается своими, кусает, сминает, делает все, чтобы не дать ему говорить. Женщина краснеет, закрывает глаза ладонью и уходит в другую комнату, желая присесть. День задался очень впечатляющим, нервы матери столько точно не вынесут. Джэхван закатывает глаза, смотреть на это тоже не хочет, поэтому уходит за женой. Кажется, обоим уже все равно, главное — что Чонгук жив. Женщине стало немного дурно, но она все ещё могла обговаривать сей ситуации с мужем, что предлагал ей выпить успокоительное. — Чон Чонгук, я тебе устрою! — оторвав от себя парня, что вцепился в него, как коала, смотрит на него, не понимая его странного поведения. — Что ты творишь? Что ты им сказал? — Хён, прости! Я уверен, что они бы тебе не простили этого! Мне пришлось сказать, что я сам это сделал, потому что хочу быть с тобой! И жить тоже! А ещё я не хочу, чтобы тебя забрали в тюрьму или завели какое-нибудь дело! Пожалуйста, ничего не говори, пожалуйста! — брюнет чуть ли не плачет, хватает старшего за руки, дрожит всем телом, прижимаясь к Киму. Тэхён смотрит на него, сам в полнейшем шоке, не знает, как в глаза после всего смотреть ему и его родителям. Мужчина трёт лоб и отворачивается, пялясь в стену. — Ты… Глупый. Зачем? — вздыхает смотря в окно прихожей, за которым была видна дорога и уличный фонарь. — Я… Я хотел как лучше. Для тебя, — брюнет всхлипывает, знал бы, что все так будет — уж лучше бы сидел дома с Тэхёном, подумал об этом лучше, а уж потом и к родителям можно было приезжать с нормальными объяснениями. Тэхён чувствует большой груз на сердце. Почему Чонгук такой доброжелательный, незлопамятный и невинный? Почему он просто не дал Киму признаться в своём ужасном поступке и получить по заслугам? «Хотел как лучше» Тэхён ценит, только теперь это стало для него большой расплатой за свой грех. Стыда такого он ещё никогда не испытывал. Это жутко, так мерзко от самого себя, а родители парня и не думают о том, что все может быть иначе. Снова всхлип, брюнет делает шаг назад, отведя взгляд от спины старшего, хочется спрятаться где-нибудь, потому что ничего не получается, потому что всё слишком сложно. Мужчина поворачивается к нему, обнимая крепко, к груди прижимая, носом зарываясь в волосы, а рукой оглаживая дрожащую спину. — Прости меня. Как бы сейчас все мы не поступали, помни, что всё из-за меня. Чонгук, тебе цены нет, только вот ты не должен был выставлять себя виноватым перед родителями. Не должен был брать всё на себя. Я расскажу им так, как все было на самом деле, потому что так правильно, — ставит точку мужчина, смотря на своего золотого мальчика. — Нет! Не скажешь ничего! Ради меня, пожалуйста. — Я делал тебе больно, — Ким пытается отрезвить брюнета, но тот обхватывает его лицо ладонями. — Сейчас делаешь. Услышь меня, Тэ… Тэхён не может смотреть на его слезы, сразу вспоминает свое нездоровое отношение к нему ещё недавно. — Чонгук, перестань. — Замолчи, хён! Хватит делать так, как ты хочешь! Разве я не заслужил того, чего хочу?! — Чего ты, блять, хочешь?! Их крики слышны в комнате, где пытаются успокоиться родители младшего. Чонгук пинает ногой стену и хватает старшего за рукав одежды, втягивая в комнату к родителям. Остановившись перед ними он тыкает в Кима пальцем и начинает: — Это он украл меня! Я не сбегал, Тэхён не выпускал меня! — громко рассказывает Чонгук, Тэхён не понимает, чего он добивается, но стоит спокойно, принимая ситуацию и ничуть не обижаясь. Родители же бровью не ведут, мать вытирает платком нос, в то время как отец, накрыв лоб ладонью, смотрит на огнедышащего сына. — Он принуждал меня спать с ним и бил! Из-за него меня не было дома! — на самом деле Чонгук делает это осознанно, правда не знает зачем, а Тэхён не понимает, почему нет реакций. — Чонгук, дорогой, — начинает госпожа Чон, поднявшись со своего места и, подойдя к сыну, заключает того в объятья, — Не нужно этого, все хорошо, мы не злимся на тебя. Возможно, мы были строги к тебе в этом плане, не давали тебе права на выбор, но лучше сын, предпочитающий мужчин, чем вообще без единственного ребёнка. Ты очень… ранимый ребёнок и я могу понять такое твоё поведение. За эти пару месяцев мы с отцом пересмотрели наш подход к тебе, — она может подумать, что проблема есть и в них, ведь незадолго до исчезновения сына, они снова повздорили, что и могло стать причиной чонгукова побега, — Мы правда любим тебя, но твоё отсутствие очень сказалось на нас. Тэхён открывает рот, чтобы возразить, но младший наступает на его ботинок и Ким сдаётся, усмехнувшись. Чертовщина выходит, но он все равно благодарен Чонгуку. Тот, в свою очередь, обмякает в руках матери, этого так сильно не хватало, он бы простоял так ещё долго. На сердце возвращается покой, он может проводить с ними время, все будет как раньше. Только с Тэхёном.

***

Жизнь наладилась с того момента. Правда отец парня относился к Киму скептически и не доверял, но это лишь дело времени и тому придётся привыкнуть к избраннику своего сына, ведь и сам Тэ отказываться от своего Чонгуки ни за что не станет. Второй же вернулся на учёбу с помощью старшего, который смог договориться с администрацией, конечно же, с помощью денег, а ещё спустя какое-то время перевез свои вещи в дом Кима. Родители не стали что-либо говорить, решив, что хуже уже точно не должно быть, они были рады, что с сыном все хорошо, для них это главное. Брюнет молчит, утаивая правду и просит об это Кима, говоря, что это только их дело и не стоило бы вмешивать в это родителей. Он ведь отмазался от проблемы и считал, что этого достаточно. Сам Тэхён был немного против учёбы, не хотелось отпускать младшего куда-то одного, он предлагал ему переход на домашнее обучение, но Чон отказался, ведь соскучился по общению с другими людьми. Мужчина не мог его держать, делал все, чтобы загладить свою вину, продолжал меняться и становился более лояльным. Чонгук — его ангел, он не простит себе такое обращение с ним, но младший словно чувствует, когда старший думает об этом и тут же успокаивает его, говорит, что любит и никогда не оставит. Его мягкий голос действует утешительно, Ким бы с ума сошёл без нежности своего мальчика, но также продолжает её отторгать невольно. И теперь оба засыпают вместе с мыслями о лучшем, брюнет верит в завтра, знает, что у него снова появились родители и все ещё есть Тэхён, изменения которого ценит и активно поддерживает его старания, подбадривая фразами, после которых сам мужчина может облегчённо выдохнуть, осознав, что золотой мальчик его простил и ему цены нет, на самом деле, а сам он даже его чернильной пряди не заслуживает. Но однозначно есть для кого меняться. Есть кого любить и целовать. Каждое утро в его кровати спит ангел, на чьих щеках он оставляет мягкие поцелуи, прежде чем покинуть спальню, пахнущую своеобразной любовью.