Партия на доверие

      Дорога заняла больше времени, чем Дазай ожидал. Мистер Пассед то уверено шагал вперёд, то останавливался и оглядывался с озадаченным видом. После чего неизменно ободряюще улыбался и вновь устремлялся в путь. С каждой минутой подозрение Дазая о том, что они заблудились, только крепло. И хоть он и поглядывал по сторонам, запомнить дорогу удавалось с трудом: на глаза не попадалось толковых ориентиров. Ни поваленных стволов, ни трухлявых приметных пней, лишь высокие сосны, лесная подстилка под ногами да клок неба над головой.       Когда Дазай уже окончательно решил, что они заблудились, мистер Пассед обернулся и неопределённо махнул рукой вперёд.       — Вот и пришли, — жизнерадостно сообщил тот.       Дазай проследил взглядом в указанном направлении и заметил небольшой бревенчатый сруб за стволами деревьев.       — Похоже, хозяин не часто здесь бывает в последнее время, но не сильно любит незваных гостей, — сообщил мистер Пассед, направившись к дверям.       — Почему вы так решили? — поинтересовался Дазай, следуя за тем след в след: замечание про нелюбовь к непрошеным визитам его весьма насторожило.       — Тут были медвежьи капканы на дороге и под окном, — мистер Пассед остановился у двери, присел на корточки и смахнул рукой опавшую хвою.       Из-под лесной подстилки показались зубцы массивного захлопнувшегося капкана. Присмотревшись, Дазай заметил обломки перебитой пополам ветки.       — Я бы их обратно расставил, если бы знал, как с ними управляться, — усмехнулся мистер Пассед и открыл дверь.       Убранство хижины не отличалось особым разнообразием: небольшая железная печь, стол, пара стульев, кровать, шкаф и раскладушка у стены. Мистер Пассед перешагнул порог и придержал дверь. Оказавшись в царящем внутри полумраке, Дазай почувствовал себя неуютно. Мистер Пассед же наоборот вёл себя так, словно вернулся домой. Выглядел тот спокойным и непринуждённо улыбался. Как только он зажёг масляную лампу, и свет разогнал тени по углам, Дазай вдохнул глубже, унимая тревожное сердцебиение. Неосознанно выбрав место ближе к источнику света, он опустился на стул и почти тут же осознал, что проявил секундную слабость. Дазай недовольно закусил губу, но пересаживаться сейчас было бы слишком очевидным, поэтому он устало повёл плечами и зевнул, из-под опущенных век наблюдая за реакцией внезапного компаньона.       Мистер Пассед же был занят разжиганием печи и подбором температуры. Для этого он менял положение створки: то открывал шире, то прикрывал. Это занятие, похоже, всецело занимало его внимание.       Дазай обвёл взглядом хижину. Вся мебель в той была самодельной. Похоже, хозяин не тратил времени на лишние удобства или украшения. Всё в доме служило по назначению. В тёмном углу Дазай заметил тусклые отблески и, присмотревшись, разглядел прислонённые к стене вилы — первое оружие, после тяжёлых капканов. Размышляя о целесообразности их использования, он проследил за тонкой серебристой нитью паутины и замер, увидев длинное чёрное дуло охотничьего ружья. То висело довольно высоко, почти под самым потолком. Доставать его было бы весьма неудобно, даже будь хозяин жилища под два метра ростом. Дазай решил, что ружьё убрали подальше, чтобы не бросалось в глаза.       — Оно не заряжено.       Негромкий голос мистера Пасседа прозвучал в тот момент, когда Дазай заметил ружьё. По спине пробежал неприятный холодок.       — Вот как, а я уж думал, пригодится, — вздохнул Дазай, проследив, чтобы в голосе и намёка не было на овладевшее им вновь напряжение, и медленно повернулся.       — Да, я первым делом проверил и поискал патроны. Глупо оставлять заряженное ружьё, когда уезжаешь из дома. Видимо, так и подумал владелец.       Вопреки ожиданиям, мистер Пассед не следил за каждым его движением. Тот уже поставил кастрюлю с водой на конфорку на печи и сейчас открывал банку с тушёнкой, намереваясь разогреть ту на сковороде.       — Наверное, так и было.       Мистер Пассед поставил второй стул ближе к печи и сел, опершись руками на спинку. Краем глаза он следил за тихо шипящим на сковороде маслом, помешивал тушёнку и чуть позже добавленную в неё из другой банки гречневую кашу.       — Итак, — улыбнулся тот и перевёл взгляд на него, — расскажешь, как ты тут очутился?       — Рассказывать особо нечего, — пожал плечами Дазай. — Я добирался до города на попутке. Водитель высадил меня на окраине леса, сворачивать ему было не с руки. Сказал, что пройду прямо и окажусь на нужной дороге. Поймаю, мол, попутку, а там до города рукой подать. Но сдаётся мне, свернул я куда-то не туда.       — Похоже на то, — улыбнулся мистер Пассед. — Город не так уж и близко. Хотя, вполне возможно, что к дороге можно выйти.       — А вы как здесь оказались? — поспешил перевести тему Дазай, пока тот не спросит, где же его багаж.       — О, это история достойна сюжета фильма, — внезапно оживился мистер Пассед. — Скажи мне кто, что со мной такое произойдёт, не поверил бы. Видишь ли, я юрист. Не какой-нибудь там успешный из огромной финансовой корпорации, самый обычный офисный рабочий. Мой друг занял денег и не вернул вовремя. Когда к нему первый раз нагрянули коллекторы, он осознал, что дело пахнет жареным, а потому пришёл ко мне советоваться. Не сказал бы, что мой приятель из дурных людей. Семейный, ответственный. Тот самый случай, когда неплохой заурядный человек умудряется связаться с не самыми порядочными и опасными людьми.       Он пришёл ко мне за советом, а вышло так, что привёл на хвосте коллекторов. В итоге те не стали долго разбираться. Оглушили нас обоих, связали и привезли сюда. Друга моего куда-то увели, а меня столкнули в яму в лесу. Связали не сильно крепко, узел удалось размотать. Выбраться из ямы тоже труда не составило: корни деревьев, мягкая почва, никакого запора, просто брошенная поверх решётка из деревянных прутьев. Я полдня бродил по округе и вышел к этой охотничьей хижине. Сначала думал, это и есть их временное укрытие. Понаблюдал немного, но так никого и не увидел.       — Планируете пойти искать своего друга утром?       — Я уже нашёл, — внезапно сообщил мистер Пассед. — Переночевав в хижине, утром я пошёл к яме. Думал, они за мной вернутся и, не отыскав, начнут прочёсывать лес. Но, судя по всему, они и не думали этого делать. Похоже, решили бросить меня на произвол судьбы, — он развёл руками и помешал кашу на сковороде. — Я пошёл в ту сторону, куда ушли те, кто скинул меня в яму. И неподалёку нашёл их базу. Звучит слишком громко — это небольшой бревенчатый дом с огороженной территорией. Забор невысокий, через него легко перебраться. С другой стороны есть накатанная дорога, — мистер Пассед выложил половину содержимого сковороды на тарелку и протянул Дазаю. — Нас привезли, так что и машина у них наверняка там же. Одна беда, их трое против двоих. Думаю, они вооружены. Друг мой, наверное, связан и не в лучшей форме, после того, как ему внушали, что деньги вернуть необходимо.       Мистер Пассед выложил остатки к себе на тарелку и заварил чай. Повисла тишина, нарушаемая лишь тихим стуком ложек о тарелки.       — Если там есть накатанная дорога в лесу, может так быть, что она выведет к той, что ведёт в город?       — Думаю, так и есть, — ответил мистер Пассед, тот уже доел и теперь грел руки о чашку, от которой поднимался пар.       — Разумнее всего было бы выйти к дороге и поймать попутку, доехать в город и обратиться за помощью.       Мистер Пассед кивнул, чуть задумчивое и расслабленное выражение его лица ничуть не изменилось. Трудно было точно понять, о чём тот думает.       — Но за это время, кто знает, что может случиться с вашим другом, — продолжил Дазай.       Мистер Пассед поднял на него глаза. Его взгляд выражал лишь лёгкую заинтересованность. Так, словно ему любопытно было, что ему сейчас могут предложить, и не более. Ни волнения, ни нетерпения.       Дазаю вновь стало не по себе. Слишком уж не вязались эта наблюдательность и спокойствие с образом простого незатейливого мужчины. Так же как и цепкий изучающий взгляд, что Дазай отчётливо помнил с допроса, на котором этот человек присутствовал в роли наблюдателя, не создавал впечатления беспечного простофили. Не могло же вмешательство в память перед экспериментом иметь столь сильный эффект, чтобы сильно изменить саму личность. Дазаю продолжало казаться, что это лишь игра, и за маской с лёгкой улыбкой кроется холодный расчёт и анализ каждого жеста.       — Если их всего трое, — осторожно продолжил Дазай, внимательно наблюдая за реакцией на свои слова, — как думаете, мы могли бы освободить вашего друга с расчётом на внезапность?       — Ну, как знать, приятель, — мистер Пассед отставил кружку и потянулся, разминая плечи.       От лёгкого напряжения в его позе не осталось и следа. Если оно было, а не пригрезилось Дазаю.       — Возможно, справились бы. Когда я был там вчера, только один следил за территорией. Вот только у него при себе было ружьё. Заряжено или нет, точно не скажу. Но знаешь, — мистер Пассед задумчиво постукивал пальцами по спинке стула, — если бы я, например, отвлёк, ты вполне мог бы зайти сзади и вырубить его. Что скажешь?       — Звучит, как реальный для исполнения план.       — Скажи, приятель, — внезапно взгляд того вновь неуловимо изменился, напомнив внимательный уже знакомый ему, изучающий мельчайшие детали, — какой тебе прок ввязываться в это?       — Я авантюрист, — рассмеялся Дазай. — Вон сошёл с дороги, пошёл в лес и заблудился. А ведь с самого начала было ясно, что добром такая прогулка не кончится. И я по натуре остро не терплю несправедливости. Твой друг, конечно, в какой-то мере сам виноват, но нельзя же с людьми так поступать, в самом деле. Есть и другие гуманные методы разрешить ситуацию. Так может, это судьба? Вдруг я не просто так сюда забрёл, что скажешь?       — Не верю я в такие вещи, — вздохнул тот. — Но раз ты готов протянуть руку помощи, отказаться будет глупо. Если к утру передумаешь, я пойму. Провожу тебя тогда к базе, а там, глядишь, ты и сам к дороге выйдешь.       Мистер Пассед уступил ему кровать и разложил себе раскладушку. Убавив огонь в масляной лампе, он оставил ту на столе, улёгся и довольно быстро уснул. Дазай ещё долго лежал, рассматривая едва различимые в полумраке нити паутины под потолком. За окном разливалась темнота безлунной ночи. За стеной тихо поскрипывали ели. Прислушиваясь к размеренному дыханию мистера Пасседа, Дазай и сам не заметил, как заснул.       Грозовые тучи быстро затянули небо. У земли под высокими соснами царил густой полумрак. Ветер свистел высоко над головой. Скрипели покачивающиеся вершины деревьев. Дазай кутался в слишком длинный для него дождевик, но упрямо шагал вперёд.       Ветер усилился и бросал ему в лицо первые холодные мелкие капли осеннего дождя. Мягкая лесная подстилка пружинила под ногами. Воздух быстро пропитался влагой, аромат смолы стал тяжёлым и тягуче-горьким.       Дазай крепко сжимал в руках маленькую коробочку, плотно обтянутую полиэтиленом, и почти бежал вперёд. Ему нужно было забраться, как можно дальше вглубь леса. Спрятать его надёжно под корнями какой-нибудь могучей сосны. Чтобы там, в сырой темноте, его не тревожили ни скрип деревьев, ни вой ветра, ни грохот грозы, ни случайно забредшие в лесную глушь люди. Чтобы там он мог, наконец, обрести покой. И быть может, только может быть, задумался бы о том, чтобы простить Дазаю его чудовищное предательство. Слабость, безволие и страх, что привели к трагическим последствиям.       Дазай мотнул головой, отгоняя мрачные мысли, и смахнул выступившие слёзы. А может, это капли дождя осели на щеках. Ветер усилился и теперь толкал в спину, словно подгоняя, осыпал градом крупных дождевых капель.       Спотыкаясь о неразличимые в темноте корни деревьев, Дазай спешно углублялся в лес. Тучи плотно заволокли небо. Стремительно темнело. Разумнее было бы вернуться обратно, переждать непогоду и выбраться в лес через день-другой, как представится случай. Но Дазай и думать не хотел о том, чтобы вновь вернуть его в это ужасное место, насквозь пропахшее смрадом разложения. Это было бы, пожалуй, худшим, что могло случиться теперь. Хуже погони, хуже наказания, хуже оскаленной пасти Грифа у самого лица, хуже грозы.       Поскользнувшись на сосновых иглах, Дазай потерял равновесие и свалился на землю. Коробочка выскользнула из рук и отлетела в сторону. Он лежал и смотрел, как яркие, словно искры костра, капли дождя барабанят по её гладкому боку. Они словно светились изнутри. Срываясь с тёмных небес, наполнялись неведомым светом.       Дазай протянул руку и прижал коробочку к груди. Зажмурился так крепко, как только смог. Перед глазами плясали тонкие и острые, как иглы, капли дождя. Они впивались в землю вокруг, в стволы деревьев и ему под кожу. Тонкие и острые, обжигающе холодные.       Дазаю почудилась яркая вспышка далеко вверху. Даже с закрытыми глазами он видел, как по чёрному небу змеилась длинная молния, раскалывая то пополам.       — Только не гроза, — беззвучно одними губами прошептал он, прижав к себе коробочку и прячась под дождевиком. — Пожалуйста, только не гроза.       Дазай сжался в комочек и напряжённо ждал грома. Мощного рокота, что пронесётся над лесом, сотрясая его до самой земли. Скрипели деревья, где-то среди их вершин отдалённо гулко выл ветер.       Пролежав на сырой лесной подстилке несколько минут, Дазай открыл глаза, медленно поднялся на ноги и осмотрелся. Рядом с ним тянулась к тёмному небу высокая сосна. Корни местами виднелись из земли. Решив, что место вполне подойдёт, он спешно стал разрывать влажную от дождя подстилку и следом сырую землю. Руки быстро замёрзли, и пальцы онемели, но он упорно рыл глубже. Убедившись, что ямка вышла достаточно глубокой, чтобы ту не размыло дождём или не разрыло лесное зверьё, Дазай бережно опустил коробочку в землю.       — Засыпай крепко и спи спокойно, — прошептал он.       Онемевшими непослушными пальцами он засыпал ту землёй и мокрыми сосновыми иголками. Поднялся на непослушные подрагивающие от усталости ноги и, не оглядываясь, пошёл обратно.       Вернулся он быстрее, чем предполагал. Перебравшись через забор, Дазай медленно шёл к дому, с трудом ориентируясь в темноте, когда услышал глухое рычание сбоку. Следом тихо звякнула цепь, рычание повторилось. Не долго думая, Дазай бросился бежать, оскальзываясь в лужах. Пёс сбил его с ног и прижал лапами к мокрой раскисшей земле. Оскаленная пасть нависла над ухом, из той несло зловонием разложения.       Дазай распахнул глаза и резко сел на кровати. Дождь монотонно стучал в окно. Из-за стены доносились лишь тихий скрип деревьев и шум ливня.       — Дурной сон приснился?       Негромкий голос мистера Пасседа застал его врасплох. Дазай невольно вздрогнул и обернулся. Он уверен был, что тот крепко спал, когда он задремал. Сейчас же мистер Пассед сидел на стуле у окна. Слабый свет масляной лампы частично освещал его фигуру, но на лицо падала тень. Дазай попытался расслабиться хотя бы внешне, мысленно обругав себя за беспечность.       — Да, — ответил он, голос вопреки желанию звучал напряжённо. — Наверное, лес навеял.       — Не самое спокойное место, согласен.       Тот не двинулся, но Дазаю показалось, что в полумраке он уловил какое-то движение. Присмотревшись, он заметил, что указательный палец на левой руке мистера Пасседа едва заметно подрагивает. Словно тот отбивает такт одному ему слышимой мелодии. Невольно Дазай даже прислушался, но кроме шума дождя и тихого скрипа елей, так ничего и не услышал.       — Я никогда не был на болотах, — тем временем негромко продолжил мистер Пассед, — но с детства боюсь этих мест. Насколько помню, мне давно уже снятся кошмары про болота. Вязкий воздух, вливающийся в лёгкие. Холодная сырость, пробирающая ознобом до костей. Мягкая неверная почва под ногами. Тёмная неяркая зелень вокруг. Словно весь мир замыкается в этом неприветливом пустом на первый взгляд месте. Вода пронизана тиной, а поверх её скрывает полотно из ряски. Словно случайно забытые в этом жутком месте белые кувшинки. Манящие нечёткие вспышки болотных огоньков, неуловимые, маячащие в боковом зрении.       Я иду вперёд с какой-то целью, и меня обволакивает удушливая тишина. Ни пения птиц, ни стрёкота насекомых. Лишь редкий тихий скрип высохших стволов мёртвых деревьев и всплески воды. Забытьё, окраина мира, пугающая зелёная пустошь, где никто не услышит крика о помощи. Серое небо над головой, зелёное нечёткое марево вокруг и чёрная бездна воды под ногами. Один неверный шаг, и я провалюсь в холодную вязкую жижу. Медленно опущусь ко дну и останусь там, среди холода и темноты, где не вдохнуть, не выдохнуть. Ни живой, ни мёртвый. Такие сны про болота мне снятся.       Дазай напряжённо молчал. Мистер Пассед с невероятной точностью сейчас озвучил его собственные страхи и кошмары из детства, ставшие теперь уже редкостью. Про пронизывающий до костей холод чёрной толщи воды, где он забытый всеми прикован ко дну. И нет смысла звать на помощь — кричи, не кричи, никто не ответит.       — Счастливы те, кому не сниться всякой жути, — внезапно усмехнулся мистер Пассед, сцепив пальцы в замок на коленях. — Спокойный крепкий сон — настоящая радость.       — Не все заслужили счастья в своей жизни, — глухо произнёс Дазай прежде, чем осознал, что сказал это вслух.       — О чём ты, приятель?       Тот чуть подался вперёд и лицо его, наконец, попало в свет лампы. Беспечная мягкая улыбка — последнее, что ожидал увидеть Дазай — и сочувствующий взгляд не вязались с рассказом, прозвучавшим всего пару минут назад.       — Никто свыше не решает, счастливыми нам быть или несчастными. Никто не отмеряет положенного нам счастья. Только мы сами выбираем, как жить и как чувствовать. Есть события, над которыми мы не властны. Есть события, которые целиком и полностью зависят от нашего выбора, но какими нам быть, решаем только мы сами. Судьба, карма, рок — всё это только слова, придуманные людьми. Мы сами, мы и только, разрешаем или запрещаем себе любить и ненавидеть, страдать и радоваться. Быть счастливым или нет — это выбор, а не награда за что-то. И только мы сами можем себе запретить или позволить ощущать счастье от происходящего.       — Что бы ни совершили?       — Что бы ни совершили. Жизнь единственная, и прожить её без ошибок невозможно, так я думаю. И возвращаясь к разговору о снах, — тот поднял глаза к потолку, что-то рассматривая в полумраке.       Дазай невольно повторил за ним. На потолке по-прежнему едва заметно подрагивали на сквозняке нити паутины.       — Иногда я ловлю себя на мысли, что жизнь складывается, будто по сценарию. Кирпичик к кирпичику ровно в ряд. Всё на своих местах, всё правильно и так, как должно быть. И когда начинает казаться, что всё хорошо, ты боишься…       — …проснуться… — тихим эхом отозвался Дазай.       — Ого, и с тобой так бывает?       — Бывает, — ответил он, спрятав лицо за чёлкой от пристального взгляда, — иногда.       Дазай ответил неосознанно, полностью погрузившись в атмосферу, созданную словами и жестами мистера Пасседа. Потерял бдительность и позволил тому заглянуть к себе в голову. Прочитать мысли, выведать страхи, так легко вытащить их на свет. Напряжение стягивало мышцы на спине до болезненного предела. Плотнее сжав губы, Дазай попытался прогнать неприятный холодок, блуждающий по коже. В полумраке, наедине с этим человеком, он вновь ощутил уже подзабытый страх, охватывавший его всякий раз, стоило его наставнику заговорить.       До утра они больше не говорили. Мистер Пассед задремал сидя. Дазай наблюдал, как за окном медленно светлеет небо, и бледные солнечные лучи освещают поблёскивающие на хвое прозрачные капли дождя.       Вышли они чуть позже рассвета. Мистер Пассед шёл впереди, отыскивая дорогу к яме, откуда лучше мог сориентироваться. Дазай шёл следом, глядя то на примятую лесную подстилку под ногами, то на спину перед собой и болтающийся рюкзак. Мистер Пассед собрал тот, вероятно, ночью, а потому о содержимом оставалось только гадать. Тот не выглядел напряжённым или напуганным, скорее наоборот, словно преисполнился уверенности. Дазай же никакой уверенности не ощущал. Тревога, поселившаяся в нём ночью, не отпускала. Но ему предстояла работа, и повернуть назад сейчас было бы неприемлемой роскошью.       После прошедшего ночью дождя воздух был насыщен влагой. Горько пахла древесная смола, оставляя на корне языка неприятный привкус. Промозглость осеннего утра и слабый ветерок вызывали лёгкий озноб и желание плотнее запахнуть куртку.       К яме, о которой рассказывал мистер Пассед, они вышли спустя примерно полчаса. Была та не сильно глубокой и весьма приметной. В землистых стенках местами виднелись узловатые древесные корни. Выбраться из такой не составило бы особого труда. Поверх была брошена решётка из веток и прутьев, связанных между собой.       — Отсюда на север с полчаса ходьбы и мы на месте, — пообещал мистер Пассед. — Если кто и приходил сюда, после дождя следы мы вряд ли отыщем.       Дазай не стал спорить и лишь кивнул. При должном старании он смог бы отыскать следы, если кто-то приходил накануне, но сообщать об этом счёл неразумным. Он позволил вести себя, поглядывая по сторонам в надежде заметить удобные ориентиры.       Вскоре из-за деревьев показалась крыша, а следом и дом, обнесённый забором. Из-за деревьев и разросшегося кустарника, за которым они укрылись, хорошо был виден мужчина с ружьём, обходящий периметр.       — Я дам тебе фору минут пять-десять, пойду к калитке и отвлеку его на себя. Ты тем временем переберёшься в том месте, — он указал на едва видимую отсюда часть забора ближе к углу дома, — зайдёшь сзади и вырубишь его.       — Хорошо.       Пригибаясь и прячась за кустарником, он, как мог тихо, обогнул дом и вышел к забору. Тот и впрямь оказался невысоким. Дазай ухватился за край, легко забрался наверх и бесшумно спрыгнул на влажную землю по другую сторону. Он оказался почти у самого дома. На эту сторону не выходило окон, лишь прямая бревенчатая стена. Прижавшись к той спиной, Дазай выглянул из-за угла. Мистер Пассед как раз показался у калитки. Он толкнул ту и прошёл внутрь, подняв руки вверх.       — Какого чёрта? — выдохнул охранник и, схватившись за ружьё, направился к нему. — Ты что здесь делаешь, мать твою?       — Не горячись, приятель, — произнёс мистер Пассед, легко улыбнувшись. — Может, опустишь ружьё, и мы поговорим?       — Поговорим? — зло рявкнул охранник. — Я бы на твоём месте беспокоился о том, чтобы тебе было, чем говорить.       — А я бы на вашем побеспокоился о том, кто стоит у вас за спиной.       Охранник резко развернулся, вскинув ружьё. Дазай замер в нескольких шагах от него. Такого поворота он не ожидал. Прежде, чем он успел решить, целесообразно ли сейчас выхватывать оружие, или удастся как-то иначе выйти из ситуации, мистер Пассед нанёс охраннику удар ребром ладони по правой стороне шеи. Тот издал тихий звук, рухнул на колени и завалился набок.       — Мы не так договаривались, — заметил Дазай, рассматривая лежащего без сознания мужчину.       — Я знаю, прости, — сказал мистер Пассед и, достав из рюкзака верёвку, стянул тому руки за спиной. — Один есть, два осталось.       Ружьё оказалось незаряженным, а потому они оставили то рядом с охранником. Вместе они обогнули дом. Окна были зашторены, и рассмотреть что-то внутри не удалось. Дазай проверил дверь и с удивлением обнаружил, что та не заперта, а лишь плотно прикрыта. Внутри царила тишина. Пахло влагой и пылью. Рассеянный свет, проникающий сквозь плотно задёрнутые шторы, слабо освещал коридоры и лестницу на второй этаж.       Дазай медленно повернул ручку и толкнул первую попавшуюся им дверь. Тихо скрипнув, та подалась вовнутрь. В комнате никого не оказалось. Та больше напоминала тесный чулан без окон. Внутри стояла большая совковая лопата для чистки снега, вилы, какие-то банки на узком стеллаже. На самом краю небольшого стола стояла бутылка с прозрачной жидкостью.       — Раствор хлороформа, — тихо сообщил мистер Пассед, прежде чем Дазай открутил крышку. — Я же говорю, словно в дешёвом фильме. Кто бы рассказал, не поверил бы.       — Судя по тому, как тихо, остальные ещё спят. Наверное, один дежурит у дома, пока остальные отдыхают. Ружьё даже не было заряжено, они явно не ждут гостей.       — Предлагаешь разделиться, чтобы быстрее всё обойти?       — Да. Предлагаю вам отыскать своего друга и машину, а я позабочусь, чтобы за нами никто не пошёл, — произнёс он, забрав бутылку с раствором и тряпку с полки.       — Не уедешь без нас?       — Умей я водить, не ловил бы попутки на дороге.       — Тоже верно, — не стал спорить тот и протянул ему рюкзак. — Здесь верёвка и нож. Я отыщу своего друга, и мы будем ждать тебя в машине у съезда. Уверен, что справишься в одиночку?       — Уверен, — ответил Дазай, забрав рюкзак.       Выждав, пока мистер Пассед скроется за поворотом коридора, Дазай медленно поднялся на второй этаж. Из окна сверху можно было лучше осмотреть двор, чтобы убедиться, что дежурный на посту был лишь один. Но прежде, чем он успел это сделать, из-за одной из немногочисленных дверей раздался храп.       Дазай приоткрыл ту и заглянул внутрь. В комнате стояло четыре кровати. Две из них были заняты, на третьей комом лежало откинутое одеяло, четвёртая была заправлена. Дазай перешагнул порог и бесшумно прикрыл за собой дверь. Вытянув из кармана тряпку, он задержал дыхание и открутил крышку с бутылки. Смочив содержимым тряпку, Дазай склонился над спящим мужчиной и плотно прижал ту к его лицу. Мужчина глубоко вдохнул. Через несколько минут храп прекратился. Выждав с полминуты, Дазай проделал то же самое со вторым спящим коллектором. Затем он поставил бутылку с раствором на пол и выглянул в окно. За стволами деревьев он без труда рассмотрел внедорожник и двоих мужчин рядом с тем.       Тихо скрипнула дверь за спиной. Дазай развернулся и рывком достал пистолет из наплечной кобуры. Он спустил курок раньше, чем вошедший высокий мужчина успел что-либо произнести. Привалившись спиной к стене, тот медленно сполз на пол. Белая майка на груди быстро пропиталась кровью.       Мистер Пассед и его друг, представившийся Беном, ждали Дазая в машине. Выглядел Бен неважно: разбитые губы припухли, царапины над бровью взялись корочкой, под заплывшим глазом набряк тёмный фингал.       — Всё прошло хорошо? — поинтересовался мистер Пассед, сев за руль.       — Да, они крепко спали, — сообщил Дазай и с улыбкой добавил, — теперь спят ещё крепче.       — Отлично, давайте выбираться из этой дыры, — прикрыв глаза ладонью, устало произнёс Бен.       Дазай удобно устроился на заднем сиденье. Когда они отъезжали, он незаметно сдвинул рукав куртки и сверился с радаром. Помимо его спутников поблизости не было больше испытуемых.       Из леса они выехали на дорогу, ведущую в город. Бен задремал, пристроив голову на краю спинки сиденья. Мистер Пассед был сосредоточен на дороге. Дазай же размышлял, как быстрее закончить задание. Когда впереди показались дома, он подался вперёд, привлекая внимание:       — Слушай, у меня тут живёт один приятель, не подбросишь меня до его дома?       — Ты нам помог, было бы невежливо сейчас отказать. Говори адрес.       Дазай назвал адрес, по которому находилась нужная ему точка перехода, и откинулся на спинку сиденья, поглядывая в окно. В жидких утренних лучах город казался пустынным. Редкие прохожие спешили по своим делам. Навстречу им проезжало не так много машин. Магазины, аптеки, парикмахерские, встречающиеся по пути, были закрыты.       Мистер Пассед свернул во двор и притормозил у подъезда многоэтажного дома.       — Вот и приехали, — сообщил он.       — Премного благодарен, — улыбнулся Дазай. Выбравшись из машины, он окинул взглядом тёмные прямоугольники окон и пустой двор: — Здесь всегда так тихо?       — Ранее утро, выходной, — пожал плечами мистер Пассед и тоже вышел из машины.       — Это хорошо, что никого.       Вытянув из-за пазухи пистолет, он развернулся и спустил курок, раньше, чем тот успел обернуться. Видеть его лица Дазай не хотел. Глушитель превратил грохот выстрела в тихий хлопок. Мистер Пассед пошатнулся, уцепился рукой за открытую дверцу и медленно осел на землю. Тихо скрипнула, качнувшись, дверца машины, когда рука того соскользнула вниз. Громко невнятно захрипел Бен, проснувшись от неясного шума.       — Медленно выходи из машины, — велел Дазай, наведя на того пистолет.       — Ты... кто ты? — хрипло прошептал тот, судорожно шаря руками по ремню безопасности.       — Это не важно, — ответил он, наблюдая, как Бен вываливается из машины, цепляясь руками за дверцу, и дико косится на тело в другой стороны. — Всё, что тебе нужно — делать, что я скажу. Не пытайся бежать. Если послушно выполнишь мои требования, останешься жив. Это ясно?       Бен быстро закивал. Глаза его лихорадочно блестели, поднятые руки мелко дрожали.       — Отлично. Заходи в подъезд и поднимайся на второй этаж. Вздумаешь кричать или бежать, прострелю тебе колено. Говорят, это очень и очень больно.       — Я не буду, — сглотнув, пообещал Бен, — не буду убегать. Но что потом? Что потом, когда поднимемся на второй этаж?       — Я скажу, когда придёт время. Иди, — велел Дазай, качнув дулом пистолета.       Бен ещё раз кивнул и поспешил к двери, ведущей в подъезд. Дазай двинулся следом, сверяясь с радаром на руке. Тревога, наконец, исчезла.       Они поднялись по лестнице вдоль рядов закрытых дверей с номерами квартир. Велев Бену остановиться перед нужной, Дазай активировал точку перехода:       — Теперь открывай дверь и заходи внутрь.       — А потом что? Что тебе от меня нужно? Деньги? Я же в долгах как в шелках!       — Делай, что я говорю, — Дазай приставил дуло к его затылку.       Бен дёрнулся, как от удара током, и зашарил руками в поисках ручки. Повернул ту и ввалился в квартиру, споткнувшись о порог. Круг на полу вспыхнул символами, и Бен исчез в яркой вспышке. Дазай убрал пистолет, устало потянулся, дождался сигнала, подтверждающего выполнение задания, и шагнул в круг точки перехода.       Яркая вспышка света расползлась зигзагообразными полосами перед глазами. Тонкие холодные иглы впились ему в кожу, а потом всё поглотила темнота.       Первым, что увидел Дазай, открыв глаза, была Кэсс. Та нависла над ним и пытливо всматривалась.       — Очнулся, — сообщила она и резко выпрямилась, перекатившись с носков на пятки. — Отличная работа. Поднимайся, все только тебя и ждут.       — Ждут? Для чего? — поинтересовался он, поднявшись с кресла.       Голова слегка кружилась, в ушах обосновался тихий гул, а кожу неприятно покалывало. Дазай знал, что эти ощущения исчезнут через пару минут, и терпеливо дожидался.       — Праздновать, — охотно сообщила Кэсс.       В руках она держала крючок, моток пряжи и начатую салфетку. Похоже, дожидаясь его пробуждения, та придумала себе новое развлечение.       — А Чуя уже закончил своё задание?       — Да, несколько минут назад, — улыбнулась Кэсс и вышла за дверь.       В зале отдыха собрались все, не исключая и БЗИКа. То сидел в кресле, молча поглядывая на окружающих, и, похоже, чувствовал себя неуверенно. Чуя тоже сидел в кресле. Заметив Дазая на пороге, он улыбнулся и махнул ему рукой.       На столе дожидались своего часа бутылка шампанского, фужеры и закуски. Кэсс вернулась с небольшой искусственной ёлкой в руках и поставила ту в центре стола. Пушистые ветки были украшены маленькими шариками и заплетены мишурой.       — Отмечаем Новый год.       — Разве этот праздник не отменили? — удивился Чуя. — Да и число не то.       — Слышал, в некоторых городах принято устраивать частные вечеринки раз в десять лет, — заметил Дазай, усевшись на подлокотник кресла.       — Да, в мире теперь отмечают переход из столетия в столетие, — не стала спорить Кэсс, — но у нас специфическая работа. Для исполнителей проходит так много времени, что не шутка и запутаться. Поэтому мы отмечаем каждый прошедший год в самом начале зимы. Для вас только началась работа здесь, но нам бы хотелось, чтобы вы тоже приняли участие в этой традиции отдела.       Праздник затянулся до поздней ночи. На час к ним заглянул даже Изая, которому Кэсс настойчиво названивала весь вечер. Когда начальник отдела уехал после звонка из центра, БЗИК незаметно ушёл в свой кабинет. Кэсс и Дерек устроили игру в «старую деву», уговорив и Чую поучаствовать. Дазай отошёл ненадолго и быстро набросал отчёт, опустив детали. Потом отыскал в кармане чемодана маленькую игрушку. Котёнок был неумело вырезан из дерева.       Вернувшись в зал отдыха, он убедился, что Чуя уже вышел из игры и лишь наблюдает за исходом партии. Дазай опустился на подлокотник кресла и легко коснулся его плеча. Чуя запрокинул голову, вопросительно на него взглянул и улыбнулся.       — Вот, — произнёс Дазай, протянув ему деревянного котёнка, — возвращаю.       — В каком смысле? — удивлённо моргнув, Чуя забрал подарок.       — Ты знаешь.       Соскользнув в кресло и потеснив напарника, он напросился на участие в следующей партии.