Переворот в Хогвартсе

Нельзя сказать, что Рон, вратарь сборной Гриффиндора по квиддичу, показывал себя на тренировках совсем уж бесталанным. Иногда он мастерски ловил даже самые сложные мячи, но если он нервничал или слишком гордился собой, то всё шло из рук вон плохо. На последней тренировке Рон решил выместить свои неудачи на Демельзе Робинс, которая бросила ему кручёный мяч. Он так наорал на девочку, что она заплакала. Утром, перед матчем со слизеринцами Гарри пошёл на хитрость. Он сделал вид, что подлил ему в тыквенный сок Феликс Фелицис — зелье удачи. Гермиона сразу это заметила и сказала, что использовать это зелье, и тем более красть его у профессора зельеварения, противозаконно. Рон, однако против не был. — Ха! Противозаконно? — возмущался он на весь Большой Зал. — А работать на сами-знаете-кого не противозаконно? Нечего за этого старого плута заступаться! Идём, Гарри, нам пора. Мы порвём этих слизеринцев как щенят. Рон, Гарри и другие гриффиндорцы пошли на стадион. Переодевшись, они ждали в раздевалке своего выхода. Рон был настроен оптимистично — сработало! — Только не считай себя непобедимым, — сказал Гарри. — Я собран, поверь. — ответил Рон. Когда весь стадион разразился криком и аплодисментами, гриффиндорцы и слизеринцы вышли на поле. Гарри Поттер и Драко Малфой стиснули руки друг друга. — Готовься к поражению, Поттер. — сказал Малфой. — Мы вас опустим в самую выгребную яму, где вам, змеёнышам и место. — так же агрессивно ответил Гарри. По свистку мадам Хуч гриффиндорцы и слизеринцы оседлали мётла и поднялись в воздух. Игра была напряжённой. Ситуация усугублялась тем, что вздорный пуффендуец Захария Смит, который ещё в Хогвартс-экспрессе поссорился с Джинни, комментировал матч, всячески унижая гриффиндорцев, на потеху слизеринским болельщикам. Рону, однако, это не мешало. Он брал один мяч за другим. Демельза ловко уворачивалась от бладжеров Крэбба и Гойла; за двадцать минут ей удалось забить пару голов в кольца Слизерина, а на тридцатой минуте Гарри, оттолкнув Малфоя, поймал золотой снитч. Всю ночь гриффиндорцы праздновали крупную победу в своей гостиной. Во время пиршества Гарри признался друзьям, что он не подливал в сок Рона зелье удачи, а только сделал вид. — Вот! Видишь! — обратился Рон к Гермионе, залпом опустошив кружку сливочного пива. — Это я сам! А ты и подумать не могла, что я сам все мячи поймал. Ну, конечно же! Ты отличница такая вся из себя, а я ни на что не годный болван... — Но, Рон... — начала оправдываться Гермиона, но Гарри прервал её: — Ты и ведёшь себя как болван! — Болван, значит, да? — Рон покраснел как свёкла от негодования. — Ну, и шли б вы в жопу тогда! Рон отошёл от друзей и подошёл к Лаванде Браун, которая игриво смотрела на него. Парвати, её подруга, хихикала. — Лаванда! — громко, на всю гостиную произнёс Рон. — Все свои сейвы я посвятил тебе! Лаванда визгнула и бросилась ему на шею, Рон её поцеловал прямо в губы. Гермиона закрыла лицо руками и убежала к себе в комнату. После этой выходки Рона она несколько дней не могла прийти в себя. Гарри делал всё, чтобы её утешить, говорил, что Рон это сделал не со зла, что он извинится. Но он извиняться не собирался — он считал себя правым. — Ей надо, пусть она и извиняется, — говорил Рон Гарри, — А мне и так хорошо. — Не уверен в этом. — ответил Гарри. — Видно, что тебе не нравится, когда Лаванда называет тебя «бон-бон». Да и разве ты не видишь, что Лаванда испытывает легкомысленную симпатию к профессору Пруэтту. А Гермионе никто не нужен, кроме тебя. — Я как-нибудь сам разберусь, — буркнул Рон в ответ. Тогда Гарри стал уверять Гермиону, что она найдёт кого-нибудь получше, ведь она такая умная и красивая. Не зря чемпион Дурмстранга Виктор Крам, пригласив её на бал, предпочёл её всем красавицам не только Хогвартса, но и Дурмстранга и Шармбатона, в том числе и полувейле Флёр Делакур, перед которой мало кто может устоять. Этими общими словами Гарри удавалось утешить Гермиону лишь на короткое время. На уроке ЗОТИ Рон в очередной раз довёл Гермиону до слёз. Он превзошёл себя в плохом смысле слова. Игра, что-ли довела его до такого состояния. Он ворчал на Лаванду, что она слишком часто засматривается на профессора Пруэтта, а она обвинила его в том, что он черствый собственник, не имеющий никаких оснований на ревность. Так что, Рон разругался и с ней. — Вы что, бабы, все считаете себя незаменимыми? — завёлся Уизли. — Не борзей! — остановил его Гарри. — Да пошёл ты на... — совсем разгорячился Рон. — Выйдите из класса, Уизли. — сказал профессор Пруэтт. — Вы меня разочаровали. Рон вышел, хлопнув дверью. Гермиону профессор Пруэтт снова оставил после урока. Гарри ждал её у двери. — Что он тебе сказал? — спросил Гарри, когда Гермиона вышла из класса. — Что мне необходимы занятия окклюменцией. — ответила Гермиона. — Что моё состояние особенно опасно. Я с ним согласна. Зайду к нему сегодня в семь вечера. — Хорошо. — сказал Гарри. — Тебе тоже не мешало бы научиться окклюменции, — заметила Гермиона. — Я безнадёжен. — невесело улыбнулся Гарри. — Пойдём развеемся, погуляем у озера. Там красиво. Рон тем временем пошёл в Хогсмид. Он был зол и мрачен. Растолкав третьекурсников, он зашёл в трактир «Кабанья голова». — Сливочное пиво, — сказал он бармену. — Хотя... Давайте-ка огневиски. — Вам 17 есть? — спросил бармен. — Скоро будет, — ответил Рон. — Налей огневиски, будь другом... — Мистер Уизли! Рон обернулся и увидел... профессора Пруэтта! — Идите сюда. — сказал профессор ЗОТИ. Было непонятно, злится он или нет. Рон присел за его столик. — Я понимаю вас, — сказал Генри Пруэтт. — Вам нужно немного выпить. Это будет вам полезно. Он подвинул Рону большой бокал огневиски. — Спасибо, профессор. — Пейте, мистер Уизли, пейте. Пейте не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой. Алкоголь имеет свойство пробуждать мозг. Как я вас понимаю, мистер Уизли. Столько лет в тени своих лучших друзей... Особенно мистер Поттер. Вся слава достаётся ему, хотя вы, Рональд, ничем не хуже. Рон жадно глотал огневиски, потом рыкнул что-то невнятное и швырнул бокал в стену. Генри Пруэтт одним взмахом палочки восстановил бокал, поставил его на стол и снова наполнил его огневиски. — Что тратить время и силы попусту, мистер Уизли? Что собирайтесь делать, делайте скорее. И пейте, пейте, мистер Рональд. Вам полезно развеяться. Сказав это, Генри Пруэтт покинул трактир, оставив Рона наедине с бокалом огневиски.