Петля

      Молодая девушка шла по безлюдному переулку, минуя несколько жилых домов, звонко стуча тонкими каблучками классических туфель. Уже давно стемнело. Дул холодный неприятный ветер, протяжно завывая где-то вдалеке. Верхушки ветвей высоких деревьев без устали раскачивались из стороны в сторону, пугающе поскрипывая.       Девушка не верила в паранормальные явления и мистику, но постепенно ухудшающаяся во мраке погода задавала особенно жуткий тон окружающей атмосфере. Невольно, в сознание, подобно скользким червям, заползали тревожные мысли, отчего становилось не по себе.       Неосознанно ускорив шаг, девушка начала нервно заламывать пальцы, обеспокоенно озираясь по сторонам. Хоть в выдумки она и не верила, но темноты всё равно до жути боялась. А если быть точнее — тех, кто может в ней «обитать». Опять же, не монстров, нет. Людей.       Спрятав курносый нос под пёстрый платок, она продолжала нестись на своих маленьких каблучках, чей звон эхом разносился по пустынной дороге.       Дома её ждал любимый рыжий кот. Такой же рыжий, как и она сама.       Пройдя мимо очередного невзрачного дома, девушка не сумела заметить высокий силуэт притаившийся в тени. Как и не смогла поймать или хотя бы ощутить чей-то тяжёлый вожделеющий взгляд на своём теле. Взгляд, пожирающий её целиком.       На выдохе в воздух поднялся густой столб сигарного дыма. И, когда девушка отошла на более-менее приличное расстояние, послышался тихий злорадный смех незнакомца.       План выстроен давно — необходимо лишь действовать по определённой схеме, давно на зубок изученной и отточенной до идеала.       Докурив, он вышел из тени, предварительно бросив сигару и затушив мыском туфли, втоптав ту в землю. Потенциальная жертва, всё больше уходящая вдаль, не заметила постороннего присутствия. Тем и лучше. Улыбнувшись и аккуратно поправив фетровую шляпу, неизвестный отправился вслед за ней.       Ветер стих, деревья перестали шелестеть, перешептываясь друг с другом. Создавалось впечатление, будто всё живое и неживое готовится к чему-то ужасному.       Неизвестный неспешно продолжал преследование подобно тени, не отставая, но и не приближаясь ближе раньше времени. И девушка также продолжала свой путь, игнорируя навязчивую усталость и накатывающую тяжким грузом сонливость, стараясь ускориться, но всё же не замечая опасности, не представляя, что за ней слежка.       Тот подошел почти вплотную и протянул свою длинную руку, желая прикоснуться к «лакомому кусочку», но, одумавшись, одёрнул её в самый последний момент.       В конце концов, это не его стиль.       Почувствовав чьё-то присутствие, начав нервничать, девушка почти перешла на бег, страшась обернуться. Через мгновение она отчетливо ощутила чьё-то теплое дыхание за ухом, буквально обжигающее кожу, отчего кажущееся отвратительно холодным, невольно заставляющее содрогнуться в ужасе. Паника завладела телом, вынуждая остановиться, швыряя в раскрытую пасть неизведанной опасности.       «Беги, беги, беги», — мысленно твердила себе несчастная, не в силах дёрнуть и кончиком пальца. — «Чего же ты стоишь?!»       Но страх сковал ледяными цепями, опасно звеня и стягивая оковы лишь сильнее, перекрывая доступ кислорода. Казалось, что время остановилось. Но ничего не происходило. Никто не напал, не схватил, не ударил.       Судорожно сглотнув, стараясь выровнять сбившееся дыхание, девушка прикрыла начавшие слезиться глаза, нервно облизнув пересохшие губы. С трудом уняв дрожь, сжав кулаки, она медленно, с опаской, обернулась, морально готовясь к худшему.       Но позади никого не было. Лишь пустая дорога и пугающе мигающий фонарь.       Глубоко вдохнув и шумно выдохнув, она облегчённо улыбнулась, прислонив ладонь к области сердца. Расслабленно повернувшись, снова спеша домой, резко и неожиданно для самой себя девушка в кого-то врезалась.       Испуганно отпрянув, она снова занервничала, красочно прикидывая в голове самые худшие сценарии трагичного завершения её короткой жизни.       — Оу, прошу, будьте чуть более осторожны, юная леди, — приятный баритон нежно обласкал уши, вынуждая несколько смутиться.       — П-прошу прощения, — спешно пробубнила «леди» не поднимая глаз, стараясь обойти незнакомца, когда тот намеренно преградил ей путь.       — Извинения приняты, дорогая, — игриво улыбнулся мужчина. — И буду счастлив узнать ваше имя.       — Что? — изумлённо выпалила та, невольно подняв взгляд.       Девушка тут же поразилась тому, насколько высок этот мужчина. Она с трудом доставала ему до груди. Около двух метров точно, не меньше. Одет в серый плащ, больше походивший на пальто простого кроя, такого же цвета брюки и чёрные классические мужские туфли. На голове красовалась довольно старомодная фетровая шляпа, опущенная козырьком таким образом, чтобы без труда скрыть половину лица даже от человека значительно ниже его ростом, благодаря тени.       — Так пристально рассматривать людей, по меньшей мере не прилично, — беззлобно усмехнулся он, бесцеремонно окинув взглядом фигуру девушки, пару раз задержав взор на более «аппетитных», по его мнению, местах. — Особенно такой красивой и молодой особе.       Смутившись, та лишь виновато опустила взгляд, уставившись на носы своих туфель. Непонятно почему, но она действительно ощутила вину, хотя прекрасно понимала, что стыдиться ей нечего, ведь мужчина точно разглядывал её гораздо более непристойным взглядом. Его отвратительные помыслы она отчётливо ощущала, словно они густым смогом витали вокруг неизвестного.       — Ну, всегда можно извиниться, — явно насмехаясь, продолжил мужчина, сократив расстояние между ними. — Вы всё ещё не представились.       — Анна, — испуганно прошептала та, отпрянув назад, изо всех сил пытаясь сдержать новый панический приступ, накатывающий на неё как вздымающаяся пена у кипящего молока.       — Прелестно, — восхищённо выдохнул тот, снова шагнув к ошарашенной бедняжке, шаря одной рукой во внутреннем кармане своего пальто. — Я действительно не ожидал встретить на своём пути такую прелестницу и, в честь нашего с вами знакомства, готов вручить этот скромный подарок.       Мужчина протянул ей пышную, алую, словно только что пролитая кровь, розу удивительной красоты.       Анна всей душой любила цветы. Пожалуй, даже слишком. И не могла не оценить достоинства подобного дара.       Снова смутившись, девушка восторженно ахнула, вызвав удовлетворительную ухмылку мужчины. Страх куда-то исчез. Уже протянув ладонь к цветку, она тут же её одёрнула, растерянно помотав головой, словно стараясь стряхнуть с себя неясное наваждение как нечто материальное.       Опомнившись, до неё дошло, что это всё явно не просто так.       — Простите меня, — виновато опустила ресницы девушка, чуть отведя взгляд. — Правда, простите, но я не могу принять такой замечательный цветок.       Мужчина перестал улыбаться и даже напрягся.       — Позвольте узнать — почему? — разочарование отчётливо слышалось в его голосе, впрочем, как и раздражение. Словно бы он на что-то рассчитывал, и изначально был полностью уверен в своей победе.       — Мне совершенно нечем за неё заплатить, — простодушно пожала плечами та, раскрасневшись от стыда, явно ощущая некую вину, за что себя без устали корила, но ничего уже поделать не могла.       «Ну вот всегда так», — поникла Анна, чувствуя себя, словно предала мать и государство.       — О, насчёт этого не стоит беспокоиться, — флиртуя, промурлыкал незнакомец, чуть нагнувшись, дабы поравняться с лицом девушки. — Расплатиться со мной вы сумеете без труда.       Не успев произнести ни слова, лишь только озадаченно ахнув, Анна в ту же секунду пронзительно закричала, стараясь защититься хотя бы таким не действенным образом, когда свободная рука нахала с поразительной проворностью скользнула той под толстый вязанный свитер. На глаза навернулись слёзы страха и слабости, потому что девушка прекрасно осознавала, что дать отпор или вырваться точно не сможет. Даже не потому, что не хватит сил, скорее морально на это не способна.       Но, собрав всю волю в кулак, подталкиваемая здоровым страхом, а не паникой, Анна, из последних сил игнорируя тяжёлый ком в груди, который грозил лишь оцепенением, резко отскочила от маньяка.       Воспользовавшись его лёгким замешательством, девушка, не думая, а лишь повинуясь инстинктам, обогнула мужчину и сорвалась с места.       Весь оставшийся до дома путь она преодолела в страхе, до самого порога слыша леденящий кровь жуткий хохот неизвестного.

***

      — Две яичницы с беконом, — проголосил грузный неуклюжий повар, поставив тарелки с плотным завтраком на стенд выдачи.       Подождав пока мужчина отойдёт подальше вернувшись к варочным панелям, Анна осторожно взяла заказ и направилась к нужному столику, где сидели два сонных парня и что-то вяло, как-то нехотя между собой обсуждали. Смотря на них, девушка невольно зевнула и устало поёжилась, мысленно пребывая в тёплой уютной постели.       Когда сонное наваждение прошло, то привычное волнение с новой силой накрыло Анну, и она, стараясь ни обо что не запнуться, без особого желания подошла вплотную к посетителям, надеясь, что ненароком не задрожит.       — Ваш заказ, пожалуйста, — вежливо обратилась она, но голос чуть заметно дрогнул, отчего стало стыдно. — Приятного аппетита.       Молодые люди спокойно поблагодарили официантку, не обратив внимания на её невроз, и, чуть взбодрившись, приступили к трапезе. Обрадовавшись, что все довольны, Анна поспешила за барную стойку.       Вот уже год девушка работает в небольшом круглосуточном кафе, а если быть точнее — забегаловке «Два ежа». Работа ей не нравилась и крайне не подходила, так как день за днём приходилось испытывать постоянный стресс, который мог закончиться в итоге жутким нервозом, депрессией и истерикой. А ведь смены не отличались щадящим режимом — по четырнадцать часов трое на трое.       Анна прекрасно понимала, что дальше так продолжаться не могло, что своим присутствием здесь она делает хуже не только себе, но и остальным сотрудникам, но не знала, как следует поступить. Поиск новой работы внушал опасения. Ведь снова придётся ходить по собеседованиям, обзванивать, слышать отказы и испытующие каверзные вопросы. К тому же, это всё могло затянуться на очень, очень продолжительное время.       — Ты как? Не рассыпалась ещё, сахарная? — с ухмылкой поинтересовалась возникшая из ниоткуда Оливия — одна из официанток, с которой у Анны совпадали два последних дня дневной смены. — Прекрати так жаться, словно тебя кто-то вот-вот изобьёт, это жутко раздражает.       — Прости, — поникла девушка, не смея поднять взгляд.       — За что ты извиняешься? Прекрати это, — фыркнула та, вскинув руки.       — Прости, — ещё тише повторила Анна.       — О, боги, девочка! — закатив глаза почти взмолилась Оливия, легонько хлопнув коллегу по плечу. — Слишком уж ты забитая. Расслабься, тебя никто не обидит. Тебе срочно надо избавляться от этой… социофобии.       — Ты права.       — Я знаю. Ты записывалась к психологу? У меня есть одна знакомая — очень хорошая специалистка, на вес золота. Думаю, из этого может выйти толк.       — Никогда не посещала психологов, — промямлила Анна, всё же осмелившись поднять взгляд и тут же встретилась с большими золотисто-карими глазами Оливии.       Та же, дабы не дать скромнице снова опустить голову, нежно схватила её за подбородок, вынуждая продолжить смотреть ей в глаза.       — Вот так надо держать голову, когда с кем-то разговариваешь. Что бы знали — ты не из робкого десятка. Тогда вряд ли какой-нибудь кретин решит помыкать тобой.       Анна почувствовала, как запылали её щёки и невольно улыбнулась. Оливия никогда не желала ей зла, скорее, наоборот, всегда поддерживала, помогала и прикрывала чуть что. Хотя, порой, и бывала грубой, но не из злого умысла. Возможно, она могла бы назвать её подругой, если бы осмелилась. В конце концов, девушка не знала, как относится к ней коллега на самом деле и из каких побуждений помогает и подбадривает.       Признаться, на самом деле Анне всегда нравилась Оливия. Не только как человек, но и как девушка. Слегка пухленькая, с поразительно тонкой для подобного телосложения талией, большой, но аккуратной грудью и широкими округлыми бёдрами. Густые каштановые волосы на работе она всегда собирала в забавный круглый пучок на макушке, любила строго подводить глаза жидкой подводкой и красить пухлые губы тёмно-красной помадой.       Всё это нравилось Анне. И она сильно стыдилась этого.       Ещё в юности Анна заметила, что её больше привлекают девочки. Мальчишки же, с их глупыми ядовитыми остротами, грубостью и нахальством, только пугали и вызывали опасения, вынуждая держаться подальше. Так было всегда и продолжается до сих пор.       — Булочки с корицей и картофельная запеканка, — гаркнул, заставив обеих девушек подскочить от неожиданности, повар, вновь небрежно взгромоздив заказ на стойку.       Анна поплелась за тарелками скорее на автомате, даже не задумавшись, что это не на её столик. Осторожно взяв еду, девушка встретилась взглядом с поваром, который, видимо, решил задержаться.       — Что делаешь после смены? — окинув взглядом коллегу, поинтересовался мужчина, пригладив редкие волосы и поправив съехавшую поварскую шапочку.       — Иду домой, — отвела взгляд девушка, хватая поднос в надежде поскорее смыться, но была схвачена за запястье.       — Погоди минутку, девочка.       — Чего тебе от неё надо, Саймон? Я смотрю, у тебя мало работы? — встряла Оливия, появившись как раз вовремя, как обычно. — После смены мы все дома спим как убитые. Или ты не устаёшь как все мы? Тогда, может, тебе стоит подменить Карла сегодня ночью? Говорят, он неважно себя чувствует.       — Нет, не то что бы…       — Я передам Лилит что ты не против подработать, — коварно усмехнулась девушка, по-дружески пихнув Анну бёдрами, словно бы говоря «не тушуйся, всё пучком», как всегда это делала, стоило назойливому повару подловить скромнягу.       Отнеся заказ, пускай и не на свой столик, Анна загрустила от безделья, вспомнив, как не смогла отыскать сегодня утром свою любимую массажную расчёску и красивую, изящную серебряную цепочку, некогда подаренную ей на двадцатый день рождения любимой чудаковатой бабулей. Четвёртый год она хранилась в небольшой фарфоровой шкатулочке, периодически используясь по особым случаям, и вдруг пропала.       Анна просто хотела взглянуть на неё перед сном, ведь эта, казалось бы, непримечательная безделушка была чрезвычайно дорога сердцу. Пропажа ввела врасплох, крайне удивила и напугала. Перевернув всё в комнате вверх дном и так её не найдя, девушка зарылась с головой под одеяло, с горя проплакав половину ночи в подушку. А утром обнаружила такое же таинственное исчезновение самой удобной расчёски.       «Раззява», — мысленно ругала себя та.       Хотя, на самом деле, никогда такой не была. Скорее напротив, всегда следила за чистотой и порядком. Если хоть какая-нибудь незначительная вещица находится не на своём месте — девушка негодовала и пыталась всеми способами исправить ситуацию. Поэтому она не особо любила приезжать в дом матери — находиться в постоянном хаосе, где всё разбросано случайным образом. Это раздражало, а поделать нечего. Поэтому родительница всегда самостоятельно приезжала погостить к дочери.       По окончанию смены все как всегда разошлись по домам, попрощавшись друг с другом. Анна всеми силами старалась не попадаться на глаза Саймону, которому удалось избежать незавидной участи пахать двойную смену.       Вернувшись домой без происшествий и неприятных встреч, но всё так же с опаской озираясь по сторонам, девушка первым делом вычистила грязные кошачьи миски и лотки, после вдоволь навалив кушанья для животинки и обеспечив свежей чистой водой в поилке.       Пока спать совершенно не было желания, Анна включила электрический чайник, подготавливая посуду и чай для дальнейшего чаепития. Пока вода только начала нагреваться, девушка прошла в комнату отдыха, которая располагалась прямо возле кухни и сунулась к стеллажу с её личной коллекцией фэнтезийных и сказочных фильмов на дисках.       Но обнаружив стеллаж абсолютно пустым, вмиг оторопела, забыв обо всём на свете.       По телу прошла волна дрожи, неприятным ознобом холодившая чувствительную кожу. Ладони начали стремительно потеть от волнения, а пальцы трястись, предзнаменуя нарастающую панику.       Сжав кулаки от бессилия, девушка рванула осматривать все углы в доме, в тщетной надежде отыскать пропажу.       «Не понимаю! Я не понимаю!», — паника стремительно нарастала, но Анна изо всех сил старалась не терять рассудок и шаткий самоконтроль.       Взбежав по лестнице на второй этаж и буквально ворвавшись в свою спальню, девушка оглядела кавардак, который учинила вчера вечером, и, не особо отдавая отчёта своим действиям, принялась искать пропажи, осматривая все шкафы и комоды.       К её более неприятному удивлению, она обнаружила, что всё нижнее бельё, пижамы, пеньюары и ночные сорочки бесследно пропали.       — Что здесь происходит?! — вопрошала девушка в пустоту, тяжело дыша, схватившись за голову. Сейчас она находилась на грани нервного срыва.       «Думай, думай, думай. Куда ты могла всё засунуть? Куда дела?», — Анна пыталась рассуждать здраво и отрыть в закромах памяти тот ускользнувший фрагмент информации о всех потерянных вещах. Но также она прекрасно осознавала, что ничего никуда не переставляла и не брала. Что точно знает и помнит, что всё лежало на своих местах, в полном порядке и контроле.       Всхлипнув, но тут же зажав рот рукой, дабы не позволить себе окончательно рассыпаться, девушка принялась думать, взвешивая все «за» и «против», не зная, как лучше поступить.       «В моём доме точно побывал вор. Нужно позвонить в полицию», — подсказывал здравый рассудок, подстёгивая к единственному верному решению.       Спустившись на первый этаж, всё также дрожа и всхлипывая, Анна подскочила к телефону, собираясь набрать номер службы спасения. Но остановилась.       «И что я скажу, что из более-менее ценного была украдена только серебряная цепочка? Что в моём доме орудовал вор-извращенец ворующий нижнее бельё?!», — смущение и паника захлестнули с головой двумя противоборствующими волнами, в унисон столкнувшимися друг с другом.       «Это в любом случае разумнее всего. Важен только тот факт, что в дом кто-то проник», — не унимался здравый рассудок, и Анна снова сжала мобильник в вспотевшей от волнения ладони.       «А что, если я просто схожу с ума?», — и с этой мыслью девушка положила телефон обратно на кушетку, растерянно бродя туда и обратно по комнате.       Слишком страшно осознавать, что в доме кто-то был. Страшно видеть, как даже самые незначительные вещи пропадают прямо из-под носа. И, при всём этом, страшно звонить в полицию и объяснять возникшую ситуацию.       Необъяснимый, нездоровый страх цепкими когтями схватил за горло, связал по рукам и ногам. Не позволяя заговорить с незнакомыми людьми и обрести спасение, защиту.       «В любом случае, это всё не такая уж серьёзная кража», — пыталась успокоить себя девушка, понимая, какую чушь несёт.       Решив умыться и привести себя в порядок, Анна зашла в ванную, но тут же наступила на что-то неприятное, тёплое и скользкое. Проехавшись по гладкой выдраенной до блеска белой плитке, она свалилась набок, не успев должным образом сгруппироваться, сильно ударившись тазом и локтём.       Шипя от боли и досады, девушка осторожно перевернулась на живот, не торопясь вставая на колени и приподнимаясь. Она была полностью перемазана в нежно-розовой густой жидкости, щедро пролитой на пол.       Отыскав под раковиной небольшую пустую бутылочку, узнала в ней подаренную коллегами год назад бесполезную пенку для ванны с ароматом роз. Которую с тех пор и не трогала. Даже не выкручивала запечатанную крышку.       — Какого чёрта? — кряхтя и брезгливо осматривая себя, Анна встала на ноги, в этот раз не спеша залезая в ванну, дабы ополоснуться. Благо, швабра стояла поблизости, поэтому убрать этот кавардак не составит особого труда.       «Как она могла оказаться здесь, к тому же вскрытая?», — недоумевала девушка, потирая места ушибов.       Руки дрожали от страха перед неизвестной ей опасностью. Необходимо вызвать полицию, но она боялась. Боялась ситуации, когда придётся объяснять, что случилось. Боялась рассказывать, что украли и доказывать, что это не какая-нибудь бредовая шутка. До мурашек боялась встретиться и остаться наедине лицом к лицу с неизвестными ей людьми. Особенно боялась, если этими самыми людьми окажутся мужчины.       Все эти фобии, какими бы глупыми не казались, отбивали желание схватить телефон и набрать номер службы спасения. Даже если к ней действительно пробрался вор, устроивший весь этот балаган, нарушив привычный размеренный уклад жизни.       Анна прекрасно осознавала тот факт, что совершает ошибку и её поведение алогично, но, к сожалению, ничего не могла с собой поделать. Или, возможно, не хотела. Она сама, порой, не до конца себя понимала.       Смыв с себя остатки геля и убравшись в ванной, всё тщательно вымыв, девушка решила отвлечься от дурных мыслей, стараясь игнорировать нарастающую панику и постепенно надвигающуюся истерику, и поднялась на второй этаж в свою спальню.       На верхних ступеньках её нагнал рыжий пушистый кот, привычно бросившийся под ноги своей хозяйке, протяжно мяукнув. Но, к сожалению, был полностью проигнорирован.       Царствующий ещё со вчерашнего вечера кавардак нужно было срочно убрать. Это не только создаст иллюзию что в доме всё в порядке, но и поможет отвлечься, забывшись от негативных мыслей.       Аккуратно сложив все вещи и убрав в шкаф, чётко распределив по назначению, протерев ещё не успевшую толком скопиться пыль, собрав разбросанные сувениры и фигурки, расставив по своим местам также, как было до учинения беспорядка, Анна, сильно устав и зевая, выпила успокоительного, и, наконец, завалилась на кровать.       Чайник давно уже вскипел и успел остыть, так и не дождавшись хозяйку дома.