Свобода.

Два года спустя.       Молодой человек потянулся и сел на огромной кровати, что стояла в хозяйской спальне замка Даунхерст. Парень спустил босые ноги на холодный пол и прошлепал к окну. За окном было серо и пасмурно, как всегда бывает в предрассветный час, когда день уже как бы начался, но ночь не хочет отступать, отвоевывая последние минуты перед восходом солнца, что взойдя, рассеет холодную темноту.       Несмотря на то, что было еще очень рано, во дворе замка уже кипела жизнь. Пастух выгонял стадо овец на луга, покрикивая на них и то и дело взмахивая своим посохом. Кузнец начинал топить печь, заставляя разгореться в ней воистину дьявольский пожар. Крестьянские дети кормили кур и гусей, мужики собирались в поле. Люди приветствовали новый день, который еще толком не начался. Но по-другому было невозможно. Позже посеешь пшено, значит можешь и не собрать урожай из-за ливней; вовремя не выгонишь стадо - рискуешь нарваться на уже отоспавшихся, а значит голодных волков.       Николас прошел к небольшому столику, который стоял у противоположной стены, плеснул в лицо холодной водой и взглянул на себя в зеркало. Из таинственного мира зазеркалья на него смотрел подтянутый молодой человек. Волосы цвета темного шоколада были средней длины и доходили до середины изящной шеи, слегка завиваясь. Темно-серые глаза смотрели спокойно и уверенно, но в то же время предостерегающе, в них не было той робости и мягкости, которая столь присуща омегам. Прямой нос, чувственный изгиб губ, рельефные скулы - все это было интересным и очень запоминающимся, цепляло взгляд.       Омега вытерся полотенцем и прошел к шкафу, затем открыл его, вытащил кремовую рубашку из простой и прочной ткани, темные брюки, оделся и вышел из комнаты. Коридор встретил его холодным молчанием. Все в замке еще спали, только Николас поднимался в такую рань и, пожалуй, еще один человек. Тот, который уже ждал его в столовой за накрытым столом.       Николас спустился по лестнице и, пройдя несколько коридоров, прошел в столовую.       - Доброе утро, - раздался ломающийся юношеский голос.       За столом сидел худощавый парнишка. Рыжеволосый, кареглазый и веснушчатый, он напоминал взъерошенное солнышко.       - И тебе, - отозвался омега. - Опять раньше меня вскочил?       - Ты же знаешь, я не специально, - пожал плечами паренек.       - Знаю. Просто поражаюсь, как мы похожи.       - Разве это плохо? - выгнул бровь Кайл.       - Совсем нет, - с улыбкой ответил Ник.       Эта тема всегда была опасной для разговора. Николасу очень хотелось, чтобы у Кайла была своя жизнь и свои увлечения, свои друзья. Но парнишка каждый раз возражал ему с таким пылом, доказывая, что все это у него есть.       Но Ник все видел. Кайлу всего двенадцать, а он уже взрослый. Мужчина в теле ребенка, жизнь которого была сосредоточена на Николасе. Это было понятно. Не выкупи омега его тогда, мальчик не пережил бы зиму, до того он был голодным и избитым.       Ник помнил, как купил мальчика, словно щенка, у папаши-чудовища. Помнил как мыл его, буквально отдирая многодневную грязь и засохшую кровь, поражаясь и отказываясь понимать, каким жестоким может быть человек по отношению к собственному сыну.       Поначалу омега не мог добиться от ребенка даже имени, мальчик просто молчал, смотря на него своими теплыми карими глазами с недоверием, граничащим с испугом. Он боялся оставаться один и плакал по ночам, когда ему снились кошмары. Минуло несколько месяцев, прежде чем мальчик перестал шарахаться от Ника.       Но теперь Кайл словно платил ему за свою жизнь. Платил безграничным доверием, вниманием и фантастической преданностью. Ник не сомневался, попроси он парня отрезать себе руку, Кайл лишь спросил бы какую именно. Это слегка пугало. Омега понимал, насколько сильная ответственность лежит на нем.       - Что на завтрак? - переменил тему Ник.       - Блинчики, - радостно провозгласил Кайл, щедро посыпая свою порцию ягодами и заливая все это медом.       - Сладкоежка, сейчас весь мед изведешь, - пошутил омега.       - Нет там еще банка. Я проверял, - невозмутимо ответил паренек.       - Дай-ка мне ягоды.       - Держи, - произнес паренек, протягивая тарелку.       Ник взял ложку и принялся уплетать дары леса, с аппетитом похрустывая сочными крупинками. Кайл последовал его примеру. Завтрак прошел в молчании, впрочем как и всегда. Парни всегда молчали, когда ели. Они вообще комфортно чувствовали себя в молчании, как всегда бывает у близких друзей. Ник ел быстро, а Кайл наоборот вкушал еду медленно и со вкусом. Все было как всегда.       - Я собираюсь поохотиться. Ты со мной? - спросил хозяин замка, дожевывая последние ягоды.       - Спрашиваешь?! Конечно, пойду. А на кого охотимся? На тварей северных, да?       - Ну разумеется, - усмехнулся Ник, - А как только перебьем их всех, то пойдем на драконов. На кабана пойдем или просто лисиц погоняем.       - Нехорошо смеяться над младшими, - прищурился Кайл.       - Знаю. Но просто не мог себе отказать в этом удовольствии.       Вдруг раздался стук в дверь, и в столовую вошла миниатюрная женщина лет пятидесяти, в темно-зеленом платье и кремовом чепце, из-под которого выбился седой локон и теперь дразнил щеку легкими касаниями.       - Сэр Николас, вам письмо пришло. С королевской печатью. Только что гонец доставил.       С этими словами женщина проследовала к Николасу и вручила ему приличных размеров конверт из серебристой бумаги с фамильной канцелярской печатью.       - Это интересно, - сказал Ник, аккуратно разрывая конверт и углубляясь в чтение.       - Миссис Лу, присоединяйтесь, - гостеприимно пригласил женщину к столу Кайл.       - Не нужно, хороший. Мне бежать надо, - произнесла экономка, разворачиваясь и выходя из комнаты.        Ник тем временем читал документ и молчал, мрачнея с каждой минутой. Пареньку это надоело и, в конце концов, он не выдержал:       - Ну что там?!       У Ника ушло несколько мгновений, чтобы понять, о чем его спрашивают.       - Что? Охота отменяется. Пакуй вещи, - мрачно сказал он, - Мы едем во дворец.