Музыка - мой наркотик

Тёмно-карие глаза пристально смотрят в зелёные, как изумруд, уже несколько минут, изучая незнакомца. Юра же, в свою очередь тоже не отводит взгляд, лишь сильнее сжимая лямку рюкзака-переноски, в которой до сих пор сидит Пётя. -Юр, всё нормально? — спрашивает Отабек, который уже несколько минут наблюдает за этой прелестной картиной. — Ага, — с небольшой задержкой отвечает Плисецкий, даже не посмотрев на парня, а всё так же продолжая играть в гляделки, намереваясь победить. Вообще Юра не особо любил собак, он никогда не мог с ними поладить, и даже самые добрые — по словам хозяев — собаки начинали скалиться и лаять, стоило только Плисецкому приблизиться, что не скажешь о кошках. Маленькие мяукающие комочки всегда ластились, желая тёплых прикосновений нежных рук, а так же своей порции еды от доброго парня, который всегда после универа заходил в магазин купить своим любимцам колбаски или молока. Как-то раз, когда ему было лет четырнадцать, он по пути из школы нашёл в коробке замёрзшего котёнка и принёс домой, за что пришлось выслушивать упрёки дедушки. Любимый дедушка хоть и ворчал первое время, но животное оставить всё же разрешил и даже не стал спорить с внуком, когда тот торжественно заявил, что отныне это чудо будут звать Пума-Тигр-Скорпион, а если сокращённо, то Пётя. Сейчас же перед ним сидел вроде как умный пёс, который на Плисецкого хоть и не лаял, но смотрел так, будто вот-вот кинется и сожрёт, не подавившись. Если на первого пёселя — хаски, что, кажется, на блондина вообще никакого внимания не обратил — было как-то пофиг, то на этого невозможно было не обратить внимания, хотя бы из-за постоянного чувства, что за тобой следят. — Ха! Я победил! — выдал Плисецкий, когда Дог посмотрел куда-то в сторону. Пёс так на него глянул, будто спрашивая «ты дебил?» — Мэтт, место, — скомандовал Алтын, но слушать его никто не стал. Ну вот, теперь Юра хоть знает, как это чудовище зовут. Питомец, нагло проигнорировав хозяина, отвернулся к Юре и, кажется, требовал реванша, но парень показал тому язык и перевёл взгляд на переноску, думая о том, стоит ли сейчас выпускать Пётю. А вдруг подерутся? Если даже эти двое кота не тронут, то, помнится, Бек ещё про третьего говорил, которого Плисецкий ещё не видел. «Им ещё жить вместе» — промелькнула мысль, и он всё же решил расстегнуть переноску и выпустить бедного кота на свободу. — Мэтт! — немного повысил тон Отабек, стоило только псу пытаться вскочить на лапы. Пётя же прищурил свои зелёные, почти как у хозяина, глаза, и стал изучать новую территорию. Собаки, находящиеся рядом, кажется, его совсем не волновали, он просто не собирался с ними считаться. — Слушай, — обратился Юра к Алтыну, внимательно наблюдая за псом, который в свою очередь внимательно наблюдал за котом, — Прикольная кличка для пса. Прям, как Мэтт Миллер. А ещё у него шерсть такая же чёрная, как у того волосы, правда, глаза карие, но это уже совсем мелочи. Мне, кажется, твоего этого чудовища стоило назвать Зиньяк… Ой, прости, ты, наверное, не играл. — «Saints row»? Все части прошёл, — спокойно ответил он, нисколько не изменившись в лице, зато Юра чуть ли не засиял, обрадовавшись, что нашёл того, с кем можно поговорить о любимой игре. — Какая лучше? — Четвёртая, — не задумываясь, ответил брюнет. — Правильный ответ. Шаунди или Кинзи? — Это тест? — усмехнулся он, на что Юра кивнул, не собираясь отступать. Тем для разговора оказалась целая куча — начиная с обсуждения игр, заканчивая сектами медиаторов. Конечно, про второе они почти не говорили, лишь обсудив несколько новых музыкальных магазинов и их ассортимент, но стоило им вновь начать тему про компьютерные игры, то это было что-то с чем-то. Сначала дела обстояли мирно — они высказывали своё мнение про персонажей, но, когда их мнение не сошлось насчёт любимых игр, начался самый настоящий экшн. Отабек всего лишь сказал, что, по его мнению, «Prototype» интереснее, чем «Saints row», и Юру это очень оскорбило, и он кинул в Алтына его же подушку. А потом — книгу. А потом — всё, что под руку попадалось. Бедный парень, не особо поняв, что происходит, поставил блок, и только когда ему по голове прилетело переноской, он стал ловить «снаряды» и отправлять их обратно. Время пролетело быстро, и они даже не заметили, как вернулись Виктор в компании Юри и Милы, и очутились в реальности только когда, в комнату зашла рыжая и позвала ужинать. — Юрочка, ну, не стесняйся, бери ещё картошечки! Вон Мила как старалась тебе угодить, столько всего приготовила, — не замолкал Виктор, стоило им только всем вместе сесть за стол. Плисецкий недоверчиво покосился на Никифорова, а потом на Бабичеву. В то, что содержимое его тарелки было не то, что вкусно, хотя бы съедобно, верилось с трудом. Хотелось побыстрей свалить куда-нибудь, наплевав на то, что они только собрались вместе после репетиции. Крутанув головой, проверяя, не следит ли за ним кто, Юра тихо, но быстро взял куриную ножку и сунул под стол, надеясь, что хоть животные это есть будут. Когда пальцев коснулся большой и мокрый язык, Плисецкий спалился, слишком сильно дёрнувшись и задев случайно локтем сидящего рядом Ли, но тот лишь глянул на него и понимающе кивнул, делая вид, что ничего не произошло. В отличии от парня, Мэтт с удовольствием взял угощение и, виляя хвостом, убежал из комнаты. Но не успел Юрец вздохнуть с облегчением, как Мила положила ему на тарелку рыбные котлеты, которые были явно подгоревшие. И ладно, если бы их было всего пара штук, но нет, блядь, штук пять или шесть точно было. Блондин с подозрением глянул на прыснувшего Отабека, который тут же извинился, но про причину промолчал. Заметив взгляд Плисецкого, он кивнул куда-то в его сторону, и Юра, повернувшись, увидел справа от себя наглую чёрную морду немецкого Дога, который смотрел с такой преданностью, умоляя дать ему эту несчастную котлетку, которую человек в здравом уме есть не будет, если этот человек, конечно, не Витя, который с удовольствием трескал всё, что было на тарелках. — Ты ж мой лапочка, — почти неслышно пробормотал Юра, отдавая псу содержимое своей тарелки, пользуясь тем, что все слушают увлекательную историю Пхичита о каком-то музыканте Лео, который начал встречаться с какой-то фигуристкой вроде как из канадской сборной. Теперь облокотившись передними лапами о колени Юры, справа от него неизменно стоял Мэтт, неподалёку от дога сидел Джиндо, дожидаясь своей порции непрожаренного мяса, и ещё пыталась притиснуться псина Виктора — Маккачин. Собаки с радостью ели то, что давал им Юра, а сам парень надеялся, что никто не заметит, как он избавляется от содержимого тарелки. Следящий за ним Отабек уже нисколько не смущал хотя бы потому, что Плисецкий лично видел, как тот скармливает своему псу немаленьких размеров кусок мяса, который положил ему заботливый Виктор, будто он сам не может положить себе поесть. — Думаю, мы с тобой поладим, — зачем-то вслух сказал блондин, когда всё же смог сбежать в комнату. Его отсутствие всё равно никто не должен заметить — Витя пьяный в говно стал рассказывать не менее пьяной Миле про стриптиз, который однажды станцевал Юри на одной вечеринке, на которую был приглашён как талантливый музыкант, а сам Кацуки вместе с Чуланонтом пытались прочесть русские скороговорки, не обращая внимание на заплетающийся язык. Единственные оставшиеся, помимо самого Юры, трезвенники ушли из дома минут так двадцать назад, и теперь единственными адекватными существами в этом доме остались только животные. Что-то внутри вопило о том, что нужно валить отсюда как можно быстрее и желательно не возвращаться хотя бы до утра, и переждать эту анархию у приятелей. На улице моросил дождик, что для Питера вполне нормально. В такую погоду хочется залезть на подоконник, предварительно закутавшись в тёплый пледик, и, держа обеими руками тёплый кофе, смотреть в окно и вспоминать самые приятные моменты, связанные с любимым или любимой, но было несколько больших «но»… Например, то, что сам Юра сейчас сидел не в тёплом одеялке на подоконнике, а на холодной и мокрой лавочке, и в руках он держал не любимую кружку со сваренным в кофемашине кофе, а телефон, отказывающийся работать, да и не было у него никаких серьёзных отношений. И о том, что идти ему некуда, он вспомнил только тогда, когда подошёл к многоэтажке, в которой жили ребята, с которыми он раньше играл. Как оказалось, Полина — единственная девушка в их компании — заставила Лёху вместе с Даником оторвать свои ленивые задницы от дивана и съездить вместе с ней за город, и починить что-то на даче, видимо, забыв, что эти два дебила умеют только на гитарах играть, один из них ещё может починить байк, а другой — что-то нарисовать, но в остальном — рукожопы и ногоплечи. Можно было, конечно, посидеть в своей старой квартире, но ключи остались в рюкзаке, который он решил с собой не брать, а возвращаться хотелось меньше, чем сидеть под дождиком и ждать чуда. Прекрасный вариант в голову пришёл только тогда, когда Плисецкий сидел промокший весь до ниточки, а телефон перестал подавать какие-либо признаки жизни, и в наушниках перестала играть музыка. Метро — самый оптимальный вариант, а если повезёт, и он наткнётся на уличных музыкантов, то ещё и время скоротает до закрытия. Не нужно обидных фраз о том, что так лучше, но не сейчас. Мы знаем, что путь есть, но он не для нас; всё проще, ты знаешь. Не слушай людей вокруг! Бывает — был враг, а сегодня — друг. И если трудно — закрой глаза; не бойся, я рядом. Услышал Юра смутно знакомые строчки песни, спетые под гитару. С каждым шагом звуки становились всё громче и чётче, а вокруг музицирующих собралась целая толпа, хотя обычно в такое время люди пробегают мимо, спеша по делам, не обращая внимание на разных творческих личностей, зарабатывающих такими небольшими «концертами». И одни километры за стеклом. И там, где ты есть, — там и есть мой дом! И я знаю, и ты знаешь, что выбора нет, мы так живём. Да, многого нет, но мы вдвоём! Парней было двое, но Плисецкий смог это понять только по голосам и нечётким силуэтам, пытаясь хоть что-то разглядеть через толпу, не подпускающую его ближе к музыкантам. На вздохах эмоций нет, и снова на выдохах без побед. Так долго пытаясь понять секрет, — все поняли сразу: Любовь не остановить, как волны. Зачем что-то говорить Так громко, но прощать можно научить. Ты знаешь, так просто. Еле как протиснувшись поближе, Юра так и застыл, не обращая внимания на толкучку из людей, пытающихся подойти побольше. Два парня, две гитары, и обе рожи знакомы до боли в порезанном пальце, но, кажется, они не обратили на него никакого внимания. Первый музыкант как и всегда качал головой в такт музыке, от чего копна огненно-красных волос походила на гнездо, несмотря на то, что он-полюбак использовал лак, нагло спизженный у подруги, а карие глаза смотрели куда-то в сторону. Второй парень, играющий свою партию, играл, сидя на какой-то потрёпанной жизнью табуретке, которую Юра у них раньше не видел. Волосы до плеч русого цвета, в нескольких местах виднеются заколки, глаза на этот раз были голубые, хотя неделю назад он ещё носил зелёные линзы, а на руках краска, черная. — Юрец? Ёпт, а я стою и думаю, схерали толстовка знакомая, — сказал красноволосый, когда они вроде как устроили себе небольшой перерыв. — О, Юрка, не признали, — убирая свою гитару в чехол, обернулся второй. — Дань, скок накидали? На такси хоть до салона хватит? — Обратился он уже к напарнику. Данил глянул на коробочку, в которую слушатели кидали мелочь и чуть позже кивнул. — И вам не хворать, пидорасы, — в своей манере ответил Юра, пряча руки в карманы своей коричнево-чёрной толстовки, которую ему подарил на день рождение какой-то фанат. — Кто бы говорил. Ты ж голубой, как небо надо мной, — не остался в стороне Лёша. Если бы не были они знакомы уже несколько лет, то обязательно подрались, но после стольких репетиций, бессонных ночей, которые они провели все вместе, сидя над очередной песней, максимум что хотелось сделать — дать подзатыльник. — Вообще-то сейчас небо серое, — влез Даник, сдерживая глупые смешки. — Да и успокойтесь вы, чё нам пидорасам делить-то? — Говори только за себя. Если у тебя парень тату-мастер, а у Лёхи какой-то кореец, то это не значит, что я — гей. — Ну, ладно… — С хитрой лыбой протянул Даник, что не предвещало ничего хорошего. — Раз ты — не гей, тогда ты — гомосек! — Господи, почему я вообще с вами связался? И какого хрена вы не с Полиной на даче? — Поехали в салон, а то нас ребята ждут, и мы по пути всё расскажем, ок? — У меня выбора всё равно нет Находивший в центре города тату салон, в котором помимо самой татуировки можно сделать пирсинг, носил не самое обычное название — «Южеди», но несмотря на то, что там работало всего три человека, клиентов было более чем достаточно. Как однажды сказал Даня: «Если их тату мастеру, — который, к слову, и являлся владельцем всего этого счастья, а так же парнем Дани — сказать в три часа ночи, что к нему клиент пришёл, он с серьёзной миной начнёт ходить по квартире и искать тачку.»  Не верить не было причин — однажды этот трудоголик после бессонной ночи пытался набить брату татуировку сломанной машинкой и искренне не понимал, почему ничего не выходит, так что от него можно было ожидать всего, чего угодно. Над дверью звякнул колокольчик, оповещая о том, что кто-то зашёл. Юра крутанул головой, оглядывая помещение, но ничего нового с того момента, как он был здесь в последний раз, не появилось. — Привет, — поздоровался с ними брюнет, сидящий на подоконнике. — Вы яки всегда, как гром среди ясного неба. Если я всё правильно помню, то вы двое сейчас должны быть точно не в городе. Юр, давно не виделись, как ты? — Да, нормально… И вновь колокольчик звякнул. — О, какие люди! Ты бы блин, ещё, попозже пришёл, я тебе ещё два часа назад писал, а ты как обычно, — тут же обратил внимание на вошедшего мастер. — Ага, и тебе привет…