…sexy and I know it…
Последний раз повторилась строчка песни в наушниках. Ну, не виноват Юрец, что ему понравился кавер от ребят на эту песню. Оригинал, конечно, тоже очень крутой, но слушать её всё же нравилось больше немного измененной и спетой Виктором. Глупо улыбаясь, Юра не обращал внимание на хмурых прохожих и мучил себя догадками о том, как группа ведёт себя без этой всей фальшивой вежливости и как у них всё устроено. Может, они вообще друг с другом по-человечески не разговаривают, а всё, показанное на камеру — ложь? Тогда, скорее всего, не привыкший к напряжённой атмосфере Юра не выдержит и по собственной воле разорвёт подписанный вчера контракт, хоть и придётся платить неустойку. «Поздняк метаться, — думает блондин, уже подходя к нужной двери, но открыть сразу не решается. — Ну, что же ты, Плисецкий, трусишь?» Неужели это тот самый парень, который в прошлом году чуть не пришиб бесящего мужика, разбив об его голову акустическую гитару, которая стояла ближе всего? Выдыхает, как перед прыжком в бездну, и, не стучась, открывает дверь. Еле успевает уклониться от какой-то летящей в него херни и думает, что в этот раз уж точно перепутал комнату, завернув куда-то не туда, хоть и сто раз сверил номер на двери с написанными на листочке цифрами. Кто-то виновато ойкнул, а Юра посмотрел на лежащую у его ног барабанную палочку и без проблем догадался, кто тут бушует. — Котёнок, ты пришёл! — радостно выпалила Мила, будто он мог не прийти. — Сначала человека чуть не убила, а потом так мило общаешься, — ворчит Юра, игнорируя глупое прозвище. Оглянул комнату — ничего необычного — студия как студия, совсем не этого он ожидал от группы, которую порой называют живой легендой. Стандартный набор мебели — длинный диван, кофейный столик, шкаф и конечно же инструменты. — Я в Витю целилась, а тут ты завалился. — Юра, она меня обижает! — как маленький, пожаловался Никифоров, от чего Юра поперхнулся. И вот это тот самый Виктор Никифоров, по которому текут все девчонки и порой даже мальчишки? Вот этот вот большой ребёнок? — А мне какое до этого дело? Я с этой женщиной связываться не собираюсь, у меня Белла была, есть и будет, так что больше мне никто не нужен! — У тебя есть девушка? — слегка удивлённо спрашивает Виктор, и только сейчас Юра понимает, какую хрень сморозил. Ну, не говорить же, что он своей любимой гитаре имя дал, за идиота ведь примут. Может, и в этот раз Отабек придёт на помощь? На него теперь вся надежда. — Извините, — Юра еле успевает отскочить в сторону, прижаться к стене и выставить руку перед тем, как его лицо встретилось с дверью. Отмечает, что уже второй раз на последней секунде успевает избежать удара. Отабек быстрым шагом проходит внутрь, даже не замечая Юру, которого чуть не прибил. — Я будильник не услышал, спать поздно лёг. — Дрочил небось на Юрочку? — шутит Мила, и, не обращая внимания на злобный взгляд Плисецкогов продолжает, — Видео с канала и рекламу с его участием пересматривал, да передёрнуть реш… — Мила, остановись. Я уже сто раз пожалел, что рассказал вам всё. — Ну, чё ты! Зато сейчас ты можешь наделать его фоток и подро… — всё никак не желала униматься Бабичева. — Мила! — Ну что сразу Мила? Можешь прямо сейчас начинать фотосессию, вон какой красный стоит, таких фото в интернете точно не найдёшь. Юра пытается сдержаться и не начать крыть трехэтажным матом девушку и всех присутствующих заодно. Вот потом, когда он окончательно вольётся в коллектив — можно хоть драку завязывать, как эти придурки, но не сейчас. Медленно, как будто в замедленной съёмке, Отабек оборачивается и смотрит на красного, как рак, Плисецкого. — Стоп! — прервал их Виктор, с выражением лица человека, поевшего говна, — У котёнка уже есть девушка. — Бля, точно, — недовольно протянула девушка. — Дебилы, нет у меня никого! Я так гитару называю, понятно?! — Да? — тут же просиял Никифоров. — А ты, чё, обрадовался так? — не понял Юра. — Ну как же! Мы ведь желаем тебе только счастья! Плисецкий лишь хмыкнул, не находя связи между его вопросом и тем, что ответил солист. Если задумываться обо всём, что ему говорят, то голова от перегрузки лопнет. Репетировать начали только минут через пятнадцать, когда все наконец-то более-менее успокоились и были готовы к нормальной работе. Но по-человечески как обычно не получалось — только начав играть, Юра уронил медиатор, и искать его пришлось всей компанией. — Ну, хорошо хоть, что у тебя электро, и ты не уронил этот свой треугольник в акустику, — донесся из-под дивана голос Виктора. — Медиатор, — тут же поправляет его Отабек. — Он должен быть где-то рядом. Не могли же у него ноги появиться, — рассуждал Юрий, хотя после того, как у него так пять штук бесследно пропало, можно было поверить в существование цивилизации разумных треугольников из пластика, специально прячущийся от людей, подготавливая план по захвату мира. — Когда Бек в прошлый раз потерял эту хреновину, то мы нашли её на улице, — заговорил Юри, который до этого и слова при Плисецком не сказал. — Сошлись на том, что он каким-то образом вылетел в окно. — А сейчас он где? — поинтересовался Юра. Не то, чтобы его особо волновала дальнейшая судьба медиатора, просто решил поддержать беседу. — Теперь он лежит в кармашке на гитаре. — Ясно, — на этом разговор закончился. Молодец, Юра! Пиздец, разговор поддержал, особенно этим своим «ясно». — Нашла! — крикнула Мила так, что все подпрыгнули. Резко подскочив, Юра со всей дури ёбнулся головой о полку шкафа. Целых два раза смог увернутся, а тут по собственной тупости шишку набил. — Но это не мой, — взяв маленький треугольник из рук девушки, заявил Юра. Мила удивлённо уставилась на него, не понимая чей тогда, — У меня чёрный с головой тигра, но никак не с черепом. — С черепом? — переспросил Отабек, подходя ближе. Взял Юру за запястье и поднес его ладонь, держащую медиатор к своему лицу, чтобы получше рассмотреть. — Я его год назад потерял, уже и не думал найти. — Сука, да куда он делся? — Риторический вопрос? — Спокойно поинтересовался Алтын. — Ага. Время решили больше не тратить и продолжили репетировать, ведь Отабек любезно одолжил свой старый медиатор. Раз… Раз… раз, два, три! Мила несколько раз стучит по тарелкам, задавая ритм. Бьет по барабанам, не жалея сил, и вновь подтверждает свое прозвище, данное фанатами — сумасшедшая. Следующим к игре подключается Отабек — ударяет по всем струнам разом, заставляя их низко дребезжать. Растягивает ноты и играет всего три аккорда, даже не меняя последовательность. Юра отсчитывает, зная, что совсем скоро начнётся его партия, но не волнуется, как это было раньше — чего бояться? Самое главное — подхватить ритм, а дальше становится легче; главное, не забивать себе голову техникой, иначе играть становится тяжелее. Бек вон вообще стоит с таким лицом, будто думает о том, что нужно заехать в пятерочку по дороге домой и купить что-нибудь на ужин. Перебирает струны, уже совсем не переживая о том, что происходит. Мысли уходят куда-то не в то русло, и, после мысли о магазине, составляет примерный список нужных покупок и возвращается к реальности, только когда Виктор начинает петь. В английском Юра не силён, но по отдельным фразам примерно понимает, что тот пытается донести до людей, как ужасен мир без искренней любви, которую сейчас найти невозможно. Тема уже, пиздец, как заезжена, и нет такой группы, которая не исполняла бы подобное, но музыка придаёт какой-то особый смысл, так и кричит слушателям бороться, идти против системы. Репетиция длилась недолго — Витя заявил, что нужно пойти всем вместе к Юре и забрать вещи. Наивно полагая, что это очередная глупая шутка, блондин продиктовал свой адрес, но, когда понял, что Никифоров на полном серьёзе собирается ехать к Плисецкому, потребовал объяснений. — Ох, нам ещё нужно в магазин заехать, в холодильнике мышь повесилась. — Ты, блядь, объясни, какого хуя я должен переезжать туда — хер знает, куда?! — … А ещё коньяк самый дорогой купим! — Виктор, чёрт подери! — О, а ещё возьмём водку, Юри давно хотел попробовать Россию на вкус! — А мне виски, — подключилась Мила, пока Плисецкий стоял и охуевал. — Я никуда не поеду с этим алкоголиком! Не-по-еду! — Куда ты денешься, — радостно заявил вечно весёлый Виктор. — Идите за покупками, я помогу Юре, — как и всегда невозмутимый Отабек выручает Плисецкого. Выжидающе смотрит на блондина, а в руке уже держит второй шлем — на хрена ещё один с собой возит? — Едешь или нет? — Как думаешь, с кем я поеду — едва знакомым алкоголиком или крутым гитаристом, который спас меня уже несколько раз? Помчались, как и в первый раз — с ветерком. Зачем Юре было собирать вещи, так никто и не сказал, но выбора особого не было — раз сказали, то надо делать, хочешь ты этого или нет. Лифт, как по закону подлости, не работал, и пришлось пешком подниматься на восьмой этаж. Отабек сказал, что в его старом доме, где он жил несколько лет назад, лифт был просто для вида, и он не разу не видел его работающим. — Извини за бардак, — сразу сказал Юра, когда они вошли в квартиру. Несколько пустых коробок от пиццы, пустая бутылка от колы уже стали как детали интерьера и прекрасно вписывались в гостиную, сделанную в стиле лофт. Скинув кеды, блондин жестом показал гостю пройти в кухню, а сам подобрал по пути мусор и выкинул в ведро, стоящее под раковиной. Посмотрел, хватит ли воды в чайнике, всё же долил до самой высокой отметки и поставил на плиту. — У тебя здесь… Уютно, — брюнет сел за барную стойку и начал наблюдать, как Плисецкий налаживает кофе. — Какое-то странное у тебя представление об уюте, — усмехнулся Юра. Обычно те, кому улыбнулась удача посетить обитель (ЗЛА) Плисецкого, очень удивлялись, как такой прилежный мальчик может жить с разрисованными граффити стенами и такой ужасной, по их мнению, мебелью. Плисецкий искренне недоумевал, что в ней такого ужасного, что все советовали ему купить что-нибудь новое, совершенно не похожее на это. И только Лёха и Данил, с которыми он раньше выступал вместе, не тратили время на пустые замечания, а на свои честно заработанные деньги заказали ему барную стойку, чтобы разделить гостиную и кухню. — Тебе сколько сахара? Или ты настолько безбашенный, что пьешь кофе без сахара? — Два кусочка, если можно. — Хорошо, щас всё сделаю. Уже через несколько минут перед казахом стояла радужная кружка с ароматным кофе. Как хороший хозяин, Юра ещё и конфеты, какие-то дорогие, достал с верхней полки, сказал, что друг когда-то давно принес, а он про них забыл совсем. Сам блондин садиться не стал, чуть ли не залпом выпил разбавленный холодный водой кофе и начал собирать вещи, не забывая при этом разговаривать с гостем. Как выяснилось за несколько минут их общения, больше своей гитары Юра любит только дедушку и своего кота, который, к слову, куда-то спрятался и никак не хотел вылезать, как бы парни не пытались его выманить. Когда он не вышел даже на шуршание пакета с кошачьим кормом, блондин сказал, что ситуация безнадежна, и придётся собственноручно найти его, а потом ещё и затолкать в переноску. — Там же можно животных держать? Я без Пёти никуда не поеду! — спохватился Плисецкий. — Тебе уже неважно куда, главное, чтобы с котом? — спросил Отабек, позволив себе улыбнуться одними уголками губ. — Не отдам Пётю на произвол судьбы! Мы с ним вместе столько пережили! — Не буду спорить. Так тебе сказать, куда мы едем? — Ну, соизволь. — К нам домой. В договоре было прописано, что участники группы и те, кто в той или иной степени связаны с созданием нашей музыки, обязуются жить на одной жилплощади. Иногда это, конечно, раздражает, но есть и плюсы. Животные разрешены, но не знаю, уживется ли с ними Пётя… — Почему? — не понял Юра, — Он у меня умный и интеллигентный кот, нападает только на некоторых людей, вылезая, как зомбак, из порой очень неожиданных мест, и кусает за ноги. — Ты меня не так понял, — Отабек встал со своего места. — У нас в доме проживают три собаки и десять хомяков, а, если учесть Пётю, то ещё и кот. Хорошо, что хоть квартира большая, иначе можно сразу вешаться. — Кстати, а почему ты сегодня опоздал, раз живете все вместе? — Ну, — парень, будто задумываясь — говорить или нет, почесал затылок, — ночевал не дома. Задержался в клубе и решил остаться там. До студии, правда, далеко было, и я не рассчитал время. Вещей у Юры, к счастью, было не слишком много. Учитывая, что Отабек сказал сейчас брать только самое необходимое, так как за остальным лучше попросить приехать Виктора на машине, то почти всё поместилось в рюкзак. Особо важные предметы, такие как документы и кошелёк, Юра сложил в первую очередь, и сейчас метался по квартире, в сотый раз проверяя, не забыл ли чего. — Может, Пётю? — Спросил Алтын, наблюдая за тем, как парень ищет что-то на полках шкафа, в котором чего только нет — начиная с простых книг, заканчивая пачкой презервативов, которую Юра сразу же спрятал в карман джинсов. — Не, этого паразита нужно в переноску перед самым выходом засовывать. Сначала его, правда, из-под ванны нужно вытащить, но это уже детали. Юра внимательным взглядом прошёлся по многочисленным стопкам всякой всячины, пытаясь вспомнить, что именно хотел взять. «Память нужно тренировать», — отмечает он про себя, хоть и прекрасно понимает, что забудет про это как и раньше, когда вставал посреди комнаты и пытался вспомнить, куда и зачем шел. Взгляд зацепился за небольшую ничем не примечательную стопку. С силой ударил себя по лбу, после чего бережно сложил фотографии в небольшой кармашек на рюкзаке, надеясь, что они не помнутся. Чувствую неладное, Пётя с боем сражался за свою свободу, но, что кот сможет сделать против двух взрослых парней, которые отступать тоже не собираются? Доставать любимца из-под ванны Плисецкий уже привык и с лёгкостью справился сам, но запихивать вольного и не привыкшего к переездам кота в переноску пришлось вместе. Стойко выдержав все попытки вырваться, Юра всё же смог одолеть этого зверя, и, облегченно выдохнув, застегнул замок. — Стоп. Ты же на байке, как мы перевезём сразу рюкзак, гитару и Пётю? Я ничего из этого оставлять не буду! — вдруг спросил Плисецкий, когда они уже выходили из подъезда. Как и обычно, самое важное он вспоминает в последнюю очередь, но нисколько не поменявшись в лице Отабек, кажется, уже всё продумал. — Гитару вместе с рюкзаком прицепим к багажу, а переноску у тебя можно как ранец надевать, — спокойно пояснил парень. Ехать, к счастью, было не слишком далеко — нужный дом находился в нескольких кварталах от студии. Сам Юра ехать нисколько не боялся — не первый раз уже — но за кота переживал, как за собственного ребёнка. Хоть Отабек и пообещал, что ехать будет не быстро и максимально аккуратно, мысли о том, что Пётю, которому даже в машине не хорошо, точно укачает, и он заблюет всю переноску, никуда не исчезли.***
«Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе видна… Как сын грустит о матери, как сын грустит о матери, Грустим мы о Земле — она одна… " — Вот уже в который раз строчки песни крутились в голове кота, глядевшего из окошка переноски, как из ракеты, на волю. Откуда он знает текст песни? Откуда мелодия в голове появилась? Непонятно. Да и как кот может думать о такой философии? Тоже ясности ноль, но надо жить дальше, пусть и зная, что всех тайн вселенной не постичь, а хозяин — ирод ебучий. Прорвемся! И с этой мыслью Пётя улыбнулся.***
Для Юры было очень непривычно смотреть в живую на дом, который показывали по телевизору как один из самых лучших, а принять то, что он в нём ещё и жить будет, было вообще нереально. Закрытый двор, офигенная детская площадка, на которой Юра сразу же подметил классные качели, территория для выгула животных, подземная парковка — не дом, а мечта. А когда Бек сказал, что ещё и лифт всегда работает, Плисецкий уже и забыл про то, что сначала не хотел покидать свою скромную, но уютную двушку. Единственное, что осталось неизменно — это бабульки на лавочках перед подъездом, но они, к удивлению Юры, никому не перемывали косточки, а спокойно разговаривали о чём-то своём. — Ебааать… — протянул блондин, стоило им зайти в лифт, — Представляешь, меня впервые не назвали гомосеком, когда мы проходили через «дорогу очищения»! — В смысле? — не понял Отабек. — Обычно когда я проходил мимо бабулек, сидящих на лавочке, то меня называли гомиком из-за длинных волос, или же что-то ещё в этом духе. Ещё лавочек две было, там, когда обычно проходишь и здороваешься, то тебе отпускают все грехи, поэтому и «дорога очищения». Правда, когда отойдешь на несколько метров, всё равно можешь услышать о себе много чего интересного. Я так узнал, что я с гитарой для прикрытия хожу, а сам в клубах стриптиз танцую, хоть и балетом занимаюсь. А тут они спокойные, непривычно даже… — Ты занимаешься балетом? — неожиданно спрашивает брюнет, а Юра мысленно ругает себя за слишком длинный язык. — Ну, как сказать… В детстве думал всю жизнь этому посвятить, но некоторые обстоятельства помешали, — уклончиво отвечает он. Понимая, что эта тема для Юры неприятна, Бек ничего больше не спрашивает, и до десятого этажа они добираются молча. Заходить в квартиру, Отабек сказал, надо как можно тише, даже не объясняя, зачем, но Юра всё же послушался. Затаив дыхание, Плисецкий оглядел прихожую, но ничего ужасного не увидел. Обычная комната — шкаф с одеждой, маленький диванчик, ничего из того, что Юра уже успел придумать, не было, и он спокойно скинул с себя кеды, поставив на пол все сумки. — Зачем нам нужно было… — не успел Юра закончить, как послышался грохот, а затем топот ног, который с каждой секундой становился всё ближе. — Ура! — цветное нечто прыгнуло на Юру, и тот, не успев сообразить, что тут происходит, рухнул на пол. — Такой милый! Где вы откопали эту прелесть? Мы обязаны сделать совместное фото! Бедный Плисецкий не мог даже слово сказать из-за слишком крепких объятий, которые больше походили на попытку убийства. Это существо продолжало радостно верещать, а Юра уже жалеет, что не успел позвонить дедушке вчера и рассказать о том, что его взяли, решив съездить к нему на выходных. — Ты бедному парню сейчас ребра сломаешь, — говорит незнакомец, вставший недалеко от них. — Ну, Ли! Только посмотри, какой он милый! Прям так и хочется затискать до смерти. — Такими темпами ты так и сделаешь. У него уже, кажется, лицо синеть начало, — подал голос Бек. Наконец, железная хватка исчезла, и появилась возможность вдохнуть полной грудью. Боясь, что это всё может повториться, он отползает подальше от этого ненормального к единственному надежному человеку, которому точно можно доверять — Отабеку. — Юр, вставай! — Кто вы вообще такие? — спросил Плисецкий. Если он правильно понял Отабека, то тут могут проживать только люди, связанные с группой «Слутс», а эти двое в основной состав точно не входят. — Я — Пхичит, — представляется шатен. — А этот бука, — он указывает на стоящего рядом брюнета, — Ли. Мы занимаемся клипами, нарядами и всё в таком духе. Ребята ещё вчера рассказали о тебе, и мы очень хотели с тобой познакомиться. Мы уже в сотый раз убедились, что у Бека вкус такой же хороший, как и игра на гитаре! Он уже… Слушать болтовню нового знакомого Юре хотелось в последнюю очередь, хотелось поскорее посмотреть на свою комнату и отдохнуть, но для начала нужно было хотя бы узнать, которая дверь — нужная. — Бек, — зовёт парня Юра, нагло перебивая Пхичита. — А где я спать буду? — Мы с Ли вдвоём живём в одной комнате, так что, скорее всего у нас. Пошли, я покажу тебе, что где находится, и заодно познакомлю с сожителями, — парень протягивает Юре руку, предлагая помочь встать. — Хорошо, — соглашается блондин, хватаясь за протянутую руку. — Чё за сожители?