Музыка - мой наркотик

Белый мерседес плавно вырулил на главную дорогу. Несмотря на опасения Юры, Виктор оказался хорош в вождении, словно становясь другим человеком за рулём. Его поза была расслабленной, руки свободно лежали на руле, а внимательный взгляд был устремлён на дорогу. Почётное место рядом с водителем занял Юри, как человек, который встречается с водителем. На оставшихся пассажирских местах разместились Мила, Отабек и Юра. Мила рассказывала остальным о своём новом ухажере, Отабек смотрел что-то в телефоне, иногда переводя взгляд на трассу, а Юра попросту пытался не уснуть. Лечь спать пораньше снова не удалось, ведь Виктора посетила муза, и он написал партию Юры для новой песни. Нотами. Которые Юра совершенно не понимал. Он несколько минут пялился в листок, а потом кивнул Виктору и ушёл депрессировать в свою комнату. Не желая опозориться на репетиции, он, конечно, попросил помощи у Отабека. Час совместной работы, и у Юры появился листочек с полным разбором песни. Спустя ещё два часа одиночной работы он более-менее запомнил, как надо играть эту партию. Пока Юра усердно работал, Отабек бессовестно дрых рядом, даже не потрудившись уйти на свою кровать. Сам Плисецкий лёг спать только ближе к двум часам ночи, что сказалось на его состоянии утром.  — О, — Отабек поднял взгляд с экрана телефона, — это же Король и Шут? Юра недоверчиво глянул на друга, не понимая, о чём он. Прислушавшись к тихо играющему радио, понял, что Отабек говорил про песню.  — Да, — отозвался Виктор и прибавил громкость на колонках.  — Проклятый старый дом? — искренне удивился Юра, узнав песню. — Её реально крутят по радио?  — Так это и не радио. Я колонки к телефону подключил, — улыбнулся Виктор. Юра фыркнул, но выбор песни одобрил. Сам того не заметив, он стал качать головой в такт песни. Если на куплете он ещё мог сдерживаться, то на припеве уже не выдержал и стал тихонько подпевать. Виктор словно только этого и ждал — не отрывая взгляд от дороги, он присоединился к Юре. Отабек сначала безучастно сидел рядом, но в итоге тоже стал подпевать. Юри слов не знал, поэтому просто улыбался, наблюдая за происходящим. Мила угорала и снимала всё происходящее на телефон.  — Мне показалось, или там правда пелось «Я очень много много лет мечтаю только о еде»? — поинтересовался Юри, когда песня закончилась.  — Тебе не показалось, — засмеялась Мила. Юра добавил: — Ты ещё другие песни от этой группы не слышал. «Ели мясо мужики», например.  — Это там, где жена изменяла мужу с его же друзьями? Он ещё её на ужин приготовил и сожрал, — уточнил Отабек. Юри недоверчиво глянул на них в зеркало заднего вида, не веря, что действительно есть такая песня.  — «Я за ней не уследил, в том моя вина! Но скажите, правда вкусная она?» — пропел Юра, наблюдая, как вытягивается лицо Кацуки. Юри поинтересовался, много ли таких странных песен есть у русских. Витя спокойно ответил, что это он ещё русский рэп не слушал. Разговор о музыке был куда интереснее, чем монолог Милы о её любовнике. Юра, наконец, перестал клевать носом и принимал активное участие в обсуждении русского рока, которое плавно перешло в обсуждение планов на следующую неделю. Работа над новым альбомом шла полным ходом, они уже по сто раз отрепетировали новые песни и с сегодняшнего дня начнут записывать музыку на студии. Не за горами и съёмка клипов, подготовка к концерту, генеральные репетиции и всё полагающееся. Виктор без проблем припарковал машину недалеко от главного входа в центр. Юра подхватил свой полупустой рюкзак и вышел из машины. Сегодняшняя запись в студии будет не из простых, так что стоило собраться с духом и выложиться на все сто. В студии уже сидели Пхичит и Ли, которые вышли из дома немного раньше остальных. Эта студия выглядела куда профессиональней, чем та, в которой раньше записывался Юра. Также здесь было две дополнительных комнаты, как объяснил Юре Отабек, первая — гардероб, а вторая — для съёмок. Но несмотря на все прелести помещения, Юра был не в восторге от того, что им придётся работать здесь ближайшие несколько дней. Пока Виктор распевался, а Сынгыль проверял мониторы, остальные разбрелись по всей студии. Народ вёл себя обыденно, только Юра нервно кусал губу и смотрел на Витю через окошко в стене.  — Сначала запишем основные дорожки, потом уже бэк, — сказал Ли в микрофон. Витя кивнул и, кажется, что-то спросил. Потом поймал на себе взгляд Юры и сложил руки в мольбе. Юра прикола не понял, поэтому спросил у Ли, что этот придурок от него хочет.  — Чтобы ты взял бэк-вокал. Юра ничего говорить не стал, но кивнул. Записывать бэк легче, чем основные вокальные дорожки, так что беспокоиться не о чём. Ничего необычного во время работы не происходило. После записи вокала они по очереди записали инструментал. С первого взгляда всё было довольно просто, но записать хорошую дорожку выходило далеко не с первого раза. Ли почти каждый раз находил какой-нибудь изъян и заставлял исправлять. Юра бесился, но послушно выполнял указания. Профессиональная запись, как никак. Когда закончили с песней, то Ли занялся склеиванием и обработкой музыки. Выяснилось, что Пхичит нужен не только для того, чтобы поддерживать моральный дух, но и для работы над клипом. Сегодня они собирались снять лишь несколько моментов, но вряд ли смогут управиться за пару часов. Сначала Пхичит объяснил задумку — показать то, как изменилась жизнь тех ребят. Каких ребят он имеет в виду, Юра понял только после объяснения Бека. Он напомнил Юре про клипы, которые они снимали несколько недель назад. Про задумку тех видео Юра помнил отлично — показать истории, где у каждого героя была своя трагичная история, сцены из которой им нужно показать. Юра тогда закусил губу, чтобы не наговорить лишнего. Его герой воспитывался в неблагополучной семье. Надо же, Юре пришлось просто представить, что было бы, если б дедушка не забрал его к себе. Закончив с теорией, Пхичит приступил к практике. Пока он гримировал Виктора, Мила пыталась уговорить Юру сделать ему макияж. Юра был категорически против, но его мнение, кажется, никого не волновало. Уже через несколько минут, он смирно сидел напротив девушки и терпел пытку кисточкой для пудры.  — Женщина, я на это не подписывался, — испуганно проговорил Юра, когда Мила достала что-то, подозрительно похожее на карандаш для губ.  — Не ссы, это для смоки айс, — сказала Мила, — сиди смирно, а то без глаза останешься, — добавила она, когда Плисецкий попытался сопротивляться. Юра тут же притих, а Бек, сидящий в соседнем кресле, беззвучно засмеялся. Юра пригрозил ему кулаком, но никакой реакции не последовало.  — Принимай работу, — Мила подала ему небольшое зеркальце. Юра недоверчиво посмотрел на девушку, потом на своё отражение. «Пиздец, — подумал он, — красиво, но всё же пиздец». Мила толк в макияже знала и заштукатурила его не хуже профессионального гримёра. Никаких ярких цветов, только чёрные тени и подводка для глаз.  — Ты на Тейлор Момсен похож, — подметил Отабек.  — Не на Сергея Зверева, и на том спасибо, — буркнул Юра.  — Юрочка, повернись к ним задом, а ко мне передом, я обязан это увидеть, — встрял Витя, выглядывая из-за плеча Пхичита. В его макияже особый акцент уделялся глазам, подчёркнутым чёрной подводкой. Пхичит послушно отошёл в сторону, чтобы Виктор смог повнимательнее рассмотреть Юру.  — Красота, — заулыбался Никифоров. Юра смутился, но постарался не подавать виду. Милу было уже не остановить. Взяв Юру под локоть, она затащила его в гардероб, намереваясь выбрать подходящий наряд. Энтузиазм Милы пугал до чёртиков. Она резво перебирала одежду на вешалках, а понравившуюся перекидывал через плечо. Заметив в руках у Бабичевой кожаные лосины, Юра попытался было сбежать, но предусмотрительная девушка перегородила собой единственный выход. Ловушка захлопнулась, больше некуда бежать. В комнату заглянул Пхичит, спросил, долго ли они ещё будут здесь сидеть и, взяв нужные ему вещи, вышел. Мила ещё около десяти минут прикидывала, какие шмотки лучше будут смотреться на Юре, пока сам Юра готов был биться головой об стенку. Ну вот за что ему всё это?  — О! — неожиданно произнесла Мила, от чего Юра вздрогнул. — Идеально! Примерь-ка вот это, — она впихнула ему в руки ворох вещей и вышла из комнаты. Юра не удержался и шумно выдохнул — как же он устал, кто бы знал. Хочешь не хочешь, а одежду мерить всё равно придется.  — Довольна? — спросил Юра, когда вышел к остальным. Образ, который ему подобрала Мила, отличался от тех, которые он создавал сам. Кожаный жилет, черная майка, такого же цвета потёртые джинсы и высокие ботинки на шнурках — всё это было в новинку.  — Красавчик, — кивнула девушка, отвлекаясь от гримирования Отабека. Тот тоже посмотрел на Юру и показал большой палец. Ли всё так же сидел за компьютером, не обращая на окружающих внимание, Юри смотрел какие-то записи в тетради, а Пхичит скакал с камерой вокруг Виктора в комнате для звукозаписи — работа шла полным ходом. После того, как отсняли Виктора, пришла очередь Юры. Пхичит кратко объяснил, что ему нужно делать, и посоветовал не обращать внимание на камеру и представить, что её нет. Юра, конечно, кивнул, но забыть про камеру так и не смог. Он привычно перекинул ремень с гитарой, поудобнее перехватил медиатор, на пробу провёл им по струнам. Основная задача — играть или имитировать игру на гитаре, открывать рот в такт словам и при этом красиво дёргаться под ритм. Это они только отдельные вставки отснимут, потом ещё общие съёмки на других локациях. Работать закончили только, когда на улице начало темнеть. Юра пытался стереть чёрные круги вокруг глаз, когда Пхичит торжественно объявил, что на сегодня все свободны. Позабыв даже о том, что из-за размазанного макияжа сейчас похож на енота, Плисецкий поспешил первым сбежать на улицу. Уже у ворот его догнал Отабек и предложил прогуляться перед тем, как вернуться домой. Юра без сомнений согласился.  — Вот скажи, почему парень клянётся девушке в вечной любви, а уже через неделю говорит тоже самое, но другой? — неожиданно спрашивает Юра, когда они проходят мимо воркующей парочки. Отабек посмотрел на него с непониманием, потом то ли спросил, то ли ответил:  — Потому что не любил по-настоящему? Юр, что за странные вопросы?  — А зачем тогда говорил, что любит? — всё не унимался он, игнорируя поставленный вопрос.  — Потому что придурок, — сказал Отабек, внимательно наблюдая за Юрой. С чего вдруг он задаёт такие вопросы? — С тобой случалось такое? — на свой страх и риск спросил он.  — С чего ты взял? — тут же вскинулся Юра.  — Такие вопросы просто так не задают.  — Дурак, что ли? Не было у меня никогда серьёзных отношений и не будет наверное. Зачем вся эта игра в «Я тебя люблю, ты меня любишь, но пока тебя нет, я трахаюсь с другим». Толку со всего этого? Проще просто трахнуться и разбежаться. Нет никого волшебного чувства, всё можно объяснить с психологической точки зрения. Повисла тяжёлая пауза. Юра высказал своё мнение, Отабек, кажется, хотел что-то сказать, но никак не решался.  — А если кто-то сказал бы, что любит тебя? — всё же выдал он. Юра замер на месте, подняв взгляд на друга. У него просто разыгралась фантазия или…?  — Что именно ты хочешь этим сказать? — уточнил он, чувствуя, как что-то внутри болезненно сжимается от волнения. Лучше бы у него попросту разыгралась фантазия, и Отабек спросил это только из любопытства. Но Отабек упрямо смотрел себе под ноги, подбирая слова. Но вот он решился и сказал на одном дыхании:  — Ты мне нравишься. Я люблю тебя. Юра неотрывно смотрел на Отабека, не произнося и слова. Что он должен сказать? Может быть, что-нибудь сделать? В голове была только звенящая тишина. Они же бро, лучшие друзья, разве можно так?  — П-прости, я не знаю, что сказать, — ответил Юра, не находя подходящих слов. Зачем он признался? Они ведь друзья!  — Просто знай, что я не откажусь от своих слов, — переступая через себя, сказал Отабек. Юра видел, как потемнело его лицо, но не успел ничего сказать. Отабек развернулся и на несгибаемых ногах пошёл в противоположную от дома сторону. Юра вздохнул, закрывая лицо руками. Какой же он идиот. Что будет дальше?