В цирке разума

Криденс спал, и на какое-то время воцарился мир. Тишина, пока существа дремали в своих клетках; один великолепный зверь плескался в своём водоёме, прежде чем лечь рядом с другим. Его обскур цеплялся за отведённую ему узкую кровать в углу; тёмные щупальца медленно двигались по надорванным простыням. Он чувствовал тепло её тела, пульс её сердца против своего собственного; и хотя полностью не просыпался, глубоко не проваливался в сон. Он чувствовал, как шевелится обскур, всё больше осознавая его присутствие по прошествии нескольких часов, пока не почувствовал, что сейчас закричит. И магия вспыхнула в его груди. Он открыл глаза, глядя изнутри бесформенной массы, и увидел её рядом с собой в луче лунного света. Он напомнил себе, что, по крайней мере, они есть друг у друга. Это была его последняя мысль, прежде чем тьма обскура задрожала и застыла, покинув его и свернувшись клубком на полу. Криденс глядел на неё, обнимая колени и молча рыдая, надеясь, что она сможет помочь. И она медленно проснулась — её глаза увидели его в темноте. Она коснулась его раздвоенным языком, чувствуя его страх, но должно было пройти некоторое время, прежде чем она сможет восстановить свой человеческий облик. Минуты шли мучительно медленно, пока, наконец, она не обернулась человеком и не смогла обнять юношу, нашёптывая успокаивающие слова утешения, пока он дрожал и плакал. — Я не могу, — пробормотал Криденс. Его голос растворился в жалобном стоне. — Почему? — Почему что, Криденс? — тихо спросила она, прижимая его к себе. — Почему я не могу уснуть? Каждую ночь я просыпаюсь примерно в одно и то же время. Как будто что-то начинает шевелиться во мне вскоре после того, как я ложусь спать. Я даже не помню, когда в последний раз нормально спал. Его смятение с такой силой переросло в гнев, в ненависть, что он сжал кулаки, весь дрожа, а белки его глаз почти поглотили карие зрачки. Криденс ненавидел себя за то, что не знал, в чём дело; за то, что он был не более, чем какое-то малопопулярное развлечение в цирке уродов. — Всё хорошо. — Её голос был нежным, дрожащим от намёка на страх. Она держала юношу крепко, никогда не отпускала, никогда не отступала, даже когда чувствовала, что он может осыпаться прахом в её руках. — Просто дыши, Криденс. Через минуту ты будешь в порядке. Слёзы текли по его лицу. Он даже подумал, что заболевает. — Я думаю, что могу помочь, — пробормотала она. Криденс только тихонько захныкал, не зная, но инстинктивно надеясь, что выход всё-таки есть.