В цирке разума

Криденс заставил себя встать с постели за час до назначенного выступления, держа голову опущенной, когда он двигался среди толпы. Его постоянно игнорировали коллеги-артисты, толкали так и так — оттеснили и забыли. И сейчас это было даже к лучшему. Он хотел быть забытым. Хотел исчезнуть, вылететь за пределы облаков и никогда не возвращаться вниз. Но сегодня от своей судьбы никуда не деться. Он стоял в тени, дрожа от предвкушения, ожидая своей очереди в центральном кольце. Он презирал свою работу, но всё равно продолжал участвовать в шоу день за днём, ночь за ночью, постоянно ненавидя людей, которые его окружали. Потому что ему пришлось быть циркачом. Ему пришлось столкнуться с толпой под сиянием заколдованных огней потому, что больше ничего не осталось. Ничего, чем он мог бы стать. А потом он увидел её, перепуганную юную девушку за железной решёткой. Свет притушили; инспектор манежа вышел вперёд и уже в который раз начал свою знаменитую речь: — Вы думаете, как это могло случиться? Самый диковинный недуг всех времён. Сейчас вы увидите, как прекрасная девушка превратится в уродливую змею. Она путешествовала по всему миру, поведала свою историю тысячам людей. Скажу честно, это стоит целого семейного просмотра. Никогда не видел ничего более поразительного. Под потолком клетки горел прожектор, а в её глазах виднелся страх, когда она пятилась к решётке, дрожа и сползая вниз, пока сидела на полу. Криденс отлично знал, как она это ненавидит. Всякий раз она боялась, что следующее превращение будет последним, оставив её запертой в змеином теле. Но разве Скендера волновало, что она может застрять таким образом? Разве он обратил внимание, что Криденсу нездоровится и он может упасть и умереть прямо во время очередного выступления? Нет, определённо нет. Потому что он всегда мог выйти и найти себе новую партию уродов взамен тех, кого потерял. Скендер подошёл к клетке, глядя на девушку в углу. В руке он держал палку с крюком, плотно сжимая пальцами железный стержень. С его губ слетел злобный хохот. Он наслаждался этим действом, и Криденс тоже знал это, наблюдая издалека, как хозяин цирка понукал её через решётку. Маледиктус вскрикнула, отшатываясь глубже в угол. Она вся сжалась, когда крюк ударил по прутьям клетки — шум раздался эхом от холодной поверхности. Она уже начала трансфигурироваться, её пульс бешено бился о рёбра, а ярость всё нарастала, когда Скендер опять ткнул её, на этот раз в бок над правым бедром. Свирепое шипение нарушило музыку, и Криденс аж отступил назад, наблюдая, как массивная змея подалась высоко в воздух, ударив по прутьям и вызвав изумлённые вздохи из аудитории. Обскур опустил голову, чувствуя, как щупальца чёрного дыма обвивают его конечности. Он провёл так много лет, желая присоединиться к волшебному миру, не зная, что мир, который он оставил позади, был так же жесток, как и тот, в который он недавно вступил.