Когда мы остаёмся одни

Лука смотрел на Маринетт огромными глазами, наверное, глазами анимэ. (хоть ЛедиБаг и СуперКот — это и есть анимэ, но другого плана, но всё-же). Маринетт была ошарашена. Она не знала, что делать! Набравши воздуха в лёгкие, она рванула изо всех сил по лестнице метро, ведущей наружу. Что за день сегодня такой? Или это всё-таки Мари — катастрофическая неудачница? Скорее, второй вариант. Она бежала изо всех сил, лишь бы оказаться подальше от синевласого. Иначе он догонит, начнёт задавать глупые вопросы, начнёт шантажировать… Нет, это уже перебор. Но неприятного разговора с приятным ей парнем ей не избежать. Поэтому она бежала. Сбитые ещё до битвы в кровь ноги дали о себе знать. Запёкшиеся раны снова открылись и теперь кровь вновь хлестала из стоп. Было больно. Колени, также разодранные ещё по пути вперёд, не давали возможности бежать долго и быстро. Корка с них тоже слетела. Закрывшаяся рана снова открылась и начала жутко болеть. Девушка больше не могла бежать. Сил не было, да и, впрочем, желания жить тоже не было. Брюнетка упала на асфальт и раздалась в рыданиях. Дабы быть незаметной, она прокатилась по пыльной дорожке под кусты, и теперь лежала там. К её невезению (впрочем, невезение ли это? Это жизнь Маринетт!), она закатилась не под обычный куст, а под шиповник. И теперь его колючки больно царапали кожу брюнетки. Она пролежала так до глубокой ночи. Телефон ещё пол часа назад начал кричать о звонках и смс, приходящих на него. По мнению Маринетт, там было пропущенных 200. Но оказалось всего 12. Кто же ей мог звонить? Конечно, только Адриан. К слову, это он и оказался. Мари решила ещё порыдать (ну, чтобы наверняка), но ей надоело. Она выбралась из куста и пошла по улицам Парижа, как ни в чём не бывало. Видел бы её кто-нибудь, то с ума бы сошёл от страха. Оно и понятно, ведь по улицам шло настоящее чудовище. Одежда порвана, одна штанина отсутствует, частично открывая нижнее бельё, рукава пиджака потерялись давно, футболка изодрана так, что открывает лифчик. Да, с таким прикидом на панель возьмут сразу же. Волосы растрёпаны, в них замешаны ветки и грязь. В некоторых местах они слиплись из-за продуктов опорожнения местных собак. Лицо… А стоит ли говорить? Оно всё исцарапано ветками шиповника, под глазами синяки, губы разбиты в кровь. Про колени и стопы вы и так всё знаете. Впрочем, ещё тот видок был у Маринетт. Это чучело совсем не было похоже на ту милую девушку, что стояла в Лондоне пару недель назад. Руки её тряслись, и от этого набираемый телефонный номер изменялся, поэтому его приходилось набирать вновь и вновь. Наконец, раздались гудки, а за ними послышался голос Адриана: -Маринетт, ты где шляешься?! Я уже пол-Парижа изъездил! -Я-я… — заикающимся голосом проговорила девушка. Но на этот раз она заикалась не от стеснения, а от страха. Уже не хотелось, чтобы парень её забрал, увёз домой, отмыл и приласкал в своих объятиях. Хотелось одного — сдохнуть. Чтобы не знать о смерти родителей. Чтобы не знать о смерти парижан. Чтобы не знать о горе Кота Нуара, вызванного безответной любовью ЛедиБаг. Чтобы больше не скрывать свою личность!!! В трубке послышались рыдания. Отчаяние вновь захватило брюнетку и она снова начала плакать. Голос на той стороне провода потеплел: -Мари, милая, прости, я… я перенервничал. Где ты? Я тебя сейчас же заберу! -Я. — она не успела проговорить, как мимо неё пронеслась знакомая чёрная машина, — Адриан, остановись и едь обратно. Я стою тут, на тротуаре. Чёрная машина отъехала назад и остановилась прямо перед Маринетт. -Где ты? Я тебя не вижу, — ответил парень, но, не получив ответа, уловил движение сзади. В салон село какое-то дурнопахнущее чудовище. -Кто ты?! — проорал блондин. -Э-этт-о й-я, — заикаясь, ответила брюнетка. -Маринетт, что с тобой?! — в голосе парня послышалось неприкрытое удивление и… испуг?.. -Потом, всё потом, — уставшим голосом ответила девушка. Машина тронулась с места. В особняке Агрестов девушку отмыли и накормили. Адриан даже обнял её и на руках донёс до кровати, так как сил у Маринетт больше не было ни на что. Сам Агрест сел на диван и включил телевизор просто для шума, дающего уверенность, что ты не один. Да и чтобы Маринетт, если проснётся, не смогла подслушать ИХ разговор. Чёрный квами вылетел из рубашки без приглашения. -Что, продолжаешь дурить девчонке голову? — пропел в своей шутливой манере Плагг. -Почему дурить? — устало спросил Адриан. -Ну, ты ж её не любишь. Сам говорил, — продолжал давить квами. -Да, я люблю ЛедиБаг. Но она для меня теперь — НИКТО! — чуть ли не прокричал блондин. Но, поняв, что совсем рядом спит его одноклассница, враз заткнулся. -И что? Теперь будешь давить на чувства? Встречаться с ней через силу или, быть может, затащишь в постель, а потом кинешь? — с гадкой ухмылкой пропел чёрный кот. Сейчас парень больше всего хотел снова схватить котика и зашвырнуть его куда подальше, честное слово! Но он сдержался. -Если ты не заткнёшься, я повторю ту не слишком приятную для тебя процедуру врезания в стену, — сквозь сжатые зубы процедил Адриан. Плагг заткнулся. Он знал, что с подопечным лучше не шутить, особенно когда он в таком состоянии. -Я не знаю. — Видимо, Агрест остыл, ведь он просто схватил себя за волосы и начал с силой теребить их, будто хотел все вырвать. Чёрный квами осторожно подлетел к блондину и заглянул в его глаза. -Ты не один, — произёс он и тронул своей лапкой его щёку, убирая непрошенную слезу с лица парня. Квами не просто бездушное существо. Каждый из них имеет удивительную особенность — чувствовать все те переживания, страдания, что сейчас испытывает его подопечный. И сейчас Адриан чувствовал боль. Но не физическую, а душевную. Каждой своей клеточкой Плагг понимал, что Адриан всё больше и больше распадается на кусочки, будто стеклянная ваза, которую уронили. Вот стояла она спокойненько себе на окошке, блестела на солнышке. До некоторого времени. А время то пришло, когда одна очень красивая и добрая девушка поставила в эту вазу свой цветок. Этот цветок был прекрасен: своими яркими цветами он радовал каждого, кто смотрел на него. К его лепесткам, обладающих матовым покрытием, хотелось прикасаться снова и снова. Его стебель был гладок и чист. Так и жили ваза и цветок. Каждый дополнял другого: цветок придавал вазе жизнь, а ваза была отличным аксессуаром для цветка. И всё вроде бы чудесно, но вот в один миг стебель начал покрываться шипами, они становились всё больше и острее. Вазе было больно, она перестала блистать на солнце, красуясь собой. Ветер начал поддакивать её решению. Он буквально пел: «Ты — ничтожество! Тебе нет места на этом свете! Ты должен исчезнуть, упасть с этой крыши или применить на себе Котоклизм, чтобы я мог развеять твой прах по всему миру. Чтобы все, кто любят тебя, смогли прикоснуться к твоему телу. Пусть неживому. Пусть в образе пыли. Но чтобы смогли.» Ей было больно, хотя. вазам же не бывает больно? Как и Котам, наверное… В один миг ей надоело. Она просто сказала: «Зачем все эти нежности, полунамёки, полупризнания, если ты меня не любишь?! Если ты меня не любишь, то я тоже нет! Перестань лезть ко мне!» Цветок ничего не понял. Ваза продолжила: «Ты знаешь, что я люблю тебя. Зачем так играть на чувствах?! И вообще, раз ты меня отвергла, теперь мы просто напарники! Ничего лишнего!» С этими словами, не дожидаясь ответа, ваза покачнулась и упала с окна, разбившись вдребезги. Её прозрачные осколки разлетелись по всей поверхности пола, вода разлилась, но… цветок не исчез. Его просто придавило одним крупным осколком. Теперь перед глазами предстала картина: разбитая ваза, вода, уже почти испарившаяся под воздействием яркого солнца, играющего со стеклянными частичками и цветок, который придавил к полу кусок вазы, не разбившийся, как все остальные. Мы можем перенести эту иллюстрацию на отношения. Ваза, как вы, наверное, поняли — это Адриан и СуперКот в одном лице. Девушка, поставившая цветок в вазу — ЛедиБаг (но не Маринетт) Цветок — это любовь. Вода — это жизнь и радость, присутствующие в ней. А солнце — это судьба. Адриан был разбит. Он сам разбил себя на осколки. Нет, не он сам. Его Леди ЛедиБаг разбила его. Агрест был подавлен. Он не знал, что делать. Хотелось просто кричать на весь мир: «За что мне это? За что?!» Хотелось зарыться в подушки и одела, чтобы было теплее. Хотелось улететь на другой остров, чтобы не разбиваться вновь. Хотелось быть с ЛедиБаг. От этой мысли Агрест застонал ещё сильнее. Плагг просто не знал, что предпринять, поэтому просто ещё раз погладил парня по щеке, подбадривая, и улёгся рядом. Так они и лежали, глядя глаза-в-глаза. -Мне больно, Плагг. Я люблю её, но… она меня не любит, — прошептал он, но квами не ответил. Он просто быстро положил вместо себя (как только смог?) плюшевого кота, а сам нырнул за диван. -Я люблю тебя, — послышалось сзади. Кажется, голос показался ему знакомым… неужели это Его Леди?.. Он не стал поднимать взгляд и разочаровываться ещё больше. Он так и лежал, уткнувшись лицом в подушку. Ему, вернее, ей, надоело ждать, и она подошла ближе. Вот она села рядом на диван и, поколебавшись минуту, легла рядом. Она лежала так близко и была в шаге доступности, и какая-то звериная похоть заставляла откликнуться на её зов, но… Агрест не мог. Он любил лишь ЛедиБаг и не мог полюбить ещё кого-то. Эта боль пронизывала его изнутри, не давая возможности уйти куда-то. Словно он был проколот осиновым колом, и каждое его движение отдавалость жуткой болью во всём теле. Она обняла его рукой, прижавшись ещё сильнее и уткнулась в его грудь лицом. Так они и лежали, Маринетт и Адриан. Время близилось к рассвету, но никто из них не спал. Каждый даже ни о чём не думал. Они просто лежали и наслаждались моментом, проведённым вместе. Адриану казалось, что Маринетт будто собирает его по кусочкам. С ней становится тепло, уютно и так… спокойно? Хочется лежать с ней всё больше и дольше, она как лекарство от всех болезней — со всем справится. Но нельзя. Он же любит ЛедиБаг. Хотя… Хватит меня преследовать. Ты мне НИКТО! Можешь расчитывать на мою помощь, но на отношения — НЕТ! Почему бы нет?.. Утром девушка встала и отправилась на кухню. Она всегда готовила очень вкусные завтраки. Сегодня Агрест увидел на столе круассаны с творожным кремом и вкуснейший кофе. Детство в пекарне сказалось на её кулинарном таланте. После завтрака Мари вспомнила, что она всё ещё является ЛедиБаг и личные отношения — последнее, о чём нужно сейчас думать. Быстро сославшись на дела, она поднялась на чердак со своей сумкой. Агрест тоже куда-то отправился, поэтому переживать, что она может быть поймана за занятием героини Парижа, её никто не мог. Поднявшись на самый верх, она заметила, что на чердаке очень много книг. Обычно эта часть дома используется как барахолка, но у Агрестов — это уютная библиотека. Расположившись у низкого столика под окном, она достала из рюкзачка красный шар. Та вторая подсказка, разгадать которую не было времени. Девушка обратила внимание, что на самом шаре были выведены буквы — ЩЕ. Брюнетка записала их в блокнот. Казалось, они значат что-то важное. На этот момент у неё были сочетания: КЛА и ЩЕ. Мари, не мешкая, лопнула шар иглой, и он сдулся в этот же миг. Внутри него оказалась какая-то бумажка. Как бы хотелось, чтобы это была записка о том, как прекратить этот кошмар! Это и вправду оказалась записка, но совершенно другого содержания. Всё тем же корявым почерком было выведено: «ТЕПЛО РОЖДАЕТСЯ В ДУХОВКЕ. ГДЕ РОЖДАЕТСЯ ХОЛОД?» -Что за ерунда? — сказала она вслух и начала думать. — если тепло в духовке, то холод где-то на кухне. Если холод на кухне, то это холодильник. ХОЛОДИЛЬНИК! — вскрикнула девушка и побежала по лестнице на кухню. Открыв морозилку, она вскрикнула от неожиданности и ужаса: прямо в ящике, рядом с зеленью, лежала отрезанная до локтя с кровью рука, кисть которой сжимала какую-то старую книгу. Захлопнув морозилку, она решила дождаться появления Адриана. «Но тогда он поймёт, что я — ЛедиБаг!» — и, переборов омерзение, взяла эту руку (разумеется, надев перчатки) и кинула её на стол. Она была настолько противна, что хотелось выкинуть её куда-нибудь подальше, но долг героини обязывает раскрыть ладонь и взять книгу из этой жуткой кисти. Осторожно, по одному пальчику, книга была освобождена, но в момент, когда Мари уже решила взять её, рука содрогнулась. Девушка не сдержала крик. Она не просто крикнула, что-то типо: «Ой», — а заорала долго и громко. Её ор не остался незамеченным, на него прибежал Адриан. Услышав топот ног, она поняла, что наделала, и быстро спихнула книгу в рюкзак, оставив руку на столе. -Что случилось? — в дверь ворвался перепуганный парень.-О, Господи, — произнёс он, когда увидел руку. Его лицо побледнело, но он, как настоящий мужчина, взял себя в руки и, брезгливо взяв конечность, понёс её куда-то на улицу. Схватив рюкзак, Мари побежала на чердак. Судорожно открыв книгу, она начала листать её. Наконец, на одной из страниц, она нашла выделенные буквы, из которых сложило два слова: «Четверг Лувр» Значит, в четверг надо быть у Лувра. Возьмём на заметку. Ну, а теперь, когда до четверга ещё два дня, можно заняться своими делами.

***

Адриан вышел на улицу. После завтрака с Маринетт у него осталось приятное послевкусие как от еды, так и от ночи. Хоть они ничего и не делали, просто лежали вместе. Это тоже создаёт свою атмосферу тепла и уюта. Пока Адриан смотрел на мрачное небо (впрочем, оно уже два года не меняло свой цвет), ему пришло сообщение на телефон: «В 15.00 у Эйфелевой башни. Неси деньги. Я знаю, кто такая ЛедиБаг» Сказать, что это сообщение озадачило Адриана, ничего не сказать, но он решил сходить. Когда блондин вернулся в дом, его сердце пронзил душераздирающий вопль. Кинувшись на кухню, он застал Маринетт и руку, лежащую на столе. «Она что, себе отрубила конечность? Она идиотка!!!» — думал он. Но детальный осмотр девушки показал, что это какая-то чужая рука. «Тогда что же она орёт?» — думалось парню. Но, взяв себя в руки и переборов омерзение, он взял конечность и понёс на улицу. Выкинув ту в контейнер для мусора, блондин пошёл в гараж. До разговора остался час, и Адриан решил выдвигаться. Доехав до Эйфелевой башни, парень выключил двигатель и стал ждать, но гость не стал опаздывать. Ровно в три часа синевласый сел в машину Адриана и, не мешкая, протянул листочек с написанной суммой денег за столь ценную информацию. Блондин лишь кивнул и, отсчитав ровно столько, протянул парню. На всякий случай Агрест закрыл все двери в машине, но это оказалось не обязательным, ведь синевласый сказал: -ЛедиБаг — это Маринетт Дюпен-Чен.