Когда мы остаёмся одни

Самостоятельная жизнь Маринетт началась не слишком — то и хорошо. Всё её мечты и стереотипы были разрушены в один вечер. Девушка долго боролась с собой, когда создавала свой образ на выпускной. Платье, туфли, причёска, макияж, маникюр… Столько нужно всего было продумать! Все девушки её класса начинали готовиться ещё зимой, изматывая себя на тренажёрах и просиживая часы в салонах красоты, чтобы в самый, наверное, главный их вечер жизни выглядеть безупречно. Маринетт не требовалось всего этого. Да и брюнетка, даже не будь она супергероиней, не стала бы ходить в эти заведения. Нет, не лень ею двигала. Ею двигало финансовое положение родителей. Этот фактор всегда давил на девушку просто с потрясающей силой. Конечно, назвать Дюпен-Чен нищебродами было нельзя, всё-таки как-никак свой бизнес. Но он, в отличие от других, требовал затрат примерно столько же, сколько и отдавал. Закупка продуктов была практически еженедельная, ведь продукты общепита не могут быть с вышедшим сроком годности, да и сам режим дня был не самым удачным. Пекарня открывалась в восемь утра, завлекая ранних прохожих своими чудесными ароматами, а ароматы эти создавали свежеиспечённые булочки, которые должны быть к этому времени готовыми. Сабина и Том вставали в пять утра и спускались на нижние этажи, чтобы начать новый день и дарить парижанам вкусный завтрак, ведь многие приходили с утра пораньше, чтобы дома на столе лежали эти шедевры, которые вскоре будут съедены. Но парижане любили эту пекарню не только из-за вкусной выпечки, но и из-за доступных цен. Плата была настолько невелика, что семье Дюпенов не приходилось шиковать. Из-за этого Маринетт не могла позволить себе все те блага, которые усиленно посещают все её одноклассницы, практически забывая о том, что в школу-то ходить всё-таки надо. Будущий выпускной будоражил не только девушек, но и парней. Все из них посещали тренажёрный зал, развивая своё тело, вдобавок получая приятный бонус — кубики пресса и бицепсы. Все, кроме Адриана. Оно и понятно. Зачем ему посещать какие-то там залы, да ещё и платить за это деньги, если у него все необходимые условия есть дома? Да если даже бы их не было, Габриэль не разрешил бы сыну посещать подобные заведения. Всё-таки Агрест-младший рекламировал одежду для подростков, а какие бицепсы у подростков? Действительно. Хорошие фотографии, которые в скором (пусть даже и не скором) времени уйдут, не стоят этого, тело Адриана останется ненакаченным. Но всё-же мышцы у Агреста проявлялись, сказывались физические нагрузки. Но какие именно — никто кроме самого Адриана не знал. Многие фитнес-тренеры пытались выведать у парня секрет, но не мог же Агрест прямо сказать:"Секрета нет, просто я — Кот Нуар. Молча завидуйте моей удаче и продолжайте пыхтеть на тренажёрах», — рассмеявшись на камеру злобным смехом. Нет. Это не поступок Агреста. Поэтому он просто продолжал пожимать плечами, списывая успехи на наследственность и ежедневные занятия спортом, тем самым мотивируя других людей вести ЗОЖ. Впрочем, не Маринетт судить о внешности милого ей одноклассника, ведь в школе он не показывался ещё с ноября. Перед этим он просто ушёл, попрощавшись с каждым на обычной дружеской ноте, выделяя, наверное, лишь Нино, который являлся его лучшим другом. А на следующий день не пришёл, лишь прислав СМС: «Скажите Кэлин Бюстье, что я не приду.» И с тех пор Адриан не появлялся ни разу. Сказать, что Маринетт было больно — ничего не сказать. Её сердце буквально разрывалось от обиды и горечи, что она испытывала. Пусть Адриан и не обращал на девушку должного внимания, но она хотя бы могла видеть его каждый день. Каждый день могла любоваться его безупречным обликом. Каждый день могла наслаждаться его мягким, бархатистым, чуть басовым голосом, который сводил с ума. Каждый день могла смотреть в его зелёные глубокие глаза. Каждый новый день дарил возможность стать ближе к парню мечты, но она просто не пользовалась этим, наивно надеясь, что у неё будет ещё куча таких дней. Но, увы, она жестоко просчиталась. Именно поэтому сейчас каждый день она надевала свою наивно-счастливую маску и, натянув улыбку, шла в школу. Никто не знал и даже не догадывался о том, что у неё в душе. А в душе у брюнетки дул ветер. Просто дул страшной силы ветер, насквозь пролетающий через разодранное в клочья сердце. Первое время девушка очень болезненно переносила отсутствие Адриана. Эта боль обычно вырывалась наружу в виде слёз в подушку. Каждую ночь Мари снимала макияж, одежду и свою наигранно-счастливую маску. Открывалась настоящая Маринетт: с чёрными точками на носу, покраснениями на лбу и слезами на глазах. Быстро пожелав родителям спокойной ночи, она бежала в кровать и слёзная пелена закрывала её глаза из-за невозможной боли. Будто слёзы-это кровь. Кровь души, которая грубо была разодрана на куски. Будто какой-то зверь прошёл по этому нежному органу, исцарапав его своими огромными острыми когтями и, истоптав всё, ушёл. Слёзы капали безудержно, девушка не могла их контролировать. Она просто лежала, свернувшись калачиком, считая, что так защитится от всего плохого, что окружает её сейчас, и просто плакала, не сумев сдержать свои чувства. Впрочем-то сдерживать она их умела. Иначе как объяснить её довольно-таки правдоподобную маску?.. Когда прилив грусти отпускает, наступает прилив ярости. Обычно он выражается словами: «Тикки, трансформация!» — и бешеными скачками по Парижу. Маринетт требовалось выплеснуть всю злость на Адриана, который не ходит в школу, на тупую себя, которая не может и на что повлиять, на Алью, которая таки упорно лезет под маску, пытаясь разоблачить «счастливую» брюнетку, на Хлою, которая провела с Адрианом детство, на Мадам Менделееву, которая вечно орёт на неё на уроках, когда та отвлекается и на миг опускает свою маску, на всех! Хотелось накричать на рассвет. «Зачем ты пришёл? Зачем?!» — в сердце кричала Леди, когда ярко-красные, бледно-жёлтые и нежно-розовые оттенки света неспешно разливались по ночному небу родного города, вытесняя ночную мглу, которая должна уступить место новому дню, который снова будет больно жалить чувства Маринетт, оставляя Адриана дома. Весь год так. Лишь в один день произошло неповторимое. Битв со злодеями не было давно, актуальность героев падала. Если же ЛедиБаг выходила на патруль только из-за того, что ей надо выплеснуть всю обиду, то СуперКот не появлялся очень давно. Но в один вечер, который ЛедиБаг встречала на крыше какого-то дома, к ней сзади кто-то подошёл. Впрочем, сомнений не было, это был именно СуперКот. Он неспешно подошёл и мягко обнял за плечи со спины, непринуждённо привлекая к себе. Сил сопротивляться не было, да и сил быстро нацепить на себя маску счастья тоже не было. Девушка на этот раз не расчитала силы и сильно вымоталась, поэтому она просто сидела, свесив ноги с крыши и смотрела на закат, заливавшийся над городом. Часов восемь, наверное. Надо возвращаться домой, иначе родители начнут допрос, где была, с кем была, что делала и всё такое. Но ЛедиБаг не торопилась. Она всё так же сидела с опущенными плечами, свесив ноги с крыши двенадцатиэтажного дома. Напарник перестал прижимать девушку со спины и опустился рядом, так же свесив ноги. Оба понимали, что одно неловкое движение может стоить им жизни, но всё-же. Нуар притянул к себе за плечи Леди, мягко заключая их объятия. Ему тоже было нелегко в этот момент. Когда отец запретил ему выходить из дома, Адриан сильно расстроился, ведь теперь по всей его комнате стояли камеры и Габриэль мог следить за каждым движением сына. Он словно был подопытным кроликом в клетке. Но большую обиду Агрест-младший испытывал не от того, что теперь не сможет ходить в школу и даже просто выходить на улицу, а из-за того, что не сможет видеть свою Леди. Каждую ночь Адриан лежал на кровати, тупо уткнувшись в фотографию ЛедиБаг. Он, в отличие от Маринетт, не нацеплял каждый день маску, не испытывал ровно никаких чувств. Он чувствовал лишь пустоту, желая быстрее заполнить её. Сегодня Адриан решился на отчаянный шаг: он вышел из своей комнаты и пошёл в кабинет к отцу. Зайдя в кабинет, он застал отца, стоящим перед абстрактным портретом Эмили со своим обычным безразличным выражением лица. -Я хочу выйти на улицу и снова ходить в школу! — заявил Агрест-младший с порога. -Нет, — просто ответил Габриэль. -Но почему? Почему я не могу быть обычным человеком, имеющим друзей, посещающим школу, гуляющим на улице? Мне надоела твоя опека! ОТСТАНЬ НАКОНЕЦ ОТ МЕНЯ! Если ты мне не разрешишь выйти, я сбегу! — заявил Адриан. -Нет, — всё с тем же выражением лица ответил Агрест-старший. -Хорошо, отец, — сказал блондин и вышел из кабинета. Но вместо того, чтобы вернуться в комнату, он пошёл в туалет на первом этаже, запер дверь изнутри и, спешно открыв окно, выпрыгнул во внутренний двор и побежал со всех ног. Агресту младшему удалось убежать от дома достаточно далеко, пока Габриэль не обнаружил распахнутое в туалете окно. Связав его, гневную реплику сына и его же пропажу он понял, что Адриан сбежал. Поиски начались в тот же момент, но Адриана, фактически, в городе уже не было, ведь добежав до метро блондин спешно проговорил: «Плагг, когти». Облачившись в супергеройский костюм он почувствовал себя увереннее. Адриан скрывался весь день, благо, не используя «Котоклизм», он мог продержаться в костюме до трёх дней. Вечером супергерой решил прошвырнуться по крышам, вновь ощутить то забытое чувство свободы и власти над городом. Пролетая над очередной крышей, он резко повернул голову и из-за этого чуть не врезался в стену следующего более высокого дома. Но это того стоило, ведь Нуар заметил то, что желал увидеть более всего на свете — он увидел ЛедиБаг. Быстро приблизившись к ней, он уже было решил съязвить, как обычно, но уловил её настроение, явно не подходящее для сарказма или просто шуток. Ему показалось, или ЛедиБаг плачет?.. Нуар мягко подошёл и обнял девушку со спины, прижавшись своей грудью к её спине. Его лицо очутилось в её волосах, теперь парень мог вдыхать запах её шампуня и еле слышный запах духов. Леди смотрела на закат, но не находила его красивым, хотя сам Нуар считал это явление природы на данный момент самым прекрасным. Скоро огненный диск солнца зайдёт за горизонт, опустив город во мрак. На небе зажгутся миллиарды звёзд, освещая путь заблудившимся странникам. Леди и Кот останутся под покровом ночи совершенно одни, а пока небо всё ещё было озарено ярко-красными, бледно-жёлтыми и нежно-розовыми оттенками заходящего солнца. Удивительное зрелище, особенно когда ты сидишь на крыше со своей возлюбленной. В этот момент все должны быть счастливы и нежны друг с другом, но сейчас в воздухе между этими двумя витала такая горечь и печаль, что не хотелось ни шутить, ни смеяться. Даже целовать свою Леди не хотелось, чего не наблюдалось за Нуаром ни разу за время их совместной работы. Наконец Кот отпустил девушку, но только лишь для того, чтобы сесть не позади, а рядом. Снова притянув девушку к себе, Нуар смотрел на огненное небо, которое вот-вот должно уступить непроглядной черноте. По щеке Кота скатилась одинокая скупая слеза. Реакция ЛедиБаг не заставила себя ждать. По её щекам тоже полились слёзы. Они оба устали от недомолвок и обстоятельств, высасывающих, словно вампиры кровь, из них все силы. Маринетт была зависима Адрианом. Адриан был зависим ЛедиБаг. ЛедиБаг была зависима Адрианом. СуперКот был зависим ЛедиБаг. И ни один из них не получал того, чего желал. Наконец Баг лишь уткнулась в грудь напарника лицом и полностью погрузилась в его объятия. Отодвинувшись от края, блондин прижимал к себе девушку, нервно всхлипывающую в его объятиях. По щёкам Нуара тоже иногда скатывались слёзы. Им это было нужно. Выплакать свою боль, поделиться страданиями. Так они сидели долго, не говоря ни слова. Наконец, Баг отстранилась от напарника, на мгновение показав ему своё распухшее от слёз лицо. Она шепнула: «Спасибо», — и умчалась, оставив парня одного. Теперь-то он мог не сдерживать свои чувства. И он просто разрыдался. Свернувшись калачиком, он просто рыдал, как маленький ребёнок. Хотя, нет. Маленькие дети не знают такого душераздирающего чувства. Вот сейчас у него в руках была та, за которую он готов отдать жизнь. А затем она ушла. И словно из сущности выдернули кусок чего-то важного, жизненно-необходимого. Из глаз капали слёзы, словно кровь. Кровь души, которая грубо была разодрана на куски. Будто какой-то зверь прошёл по этому нежному органу, исцарапав его своими огромными острыми когтями и, истоптав всё, ушёл. Слёзы капали безудержно, парень не мог их контролировать. Он просто лежал, свернувшись калачиком, считая, что так защитится от всего плохого, что окружает его сейчас, и просто плакал, не сумев сдержать свои чувства. Прошептав: «Плагг, детрансформация», — он превратился обратно в Адриана, которого вскоре нашли и доставили домой. Там он получил строгий выговор и трёхчасовую лекцию на тему его поведения от отца. И всё вернулось в прежнее русло. Маринетт пошла в школу, Адриан остался дома. Вечерами Мари работала над платьем, которое будет шить сама по некоторым причинам. Всё-таки она собирается становиться дизайнером одежды и в момент, когда она сама сошьёт платье, она потренируется и создаст неповторимый образ, подчёркивающий именно её достоинства. Ну и просто потому, что у родителей банально не было денег на достойное платье. С тех пор ЛедиБаг не появлялась в городе, ровно как и Кот Нуар. Наконец, пришло время выпускного бала. Самого главного вечера в жизни школьников, начало их самостоятельной жизни. Но самостоятельная жизнь Маринетт началась не слишком — то и хорошо. Всё её мечты и стереотипы были разрушены в один вечер. Адриан пришёл на этот бал, под сопровождением громких аплодисментов и многочисленных одобрительных выкриков. На самом же балу Маринетт решила не упускать свой, возможно, последний шанс.