Pasito a pasito, suave suavecito Nos vamos pegando, poquito a poquito <…> Des-pa-cito.*
***
— Рыжий! — Придурок! — Рыжий! — Да ёб твою мать! — обиженно вскрикнул Атлетико и пару раз нервно пропустил между пальцев огненные пряди. Действительно, с каких пор цвет волос является оскорблением? «Индеец» так задыхался своим негодованием, что на мгновение потерял бдительность, и Реал тут же втолкнул его в полутёмную каморку, о существовании которой Атлети даже не подозревал. Вау, в этой стене вообще есть дверь?.. — Ну, чего? — сливочный остановился напротив, с обыкновенным надменным видом скрестив руки на груди. Золочёные пуговицы его пиджака тускло поблескивали в почти не проникающих сюда поредевших лучах солнца. Опять он оделся, как на парад, вот чёрт. — Чего «чего»? — Атлетико хмуро зыркнул на одноклассника, поправляя рукав темно-коричневого кардигана, порядком растянутого из-за постоянных стычек и из-за того, что Атлетико слишком часто хватали за грудки́. Слабый свет из окна игрался с копной ярко-рыжих прядей на голове юноши. — Это ты меня сюда притащил. Чё надо? Колчонеро вздёрнул подбородок, в упор глядя на Реал. Едко-голубые глаза смотрели смело, с этаким вызывающим прищуром, отчего сливочному даже показалось, что Атлети его передразнивает. Поэтому блондин предпочёл отвести взгляд от оппонента и скучающе уставился на ряды сваленных вдоль стены старых ученических парт. — Ну вот что ты сегодня сделал?.. — покосился он, едва скользнув по Атлетико взглядом. — Ну-ка, что? Сливочный измученно вздохнул. — Выставил дураком перед всем классом… — Так ты и есть, — буркнул колчонеро, на мгновение встречаясь взглядом с блондином. Реал поджал губы, но ничего не ответил. — …закинул мои бутсы на шкаф, пока я был в ду́ше… Атлетико насмешливо загибал пальцы и кивал головой. «Невыносимый придурок», — мелькнуло в голове у бланкос, и в этот же момент почему-то начало тяжелеть в груди. — …и вылил клей в мой чай. — Это было случайно. — Ага. — Я даже извинился. — Извинился и вылил пол тюбика. Не могу представить себе ничего более случайного. «Индеец» пожал плечами, пытаясь подавить смешок, но самодовольно вздёрнутые вверх уголки губ выдавали его с головой. Какой он раздражающий, наглый, безрассудный, невозможный просто до колик в животе и маниакального желания бить его головой обо что-то твёрдое. Так, чтобы сжимать в кулаке рыжие патлы и слышать, как Атлетико грязно ругается по-испански. Так, чтобы ему обязательно было больно, чтобы погасить фейерверки лукавых искр в голубых глазах и наконец-то увидеть в них что-то другое. Реал, нервничая, с лёгким хрустом согнул и разогнул тонкие пальцы. — Как ты меня заебал сегодня! — честно признался он. — Хватит делать мне комплименты, — улыбнулся Атлетико. — А я серьёзно. Ты думаешь, тебе всё сойдёт с рук? — больше нет сил смотреть на его ухмыляющуюся рожу. А Атлетико, видимо, решивший, что лучшая защита — это нападение, нахохлился как встрёпанный воробей и выбросил вперёд руки со сжатыми в кулаки пальцами: — На! Вяжи! Сдаюсь с поличными! Это было опрометчиво. Пиздец как опрометчиво. Потому что прежде чем «индеец» успел что-либо сообразить, Реал крепко вонзился ногтями в нежную кожу запястьев и накрепко сцепил руки Атлетико за его спиной. Один-ноль. Их животы были плотно прижаты друг к другу, так что парни ощущали тяжёлое дыхание оппонента где-то у поясницы. Более высокий Реал нависал над колчонеро, а тот смотрел на него огромными глазами загнанного зверя, на радужке которых металось суматошное желание не отдавать свою свободу так просто. Атлети выглядел, как пойманный за руку ярмарочный вор, которого тащат в участок, а он упирается до последнего и кричит, что ничего не делал, и вообще он честный человек. Именно таким Атлетико и был. Именно поэтому Реалу так нравилось подчинять его — хотя бы на эти несколько секунд, когда рохибланкос теряется настолько, что даже не пытается вырваться. Только этот молчаливый протест и беспорядочная феерия замешательства во взгляде. Сливочный просто упивался зрелищем, так что в глазах мутнело и он, кажется, уже не видел ничего кроме дикой россыпи веснушек на ненавистном лице. Зато первый тайм проходил с полным его преимуществом. Если бы они играли футбол то процент владения мячом был бы, скажем, восемьдесят на двадцать — Атлетико всё ещё старался держаться независимо, но сегодня просто не его день. Может, он даже понимал, что все сегодняшние его проказы в самом деле переходят рамки, но чёрта с два колчонеро бы признался. Вместо этого он старался как можно смелее смотреть вверх и чувствовал собственные кулаки, зажатые между стеной и поясницей. Реал даже не думал его отпускать. Блондин являл собой удивительную смесь хрупкой, изящной грации и одновременной несгибаемо жестокой силы, иногда почти граничащей с садизмом. Он выглядел невесомым, но, кажется, был сделан из блестящей стали. Для Атлетико это было что-то вроде morbo**, что пугало и тут же завораживало, заставляя лезть на рожон самым наглым образом. Напряжение трещало вокруг них в воздухе, готовое взорваться в любой момент подобно пороховой бочке. Атлетико, сам того не осознавая, поднёс к конструкции невидимую спичку. — Слушай, какого чёрта ты пытаешься установить мне границы? Я делаю, что хочу, — выплюнул он и тут же замолк, придавленный чужим телом. Реал просто схватил колчонеро и без всякой жалости накрыл его губы своими, крепко впечатав парня лопатками в стену. Господи, как он устал слушать его бесконечный трёп…Ven, prueba de mi boca para ver cómo te sabe***
Атлетико смазанно ухмыльнулся безумно мягкими, заранее искусанными губами, которые ещё горчили выкуренной за школой сигаретой. Реал выедал их с особой жадностью, отчаянно прижимая к себе рыжеволосого мальчишку. Это было истинно по-испански горячо и завораживающе, как будто сплетались в своей замысловатой борьбе не юноши, а две великие силы, падающие в объятиях друг друга в пропасть. Это было неправильно, но так чертовски красиво, как если бы слились воедино все фантазии шестнадцатилетнего парня. Реал отстранился и, глядя прямо в глаза, с немыслимой, полубезумной горячностью продиктовал: — Тогда я тоже делаю, что хочу.