***
Уже на следующий день ребята получили вести из Хогвартса о состоянии Чжоу. После того происшествия было решено отправить её в больницу Св. Мунго, чтобы более опытные целители занялись её состоянием. Проклятье распространилось на все тело, хотя раньше были задеты лишь руки. Дамблдор, при последней встрече с двойняшками, сказал, что вмешиваться в такие дела опасно. Но ведь Чжоу была их другом, как в такое можно не вмешаться? Рон и Дадли были полностью согласные с Дамблдором, потому что сейчас для неразлучных друзей могла существовать одна проблема — Малфой. Конечно, признать его между собой Пожирателем они не могли, в силу своих убеждений, но подозрения, учитывая ситуацию в Выручай комнате, остались. Гарри пытался убедить друзей, что проклятое ожерелье дал Чжоу именно Драко, и что он применил к ней Империус. Но на защиту слизеринца стала Эмма, сказав, что это просто невозможно. Ведь использование Непростительных заклятий такого уровня отслеживают. 7 января, когда все были за обедом, в дверь кто-то постучал. Это было странно, ведь дом Сириуса находится под заклятьем Доверия. Молли, держа наготове палочку, пошла, открывать дверь. Когда вернулась в столовую, позвала двойняшек. — Это к вам, — сказала женщина, — выйдете в коридор. Гермиона, расставляющая тарелки, была искренне удивлена. Гарри же, безо всяких сомнений пошёл в коридор, Гермионе ничего не оставалось, как последовать за ним. Каково же было их удивление, когда в прихожей они увидели самого Скрименджера — нового министра магии Великобритании. — Министр? — удивился Гарри. — Чему обязаны вашему визитом? — Нужно поговорить, наедине, — он кинул взгляд на стоящую в дверях Молли. Гермиона кивнула ей и женщина зашла в столовую, закрыв за собой дверь. — Ну? — Я знаю, что у вас сложный период, ведь в прошлом году столько плохого выпало на ваши головы… — Давайте сразу к делу, министр, — оборвал его Гарри. Руфус посмотрел на Гермиону, та была солидарна с братом, поэтому министру ничего не оставалось, как согласиться. — В общем, мне нужна ваша помощь и поддержка, — сказал мужчина. — Наша? — Вы же Избранные и имеете определённое влияние на современную молодёжь, да и взрослых вам удалось убедить в… — Ближе к делу, министр, — нетерпеливо сказал Гарри, — мы с Гермионой ничего не ели и убирали в доме. Имейте совесть. Слова Гарри произвели на министра впечатление, причём не самые лучшие. Пятый курс позволил Гарри с Гермионой понять, что на них всем наплевать, и не важно, сколько раз они остановят планы Волан-Де-Морта. Если Министерство не находит в этом всем выгоды для «безопасности», помогать не будет. Позицию Скрименджера можно понять уже исходя из того, что он принял на место советника Фаджа, и вернули Амбридж на её прежнюю должность. К сожалению, поступки верхних чинов полностью заставили разочароваться в руководстве. — Хорошо. Мы с вами понимаем все эти россказни полны домыслов… разговоры о пророчестве… о вашей избранности… «Так, — догадался Гарри, — вот мы и подобрались к настоящей причине появления Скримджера». «У него хватило наглости прийти с этим сюда?» — злобно откликнулась Гермиона. «Я страшно хочу его обломать» «Я тоже» — Я полагаю, Дамблдор обсуждал с вами все это? — Гарри с Гермионой замешкались, прикидывая, что лучше — соврать или не соврать. Они смотрели на маленькие, густо усеявшие клумбы следы гномов, на снежный покров, разворошенный там, где Фред изловил гнома, сидевшего теперь в балетной пачке на верхушке рождественской елки. И наконец, решил сказать правду… вернее, часть ее. — Да, был такой разговор. — И каково мнение Дамблдора? — Мне кажется… — Гермиона прошла вперед и встала перед братом. — Что это не ваше дело. — министр лишь улыбнулся. — Мисс Поттер, кажется, вы забыли, с кем разговариваете. — А вы, кажется, забываете, что мы с братом, В силу некоторых обстоятельств перестали верить кому-то из ваших кругов, не считая Грюма, мистера Уизли или нашего крестного. Если не хотите услышать ещё какую-то грубую фразу, говорите, как есть: зачем вы здесь? — Как бы там ни было, — продолжил министр, — суть в том, что для многих вы — символы надежды. Одна только мысль, что существуют волшебники, способные, а возможно даже и предназначенные судьбой для того, чтобы уничтожить Того-Кого-Нельзя-Называть… Что ж, такая мысль воодушевляет людей. И я поневоле чувствую, что, осознав это, вы могли бы счесть… э-э… едва ли не своим долгом сотрудничество с Министерством, оказание ему всевозможной поддержки. — На каком основании? — с усмешкой спросил Гарри, отодвинув сестру в сторону. — Разве нам оказывали поддержку? — Сейчас времена слишком сложные… — Министр! — грубее сказал Гарри. — Я думаю, что ваше Министерство забывает о том, что весь прошлый год мы с сестрой подвергались нападкам со всех сторон. Дошло до того, что в наш дом послали трех дементоров, чтобы мы не говорили лишнего. Сейчас же виновница всего этого работает на прежней должности. Мы спасли ваш зад от грубейшей ошибки, впутавшись, скажем так, в дела Министерства. Или вы уже забыли, кто не позволил Волан-Де-Морту заполучить Пророчество? — Оно было разбито. — Это лучше, нежели Волан-Де-Морт получил бы его, — сказал Гарри, — в той миссии погиб наш близкий друг. Да, он был болен лекантропией, но я хочу вам напомнить, что у него осталась беременная жена, которой через два месяца рожать. Где же вы были тогда? Где были ваши милые предложения о перемирие? Грели кресло министра? Да ещё и Фаджа помощником сделали. — Мистер Поттер… — Вам пора, — сказала Гермиона, — не надо портить праздник.***
Через несколько дней, студенты вернулись в Хогвартс. Миссис Уизли никогда так не переживала, как в день их отъезда. Во-первых, она пыталась выудить у двойняшек, о чем с ними разговаривал министр, а во-вторых, мистер Уизли пытался вернуть друзьям сына деньги, которые двойняшки дали им ещё в начале года. Джинни, которая была свидетелем всего этого, убедила родителей не делать глупостей, потому что в Хогвартсе им ничего не угрожает, а Гарри и Гермиона просто решили помочь. Уже когда ребята направлялись в сторону гостиной из кабинета МакГонагалл, встретили Невилла, который сразу их предупредил о смене пароля и что Полная Дама не совсем трезвая. Конечно, она любила выпить, но никто не ожидал, что всё так тяжко. — Трезвенность, — сказал Невилл. Полная дама открыла проход и гриффиндорцы зашли внутрь. Чемоданы, как всегда, были на месте, значит, волноваться не о чем было. Невилл сразу же достал лист пергамента с вестями от директора. — Сказал отдать лично в руки. — Спасибо, Невилл, — кивнул Гарри, забирая лист из рук одноклассника, — как провел каникулы? — Пойдёт. По крайней мере, бабушка больше не ест мой мозг по поводу выбора экзаменов для ЖАБА. С выбором профессии она со мной, наконец, согласилась. — Травология? — Да, — кивнул Невилл, — кстати, расписание уже висит. На листе от директора были написаны дата и время встречи, а также новый пароль — огурцовый отвар. Пароль довольно странный, но у Дамблдора всегда были причудливые требования к своим паролями, так что спорить было не за чем. Новое расписание действительно уже было известно, поэтому друзья начали дружно его переписывать. Гермиона надеялась, что Дина и Абигейл они с Роном не встретят, но не тут-то было. Эти два голубка выпорхнули из спальни Дина в приподнятом настроении. Видимо, после бурной встречи. — О, какие люди! — улыбнулась Абигейл, повиснув на плече Дина. — Мымра приехала. — Закрой фонтан, Абигейл, — огрызнулся Рон, — место свое забыла? Ты разговариваешь со старостой факультета. — Не надо, Рон, — шепнула Гермиона. — Надо! — И что же ты сделаешь, Уизли? — насмешливо спросил Дин. — Может быть она ещё и распутная женщ… БАХ! Дин не успел договорить фразу, как ему в нос прилетает кулак. Владельцем кулака был Гарри. Оскорбления в адрес сестры, несмотря на её отношение, он терпеть не собирался, особенно от такого бабника, как Томас. Абигейл пискнула и отстранилась, когда Дин пошатнулся и чуть было не упал на ковёр. В его глазах читался шок. Рон и Гермиона тоже опешили от такой реакции, но Гарри ещё не закончил. Он подошёл к Дину, поднял его за шкварняк и посмотрел в глаза. — Похоже, что ты забыл, как мы спасли твою задницу перед Амбридж, пожертвовав собой, — сказал Гарри, — или как Гермиона помогала тебе с экзаменами, или как Рон с заклинаниями. Кажется, что твои плотские потребности заменили мозг, или он вообще уже отсутствует. Я предупреждаю тебя в последний раз — закрой свой поганый рот или мне придётся тебе помочь. Гермиона держится молодцом, чтобы не врезать тебе, но моё терпение уже иссякло. Посмеешь сказать что-то в её адрес снова — тебя даже МакГонагалл не спасёт! — Гарри был настолько зол, что резко отталкивает Дина от себя, и тот сбивает с ног Симуса. — Что случилось? — Дин мозг потерял, — сказал Гарри, — помоги ему его найти, вдруг поумнеет. Остаток вечера ребята провели, дружно костеря министра магии, ибо все сошлись на том, что после всего пережитого Гарри и Гермионой в прошлом году по вине Министерства, просить у них помощи — просто наглость с их стороны. Новый семестр начался на следующее утро с приятного для шестикурсников сюрприза — кто-то приколол ночью к доске объявлений в гостиной большой лист, на котором было объявлено начало уроков по трансгрессии. Все радовались этому, как никогда раньше, потому что трансгрессия является основным транспортом для волшебников. Для Рона это была настоящая удача, так как он давно хотел научиться этому, а вот Гермиона неодобрительно посмотрела на друга. — Чему радуешься? Это же платно! Рон перестал радоваться. Ещё раз, взглянув на объявление, он увидел, что Гермиона была права — стоимость курса составляет двадцать галлеонов. Парень выпал. Дадли лишь нахмурился, понимая, что Рона нет таких денег, ему карманные дают лишь десять. Гермиона с надеждой посмотрела на брата. Тот лишь кивнул и незаметно дал что-то Рону. Рыжий обомлел — Гарри давал ему сорок галлеонов. — Ты… — Гермиона заткнула ему рот рукой, пока не успокоится. — Дают — бери. Бьют — беги. Мудрость у маглов такая есть — запомни, — сказала Гермиона, — для друзей нам ничего не жалко.***
Когда часы показали без десяти восемь, двойняшки поспешили в директорскую башню. В кабинете Дамблдора горели все лампы, на портретах тихо похрапывали в своих рамах прежние директора школы, Омут памяти стоял в полной готовности на столе. Ладони Дамблдора лежали по сторонам Омута, правая по-прежнему была черна, точно обугленная. Казалось, она нисколько не поправилась, и Гарри с Гермионой в сотый раз подумали, что могло причинить такое увечье, но спрашивать не стали, слишком было бы подозрительно. Дамблдор сказал уже, что со временем они об этом узнают, а кроме того, двойняшкам хотелось обсудить с ним другую тему. Но прежде чем Гарри успел заикнуться о Снейпе и Малфое, Дамблдор спросил: — Я слышал, что к вам приходил министр магии? — Да, — ответил Гарри. — Конечно, мы подозревали, что все так плохо, но не думали, что настолько, — сказала Гермиона с разочарованием, — он остался, не очень доволен. — И почему же? — спросил Дамблдор. — Потому что мы отказались дать интервью газете, что якобы принимаем активное участие в поисках Пожирателей смерти. — ответила Гермиона. — Неужели он действительно рассчитывал на то, что после пережитого в прошлом году, мы станем помогать Министерству? Особенно, когда там эта змея и Фадж. — Я не удивлён, что вы отказались, — сказал задумчиво Дамблдор, — Руфус более наглый, нежели Фадж — не забывайте об этом. При удобном случае он попытается надавить на вас. — Каким образом? — Министерство не изменилось нисколько, даже с приходом нового министра. Учитывая то что его помощником является Фадж, думаю, что Руфус, идя на крайние меры, рискнет использовать метод Амбридж. — Такой? — Гарри показал шрам на руке. Гермиона тоже. — Хуже. — И тут двойняшки поняли. — Он не дотронется до наших друзей! — До них, может быть, и нет. Ведь сейчас они все в Хогвартсе, не считая близнецов Уизли. А вот до семей — рукой подать. — Но вы же защитите их? — спросила Гермиона. Дамблдор посмотрел на неё. — Я сделаю все, что будет от меня зависеть, Гермиона. Особенно я позабочусь о вашей тёте, которая в отличие от остальных не сможет противостоять Министерству. Хотя… Министр разговаривал и со мной. Мой краткий ответ его тоже не устроил. Особенно, когда взамен я потребовал освободить Стэна. Но помните, что мы не вправе упиваться нашими неприятностями, мы должны продолжать борьбу. — Гарри с Гермионой кивнули. — Так Стэна на самом деле посадили в Азкабан… Как его вообще можно подозревать? Он же… Он… — Придурковатый, — подсказала брату Гермиона. — Да, придурковатый. Неужели… — На него указал Люциус. — Люциус? Его разве не освободили? — Куда там, — сказал Дамблдор, — его поймали с поличным в Отделе Тайн. Теперь ему не отвертеться. Притом, мысль о вашей помощи, принадлежит Фаджу. В последние дни на посту министра, когда он отчаянно цеплялся за власть, Фадж подумывал о встрече с вами, надеялся, что вы окажете ему поддержку. — Индюк тоже думал, — буркнула Гермиона, — ещё этому гаду помогать. Он же чуть не отчислил нас! — Вот и я ему это сказал. Тогда в моем кабинете, когда привели Хвоста, я отговорил Фаджа разговаривать с вами на иные темы, так как эффекта не возымеет. Слава Мерлину, он послушал мой совет. — Впервые за все время, — сказал Гарри, — профессор, можно с вами кое-чем поделиться? — Конечно. — Ещё до отъезда на площадь Гриммо, мы с Гермионой стали свидетелями разговора Малфоя и Снейпа… Гарри рассказал всё, что смог запомнить, даже упомянул Непреложный обет и миссию по убийству Дамблдора. Всё это время у директора было бесстрастное выражение лица. А когда Гарри закончил, мужчина лишь потрепал его по волосам. Дамблдор рассказал то, что двойняшки хотели знать о жизни Волан-Де-Морта до того, как он стал носить это имя. Оказывается, после встречи с на тот момент профессором Трансфигурации, Том отказался идти с Дамблдором в Косой переулок, предпочитая оставаться в одиночестве. Гарри и Гермиона не удивились этому, ведь Волан-Де-Морт всегда действовал и действует один. Уже, когда в школе начался новый учебный год, а вместе с ним явился в Хогвартс и Том Реддл, тихий мальчик, вставший в ожидании распределения в ряд с другими первокурсниками. Распределяющая шляпа, едва коснувшись головы Реддла, отправила его в Слизерин. Оказалось, что в этом же году, Реддл узнал, что прославленный основатель этого факультета умел разговаривать со змеями. Эта новость взволновала его и еще сильнее укрепила в нем ощущение собственной значимости. — Так значит, он уже с первого курса начал показывать клыки? — спросила Гермиона. — Да, — разочарованно ответил Дамблдор. — Он доверял вам? — спросил Гарри. — Едва ли, — ответил директор, — но, когда мне стало известно, что Том попытался применить неизвестное заклинание на однокурснице, я решил следить за ним. Том был не по годам умным и взрослым, поэтому старался избегать встреч со мной. Он не знал, что я владею окклюменцией, но догадывался, что я слежу за ним. — Значит, он уже тогда планировал что-то… — Маловероятно, но узнав о своей связи со Слизерином, Том изменился более чем. Конечно, преподаватели были им довольны, он успевал по всем предметам, особенно по Защите от Тёмных искусств. Со мной, даже если я звал его на разговор, Том был аккуратен. — То есть на его очарование вы не повелись? — Нет. Уже дальше, приходя с курса на курс, он собрал вокруг себя компанию преданных друзей. Я называю их так потому, что не могу подобрать более точного слова, хотя ни к кому из них Реддл не был особенно привязан. От этих учеников веяло каким-то мрачным обаянием. Компания была пестрая слабые мальчики, нуждавшиеся в защите, честолюбцы, стремившиеся к славе, и склонные к насилию люди, которым нужен был заводила, способный обучить их более изощренным формам жестокости. Насколько вы помните, лучше Волан-Де-Морта специалиста по пыткам не найти. — Гарри потёр шрам на левой руке. — То, что с вами сделала Амбридж — это мелочи по сравнению с тем, что может сделать озлобленный честолюбец. В общем, то были предшественники Пожирателей смерти и некоторые из них, покинув Хогвартс, как раз первыми таковыми и стали. — Уже тогда была подпольная организация? — спросила Гермиона. — Именно. Реддл держал их в ежовых рукавицах, так что ни в каких явных прегрешениях они замечены не были, хотя за семь проведенных ими в Хогвартсе лет случилось немало прескверных происшествий, которые, впрочем, надежно связать с ними не удалось. Самым серьезным стало открытие Тайной комнаты, приведшее к смерти девочки. Как ты знаешь, в этом преступлении ошибочно обвинили Хагрида. Вы же видели это в том дневнике? — Такое не забудется, — вздохнул Гарри, — и всё-таки, неужели вы не знали, на что он способен? — Гарри, это грубо! — Дамблдор лишь улыбнулся, а Гарри укоризненно посмотрел на сестру. — Предполагал, что натворить плохих дел успеет, но не подозревал, что после нашей встречи через 25 лет он так изменится. — Изменится? — Реддл пришёл в Хогвартс после окончания школы через 25 лет. Тогда я уже как три года был директором. Он просил отдать ему место профессора вашей любимой дисциплины. — ЗОТИ? — Да. Но я отказал ему. После этого ни один из приглашённых мною профессоров Защиты от Тёмных искусств дольше года не продержался. — А Квиррелл? Разве он… — Волан-Де-Морт был в нем, Гермиона, а проклятье на самого создателя не распространяется, — успокоил её Дамблдор. Дальше, уже в последующий час, двойняшки слушали рассказ Дамблдора о том, Что Реддл фанател своей родословной, а когда узнал, что отец никогда не учился в Хогвартсе, отверг свое имя, выбрав Волан-Де-Морт. Именно тогда у него возникла неприязнь ко всему, что связано с маглами, включая полукровок, которой и являлся сам. Он начал искать сведения о семье матери, ведь Марволо — не имя отца. Оказалось, что это имя отца мамы Волан-Де-Морта. Воспоминание, которое Гарри и Гермиона увидели — это жизнь Меропы Мракс. Это был настоящий ад, ведь Мраксы даже не отправляли детей в Хогвартс. Являясь последними потомками Слизерина, они боялись, что грязнокровки дурно будут влиять на сознание чистокровных. Симпатия дочери к маглу возмущала Марволо, и он грозился убить парня, если Меропа не одумается. Закончилось воспоминание, что Меропа сбежала вместе с Томом старшим, и Марволо проклял её. Вторым воспоминанием оказалась какая-то часть Слизнорта. Точнее их разговор с Томом после очередной вечерней трапезы в клубе Слизней. Хотя, если честно, двойняшки ничего не поняли, так как даже заданного Томом вопроса не было слышно. — Что это было? — удивилась Гермиона. — Я видела, как Реддл задавал Слизнорту вопрос, но никаких слов слышно не было. — Согласен. Какой смысл в этом воспоминании, когда ничего не ясно? — Что с ними не так? — спросила Гермиона. Дамблдор улыбнулся ей. — Да, с ними что-то не так. Эти воспоминания немного подправлены. — Подправлены? — одновременно спросили двойняшки. — Профессор Слизнорт успел поработать над собственной памятью. — Но зачем? — Думаю причина в том, что он стыдится этих воспоминаний, — ответил Дамблдор. — Он постарался переделать свою память и, чтобы предстать в более выгодном свете, затер те ее участки, которые не хочет мне показывать. Проделано это, как вы могли заметить, довольно топорно, но оно и к лучшему, поскольку доказывает, что подлинные воспоминания все еще целы, они лишь прикрыты переделками. И потому я в первый раз даю вам домашнее задание. — брат с сестрой переглянулись. — Вы должны уговорить профессора Слизнорта показать свои подлинные воспоминания — они, несомненно, станут для нас самым важным источником сведений. — Двойняшки посмотрели на Дамблдора во все глаза. — Но, простите, сэр, — сказал Гарри, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно уважительнее, — зачем вам мы? Вы же можете использовать легилименцию… или сыворотку правды… — С этим я поспорю, Гарри, — сказала Гермиона, — ты помнишь, как Слизнорт сказал профессору, где находится туалет в том доме? — Эмм… — Он прочёл его мысли, а значит, Слизнорт сам превосходный легилимент. Против него проникновение разума бесполезно. Да и Сыворотка правды вряд ли поможет. — Почему? — Он же зельевар, причём высшего порядка. Думаешь, он не отличит чай от того, в который добавлена сыворотка? — Твоя сестра права, Гарри. Именно поэтому я и затеял всё это. — Чтобы выудить подлинные воспоминания нашими руками? — Не именно вашими, но да. — Дамблдор встал с кресла и подошёл к камину. — Насколько мне известно, вы довольно часто посещали вечера Горация. — В ноябре только не были, разве что, — скривился Гарри. — Постарайтесь сделать так, чтобы понравится Слизнорту настолько, что у него не будет варианта, разве что отдать подлинные воспоминания. — Но что же могло быть в тех воспоминаниях, что Слизнорт их так стыдиться? — удивилась Гермиона. — О проклятье? — Хуже, мисс Поттер, хуже. Но мне нужно точно знать, что Гораций ответил Реддлу. Пожалуйста, постарайтесь это выяснить!***
Задача казалась настолько безумной, что двойняшки даже не знали, что можно с этим домашним заданием сделать. Конечно, Слизнорт благоволил им, тем более дети любимой ученицы Лили и все такое. Но как можно выудить воспоминания, которые даже Дамблдору не удалось добыть? С тяжкими мыслями брат с сестрой вернулись в гостиную. Там их ждали Дадли и Рон, как раз за выполнением домашнего задания. Эммы и Джинни, которые обычно были с ними, рядом не оказалось. — А где Эмма и Джинни? — удивился Гарри, садясь за свой доклад, который не закончил ещё. Гермиона села на пуфик рядом. — У Дадли спроси, — буркнул Рон. Дадли лишь вздохнул, а Гермиона укоризненно глянула на кузена. — Снова? — В этот раз я ничего не сказал обидного, — огрызнулся Эванс. — А что же тогда произошло? — Эмма накричала на меня. — Из-за чего? — Ну… — Говори! — Она призналась, что ей нравится Дадли, — сказал Рон. Гарри чуть было не выронил перо, а Гермиона открыла рот от изумления. Если честно, она не думала, что Эмме понравится кто-то из Хогвартса. Подруга считала, что здесь парни слегка неадекватные и оказалась частично права, когда столкнулась с пуффендуйцами и слизеринцами, да и с Дадли она особо не ладила. Но, чтобы Дадли ей нравился? Да ещё она призналась ему? Гермиона не могла поверить в услышанное. — Шутка? — Нет. Правда. — Тогда что ты ответил? — спросил Гарри. — А что я должен был ей сказать? Что она тоже мне нравится? Если я скажу, что наши чувства взаимны, то обману её. — Эмма тебе не нравится? — удивился Рон. — Она же симпатичная. — Дело не в этом, Рон! — возмутился Дадли. — Как я могу признаться ей в чувствах, когда в моем сердце другая?! — Дадли, прошло столько времени… — сказал Гарри. Дадли ударил рукой по столу. — Ты бы смог такое забыть? Выбросить из сердца ту, которую любил два с половиной года, а потом вы, наконец, начали встречаться? Смог бы?***
Да, вечер закончился у друзей печально, так как Дадли вновь расстроился из-за разговоров о новых отношениях. Гермиона, в отличие от Рона и Гарри, прекрасно понимала чувства кузена, ведь первую любовь невозможно забыть, особенно, когда она была взаимной. Это тяжело. После ухода Дадли, девушка попыталась всё объяснить Рону и Гарри, но те, как и ожидалось, не поняли её. Единственной проблемой, кроме отношений Дадли и Эммы оставалось домашнее задание Дамблдора, которое двойняшки не знали, как можно будет выполнить. Занятие со Слизнортом было единственной спасательной лодкой для них. Гарри надеялся, что Гермиона придумает что-нибудь, но девушка сама была в замешательстве и не представляла, как именно им поступить. Уже за завтраком Рон и Дадли присоединились к обсуждению, решая, чем можно помочь друзьям. Идей не было. Ноль. Пусто. Дырка от бублика. Помимо всего прочего, Гарри никак не мог забыть подслушанный разговор Малфоя и Снейпа, поэтому изредка поглядывая на слизеринский стол. Малфой о чем-то разговаривал со своими телохранителями и на удивление, тоже иногда просматривал на гриффиндорский стол. Но, к удивлению Гарри, Малфой смотрел Гермионе в спину. «Ты уверена, что он уже забыл?» «О чем ты?» «Тот ваш разговор о его чувствах. Ты уверена, что он спокойно отреагировал на то, что ты узнала правду?» «Почему ты вспомнил об этом?» «Повернись» Гермионе дважды повторять не надо было. Гриффиндорка резко поворачивается и сталкивается со взглядом слизеринского принца, который сразу же отвел его. Гермиона была удивлена, потому что не думала, что Малфой действительно испытывает к ней какие-то чувства. Ведь… Черт! Он же слизеринец, а она — гриффиндорка. Какая между ними может быть связь? «Ну, посмотрел, и что?» «Может, ты поговоришь с ним?» «Ты с дубу рухнул? О чем?» «Чтобы он не доставал» «Меня он достаёт» «Вот сам и разговаривай» Гарри лишь пихнул сестру под столом, и та запустила в него овсянкой. За столом чуть ли не бойня началась, которая быстро закончилась, потому что к столу подошла МакГонагалл и отчитала двойняшек, как следует. Гермиона посмотрела на стол слизеринцев и увидела, что Малфой действительно периодически смотрит на неё. Совет брата был дельным, но признавать этого не хотелось, поэтому, когда завтрак закончился и у них с Гарри были разные первые уроки, пошла к выходу быстрым шагом. Малфой, на удивление, шёл один, хотя раньше его спутниками были или Кребб с Гойлом, или Паркинсон, но сейчас он был один. — Малфой, стой! — позвала Гермиона. Слизеринец обернулся и, увидев гриффиндорку, кивнул ей в сторону коридора первого этажа. У них все равно Алхимия, так что на урок придётся идти одновременно. — Разговор есть. — Ну? — Ты что-то хочешь спросить? — У тебя? Зачем? — Ты просто постоянно сверлишь мою спину взглядом. Если есть, что сказать — говори. — Малфой закатил глаза. — Только честно говори, чтобы у меня не возникало никаких подозрений. — Поттер, у тебя паранойя, — и направился к кабинету, но у Гермионы был хороший козырь на него, поэтому девушка решила им воспользоваться во что бы ей не стоило. — Тогда зачем ты пытался чинить Исчезательный шкаф? — Малфой остановился. Студентов в этом коридоре было мало, так что поговорить можно было спокойно. Слова Гермионы заставили слизеринца поменять свое мнение и повернуться. В его глазах блеснули искры. — Теперь ты настроен на разговор? — Как ты узнала? — Не важно, — отмахнулась девушка, — ты лучше ответь спокойно на мой вопрос. — Почему я смотрю на тебя? — Да, — Гермиона поняла, что Малфой что-то хочет, поэтому улыбнулась, — не волнуйся, об этом никто не узнает. — Малфой подходит к Гермионе вплотную, чем искренне напугал девушку. Его лицо было так близко, что гриффиндорка не на шутку испугалась. — Ты прекрасно знаешь, почему. — Не знаю, — призналась Гермиона, — я не экстрасенс, чтобы знать всё. — А мне казалось, что ты явно дала понять, что это невозможно. — В смысле? — Малфой схватил девушку за запястье и с силой сжал. — Больно… — Больно? Ты не знаешь, что такое боль. — О чем ты вообще? — Малфой приблизился к её уху и прошептал: — Боль, это когда я вижу тебя с Уизли или ещё кем-то, мило беседующую. Больно, когда за тобой могут подсматривать, или вообще не обращать никакого внимания. Боль — это когда ты любишь человека, но понимаешь, что вы никогда не сможете быть вместе. Гермиона, поняв, о чем говорит Малфой, мгновенно покраснела. Внутри у неё все сжалось под таким давлением, что сердце упало глубоко в желудок. Вокруг все поплыло и Гермиона поняла, что Малфой пытается использовать принуждение невербально, чтобы она все забыла. Гермиона вовремя оборвала зрительный контакт. — Не надо! — возмутилась она. — Не используй на мне принуждение, все равно не сработает. — Я не хочу, чтобы ты помнила это. — Тебе станет легче, если я скажу, что мне все равно? — Нет. — Тогда, знай, что ты мне раньше тоже нравился. Но из-за твоих поступков чувства испарились. — Да? — Я не из тех, кто лжет о таком. Я рада, что ты испытываешь такие тёплые чувства ко мне. Но между нами действительно ничего не может быть. Лучше пойдём на урок.***
Гарри был «свидетелем» разговора Гермионы и Малфоя. Конечно, сестра пыталась скрыть, но из-за шока от услышанного дала брату возможность проникнуть в сознание. Признание Малфоя, хоть и не напрямую, заставило Гарри понять, что слизеринец в таком отчаянии, в каком не был никогда. Теперь было ясно, что с ним что-то случилось, и слова Гермионы о том, что в семье Малфоя не все так гладко, начинают подтверждаться. Оказывается, что Малфой может быть откровенным не только со слизеринцами (хотя это спорный вопрос), но и с теми, кого любит. Рон видел, что в коридоре Гермиона осталась с Малфоем наедине, поэтому просил Гарри послушать их разговор, но парень был слишком умным, чтобы сдавать сестру. Конечно, на Малфоя ему было плевать, но если Рон узнает, что Гермиона как-то общалась адекватно со слизеринским принцем, житья Гермионе уж точно не видать. — Гарри! — парень так задумался, что не сразу услышал чей-то голос. Повернувшись, он увидел бегущую к нему Полумну с письмом в руке. Гарри остановился на лестнице, чтобы дождаться девушку. — Привет. Что-то случилось? — Полумна протянула ему конверт. — Мне? — Да. МакГонагалл просила тебе передать. Говорит, что из Министерства. — Гарри еле смог понять, что вообще происходит. Письмо? Из Министерства? Как это возможно? Конечно, Гарри поблагодарил Полумну и решил отправиться на Заклинания, после окончания которых покажет письмо сестре, так как на конверте было написано лишь его ФИО.***
Заклинания прошли плодотворно. Флитвик заострил внимание на заданиях, которые могут попасться на экзамене ЖАБА в следующем году, так что практически всю лекцию Гарри писал, как бешеный, чтобы ничего не пропустить и все записать. Рон же, который посещал дополнительные занятия по Заклинаниям, не нуждался в конспектах, так как уже всё это прошёл. Впервые он был впереди своих друзей: Гермионы, Гарри и Дадли. Все-таки, когда занятие закончилось, Гарри поспешил найти сестру, так как разговор не требовал отлагательств, учитывая отправителя письма. Рон и Дадли еле успевали за ним по коридору, ведь руки заняты учебниками и тетрадями, которые не влазят в сумки. — Вон она! — сказал Рон, когда они, наконец, с Дадли нагнали Гарри. Гермиона шла по коридору в кабинет Слизнорта, где должен был проходить урок. — Герми! — когда её окликнули, Гермиона обернулась и остановилась, ожидая, когда друзья подойдут. — А Эмма где? — Сейчас подойдёт, — сказала Гермиона, — вы чего бежите, как на пожар? — Вот из-за чего, — Гарри поднял конверт и показал сестре. Присмотревшись, девушка не могла не заметить печать, которую никак не хотела бы видеть на пришедших письмах. — Открывал? — Пока нет. Тебя ждал. — Тогда давай открою. Гермиона спокойно разорвала конверт, достала письмо. Рон забрал у неё из рук сумку, чтобы было удобнее, после чего, девушка начала читать:«Уважаемый Гарри Джеймс Поттер! Просим вас посетить Министерство магии Великобритании в эту субботу для проведения беседы с министром магии. Мисс Гермиона Лили Поттер также будет оповещена в ближайшее время. С уважением, секретариат министра — Гофрина Солвик».
Гермиона ещё раз пробежалась глазами по строчкам, после чего посмотрела на брата, который не мог поверить в то, что только зачитала сестра. — Оригинальный способ выудить нас из Хогвартса, — сказала Гермиона. — Зачем? — удивился Рон. — Им мало было на площади Гриммо? — Дело не только в этом, — сказала Гермиона, — нас не просто так ввманивают из Хогвартса. — И зачем же? — Министр считает, что Дамблдор рассказывает нам что-то тайное, и наш долг — поделиться с Руфусом этим. — Что за чушь? — Ты министру это скажи.***
Да, на зелья нужно было появиться, прям срочно, так как Слизнорт обещал интересное и плодотворное занятие. Гермиона была в предвкушении, так как для них с Гарри это была возможность что-то узнать у Слизнорта, ведь за полгода они хорошо с ним сблизились. Когда все зашли в кабинет, то сразу же расселись по местам. Гарри и Гермиона сели рядом, а Рону, Эмме и Дадли пришлось занять место за партой сзади. Слизнорт вышел из дополнительного кабинета (коморка), и встал возле своего стола. Профессор, как обычно, обвел студентов взглядом, после чего улыбнулся. — Итак, сегодня я бы хотел проверить, много ли вы запомнили из того, что мы проходили! — начал Слизнорт. Всё молчали. — Конкретно вы будете варить то, что сможете сварить. То есть — от вас требуется приготовить противоядие на ваш выбор. Хотите от определённого яда, хотите — универсальный, здесь я даю вам полную свободу. На приготовление у вас один час. Приступайте! — Слизнорт перевернул песочные часы и время пошло. У Гарри настала паника. Раньше ему удавалось пользоваться советами Принца, но как приготовить противоядие, когда не названа конкретная тема? Слизнорт дал свободу студентам, которая убьёт одного из них. Дадли, как и предполагалось, начал работать, Рон что-то начал искать в своём учебнике. Поголовно каждый включил горелку и стал нагревать котёл. Большинство не знали, что делать и что готовить. Гермиона уже начала думать над самим зельем, но ступор брата её удивил, ведь до этого он во всю начинал действовать. Пока Слизнорт стоял возле своего стола, гриффиндорка наклонилась к уху брата. — Ты чего? — Мне конец, — шепнул Гарри. — Почему? — В книге Принца нет рецепта хотя бы одного противоядия. — Никакого? — Вообще. Гермиона даже не знала, чем можно помочь, особенно на виду у профессора, потому что сделает только хуже. Единственное, что она могла сообразить, так это быстро полистать учебник Принца, так как у брата совершенно опустились руки. Не найдя ничего путного, Гермиона решила варить свое зелье, оставляя брата в смятении. Прошло около получаса. Все что-то варили, делали, резали, мяли… Гарри пытался повторить то, что делала сестра, но не получилось, потом посмотрел назад на работу Дадли и понял, что сейчас его титул зельевара рушится прямо на глазах. Наконец, спасение пришло из самой книги Принца. Гарри листал учебник, пока не наткнулся на тему ядов, но здесь не было никаких записей. Странным было то, что была какая-то странная запись, причём на латыни. — Герми, — шепнул Гарри. Сестра повернулась к нему, — ты же хорошо знаешь латынь? — А что такое? — он показал ей надпись. Гермиона внимательно изучила её, после чего глаза её раскрылись от удивления. — Что там? — Безоар, — сказала Гермиона, — средство от любого яда. Гарри вдруг вспомнил, как Снейп хранил редкие ингредиенты в своём шкафу рядом со столом. Пока Слизнорт ходил между рядами, Гарри поспешил к шкафу, в котором хранились ингредиенты, и начал рыться в нем, разгребая рога единорога и клубки сушеных трав, пока не нашел у самой стенки картонную коробочку с надписью: «Безоары». Гарри открыл ее как раз в тот миг, когда Слизнорт произнес: — Внимание, осталось две минуты! В коробочке лежало с полдюжины сморщенных коричневых комочков, похожих скорее на высушенные козлиные почки, чем на настоящие камни. Схватив два, Гарри сунул коробку в шкаф и торопливо вернулся к своему котлу. Гермиона недовольно посмотрела на него. Гарри лишь положил ей один из безоаров. — Время… СТОП! — весело воскликнул Слизнорт. — Посмотрим, что у вас получилось! Блейз, чем вы меня порадует? — Слизнорт медленно обходил класс, осматривая различные противоядия. С заданием никто до конца так и не справился. Рон сдался окончательно и только старался не вдыхать поднимавшийся над его котлом гнилостный пар. Слизнорт оценил зелье Дадли, поставив высокий балл, а Гарри стоял, ожидая, зажав в потной ладони безоар. У котла Рона он и вовсе задерживаться не стал — поспешно отскочил от него, едва сдержав рвотный позыв. Гермионино зелье получило высокую оценку. — Ну-с, Гарри, — сказал он, подойдя к котлу Гарри, — что можете показать мне вы? — Гарри выставил перед собой ладонь с лежащим на ней безоаром. Слизнорт разглядывал камень полных десять секунд. Гарри на миг показалось, что он сейчас раскричится. Но Слизнорт лишь откинул голову назад и захохотал. — Ну и нахал же вы, юноша! — Он поднял безоар повыше, чтобы весь класс мог его видеть. — О, вы совершенное подобие вашей матушки… Что ж, тут вас винить не в чем — безоар, безусловно, служит противоядием от всех этих зелий. — Спасибо, профессор, — сказал Гарри. Гермиона лишь улыбнулась ему. Конечно, она не одобряла увлечение братом этим учебником, но если ему это поможет в учёбе, была не против. Поддержка Гермионы, несмотря на осуждение Дадли, придавала Гарри сил. Пока все уходили из класса, двойняшки задерживались, чтобы все-таки выполнить домашнее задание Дамблдора. Гермиона и Гарри переглянулись, принимая ответственное решение, понимая, что ошибка будет стоить им очень дорого. Слизнорт повернулся и увидел, что двое студентов ещё в кабинете, поэтому улыбнулся. — Поттеры, вы опоздаете на следующий урок, — благодушно сказал Слизнорт, защелкивая золотые застежки портфеля из драконовой кожи. — Сэр, мы хотели бы поговорить с вами и задать вопрос, который беспокоит уже очень давно. — Гермиона полностью процитировала Волан-Де-Морта, понимая, что если Слизнорт скрыл такие воспоминания, забыть эти слова никак не мог. И оказалась права. Лицо Слизнорта замерло, профессор пытался что-то понять, но заглянуть в головы двойняшек не мог. — Так спрашивайте, спрашивайте… — Мы прочли об одном предмете кое-что странное. Оно показалось очень тёмным и достаточно опасным предметом, и мы бы хотели, чтобы вы расталковали нам это! — Что конкретно? — Кажется… Крестраж? Лицо Слизнорта переменилось. Оно словно стало серым, как стена кабинета зелий. Профессор стоял смирно, даже не двигался, смотрел в лоб Гарри с такой ненавистью, с такой, которой никогда двойняшки не видели. — Дамблдор прислал вас, верно? Он? — Причём тут директор, просто, мы… — Убирайтесь! — взревел Слизнорт. — Вон! — Он проревел это слово и, прежде чем Гарри с сестрой успели сказать что-либо еще, зельевар дверь класса прямо перед их лицами. Гермиона и Гарри стояли, прислонившись к холодной стене, и молчали. В голове было столько мыслей, что даже одна не казалась им безумной по сравнению с той, которую они пару минут назад воплотили в жизнь. Внутри была такая пустота, которую не смогли бы заполнить даже тяжёлые шутки Рона или лекции Дадли. Гарри посмотрел на часы и понял, что они опаздывают на следующий урок. Гермиона тоже поняла это, но с места они вдвоём так и не сдвинулись. — Чувствую себя… — Сволочью, — закончила Гермиона, — да такой сволочью, которую… — Убить хочется. — Что будем делать? — спросила Гермиона, повернувшись к брату. — Есть другой план? — Есть, но он безумный. — Безумие наше всё. Говори, давай.ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…