Пророчество не лжёт

Отведя Энакина к себе и убедившись, что он пошёл в комнату, Асока пришла в свою и приготовилась к разборкам с учителем, которого не предупредила об отлучке. Однако, проблемы не случилось, Мастер Пло уже спал на своей половине, похоже он ничуть не удивился отсутствию ученицы, подумав, скорее всего, что Асока, как всегда, пьёт вечерний чай в столовой. Он спал, повернувшись набок, свесив с кровати когтистую руку. Девушка зашла в душевую и ополоснувшись, легла в кровать. Спать хотелось просто неимоверно, усталость просто валила с ног, но устроившись поудобнее и закрыв глаза, Асока вдруг поняла, что заснуть прямо сейчас она не сможет. Слишком много мыслей бродило в её голове. Да и издерганные нервы не способствовали скорому успокоению. Думалось о завтрашнем испытании, о том, сможет ли она его выдержать, об Энакине. Прежде всего о нем. В памяти живо всплыл момент в столовой, когда она его ударила. К глазам подступили слезы, стало ужасно горько и стыдно за саму себя. — Как я могла? Мне не следовало этого делать — шептала она, сжимая края одеяла — Он же мой друг. Я не должна причинять ему боль. Я должна заботиться о нем беречь. Конечно, она понимала, что и Энакин был тоже неправ, начав необоснованно обвинять её и высказывать совершенно ужасные и ничем не подтверждённые предположения насчёт неё и канцлера. Но это ничуть не умаляло её собственной вины в глазах тогруты. Она не знала как именно это сделает, но понимала, что должна во, что бы то ни стало помириться с ним и убедить в том, что более никогда не позволит себе ничего такого. Это обещало стать трудной задачей, ведь Энакин, обладая горячим, привязчивым сердцем, необычайно близко к нему воспринимал происходящее с собой и близкими. Эта их ссора явно не была исключением, скорее она подтверждала это правило, как нелегко же будет вернуть его доверие, но Асока знала, что сделает это. Она всей душой любила этого странного, но очень доброго и самоотверженного подростка, который не боялся никого и ничего, в своём желании показать ей свою дружбу. Асока вспомнила, как он сидел всю ночь возле её кровати, когда она пострадала в их драке с Феррусом, а потом, как отлупил его за то, что Феррус пытался к ней пристать, застав врасплох. Но, всё-таки, почему же Энакин так сильно противиться её общению с канцлером? Ведь как часто говорил её дорогой папа, когда у тебя появляются новые друзья, то это не значит, что старые забываются, это говорит о том, что круг любимых тобой расширяется. Любовь не становиться от этого меньше, просто появляются те, кто ещё нуждаются в ней. Ведь любовь — это единственное, что удваивается от того, что ей поделились. «Просто Энакин пока ещё не понял этого, я завтра же объясню ему всё, он поймёт, я знаю, он же хороший, только очень боиться, что я перестану с ним дружить. Но я и не думаю это делать, он как и прежде мой самый близкий друг и навсегда останется им. Я поговорю с ним завтра и попрошу прошения, и всё станет как прежде» — решила тогрута и наконец-то смогла уснуть. Сон был тяжёлым и неравномерным, Асока всё время просыпалась, а иногда даже в холодном поту и дрожа от липкого ужаса. До того страшным и отчётливо-настоящим казалось ей то, что она видела перед закрытыми глазами. Асока снова переносилась на родную планету, с её двумя солнцами и горящими песками. Увидела свой маленький домик, в котором жила всю сознательную жизнь, но почему же он был пустым и выглядел так, словно его оставили приличное время назад? Причём, оставили стихийно, взяв с собой лишь самое необходимое. Асока чётко видела каждую вещь, слои пыли на них, аккуратно запертый замок. А дальше... Тогрута хотела зажмуриться, чтобы не видеть, но вспомнила, что в видении это невозможно и потому вынуждена была смотреть, что же происходило потом. А это был настоящий ужас. Нет, сперва всё было спокойно, всего лишь небольшое поселение на окраине, каких было много, с невысокими постройками из глины и ветвей сухостоя, оно выглядело бы вполне мирно, если бы не одно, точнее, не один. Тот, чьё лицо фоном охватывало деревню. Лицо жестокого человека с маске из дерева с прорезями для глаз, которые светились нечеловеческой злостью. Не направленной ни на кого конкретно, но впринципе существовавшей в его душе, как существует потребность в сне и пище. Потом, в самом крайнем домике, обстановку которого Асока увидела изнутри, её, прямо в самую душу, ударило острое ощущение боли и страдания, горевшее огнём, проникая в каждую клеточку тела. От этого ощущения становилось трудно дышать и невозможно двигаться, словно под кожей были чувствительные электроды, по которым посекундно пускали ток. Асока замерла и всем своим существом устремилась туда, в этом домик, желая увидеть, кто это зовёт её и чей это искажённый до неузнаваемости нечеловеческой болью голос кричит: — Асока! Асока! Помоги мне! Я умираю! Прости, я не дождался тебя! Сознание тогруты плавно перемещалось вовнутрь домика со стандартной обстановкой жилища рабочих фермы. Прошло комнату и маленькую кухню, и вот дошло до подвала, при виде холодной темноты которого, сердце Асоки просто сначала сжалось, а после разорвалось от взрывоподобной боли. Ведь там, выступая из этой темноты, виднелся силуэт несчастного узника. Им был мужчина-тогрут, привязанный между двух стен за руки и за ноги, таким образом, что его спина была вогнута вниз. Лицо его нельзя было увидеть, голова была низко опущена, за то, сквозь разорванный во многих местах рабочий комбинезон виднелись многочисленные раны и ожоги от светового кнута, а так же синяки и застывшая коркой кровь. Он не мог не видеть, не ощущать Асоку, но в какой-то момент у девушки возникло именно такое ощущение, оно усилилось, когда мужчина с трудом поднял голову и посмотрел прямо на Тано. Асока вздрогнула и в первый момент едва не ослепла от ужаса — лица у несчастного просто не было. Оно представляло собой сплошную рану, было даже не сразу понятно, где заканчиваются ссадины и начинаются рот, нос и глаза, всю кожу покрывала коричневая кровавая корка. Нос и губы распухли и посинели, зубы, скорее всего, тоже были разбиты. И вот, когда синие, покрытые ссадинами веки мужчины распахнулись, на Асоку взглянули такие до боли знакомые и родные глаза, взгляд которых вызвал новый приступ слез и отчаянной горечи: — Папа! — вырвалось из самого сердца девушки — Папа! Милый мой! Дорогой! Что же случилось? Слезы хлынули потоком, мешая видеть и думать дальше. Тело вздрогнуло и начало куда-то падать, коснувшись наконец холодней поверхности пола. Асока снова вздрогнула и открыла глаза, поняв, что лежит на полу, возле кровати, свалившись с неё во сне. В своём тяжёлом и горьком сне. Асока встала и понимая, что вряд ли сможет теперь заснуть, набросила поверх пижамы халат и осторожно, чтобы не разбудить наставника, прошла на небольшую кухню, где налила стакан воды из небольшого кувшина и выпила его в один глоток. Противная дрожь немного отступила, реальность понемногу возвращалась. Асока села на стул и сжав руки в замок, пыталась убедить себя, что этот сон не более, чем ночной кошмар, спровоцированный тяжёлым нервным днём. Получалось не слишком хорошо, этому мешало изученное на Теории Познания Силы. «У джедаев не бывает кошмаров, они есть видения будущего» — пронеслись в голове слова Мастера Йоды. — Так, Асока — приказала она себе как можно строже — А ну немедленно прекрати переживать. Это совершенно беспочвенно. Твой папа сейчас спокойно спит, чего и тебе необходимо. Думай лучше об испытаниях, вот пройдёшь их, станешь Рыцарем, и слетаешь на Татуин, думаю, Совет позволит. А сейчас, немедленно спать, а то завтра будешь как кусок варёного мяса! Эта отповедь самой себе немного привела в чувства и Асока смогла вернуться к себе, но буквально в дверях столкнулась с учителем. Он, очевидно, разбуженный её голосом, тоже проснулся и не найдя своей ученицы в кровати, отправился на кухню. — В чем дело, Асока? — спросил он встревоженно — Тебя что-то беспокоит? Тон его голоса был таким доброжелательным, а взгляд таким внимательным и добрым, что Асоке с небывалой остротой захотелось немедленно всё рассказать ему. Все свои страхи и тяжелые мысли, навеянные сном. Но в последний момент тогрута решила промолчать, ей не хотелось тревожить пожилого учителя, когда поднимать волнение не было особых причин. Однако, не сказать ничего совсем она не могла и потому произнесла, глядя на Пло серьёзными глазами: — Я не могу уснуть, я очень волнуюсь за завтрашний день. Ведь если я не пройду испытания, что же тогда? Меня отправят в корпуса? Выгонят? — Ну, что ты такое говоришь, Асока — Мастер даже руками всплеснул от возмущения — Ничего подобного не будет. Если ты провалишься, хотя я уверен, что этого не произойдёт, тебе через какое-то время позволят пройти испытания снова. И так будет до тех пор, пока их результат не оставит Совет довольным. — Но я всё равно так боюсь — состояние тревоги снова вернулось к девушке, глаза невольно налились слезами, а ноги подломились и она просто упала в объятия подхватившего её учителя. — Ничего страшного, Асока — сказал он ей, когда они сели на её кровать — Это нормально. Я точно так же переживал, когда готовился к испытаниям, а в итоге прошёл их с первого раза. Поверь, волнения того не стоят. — А как быть, если на испытаниях проявится то, чего я сама в себе не знаю, например, какой-то внутренний страх и проявление Тьмы. Что же тогда я буду делать? — Асока совсем уже сошла с лица и дала волю нервам. — Тьма, в тебе? Асока, это же просто смешно. И какой у тебя может быть страх? Ты никогда ничего не боялась. Вспомни как победила в гонках. А как в одиночку уничтожила станцию дроидов? А ведь тебе было только десять — убеждал её Пло, не переставая обнимать за плечи. — А как они будут проходить? — спросила Асока, немного успокаиваясь. — А я тебе сейчас расскажу — с готовностью произнёс учитель, радуясь, что Асока немного пришла в себя — Значит, так, всего их будет пять: Испытание сноровки, Испытание убеждений, Испытание духа, Испытание плоти и Испытание проницательности. Первое заключается в проверке навыков боя. Ты будешь сражаться с симулятором противника и парировать все его атаки. Второе и третье будут сложнее, там тебе покажут видения, изображавшие разные ситуации, и пойдёт оценка твоей реакции на них. Четвёртое проверит твоё терпение к холоду, боли, неприятным ощущениям. Пятое же определит степень дара предвидения. Тебе предложат угадать, что скрыто за запертой дверью. Асока слушала его и понемногу засыпала, почти забыв о своих кошмарах, казавшихся ей уже почти нереальными, невозможными к воплощению. Интересно, а знал ли о них старик Шон, когда точно так же не спал этой ночью, хотя и по другой причине.