Пророчество не лжёт

— Разберись как следует с этой дамой — прозвучал в коммуникаторе женский высокий голос — А то уж очень многое она на себя берет! — Конечно, что за вопрос, девочка моя, всё будет выполнено в лучшем виде — прозвучал в ответ спокойный и даже величавый мужской голос, так не соотносившийся с профессией этого довольно крупного мужчины в малиновом костюме и снежно-белой рубашке с красным галстуком. Он сидел в рабочем кабинете, устроенном у себя дома, ведь работал этот человек, а если точнее, тогрут, сам на себя. «Ибо негоже криминальному авторитету трудиться на чужого дядю, не по понятиям это, ребята!» — любил он часто повторять при своих дружках, таких же как и сам, бывших бандитов. И действительно не работал, служил сам себе и своим, как уже сказал, понятиям, держа общак. Для этого мужчина имел все нужные атрибуты — малиновый пиджак, перстень-печатку с вытесненной на ней короной, татуировку на плече ввиде крылатого лотал-волка — знак наивысшего класса воров в законе, толстенную золотую цепь с тяжёлым круглым медальонов. «Тысячи, нет, десятки тысяч кредитов» — говорили прохожие, глядя на это великолепие из редчайшего белого золота. Хотя, неизвестно, что они при этом имели ввиду, медальон ли или может быть его роскошный, белый с золотом навороченный звездолёт самой последней модели? «Такую ещё даже не создали, а я уже на ней летаю» — смеялся он под бокал столетнего коньяка, доставленного с самого Альдераана специально для него. Да, много богатств было у него, трудно сосчитать их все, всё же имелось одно-единственное, бывшее ему дороже всего остального, то, что он берёг и защищал от всего, от чего только мог, то есть, вообще от всего. Его дочь. Его милая любимая девочка, наличие которой мужчина тщательно скрывал даже от близких друзей, так как по законам криминального мира, вор в законе не должен иметь семью и детей. Верно, его самого бы прибили за такое грубое нарушение понятий. Впрочем, он до поры, до времени и сам был не против этих самых понятий, ровно до того, как пару лет назад к нему в личный кабинет-комнату, проталкиваясь через охранных дроидов, явилась странная женщина, ткнувшая ему под нос не менее странное фото. На нем был он сам, в возрасте двадцати семи лет, уже успев отмотать три срока, обнимая за плечи лучезарно улыбавшуюся совсем юную тогруту. Времени с момента съёмки прошло настолько много, что мужчина с трудом понимал, кто это такой с ним рядом и чего хочет сейчас от него эта непонятная и бурно эмоциональная женщина, чертами лица чем-то напоминающая ту с фото. С большим трудом стало ему понятно, что та девушка, что тогда отдыхала с ним вместе на Набу, приходилась родной сестрой той, что к нему пришла. Но это был ещё не весь сюрприз, та девица тогда забеременела и теперь у него есть четырнадцатилетняя дочь по имени Мэри. «Надо же, в честь меня назвала» — подумает он, когда бурный рассказ визитёрши завершится словами о том, что мать девочки умерла, а ей самой требуется серьёзная помощь, оказать которую мог только отец. И действительно, когда Мэрилин, так звали авторитета, понял, что тут явно необходимо вмешательство сильных. В общем, к подростковым годам у девочки обнаружилась чувствительность к Силе и та изъявила желание вступить в Орден, но посовещавшись, решили, что будет лучше отдать её в Анклав, однако, при первом же смотре, тамошние Магистры, что называется, «зарубили» её, заявив, что Мэри им не подходит и вряд ли сделает карьеру джедая, слишком уж много в ней хитрости и лукавства и слишком мало трудолюбия и усердия. Как это не странно, Мэрлин в конце-концов поверил в родство, после, конечно же, экспертизы ДНК и нескольких весьма доверительных разговоров. Потом же он поговорил в этом Анклаве с кем надо, а именно с неким Магистром Мартиносом и Мэри приняли с распростертыми объятиями. Конечно же, не бесплатно... Только вот плату это должна была отдать сама Мэри, вот только не раньше наступления совершеннолетия. Кто же знал, что девочка начнёт свою собственную игру, для которой решила не ждать заветных восемнадцати лет. Но это произошло уже после торжественного вступления в Анклав и отец ничего не знал о том, что его милая девочка давно уже является таковой лишь внешне, на самом деле давно уже став женщиной, причём именно с тем, кого заботливый папа прочил ей в мужья. Не утерпела, с кем не бывает. Но если бы только в этом заключались прегрешения милой тогруты. Проникнувшись первым глубоким чувством к такому взрослому и серьёзному парню-тви’леку, что с легкостью перешла с ним черту невозврата ввиде девственности, а потом, когда началась история с его изгнанием, первая взялась помогать ему в плане по захвату Анклава. И вот теперь всё рухнуло благодаря одной её мерзкой соотечественнице, шпионке из Ордена, обманом проникнувшей в Анклав. И теперь Мэри осталась ни с чем, Рэя надолго посадят, а её саму возможно вернут домой, ведь эта дрянь так опозорила обоих на весь Анклав. Но пока она здесь, Мэри решила отыграться и позвонила папочке с просьбой разобраться с обидчицей. Он, принимавший её обиды, как свои собственные, пообещал помочь и довольная результатом, Мэри приготовилась ждать. *** Асока ничего не ждала, она пока просто радовалась успешному завершению операции и тому, как эффектно выступила, устроив преступнику священное аутодафе. Конечно, Винду и Шаак Ти были несколько возмущены таким способом раскрытия преступлений, но тоже не могли не признать, что Тано не сплоховала. Асока же, та и вовсе была на седьмом небе, причём, непонятно, отчего больше, от того ли, что раскрыла преступление почти сама, от того ли, что уже к вечеру вернётся в Храм. Только сейчас девушка поняла, как сильно она соскучилась по Ордену, по товарищам, по бывшему учителю и по Энакину, да, по нему тоже, хотя мысли о своём ученике до сих пор старательно отодвигала подальше, помня как нехорошо они расстались последний раз, а слова из той записки, обнаруженной под его подушкой, до сих пор стояли перед глазами. «Я тебя ненавижу, Асока. Я хочу, чтобы ты умерла» — плясали красные неровные буквы, как языки зловещего пламени из ритуального костра. Как ядовитые змеи, вонзившие в плоть свои ужасные клыки. Как капли крови, упавшие на бумагу, расползаясь на ней такими вот неровными пятнами-струйками. Они всё прошедшее в Анклаве время старательно заслоняли мысли Асоки от чего-то ещё, что не было её обидой на ученика. Стоило подумать о нем чуть больше, попытаться представить себе, как он там поживает в Храме, думает ли о ней, простит ли, как эти ужасные кровавые буквы-змеи начинали опять плясать, словно отрезвляя и приводя в чувства. От этого ностальгия тут же проходила, оставляя вместо себя стыд и почти злость на саму себя за такой сентиментальный порыв относительно того, кто этого совсем не стоил. Он желает ей смерти, а она чуть ли не первая извиниться перед ним готова. Так ли нужно поступать? Наверное, нет, а возможно и да, Асока не знала этого, впервые попав в такую ситуацию. Но сейчас, оставшись одна, снова решила попробовать подумать об этом. Оставалось несколько часов до отлёта и Магистры послали Асоку в местную лавку, чтобы купить продукты в дорогу. Девушка взяла спидер и полетела в центральный сектор, вспомнив, что самые лучшие магазины были там. Лететь было не так и далеко, но путь лежал через довольно быструю, хотя и не широкую реку. Купаться в ней пока рановато, вплавь нельзя, запросто получишь воспаление лёгких, значит, придётся перелетать. Асока нажала на педаль, поднимая транспорт повыше, чтобы одним движением перелететь на другой берег, это было нетрудно, за то как красиво и интересно. Летишь на высоте, а под тобой приветливо шумят потоки прозрачной голубой воды, Асока даже нагнулась и посмотрела на извитые завихрения водяных слоёв, которые текли, находя друг на друга, изредка чуть колышась от небольшого ветерка. Можно было бесконечно смотреть на это такое зрелище, наблюдая за тем, как мысли невольно начинают течь параллельно этой воде. Они точно так же текли и смывали одна другую, оставляя взамен себя новые, возможно похожие на прежние, а может и совершенно другие, диктовавшие ей свои наставления и советы. «Я должна с ним поговорить, я должна понять, что у него на душе. Мне нужно, обязательно, ведь я тоже его...» — подумала Асока, рассматривая новый водяной узор и не успела закончить до конца продиктованную им мысль, ведь её неозвученный конец совпал с непривычным и странным для этой тихой местности грохотом, от которого спидер основательно тряхнуло, а по всему телу прошлась волна тревожного жара, уже успевшего больно прижечь кожу, сквозь загоревшуюся тунику. Спидер ещё раз вздрогнул и языки пламени, только теперь уже не воображаемые, а самые настоящие, опять коснулись одежды. Что же это такое? Асока перед отлетом лично проверила спидер и никаких неисправностей не было. Но видно внезапно появились, ведь как же тогда обьяснить прогремевший через секунду ужасный взрыв, разнесший металлическую кабину спидера в горящие обломки, с громким шипением упавшие в холодные воды реки. *** Асока не вернулась в назначенный час, не было её и к вечеру. Винду и Шаак Ти начали серьёзно переживать, а спустя ещё час направились по следу, ощутив через Силу, что что-то тут явно не так. Да, Тано иной раз была безрассудной, могла поступать по-своему, не слушаясь указаний старших, однако, при всём этом являлась серьёзным и ответственным работником, никогда не пренебрегавшим своими обязанностями. Если она что-то обещала, то непременно делала это, доводя до конца. Но сейчас попытки связаться с девушкой успеха не принесли, коммуникатор Тано хранил упорное молчание. Вспомнив, что Асока сказала перед вылетом, джедаи отправились в центральный сектор, частью в ту самую лавку, спросить, вдруг кто-то обратил внимание на необычную покупательницу, частью остались прочесывать каждый сантиметр пути. Но выводы были не утешительными, ни в одной лавке центрального сектора такая покупательница не появлялась, больше того, там вообще сегодня не было тогрут, а дорога до них так же не выглядела подозрительной, лишь на берегу реки валялся какой-то металлический обломок, но мало ли от чего он мог быть. Но несколько раз обойдя местность, Винду заметил в воде у берега другой обломок, похожий на первый, потом и третий, качавшийся на поверхности, потому, что он был не металлическим и имел не белый, а красный цвет. Магистр притянул его к себе Силой и едва не выронил, узнав в нем пояс от одежды Асоки. А тот другой обломок на поверку оказался частью обруча с её головы. Сопоставив вместе эти наблюдения, Мэйс срочно созвал остальных, велев начать прочесывать реку и берега. Это продолжалось до самого утра, но увенчалось лишь ещё несколькими обломками спидера и клочками красной одежды. Судя по фрагментам мотора, спидер взорвался от его неисправности прямо над рекой, куда и упал, таща за собой на дно и водителя. Саму же Асоку не нашли, не живую, не мертвую, но рассудив, что выжить в таком случае невозможно, вынужденно признали юную коллегу погибшей и прямо там, возле реки, отдали ей последние почести. И по прилёту в храм, преподнесли Совету эту трагическую новость, заставив содрогнуться сердца практически каждого адепта. Да, многие из них не любили Асоку за весьма своеобразный взгляд на правила Ордена, кто-то откровенно завидовал её успехам и раннему званию Рыцаря, однако, не было никого, кто был бы к ней равнодушен и потому горе в один миг стало общим. Не касалось оно лишь одного, кто сейчас всё равно ничем бы не смог помочь своей наставнице, за то она, кажется, ему смогла, уже после смерти, о чем засвидетельствует тонкий и высокий писк медицинской аппаратуры, прозвучавший в минуту, когда спидер Асоки коснулся дна.