Пророчество не лжёт

Весь месяц отсутствия в Храме троих джедаев, Энакин провёл в медкорпусе, несмотря на старания медиков, попытки вывести его из комы успехом не увенчались. Мастер Че просто измучилась, дни и ночи проводя возле кровати юного Скайуокера, который, однако, оставался совершенно безучастен к производимым над ним манипуляциям. Он просто лежал, подключённый к аппаратуре, поддерживающей жизнь в его теле, отчаянно не желавшем самостоятельно зацепиться за неё. Хотя, нет, тело-то, может быть и не против снова подняться и размяв затёкшие от долгого лежания мышцы, отправиться назад в храм, где его ждут задания и тренировки, но вот душа явно противилась возвращению на этот свет, продолжая существовать между мирами. За всё время, проведённое без чувств, юноша успел побывать во всех трёх истинах, постигаемых хранителями Силы, бывшими одной странной семьёй и от каждого он узнал что-то своё. Так Сын поведал ему, что путь Тьмы — это самый простой и доступный путь к достижению величия славы, способности возвыситься над всеми, кто прежде презирал тебя, сделать так, чтобы теперь они боялись и уважали, падая ниц при виде тебя. Что только так возможно стать по-настоящему великим и сильным. Душа подростка, такая хрупкая и наивно-доверчивая, слушала его, затаив дыхание, начав уже, вроде бы, убеждаться в правдивости этих доводов. Но недолго слышалась эта песнь голоса Тьмы, прерывал её голос совсем иной, тихий, звеневший колокольчиком. Это Дочь, не в силах больше слушать как брат смущает невинную душу, вмешалась, чтобы внести в то, что он сказал суровую ясность. Что верно сказано, Тьма более привлекательна и доступна для понимания, но потом она сполна возьмёт у своего адепта за все предоставленные блага. Высокая будет эта плата, не каждый способен внести её в один миг, в полной мере. Чаще бывает наоборот и адепту приходится очень долго, почти до конца жизни вносить бесконечные проценты ввиде частей своей души, а когда же последний из них будет оплачен, душа уже покинет тело, едва успев на пороге мира Силы понять, что Тьма провела её, забрав себе на веки и мучаться ей теперь всегда в обществе душ Ситхов. Светлая же сторона, хотя является более сложной и путь к её постижению извилист и тернист, награда тому, кто сможет его пройти последует незамедлительно, ввиде того, к чему стремиться каждый адепт — Сила откроется ему и станет могучим союзником. Она научит слушать себя и всегда подскажет верный путь. Но вот серебристый голос умолк, уступая место другому, более спокойному и величавому, в котором звучит сама мудрость мира сего. Он принадлежал Отцу, говорившему, что две истины, которые проповедуют его дети, невозможны друг без друга и что изначально они обе существуют внутри каждого адепта, но только тот, кто сможет найти баланс между ними, сумеет постичь гармонию Силы и через неё понять весь мир и разум живых существ. Много таких бесед пришлось выдержать Энакину за месяц с лишним пребывания в коме, а в последний день Дочь сказала ему, как показалось юноше, особенно тихо и тайком от Отца и брата: — Я однажды сошла со своего пути и сделала то, за что мне до сих пор стыдно, но в то же время это было лучшим в моей жизни, ведь именно тогда родился Избранный. Энакин не совсем понял, о чем она говорит, но видимо не зря Дочь упомянула Избранного, а точнее Избранную, как раз в этот день были прекращены поиски Асоки, попавшей в аварию и в храм вернулись двое Магистров, отправленных на Дантуин. Винду и Шаак Ти весь полет не говорили ни слова, в уме обоих никак не укладывалось то, что это могло случиться. Да, действительно, невозможно было быть такому, чтобы Избранный, которого ждали много десятилетий вот так бесславно погиб, не выполнив даже своего пророчества. Видно оно солгало, не позволив даже увидеть тело несостоявшегося героя, предпочтя лучше отдать его в вечный плен угрюмо-холодной речной воды. Все знали, что эта река, при всей своей внешней тишине и ясной прозрачности была коварной, там было полно подводных течений и омутов. В один-то из них, скорее всего и затянуло тело несчастной тогруты, навеки оставив её на дне. Оставшимся же здесь предлагалось только скорбеть об утраченном и догадываться о том, какими были её последние минуты. Одно только радовало — Магистра Пло в тот момент не было и он не мог своими глазами увидеть гибель своей любимицы. Достаточно и того, что двое натерпелись много неприятного, выискивая малейшие следы Асоки почти по всей протяжённости небольшой речки. И несмотря на все мольбы она отказалась выдать им свою тайну и пришлось возвращаться на Корусант ни с чем, точнее, с успешно выполненным заданием и болью утраты. Сложно было поверить в то, что никогда они больше не услышат звенящего смеха тогруты, никогда не возмутятся её проказам и не сделают ей замечание из-за очередного нарушения правил. Да, Винду откровенно не любил Асоку и часто ругал её на заседаниях Совета, однако, смерти он ей не желал. Ни в коем случае. А между тем именно ему надлежало сказать товарищам тяжёлую правду, надежды на Шаак Ти было немного, она сидела в хвосте корабля и невидящим взглядом уставившись в окно, смахивала слезы, искренне переживая смерть своей соотечественницы, с которой видела много общего с собой, хотя и общались они не очень часто. На фоне этого события даже успех операции здорово померк и о нем едва ли теперь кто-то вспомнил, лишь только через неделю до них дойдёт благодарственное послание от Магистра Роузи. Глава Совета Анклава торжественно сообщал, что все его адепты в полной мере оправились от свалившегося на них потрясения и теперь всё встало на свои места. Настоящая Арен вернулась в Анклав и снова стала заместителем главы, несколько месяцев заключения в подвале с сопутствующим психологическим насилием не нанесли ясному разуму Магистра никакого вреда, достаточно было одной глубокой медитации, чтобы она вновь смогла вернуться в строй. Правда провела она в ней несколько дней к ряду, но это уже мало кого волновало, слишком велика была радость от того, что именно её сделали новым администратором Кхунды. Спасибо Рэю Мартиносу, проведшему за неё всю предвыборную компанию и отсидев вместо неё все нудные дебаты. Что же касается его самого, то ему за все его деяния предоставили шикарную награду — отдельную жилплощадь на долгие долгие годы. Конечно, площадь была не слишком большой, всего двадцать на десять метров, с приятным соседством ввиде ещё семи человек и из мебели там будут лишь двухэтажные нары, но, как говорится, дареной банте рога не чешут. Но хуже всех пришлось всё-таки Мэри, её привлекли за соучастие, и хотя благодаря влиянию отца, девочка отделалась лишь условной мерой наказания худшего для неё было не придумать, из Анклава её исключили и отправили обратно к отцу. Теперь, пережив тяжёлые обвинения и разрыв с возлюбленным, который отрёкся от неё, едва попав под стражу, впала в депрессию и почти перестала разговаривать. Этому немало поспособствовали слова ненависти и проклятий, которыми проводили Мэри бывшие подруги по ученичеству. За то, едва они узнали, что Асока погибла, рёв в домике падаванов не смолкал всю ночь, все они успели искренне полюбить тогруту, особенно Аманда, которая помогла ей в раскрытии преступления. Но это будет лишь через неделю, а в тот день Зал Совета был завешан чёрными портерами, такими же, как и одежды его членов, когда Винду и Шаак Ти сообщили им всё, что случилось. Мастер Пло не скрывал слез, а Магистр Кеноби опустил голову, чувствуя, какую боль эта новость доставит её ученику и сразу же, как только заседание окончилось, направился в медкорпус, чтобы вновь опуститься возле кровати Энакина и в очередной раз сказать ему что-то об Асоке, ведь в эти моменты на мониторе регистрации его состояния показатели как бы немного менялись. Правда сейчас новость была непростая, но сообщить её следовало именно ему, как самому приближенному. Оби-Ван беспрепятственно вошёл в палату и присев на стул, привычно всмотрелся в заставшие бескоровные черты лица падавана Асоки, вернее, ту их часть, что не скрывала кислородная маска. Но, что же это, не показалось ли ему... Лицо ученика будто бы чуть порозовело, а холодные ладони как будто приобрели температуру. Кеноби глянул на монитор и обомлел, показатели были такими, какие были бы при обычном сне, а вовсе не при глубокой коме, в которой тот находился. Оби-Ван прислушался и удивился ещё сильнее, сквозь шум дыхательного аппарата, нагонявшего воздух в лёгкие Энакина, слышался и другой звук, более тихий, но более живой. Звук спокойного спящего дыхания. Остался только один способ проверить это и мужчина решил его использовать, закрыв глаза и всмотревшись в Силовое поле находившегося рядом, вскоре увидел там одну-единственную точку, светившуюся мягким синим светом. Это означало спокойствие и здоровое состояние. Вывод был почти очевиден и пришедшая на вызов Кеноби Мастер Че велела Оби-Вану выйти в коридор, чтобы удостовериться в том, не показалось ли ему то, что он увидел. Нет, не показалось, подтвердила она, когда спустя полчаса вышла из палаты. — Это просто невероятно, — сказала женщина, глядя на Мастера огромными глазами — Он пришёл в себя и организм тут же ушёл в глубокий сон. Нельзя его будить, он должен восстановиться. Кеноби согласился и пришлось ждать ещё почти сутки, прежде чем его снова допустили к Скайуокеру, чтобы с большой осторожностью, тщательно подбирая слова, сказать ему, что его наставницы больше нет. Едва Кеноби сказал последнее слово, как Энакин надолго замолчал, словно желая более тщательно вникнуть в сказанное, только выражение лица выдавало в нем истинные чувства. Лицо стало бледным, потом сделалось почти синим, а затем и вовсе покраснело. Глаза были опущены вниз и прикрыты густыми ресницами, а губы плотно сжаты. Молчал он минут десять, чтобы потом поднять на Магистра твёрдый и холодный взгляд голубых как небо глаз и произнести, выговаривая каждое слово: — Это неправда. Она жива. Я бы почувствовал её смерть. Кеноби не стал спорить, решив, что это просто сработала защитная реакция от шока. Непросто принять такую новость и потому, услышав её, люди зачастую уходили в такое вот полное отрицание случившегося, сознательно ставя блок на мысли об этом. Но время шло, а твердость мыслей Энакина, относительно мнимости смерти своей наставницы оставалась неизменной. Он был уверен, что Асока жива, просто ушла из Ордена потому, что обиделась на его слова о любви. Верно, так и было, убеждал он себя раз за разом, она явно не любит его, но побоялась сказать об этом и просто решила уйти, чтобы дать Энакину возможность забыть о ней и начать нормальную жизнь правильного джедая, не отягощённого запретными привязанностями. Но Скайуокер не станет этого делать, он поступит иначе, ведь он любит её, да, именно так, не любил, а именно любит. И непременно найдёт её. Однако его решимость никто не разделял, весь Орден продолжал переживать утрату, сенат так же погрузился во мрак. Лишь по прошествии сорока дней после смерти Асоки, все начали постепенно приходить в себя и жить дальше. Наставником Энакина Совет решил сделать Кеноби, как знавшего лучше других манеру его поведения и теперь именно ему следовало довести его до Рыцарства и тщательно следить за ним, чтоб тот не сбежал в очередной раз на Дантуин, искать следы Асоки, которая, как он упорно продолжал чувствовать, находилась там. Энакин неоднократно твердил об этом всему Ордену, но те говорили, что это из-за того, что там находится её тело. «Да как же так?» — не верил он, продолжая входить в ежедневную медитацию — «Ведь если бы она была мертва, то на её месте в Силе я ощутил бы холодную чёрную пустоту, какую вижу на месте своего отца, а я ощущаю живое тепло. Оно желто-оранжевого цвета. Она жива и я это докажу». И правда взялся за это, при каждом удобном случае сбегая на Дантуин и как это ни странно, помогать в этом ему взялся канцлер, который уже успел забыть былую неприязнь к нему этого мальчишки, единственный поверил его словам и охотно покрывал его. Под видом особых заданий они вдвоём летали на Дантуин, при этом много и подолгу беседуя. Говорили в основном об Асоке, о том, почему она так поступила и в конце-концов Энакин не выдержал и высказал ему свои чувства к этой девушке, надеясь, что тот не выдаст их Совету. Но Палпатин был далёк от этого намерения, казалось, был даже рад, что юноша именно с ним решил поделиться таким откровением. — Я думаю, что ты не совсем прав, считая, что она тебя не любит, я думаю, наоборот, просто пока ещё не поняла этого так явно, как ты — сказал канцлер во время одной из таких вылазок — Думаю, когда Асока осознает это в полной мере, то ей станет досадно от того, как долго она не видела твоего чувства. Она очень глубоко переживает чужие эмоции, особенно тех, кто ей близок. Покойный отец. Магистр Пло. Ты — никого нет важнее в её жизни. Осталось только дождаться этого. А я тебе помогу, ты только верь мне. И Энакин верил, хотя бы потому, что Палпатин говорил об Асоке как о живой, уверенно и спокойно, словно не сомневался в том, что они её найдут. Только вот время шло, а успехов поиски не приносили, почти весь Дантуин перерыли они почти до основания, но следы Тано затерялись. Не нашлось даже намёка на то, что она тут была. Скоро, как это было не печально, придётся окончательно поверить в то, что предположение о смерти —правда, ведь на всём Дантуине Асоки не оказалось. Лишь только в одном месте они не побывали, почему-то упорно обходя его стороной — маленьком домике на окраине, стоявшем вдали от посёлков, в который никогда не заходили случайные визитёры и который не сразу даже увидишь среди отвесных скал. В нем жил одинокий рыбак и совсем недавно его сеть принесла ему необычный улов.