Пророчество не лжёт

— А кто я такая? — прозвучало в следующий миг, едва проснувшаяся девушка услышала ответ Бена. — Я нашёл тебя на берегу реки, ты была без сознания — начал он рассказывать, чувствуя некоторую растерянность — Ты была замерзшая и поцарапанная, но твоей жизни ничто не угрожает, можешь не волноваться. У тебя ничего не болит? Девушка некоторое время не отвечала, видно прислушиваясь к своим ощущениям, стараясь, видно, по средствам их выяснить о себе хоть что-то. Но правда ускользала, единственное, что она поняла не слишком обнадёживало: то, что пол её определённо женский, раса тогрута и лет не более двадцати. Из других ощущений была только ноющая и саднящая боль во всем теле и больше всего в затылке. Девушка подняла руку и потрогала это место, нащупала там повязку компресса и удивилась ещё сильнее. Бен остановил её, взяв за руку: — Не трогай там лучше, у тебя шишка огромная была, мне даже пришлось вскрыть её, чтобы убрать лишнюю кровь. Девушка покорно убрала руку обратно под одеяло и вопросительно уставилась на старого Бена своими огромными голубыми глазами, словно прося помочь ей вспомнить самое главное. То, на месте чего у любого человека всегда были разные воспоминания и чёткая информация, но у неё зиял огромный чёрный провал. Нет, она хорошо помнила как плыла по реке, уносимая бурным течением, захлёбывалась от воды, попадавшей в рот и в нос, как теряла сознание, попав на глубину. Но то, что было до этого просто выпало из памяти, стерлось как информация с голокрона. Даже такие мелочи, как имя, возраст и принадлежность затерялись где-то в небытие. Девушка пыталась вспоминать, но от этого получала лишь головокружение и туман перед глазами. Ещё постоянно хотелось спать, но вот пить совершенно нет, видимо напиталась водой из реки вперёд на три жизни. Лишь только к утру тогрута окончательно пришла в себя и первое, что она увидела перед собой, это лицо незнакомого и очень пожилого человека, кожа на нем выглядела грубой и выжженной загаром, потрескавшейся от ветра, лишь только глаза, большие и ясно-серые, смотрели молодо и живо из морщинистых складок. Над ними нависали седые кустистые брови, а чуть ниже торчал круглый обветренный нос. Но лицо было определённо добрым и глаза смотрели в участием. Девушка обвела взглядом всё обозримое пространство и поняла, что находится в небольшой комнате, обставленной небогато, но чисто и опрятно. Помимо лежанки, на которой старик её устроил, тут были ещё небольшой шкаф с непроницаемыми дверями, небольшая тумбочка и обеденный стол, накрытый вытертой, но безукоризненно выстиранной скатертью. Сейчас там стояла закрытая кастрюля, две тарелки и пара столовых приборов. Глянув туда, тогрута, помимо воли, сглотнула слюну. Внезапно она, а точнее скорее её желудок вспомнил, что пищи в нем не было уже давно и неприлично громко заурчал. — Да ты совсем голодная — без слов понял её Бен — Вот и хорошо, есть хочешь, значит скоро поправишься. Вот только еда у меня простая, не знаю, понравится ли она тебе. Тогрута неопределённо качнула головой, давая понять, что ей всё равно и Бен, отойдя к столу, открыл кастрюлю и положив в одну из тарелок наваристый рыбный суп с картошкой и овощами. Запах по комнате распространился просто восхитительный, вдохнув глубоко, тогрута прислушалась к себе, но никаких ассоциаций он, к сожалению, у неё не вызвал, вот только где-то совсем далеко, скорее даже на подсознании, мелькнули какие-то воспоминания, где маленький мальчик со светлыми волосами, сидя за столом, погружает ложку в тарелку с похожим супом и с аппетитом поглощает его. Она обрадовалась и попробовала посмотреть внимательнее на эту картинку, однако, при любой попытке сконцентрироваться, изображения начинало расплываться и таять, скручиваясь в воронку и постепенно куда-то улетая. Голова опять закружилась. Девушка прижала руки к вискам и тут заметила, что на ней одета свободная бежевая мужская рубашка, бывшая на ней как платье, а на руках, помимо уже виденных ранее царапин, виднелись ещё странные округлые мозоли на подушечках. Причём, явно не свежие, скорее это были следы от застарелых повреждений кожи, вызванной постоянным соприкосновением с гладким предметом, явно не особо большим, но округлым, судя по форме и расположению мозолей. Сама собой, словно не повинуясь мозгу, правая рука схватила стакан, стоявший на тумбочке и попыталась воспроизвести явно заполненное телом движение. Вот она обхватила стакан всеми пятью пальцами, переместив большой немного кверху, но вышло явно не так. Слишком широким был выбранный предмет, надо что-то поуже. Следом попалась ложка, с которой тогрута повторила движение, но её опять ждала неудача, на этот раз было слишком узко. Но общий принцип она уловила, решив в следующий раз попробовать снова, когда на глаза попадётся что-то вроде металлической трубки, длинной около тридцати сантиметров, диаметром примерно в пять... Думая об этом, а точнее просто отмечая плывущие в голове непонятно как залетевшие туда мысли, тогрута словно наяву видела эту самую трубку, сжимала её, а потом... Правая рука вытянулась вперёд и сжав пальцы в воображаемом захвате, будто и правда ощутив холод металла, согнула кисть назад и несколько раз совершила круговой оборот, как бы взяв трубку двумя пальцами, крутила её между ними. Бен повернулся и несколько секунд молча смотрел на неё, не решаясь прервать. Он чувствовал, что она вспоминает, а в этом мешать нельзя. Но так же неожиданно девушка и прекратила это, вновь схватившись за виски и откинувшись на подушку. Лицо при этом сделалось рассеянным, а глаза несчастными. — Не мучай себя — сказал Бен, просаживаясь рядом — Ты ударилась головой и временно кое-что забыла. Такое случается и ничего страшного в этом нет. Ты не пытайся вспомнить нарочно, память вернётся самостоятельно. Просто когда ты ударилась, на этом месте возникла шишка, которая, распухнув внутри, придавила участок мозга, отвечающий за память, вот когда она спадёт, тогда и вспомнишь то, что забыла. Голос звучал спокойно и почти ласково, стремясь успокоить, но девушку он только раздражал. «Да, сущую мелочь забыла, такую ерунду, что и без неё жить вполне себе возможно» — подумала она с досадой, удалив руками по подушке — «Всего лишь не помню кто я такая и откуда вообще взялась!» Но Бен явно считал иначе, и снова поднявшись, принёс со стола тарелку с супом и велел ей поесть, сказав, что иначе она точно ничего не вспомнит. Девушка и не подумала отказываться, а наоборот с большим аппетитом принялась уничтожать и в правду необыкновенно вкусный суп. — А озеро тут есть? — спросила она неожиданно — Мне так понравилось купаться там. Бен обернулся и видно поняв, что началась очень важная часть воспоминаний. Своеобразная шутка памяти, подбрасывавшая время от времени моменты из прошлого. Она словно играла с несчастной, сама выбирая когда и что подбросить ей. Сейчас, очевидно, пришло воспоминание о каком-то походе на озеро. Бен решил осторожно помочь, чтобы не спугнуть призрак надежды: — Нет, здесь только река есть, озер много на Набу и на Шили — сказал он осторожно, как бы просто рассказывая о чем-то отстраненном. Девушка слушала внимательно и вдруг издала негромкий вскрик: — Шили! Вы видели это место? Оно такое крутое! Там всегда тепло. Я люблю бывать на природе, особенно когда есть, где купаться. Я люблю воду. Очень. Ведь раньше я так мало видела её... Речь прервалась на полуслове, видимо спохватившись, тогрута поняла, что говорит о чем-то для себя важном, что напрямую связано с её прошлым и внезапно сильно побледнев, запрокинула голову и начала судорожно хватать воздух ртом, силясь одновременно вдохнуть и о чем-то сказать. Итогом стали лишь несколько жалких нечленораздельных звуков, вылетевших из горла, с трудом сливаясь в два почти неясных слова: — Папа! Нет! И едва затихли последние звуки от них, тогрута дернула головой и закатив глаза, упала на подушку. Обморок сразил мгновенно, перейдя в такой же глубокий сон. Бен не стал её тревожить, а просто накрыл одеялом и погасив лампу над потолком, вышел из комнаты. Ему не хотелось мешать ей вспоминать, в этом деле важно не перегнуть, а то можно ведь и так сделать, что она никогда ничего не вспомнит, а лишь сильнее закроется в себе. Однако, старик не знал, что осторожничать таким образом ему придётся ещё очень долго, целых три года, до того дня как...